Отличница

Всю неделю Мария ждала среду с особым трепетом. Во-первых, она ужасно соскучилась! Во-вторых, Швецовой было крайне любопытно посмотреть на реакцию Олега относительно её переезда. Ей казалось, что даже несмотря на то, что Платонов предлагал это на полном серьезе, он не шибко рассчитывал, что подобное произойдет. Мария и сама не особо верила в реальность происходящего, а потому всякий раз, приходя теперь уже к ним домой обходила все комнаты с желанием осознать, что все точно происходит по-настоящему. Но дни как назло тянулись словно самая тугая резина на свете. Любимая работа как всегда выручала, дел было по традиции много, времени мало, а значит в течение дня на грусть и тоску времени попросту не было. Вспоминать об Олеге Маша могла только в тех случаях, когда Федя в очередной раз принимался ныть как ему тяжело работать одному и что Кораблев не должен больше отпускать напарника так надолго. Швецовой было даже приятно, что мужчину так хорошо приняли её друзья, мнению которых она могла всецело доверять. Она, наступив на горло собственным переживаниям, даже поделилась с детьми этой удивительной историей своих новых отношений и выслушала шквал восторженных эмоций в ответ. Это было вдвойне приятно, и Мария уже думала как же устроить вечер, на котором они все смогут познакомиться. Оставалось только одно… Как-то рассказать об этом маме. Сначала Маша даже не собиралась, между ними не было доверительных отношений, чтобы с порога рассказывать обо всем, что происходит в жизни. Но теперь, когда все зашло достаточно далеко, Мария понимала, что когда-то точно придется. Созванивались они не особо часто, поэтому избегать подобных разговоры у Швецовой получалось на отлично. Но материнское сердце всё-таки чувствовало какие-то перемены в жизни дочери, поэтому в ту самую долгожданную среду Машин телефон буквально разрывался от звонков. Поначалу Швецова сбрасывала, она вдруг почувствовала, что очень сильно не хочет слышать её реакцию на свою новость. Но ближе к вечеру трубку взять всё-таки пришлось. — Наконец-то, — раздалось вместо приветствия, — Мария, ну ты как президент! Не дозвониться, деловая очень стала! — Прости, мам, работы очень много было, — попыталась оправдаться Маша, — сейчас вот посвободнее… Как дела? — Нормально дела! Согласно возрасту. Я тебе вот что звоню. Твоя дочь, моя внучка, тут вдруг отчебучила, что у неё мальчик есть! Как тебе это нравится? — По тону женщины Маша понимала, что разборок сейчас будет не избежать. — Мам, она уже взрослая. Конечно есть! Что в этом такого? — Взрослая, — фыркнула та, — да учиться надо! Её зачем пристроили в этот вуз, чтобы она себе парней искала что ли? Маша, что ты за мать! Никакого участия. — Тебе не угодишь, — вздохнула Мария и уже тысячу раз пожалела, что всё-таки взяла трубку. Думать о том, что она сможет сегодня рассказать о своих новых отношениях Мария точно перестала. — Костик, по-твоему, должен уже жениться, а не работать, а девочкам прикажешь в монастырь? — Костя мужчина, ему нужна жена, чтобы о доме голова не болела! А девочки твои ещё успеют хвостами покрутить. Надо сначала об учебе думать! Ты в их годы такой не была. — Я, мамочка, к твоему сведению именно такой и была. Только ты об этом не знала ничего! — В сердцах бросила Швецова, понимая, что в одну секунду разрушила тайну, которой было столько лет. — А мои дети свободные, они вольны поступать как посчитают нужным, и уж любить я им точно не могу запретить! — Что… что значит такой и была, Маша? — Кажется, Мария была права, считая, что про ее жизнь мама и правда ничего не знала. — А то и значит. Вместо того, чтобы думать о ваших, заметь, ваших ценностях, я прогуливала уроки и целовалась под лестницей с мальчиком! Я так его любила, мама… А потом вы просто взяли и перечеркнули мне все планы на будущее, отправили в Питер, сосватали Перевалову. Я всю жизнь думала, что кому-то должна. Что должна теперь, должна мириться… И что? — И что? — Шокированная мама всё равно не хотела оставлять свои позиции. — Ты подполковник! Добилась чего-то в жизни. — Ага, подполковник. А любовь, мам? Любовь у меня была в жизни, ты вот не хочешь поинтересоваться? Может быть я по любви замуж вышла, может не жила столько лет только из чувства долга? Маша уже не контролировала что говорит. Она столько лет держала все это в себе, что буквально не могла остановиться. Все обиды, вся боль выливалась наружу, и Мария мечтала только об одном: не расплакаться бы. — Любовь, Маша, проходит. А твой статус с тобой навсегда! — Я и так всю себя отдала работе, хочется теперь немножко почувствовать себя женщиной, — призналась Швецова, — и вот представляешь! Я встретила совершенно случайно того самого одноклассника, мою первую любовь. — Все никак не угомонишься, — цыкнула мама на Марию, — недавно рассказывали, что у тебя кто-то другой был же, Маша. — Я искренне рада, что ты смогла прожить с одним мужчиной всю жизнь, но зачем меня винить в том, что так не смогла я? — Справедливо спросила Маша. — Я ждала от тебя хоть какой-то поддержки, мне так важно было услышать, что мне есть на кого опереться, когда я разводилась. И что? Упреки, крики и коронное «в нашей семье до тебя ещё никто так не позорился». Так вот я привыкла, мама, но детям моим ты даже не смей ничего про отношения говорить. — Не сметь?! Да ты как с матерью разговариваешь! — Вспылила та. — А меня кто-то научил ласке, меня научили любить? Может быть я от тебя когда-то слышала что-то кроме претензий, или папа, царство ему небесное, показал мне как должен меня любить мужчина?! Меня никто не любил, и мне приходилось выпрашивать эту любовь долгие годы у других. Я устала. — Не любили её, вот нахалка! Маша, ты не думаешь, что должна быть просто благодарна нам за жизнь? — Мам, дел много… Потом созвонимся! — Это был самый верный способ закончить разговор, Маша пользовалась им практически каждый раз, ведь долго терпеть подобные претензии в свой адрес не получалось. Но сейчас Швецовой было необычайно легко, она столько лет несла в себе эти тайны и обиды, что наконец рассказать о них было крайне важно. Маша быстро отправила всем детям сообщения, что любит их и поддерживает, в очередной раз радуясь, что может делать это просто так, без повода и встречного вопроса «что случилось?» Уже будучи дома, Мария принялась думать о предстоящей встрече. Кажется, отпустив прошлое, у неё появились вполне четкие очертания того, что она хочет видеть в настоящем. Это безусловно была семья. Их с Олегом семья. Маша уделила время Пуху, который первым делом по возвращении хозяйки домой требовал любви и ласки. — Кушай, мой мальчик любименький, приятного аппетита! — Она поставила миску перед мурчащим как трактор котенком и отправилась в душ. У них сегодня с Олегом серьезный разговор намечался, нужно было встретить мужчину во всеоружии. Мария знала, что нужно надеть, чтобы Олег с порога понял, что она тут не просто гости заехала, а живет. Именно поэтому, смыв долой макияж, она надела любимую сорочку с халатом поверх и отправилась ужинать. Платонов говорил, что приедет ближе к десяти, и так долго ждать Маша просто не могла. Пообедать получилось весьма скромно, а энергии было сегодня потрачено слишком много. Чего стоил один разговор с мамой! Пух пискляво попросился к ней на колени, и Маша не смогла отказать малышу, который был так к ней привязан. Время тянулось ещё медленнее, чем утром, и когда Олег наконец-то прислал смс, что уже в городе, Мария была готова светиться от счастья. Она конечно же не сказала, что ждёт его дома, а вопрос не хочет ли она приехать и вовсе проигнорировала. Для конспирации свет во всей квартире был выключен, и только открытый нижний замок даст Платонову понять, что в квартире кто-то есть. Мария быстренько прибрала все на кухне, ещё раз сто проверила свой внешний вид и принялась ждать. Когда ключ в замке наконец-то повернулся, Маша уже стояла в коридоре, прислонившись плечом к шкафу. — Привет, — негромко поздоровалась она с мужчиной, эмоции которого сменялись ежесекундно, — сюрприз удался? — Ого, — только и смог вымолвить Олег, медленно кладя ключи на полку, — на все сто удался… — Я так рада, что ты вернулся! Очень скучала, — призналась Швецова, — как ты? Устал? — Да ни капельки, — также негромко сказал Платонов и, протянув руку Маше, пригласил её подойти поближе. — Я так рад тебя видеть здесь. Ещё и в домашнем… Живешь? — С твоего отъезда, — призналась Швецова, — уж больно нам с Пухом захотелось у тебя обосноваться! — Ты молодец, — ответил он, масляными глазами поглядывая на девушку, — я, признаться, и не ожидал. Думал ты соскочишь снова. — Я тоже так думала, — Маша и вовсе перешла на шепот, — только вот послушала сердце впервые, а ему ну очень с тобой хочется жить. Швецова отчетливо видела, что Олег уже давно её не слушает, а лишь пристально разглядывает, поэтому не могла сдержать улыбки. — Ты есть не хочешь? Пойдем я что-нибудь приготовлю. — Маш… — Тихо пробормотал он, не имея никакой возможности скрывать свои истинные чувства. — М-м? — Пойдем со мной, не могу, — Олег тут же взял Машу за руку, утягивая за собой. Она, хохоча, попыталась заставить его пойти помедленнее, но ничего не вышло. Кинув взгляд на разобранную кровать, Платонов смекнул, что у Марии уже всё было продумано. План вечера был написан задолго до его приезда. — Что думаешь о ребенке? — Внезапно спросил Олег, который и сам от себя подобного вопроса, пожалуй не ожидал. С лица Маши тут же сползла улыбка, она едва ли была настроена сейчас о чем-то важном говорить. Это планировалось, но позже, может даже в другой день… — Прямо сейчас? — Швецова вплотную подошла к мужчине и обняла его за шею в надежде отложить эту тему на потом. Сильно на потом. — Что нам мешает… — Улыбнулся он в попытке снять с Маши халат. — Я вот только сегодня понял, что очень хочу. — Это что ж, родные стены столицы так на тебя повлияли? — Удивилась Мария, которой было крайне удивительно, что Платонов столь внезапно решил затронуть такую непростую тему. Швецова была совершенно не готова не то, что делать, думать об этом! Неожиданно на помощь ей пришел Пух. Он пока тяжеловато переносил разлуку и, не найдя свою любимую Машу, стал жалобно мяукать. — Ма-альчик мой, ну чего ты? Я тут, иди! — Швецова быстро переключилась на котенка, протягивая маленькому плаксе руку. Олег сориентировался первым и тут же поднял Пуха с пола, передавая его Марии. — Дружище, ты отнимаешь у меня женщину, — ревниво заметил он, — прекращай! — А ты учись, учись, Олежа, делить меня с кем-то маленьким, раз о детях разговоры ведешь! — Улыбнулась Швецова, почесывая кота за ушком. — Да? — Засиял Олег, который вдруг услышал в этом ответе согласие Маши. — Сейчас я вернусь, — она снова ловко ушла от ответа, — дам ему еды и вернусь. Мужчина задержал Машу и, не выпуская её из объятий, поцеловал. Руки снова принялись стаскивать со Швецовой легкую ткань халата. Олег так скучал, ему так хотелось, чтобы они с Машей были всегда вместе. И это начинало сбываться… Запас его терпения подходил к концу, Платонов уже искренне устал уговаривать и предлагать, и тут, как по мановению волшебной палочки, Мария решила самостоятельно делать шаги навстречу. — Не скучай, — улыбнулась Швецова, мягко выпутываясь из объятий мужчины. — Не обещаю, — сказал он ей вдогонку. Но Маша вернулась действительно через одно мгновение, почему-то крепко держа половинки халата. — Замерзла что ли? — Хмыкнул Олег, которому уже вся одежда на Маше казалась лишней. — Согрелась. Швецова отпустила руки, и мужчина буквально остолбенел. Отсутствие одежды, на которое он так рассчитывал, вдруг оказалось для Олега такой неожиданностью. Он на секунду почувствовал себя в том самом зимнем вечере, когда смотрел на Машу впервые и не мог отвести взгляд, опасаясь, что это все ему просто кажется. — Не смотри на меня так, — прошептала Швецова, — я стесняюсь. — Это пройдет, — ответил ей мужчина, — я тебя знаю. И маленькому Пуху, которого сегодня не пустили в спальню, оставалось только догадываться что происходит за закрытыми дверьми… На следующее утро Маша проснулась от солнца, которое нагло лезло ей в лицо сквозь огромное окно спальни. Шторы они закрыть, конечно же, забыли, а потому подъем наступил чуть раньше запланированного. Швецова сонно поднялась на кровати и попыталась понять выспалась она или нет и придя к выводу, что этого не случилось, рухнула обратно на подушку. Внезапно она обнаружила, что рядом никого нет, и это пробудило Марию окончательно. Она считала, что встала рано, а Платонов и подавно что ли подорвался в шесть утра? Швецова неторопливо встала с кровати, накинула халат потеплее, чтобы не было так зябко спросонья, и пошла на кухню, чтобы найти мужчину. — О, вот твоя любименькая проснулась! — Обратился Платонов к котенку, который с какой-то радости сидел на столешнице прямо напротив него. — Радуйся! — И твоя любименькая, Олеж, — улыбнулась Швецова, целуя мужчину в щеку. — Только что это за вакханалия? Ты зачем его приучаешь к таким вещам! — Не ругайся, — Олег поцеловал девушку в ответ, — не приучится. Как тебе спалось? — Отлично! Подкинешь меня на работу сегодня? — Спросила Маша, принимаясь за приготовление кофе. — Я даже не зна-аю, — протянул Платонов, — даже не знаю как ты меня сможешь уговорить. — Я что-нибудь придумаю, — улыбнулась она, протягивая ему чашку с уже готовым кофе, — вот увидишь. Однако везти Машу на работу Олегу не потребовалось. После звонка Кораблева, который сообщил им новости по последнему убийству, было решено ехать в отдел и обсуждать что делать дальше. Информация не то, чтобы была совсем уж удручающей, но явно не давала следствию шанса распутать все в ближайшее время. Мария долгое время не могла разобраться в распечатках, которые содержали столько цифр, что больше походили на бухгалтерскую документацию, чем на отчёты оперов. В конце концов Маша сказала свое коронное «ладно, давайте работать» и уже собралась уходить, как вдруг Курочкин сел на своего любимого коня, прикидываясь королем сплетен. — Олег, ты вот переехал, а новоселье зажал! Не дело! — Фёдор, ну вот тебе лишь бы праздновать… Работать кто будет? — Цыкнул на коллегу Леонид, который на самом деле и сам был не против собраться в гости. — А что Фёдор, что Фёдор! Я не прав что ли?! — Возмутился мужчина. — Нужно, чтобы все было по правилам. — Хорошо, хорошо, Федя, — Олег не смог сдержать смеха от непосредственности своего коллеги, с которым они так славно сдружились за все это время. — Мы вас приглашаем в выходные в гости! — Мы? — Удивлённо и в один голос переспросили Фёдор с Леонидом. Олег украдкой взглянул на Машу и увидел, как она медленно покачала головой, расплываясь в улыбке. — Ну да, мы, — кивнула она друзьям, — нас, кстати трое! — Да ладно?! — Воскликнул Кораблев. — Уже! Платонов, ну ты… — Да про кота она, Лёнь, — усмехнулся тот, — не паникуй. С ним ты уже знаком! — Да ну вас, — отмахнулся от смеющейся Марии Лёня, — я уже думал! — Лёнечка, да Пух прелесть! Он тебе точно понравится, — заверила расстроенного Кораблева Маша. Олег незаметно подошел сзади, кладя руку ей на плечо. Теперь можно даже не скрывать свои чувства. По причине того, что на выходные они назвали гостей, пришлось ехать на большую закупку продовольствия, чтобы никто из друзей не остался голоден. Тележка уже была полна почти наполовину, но список в руках у Платонова все никак не хотел заканчиваться. После трудного рабочего дня он уже ничего не хотел, кроме как лечь в кровать и не вставать больше никогда и никуда. Но бежать было уже поздно. — Килограмм морковки? — Возмутился Олег, глядя в листочек. — Маш, ну куда так много! У нас же не кролики в гости придут. — Радость моя, килограмм морковки — это всего лишь три или четыре штуки, — рассмеялась Маша, прижимаясь к руке мужчины, который по всей видимости давно не занимался подобными закупками и очень сильно отвык. — Ладно, — смиренно кивнул Олег, — дальше идем… Кстати, ты что пьешь? Про остальных я и так знаю. — Ничего, — покачала головой Швецова, — ты что ж, не помнишь тот день рождения Альбины? С тех пор мало что изменилось. Так что я бокальчик вина, не больше. — Да уж забудешь, — рассмеялся Олег, — я думал она меня тогда убьёт.

***

Шумная вечеринка на свежем воздухе, как и полагается для всех, чей день рождения выпадает на теплое время года, была в самом разгаре, несмотря на то, что уже был второй час ночи. Музыка из магнитофона орала на все садоводство, и только то, что сегодня был рабочий день, а по близости все соседи работали в городе, им ещё не надавали по шапке. Последний килограмм мяса уже был давно доеден, и в оставшихся угольках лежала полусырая картошка. С едой явно не рассчитали, а вот алкоголя было столько, что хоть залейся. Друзья Альбины были все сплошь совершеннолетние студенты экономисты. Туда пытались пристроить и Крутицкую, но та отстояла свое место дизайнера и теперь молилась как бы не вылететь на улицу за миллион долгов. Среди взрослой тусовки Маша чувствовала себя точно такой же. Аля дала ей свои шмотки, накрасила как полагается и даже соорудила какое-то подобие своей прически. Швецова была в полном восторге, очередной побег от родителей был так прекрасен, особенно прекрасно было то, что врать приходилось не ей, Крутицкая сделала все за неё. И вот Мария, конечно же в компании Олега, приехала к Альбине на дачу с целью оторваться по полной. Крутицкая понимала, что подругу уже несет не по-детски. Отличница Маша менялась на глазах, и нет, в этом был виноват даже не Олег. Он напротив всеми силами старался удерживать свою любимую от дурных мыслей, уже разочек отобрал сигареты, когда та вздумала подражать своим новым подружкам, которые взяли её в компанию крутых девочек школы. Платонов даже принялся учиться как никогда, чтобы заставлять Машу выбирать уроки, а не прогулки. Струнка, которая была внутри у Марии все эти годы, лопнула. Она устала быть хорошей девочкой, увидев, что есть и другая жизнь. Но свобода опьяняла… Маша не была готова к такому, но понять этого не могла. Именно поэтому Альбина под страхом смерти запретила всем парням и девочкам на празднике совать Маше стаканы со спиртным. Только кто бы знал, что поговорить надо было ещё и с Олегом, который даже не подумал сказать ей нет, когда она попросила просто попробовать что они тут пьют. С первого же глотка ужасно не понравилось, но Швецова решила дать шанс другому напитку, но снова не удалось. На третьем она уже собиралась сдаться, но девчонки, которые решили, что Альбина дала добро, подлили Маше сладенького, и стало неожиданно вкусно. Немудрено, что после такого ядреного коктейля через полчасика Мария почувствовала, что ей очень и очень плохо. — Исусья девка, а это ещё что? — Альбина спешно затушила сигарету, слезла с коленок своего парня и поспешила на помощь к Швецовой. Нашла она её в ванной на полу всю в слезах. — Мань, ты чего? — Мне так плохо-о, — пробормотала та, — Аля, что делать? — Ты с чего пить удумала?! — Хотела попробовать! Нельзя что ли? Я не маленькая уже, хватит меня отчитывать, — огрызнулась Мария, которой хоть и было понятно, что она накосячила, но все равно вину признавать не хотелось. — Да попробовать можно! Только ты бы сначала пить научилась, а потом уже запивала пиво ликером, Маша! — Цыкнула девушка, поднимая подругу на ноги и подводя к раковине. — Да, Машка, я знала, что однажды это случится, но не знала что так быстро! — Сказала Альбина, умывая ледяной водой лицо упирающейся подруге. Было ужасно противно от струек, которые стекали за ворот, да и в целом общее состояние не становилось лучше, все еще тошнило. — Ай, ну хватит! Все, не надо… — Попыталась вырваться Швецова. Было уже не только плохо, но ещё и стыдно. Однако эти умывания хоть и испортили макияж, но помогли немного очухаться. — Тошнит? — Альбина усадила подругу на табуретку, которая стояла под раковиной. Та молча кивнула. — Ладно, завяжи волосы, на, — Крутицкая сняла со своей руки резинку и протянула её Маше, — и посиди пока тут! Я сейчас принесу тебе таблетку. — Аля! — Окликнула подругу Мария, которая уже потихоньку приходила в себя. Та обернулась и обеспокоено посмотрела на Машу в попытке понять что случилось. Но та лишь извинилась, неловко горбясь и опуская взгляд в пол. — Да ладно, Машка! Ну все это проходились, напилась, бывает, скоро отпустит! Главное больше сегодня не пей. — Да я вообще больше никогда не буду, — вздохнула Мария, едва сдерживая слезы, — обещаю. Альбина улыбнулась подруге на прощание и выскользнула из ванной, оставляя Машу одну. Той было уже гораздо лучше, но все ещё немного мутило и кружилась голова. Такой урок Швецова, кажется, точно запомнит на всю жизнь, но не попробуй она все последствия на своей шкуре, не факт, что у неё бы получилось усвоить его. Когда в дверь постучали, она на автомате подумала, что это Альбина, а потому быстро сказала, чтобы та входила. Но на пороге вдруг оказался Олег с блистером от таблеток и стаканом воды. — Аля сказала, что тебе нехорошо… Ты как, Маш? — Олеж, иди, я не хочу, чтобы ты был тут сейчас… — Замотала головой Мария, но Платонов был тверд в своих убеждениях. — Я побуду с тобой, пока тебе не станет лучше, ладно? Извини, что не заметил раньше, просто… — Олег присел на корточки рядом и взял руку Маши в свою. — Сама виновата. — Да ладно, не переживай! Я когда первый раз напился вообще еле до дома дошел. Мамка в шоке была, отец правда посмеялся… — Платонов понадеялся, что эта история приободрит Машу, но та лишь замотала головой и попросила его помолчать. — Как тут? — В ванную просунулась голова Крутицкой. — Жива? — Уже лучше, спасибо, — кивнула Маша. — Олег, на секундочку! — В приказном тоже отрапортовала Альбина. Тому не оставалось ничего, кроме как пойти к ней, оставляя Марию одну. — Ты что, без мозгов? Ты ведь знаешь, что её сейчас штормит от желаний попробовать все то, что для неё табу! Какого ж… рожна ты ей наливал! — Альбина, ну она же взрослая, попросила, ну и я… — Принялся оправдываться Платонов. — Ну и я, — передразнила его Альбина, злясь ещё сильнее прежнего, — ладно эта тупица без опыта, но ты куда! Налил девке, понимаю, но нельзя было как-то проследить, чтобы она не начала из всех бутылок пробовать? Она же химию только как школьный предмет знает, остальное ей неподвластно. — Ну хватит уже его отчитывать, — на защиту Платонова вышла виновница всего случившегося, которую совсем отпустило. Она поправила макияж и выглядела вполне прилично. Олег с облегчением выдохнул, когда увидел свою спасительницу. — Полегчало? — Спросила Крутицкая и, услышав положительный ответ, кивнула. — Отлично. Идите танцуйте, пусть все думают, что вы просто потрахаться отошли. — Альбина! — Вспылила Швецова. — Что ты такое говоришь… — Ой, иди уже… На трезвую поговорим обо всем, что вообще происходит. — Машуль, ну ты как? — Заботливо поинтересовался Олег, которого хорошенько отчихвостили. Маша улыбнулась, стараясь скрыть в темноте коридора свои красные от смущения щеки. — Все хорошо, я в порядке. Только я туда уже не хочу… Потому что если все подумают то, что сказала Альбина, то я умру со стыда на месте! — Пойдем пройдемся! — Предложил Олег. — На озеро сходим, можно даже искупаться. — Я не брала купальник, не знала, что будет так тепло, — пожала плечами Мария, которая понимала, что с радостью окунется. — Ничего страшного, сейчас уже темно, — шепотом ответил Олег ей на ушко, — нас никто не увидит.

***

Дома у Платонова было по-настоящему весело. Все общались, смех лился рекой, и эта уютная атмосфера была настолько родной, что Олегу казалось, что иначе никогда и не было. Все эти люди так быстро стали ему близки, что мужчина без раздумий впускал их в свой дом и жизнь. Будни начинали играть яркими красками, на сердце было хорошо и спокойно, а Мария, которая сидела рядом, положив голову мужчине на плечо, наконец-то не ощущалась как иллюзия. Новая реальность, которую поначалу Платонов воспринимал в штыки, оказалась тем самым счастьем, которое он искал долгие годы. И наверное ради того, чтобы заслужить все это, нужно было набить миллион шишек на своем долгом и порой выматывающем пути. Мужчина наконец-то мог жить жизнь своей мечты и не бояться, что завтра ему вонзят нож в спину. — Я люблю тебя, — прошептала на ушко Олегу Маша, — очень люблю… — И я тебя люблю. Позади было так много всего: первые чувства, первые ошибки, первые взлеты и первые падения. Казалось бы, оба использовали столько попыток, чтобы обрести рядом человека, которого без преувеличения можно будет назвать своим. Но в результате, пройдя этот путь от и до, они оба очутились в объятиях друг друга, получив самый ценный приз. Впереди их ждала невероятно длинная история, которая также не обойдется без взлетов и падений, но самое главное у них останется навсегда. Они будут друг у друга, и однажды, улыбнувшись одновременно от вопроса «мам, пап, а как вы познакомились?» вспомнят всё ещё раз…