Объект наблюдения — Люций Моран

Люций... странный. Сара осознаёт это ещё до того, как они сближаются настолько, что воспринимать их отдельно друг от друга становится физически невозможно: где Люций — там и Сара, где Сара — там и Люций. Люций может, словно мальчишка лет пяти, скатиться с перил, задорно рассмеяться, если приземлится не на ноги, а обязательно на Рафаиля. Тот, кажется, уже привык и смирился с причудами друга настолько, что сам подставляет руки (а может, не хочет иметь отпечатки сапог на спине). Может утащить всё у того же Рафаиля (злой рок судьбы, что ли?) часть завтрака/обеда/ужина. Или весь день зазывать Сару на дуэль, просто чтобы довести до белого каления и получить увесистым томиком прямо в умную голову. В такие моменты от теневого даэва так и сквозит весельем. — Не надоело ещё? — интересуется Коэн, снисходительно приподняв бровь. — Никогда не надоест, ты же знаешь. — Моран отсвечивает ему белозубой улыбкой во весь рот. Сара со скрытой опаской косится на них, лёгкими волнами ощущая: настроен Люций серьёзно. Люций способен часами засиживаться в библиотеке, корпя над целой стопкой книг. И никто не способен сдвинуть его с места. Такого Люция тоже приятно видеть, ведь Саре очень близка подобная тяга к познанию нового. Моран сначала, чуть сгорбившись, что-то выписывает на пергамент, а когда с головой уходит в чтение — откидывается на спинку стула, вальяжно закидывает ногу на ногу, иногда картинно опирается щекой на ладонь. В такие моменты Сара воспринимает Люция не более, чем статуей — эмоций тот выдаёт примерно столько же, да и то, по ощущениям, выигрывает у недвижимого соперника. За эмоциональным Люцием наблюдать одно удовольствие, хотя Сара никогда и никому не призналась бы. То, насколько тяжелеет взгляд от сдерживаемого гнева, а руки сжимаются в кулаки до побелевших костяшек, то, насколько широко растягиваются губы в счастливой улыбке... Сара и сама не знает, почему подмечает даже малейшее изменение в его эмоциях. Может, потому, что он постоянно мельтешит перед глазами? Или потому, что каким-то образом стал одним из ближайших друзей в Академии? Можно ли их вообще назвать друзьями? И если Сара думает об этом слишком много — как кажется ей, слишком много даже для неё, — то Люций будто бы вообще ни о чём не думает. Зато его эмоций хватает на двоих. Сара не совсем представляет чего ожидала от Люция, у которого было целых двадцать семь лет, чтобы преуспеть в самообладании и обогнать в этом многих живущих — даже тех, кому пятьдесят стукнуло уже давно. Постоянно поджидающая то тут, то там опасность, нелепые слухи, разлетевшиеся по народу — всё это сделало Морана таким, каким Сара видит его сейчас. Внушительно спокойным, готовым разрешить любую нерешаемую ситуацию. Закрытым от кого угодно, но только не от неё. С Сарой он предельно честен, и если уж на то пошло, то это и спустя годы не изменилось. Уже не тот шебутной парень, свой в каждой компании, готовый склонять к дружбе даже светлых даэвов. Да, всё ещё веселящийся с простых вещей, не обделённый чёрным юмором, но всё же трезво мыслящий в сложных ситуациях, нынешний Люций достаточно расчётлив и хладнокровен. Суть Люция Морана спустя двадцать семь лет может уложиться в одно слово — лидер. Лидер, стойко держащийся на ногах, имеющий поддержку народа, верных соратников, готовых биться с ним плечом к плечу, встретить лицом любые опасности и переступить любые преграды, встающие на пути. Нынешний Люций почти вызывает мурашки по коже, как если бы по ней проводили ледяным лезвием. Однако как любое железо можно раскалить докрасна, так и Люций спустя четверть века продолжает хранить в себе юношеский жар. Сара впитывает его горячечные эмоции с наслаждением: будто она скучала по ним где-то на подсознательном уровне, пока тело спало, недвижимое, словно пустая оболочка. Сара понимает, насколько соскучилась по звёздному небу, на одном из привалов. Сорель с комфортом устраивается на траве, раскинув руки в стороны, наконец отпуская себя и слегка расслабляясь. Люций падает рядом, сплетает длинные каштановые волосы в мелкие косички, и происходит это так, словно они всё ещё подростки, не столкнувшиеся с Расколом, не терявшиеся в его глубинах. — Неужели сама Святая находит минутку на поваляться? — подтрунивает Люций, укладывая новую косичку в сторону к прошлым. — Не называй меня так, змей-искуситель. На пару секунд воцаряется молчание, а потом они оба не выдерживают — Сара хмыкает, убирая с лица напряжённое недовольство, от Люция отголосками передаётся веселье. Наверное со стороны они выглядят странно, но не всё ли равно? Сара чувствует такое спокойствие на душе, какое не чувствовала с самого пробуждения. В голове один за другим всплывают случаи, когда Люций спасал её в период обучения в Академии. Конечно, тогда они уже стали достаточно близки, чтобы доверить друг другу свои жизни. С развитием и без того сильного эмпатического дара у Сары начались небольшие проблемы. Временами контроль спадал, и Сорель накрывало эмоциями всех окружающих, коих в Академии училось и работало предостаточно. Люций отчего-то всегда появлялся в нужном месте и в нужное время. Срывал ограничитель, сжимал в объятиях, выпускал наружу столько внутренних демонов, сколько ей было позволено видеть. В демоническом танце Сара со временем научилась различать демонов поимённо, будь то Гнев — направлен на нескольких ребят с курса, или Печаль — некоторые книги на фларканском языке сильно повреждены и нет возможности их расшифровать до конца. Вместе с демонами Люций мог будто бы выпускать бабочек-глашатаев, ярких и безобидных, от которых самой Саре становилось хорошо на душе. У бабочек тоже были имена: Радость — кажется, у теневых намечается вечерняя попойка; Счастье — сегодня они с Сарой проводили тренировку, обменявшись мечами. Если Сара будет подавлять эмоции, Люций всё возместит. Как идеальные половинки, дополняющие друг друга. — Ты снова ушла в себя. — Кончиком указательного пальца Моран ведёт ото лба к подбородку, вынуждая Сару вынырнуть из круговорота воспоминаний. — Извини. — Сара неловко отводит взгляд в сторону. Не то что бы ей самой хотелось проваливаться в омуты сознания так часто, но мозг, кажется, считает, что самое время закрыть пробелы. — Ничего, ты же знаешь, я готов ждать тебя, сколько придётся, несколько минут погоды не сделают, — пожимает плечами Люций, склоняясь ещё ниже и даря мягкий поцелуй в лоб. — Знаю.