Пьяное недоразумение

Смерть матери стала для Айвен ударом под дых, а вот смерть Сары­- кинжалом в сердце. Лорак с удивлением отмечала, что подруга была ближе и дороже любого. Все знакомые светлые, подруги из академии снов исчезли. Даже Фредерику она оказалась нужна только, как талантливый сомниум. Без единственной, по настоящему верной, честно, прямолинейной подруги, которая могла отругать, помочь или выслушать, Айвен поняла, что осталась одна. Судьба Сары оказалась важнее, чем жизнь родной матери или верность ордену. Принципы жизни, казавшиеся самыми верными и единственными, рассыпались о непреодолимую стену новой реальности, реальности, где не было надежды на светлое будущее. Казалось, будто бы сама смерть накрыла весь дэвлат вуалью тьмы и отчаяния. Мать всегда хотела сделать из Айвен другого человека, научить жестокости, вырастить свою копию. Но нельзя изменить человека насильно, все что унаследовала Айвен от матери, это сильный дар сомниума и непоколебимый характер. Айвен надеялась на поддержку Фредерика, но тот казалось обезумел после потери Сары и теперь бредил ею. В начале Айвен пыталась поговорить со светлым, но тот не собирался даже слушать подругу детства, и девушка оставила попытки, что-то изменить. Его настроение менялось по щелчку пальца и порой Фредрик становился не управляемым. Айвен ожидала подобного поведения от Люция Морана, но Люций оказался как всегда непредсказуем, у него были свои планы. Проклятый внезапно объявился спустя два года после открытия раскола. Новость о вырезанном ордене Зеленых скал грозой прогремела на всем континенте. В рассказах, окружающих новый глава Северного ордена представал безумным монстром с силой и коварством, которого мог сравниться лишь сам бог Фарадей. У Морана были свои причины отыскать Лорак. При виде теневого спустя несколько лет, Айвен испугалась, рваный шрам через всю шею только усиливал образ жестокого главы Севера, но больше всего поражала та сила, которая порой волнами исходила от дива. В ту встречу Айвен была готова к чему угодна, кроме предложения съездить в новую обитель северного ордена. Дар и уроки ее матери стали главной причиной отыскать девушку на землях светлых. После новости о сне подруги и вскрывшемся вранье Фредерика, Лорак точно решила для себя, что больше не хочет иметь ничего общего с орденом Сорель. История главы об исчезновении тела девушки в расколе оказалась откровенной ложью. Айвен собрала все драгоценности, оставшиеся от матери, меч и без долгих объяснений покинула орден. Временным утешением для нее стало общение с проклятым, единственным, кто также сильно мог разделить боль потери Сары Сорель. Привязанности к подруге и прошлой жизни тянула назад, но нужно было двигаться дальше. Айвен начала путешествовать по всему континенту в призрачных надеждах отыскать лекарство или найти другой способ вызволить Сару из собственного сна. По началу она надеялась помочь своим даром, но каждый раз что-то не давала проникнуть в сознание Сары, сила сомниума вступала в борьбу с чем-то совершенно новым не до конца понятным Айвен, но преодолеть эту защиту так и не получилось. В перерывах между путешествиями и поисками Айвен гостила в стенах Северного ордена. Со временем она изменила отношение к Люцию Морану. В академии снов он запомнился ей, как самоуверенный и порой надоедливый мальчишка, вечно престающего к Саре. Внешне Моран не изменился, но тяжесть пережитых событий оставила свой отпечаток в его душе. Люций умело прятал свои страхи и переживания ото всех, но вид всегда уверенного, холодного, властного юноши, разбивался на тысячи осколков возле Сары Сорель. В том, как теневой смотрел на нее, как трепетно прикасался к ее волосам, держал за руку, в каждом ласковом движение пряталось столько чувств, что Айвен не понимала, как подобное количество эмоций может принадлежать одному существу. Однажды она увидела Морана возле тела Сары. В ту ночь Айвен не спалось и она решила навестить Сорель. Картина открывшаяся перед ней в подземелье повергла светлую в шок.Она бы предпочла увидеть сотню ревенантов, чем пьяного Люция на коленях возле неподвижного тела подруги. Глава будто бы приклонялся перед святой, он склонил голову подобно верующим в храмах Самоотверженной Сары. Шёпот и бормотание эхом разносились по комнате. Его слова долетали до Айвен отрывками, но общий смысл был понятен. Юноша просил непонятно кого, толи богов, толи саму Сару вернуться к нему. Отмерев Айвен хотела незаметно уйти, но неловко уронила колбу с соком глимы и выдала свое присутствие. Люций никак не отреагировал, только закрыл лицо руками и начал повторять имя девушки словно одержимый. Это сцена ужаснула бы любого. Айвен вначале хотела сбежать и сделать вид, что ничего не видела, но почему-то осталась. В тот момент ей показалось, что сама Сара просит светлую утешить даэва. У Айвен не было для себя других объяснений, зачем она села рядом с пьяным дивом и пыталась успокоить его. Вскоре и Айвен тоже тихо заплакала. И что-то в той тишине ночи, наполненной чужой болью и скорбью, помогало отпустить скопившееся отчаяние и неразбериху в новой жизни Айвен. Всю трогательность момента испортил, появившейся из ниоткуда, Рафаиль. Сомниум попыталась объяснять происходящее, но тот лишь отмахнулся. Руньян давно привык к подобному поведению друга. После этого случая Лорак и глава ордена стали относиться друг к другу с большим доверием и пониманием, хотя по началу Айвен не могла объяснить себе, как называлось подобное чувство и с грустью думала о мирно спящем эмпате, которая могла бы объяснить ей это. Тот случай стал исключением, все остальное время Люций вел себя, как обычно, разве что хмурился больше и все время при разговоре с Айвен вспоминал Сару, хотя в равной Прошло пару лет, многие приближенные Люция начали предлагать предать тело отчищающему огню или закопать. Айвен тоже начинала думать о сожжении тела. Нашлись смельчаки, которые предлагали продать тело светлым даэвам или королю Эсонии. Подобное предложение прозвучало только один раз. Услышав это, Люций Моран пришел в ярость, но создать теневого зверя он не успел, Айвен, сидевшая на стуле не далеко от главы, швырнула каменный бокал. Изделие из гранита разлетелось на куски о колонну прямо за спиной дива. Теневой советник успел увернуться, но несколько осколков достигли своей цели, прочертив алые дорожки крови на белой коже. Поступок светлой удивил всех, даже саму Айвен, но девушка снова села за стол и продолжила трапезу, как нив чём не бывало. Тишину, повисшую в зале, прервал громкий смех Флер, а за ней начал смеяться и Люций. Голоса этих двоих вызывал у Айвен дрожь во всем теле. Что стало с советником потом Айвен так и не узнала. Иногда Рафаиль невзначай предлагал упрятать Сару куда-то подальше от Люция. Друга Морана больше волновало состояние абсолютно живого теневого главы, чем светлой, о жизни которой говорил только слабый пульс и размеренное дыхание. Айвен понимала мотивацию Рафаиля, но идея о похоронах тела Сорель, выбивала землю из-под ног. Как-то Рафаиль предложил накрыть Сару стеклянным куполом и оставить где-нибудь, например, в пещере, возле обители Черных скал, потому что Глава Северных орденов боялся, что тело Сары может повредиться без его личного присмотра. На тот момент, он уже был готов переместить тело Святой в склеп, но каждый раз откладывал этот момент, ища причины. Порой они были настолько абсурдным, что Айвен не знала плакать ей или смеяться. Сама светлая теряла веру и уже смирилась с мыслью об утрате, но в тайне, даже для самой себя, радовалась, что Сара еще какое-то время будет рядом, хотя бы так. На вопрос Люция Как Сара будет дышать, в стеклянном гробу, Рафаиль не подумав удивленно спросил -А зачем ей воздух в гробу? По воспоминаниям Айвен, Люций и Рафаиль не разговаривали несколько недель, а может и больше, Айвен Лорак приняла решение покинуть континент и обосноваться на острове воров и отступников — Аркадиане. Покидая континент Айвен чувствовала себя, как никогда слабой и жалкой, но абсолютно свободной. Больше ничего не держало ее на континенте. На острове хорошее вино было редкостью, большинство представляло из себя смесь дешёвого алкоголя, сахара и воды. Айвен надеялась, что продажа более качественного товара окажется прибыльным делом, но ценителей оказалось не много. В какой-то момент девушка хотела закрыть таверну и вернуться. Но к ее удаче вино понравилась одному из богатых жителей, после этого девушка каждый месяц доставляла партии вина в их поместье. Ежемесячный доход помог ее маленькому бизнесу держаться на плаву. Первые месяцы на острове дались с трудом, пару раз у Айвен воровали кошелек, после этого крупных денег она по себе не имела, а всю выручку хранила на втором этаже в тайном сейфе, хотя тех печатей, что защищал некоторые комнаты было вполне достаточно. На континенте Айвен редко повышала голос. В обществе родовитых семей и прославленных даэвов старались соблюдать рамки приличия, но на Аркадиане подобные правила не работали. Зачастую посетители в пьяном угаре пытались уйти не заплатив, после нескольких подобных ситуаций Айвен старалась следить за этим и при случае «отвоевывала» прибыль. Девушка стала на много жестче и наглее. Айвен надеялась найти союзников или друзей, которым она могла бы довериться. Одной на острове было тяжело и порой скучно, хотя вечные проблемы таверны занимали почти все время сомниума. Даже при наличии немного свободного времени, среди общества преступников и отбросов подобное общение было бы едва возможным. Ей хотелось, чтобы в ее жизни появился такой же человек, какими стали друг для друга Сара и Люций. Человек или даэв, да хоть бы и таракан — Айвен было все равно с кем общаться, она устала от правил, навязанных матерью и чужим обществом. Иногда, перед сном, Айвен позволяла себе детские, наивные мечты о родственной душе. Даэве, о котором постоянно бы думала и с замиранием сердца ждала его возвращения. Но судьба, наверное, неправильно поняла Айвен или слишком буквально восприняла ее слова о замирание сердца, потому что в один из дней в таверну ввалился ОН или скорее уже пьяное недоразумение, под названием Самаэль, по крайней мере, оно представилось именно так. И сердце Айвен действительно рухнуло вниз. Вместе с подносом и несколькими бокалами вина. После первой встречи Сомниум постаралась сделать все, чтобы раздражающий посетитель больше не приходил, но щедрая плата за еду и вино, которое посетитель пил в страшных количествах, покрывало все, в том числе и безвозвратно потерянные нервные клетки дэвы. Когда Айвен случайно пролила на него вино, испугалась, что тот начнет кричать и возмущаться, как обычные посетители, Айвен уже начала извиняться и хотела предложить деньги за испорченную ткань, но, Самаэль на подобную неуклюжесть Айвен, заливисто рассмеялся, и потребовал еще несколько бутылок самого дорогого вина в таверне. После этого Самаэль то и дело стал навещать Айвен. Все его появления в таверне начинались и заканчивались одинокого феерично. Как-то напившись Самаэль опять пошел куда-то в неизвестном направлении. Он слишком сильно хлопнул входной дверью так, что обе деревянных створок слетели с петель, а вывеска с названием «вино от Бэль» рухнула на крыльцо, ломая перила. В другой раз, Самаэль случайно уронил стойку с бокалами. Половина посуды всей таверны разлетелась в дребезге. Но шесть полных, запечатанных бутылок вина Самаэль с удивительной легкостью и элегантностью успел спасти, закрыв свои телом в полете. В тот момент Айвен посетила мысль про чувства истинной любви, только у Самаэля оно было не к живому существу, а к бордовому напитку. Девушка сказала диву о его зависимости, но Самаэль лишь рассмеялся. -Бутылка хорошего вина не предаст и не воспользуется тобой-див опустошил бутылку тремя глотками и приставил горлышко к глазу, посмотрел на Айвен через коричневое полупрозрачное дно, словно капитан, смотрящий в даль через подзорную трубу. Теневой каждый раз раскрывал себя с новых сторон и не переставал удивлять многогранностью своей личности. Тенденция случайно ломать имущество Таверны и личные вещи Айвен поражала своими масштабами и последствиями. Как можно постоянно болтать о своей жизни и в то же время не рассказывать ничего конкретного? -девушка постоянно задавалась этим вопросом особенно, когда див пропадал на несколько недель или месяцев. Постоянные драки, изысканная ругань, приправленная странным чувством юмора и разнообразие в кругу общения Самаэля еще как-то укладывалась в голове Айвен, но обсуждение несовершенства нынешнего политического строя на континенте с чайкой на берегу моря –это было уже слишком даже для Айвен. С даэвом было невозможно спорить или разговаривать в привычной для Айвен манере, но слушать его рассуждения или диалог с самим собой, всегда приносило удовольствие. Сомниуму хотелось применить свой дар и попытаться хоть чуть-чуть разобраться, что твориться в голове у теневого. Но портить отношения с даэвом не хотелось, поэтому Айвен просто укрывала спящего на столе тонким одеялом. На утро ни одеяла, ни теневого уже не было, только горстка монет и выбоина от меча напоминала о посетителе. Управление таверны не казалось Айвен чем-то слишком сложным или тем более опасным для даэвы с ее силой и навыками, полученными в академии снов. Но один из случаев заставил изменить ее мнение на этот счет. Это произошло во время недельных празднований на острове. В таверну зашла группа мужчин, скорей всего они были воинами или стражами острова. Хозяйка заведения сделала подобные выводы из-за и крепкого телосложения, а манера речи и разговоры сразу подтвердили догадки девушки. Мужчины праздновали долгое время. На часах было давно за полночь, когда Айвен подошла к столу и собиралась забрать деньги. Один из пьяных мужчин не захотел завершать трапезу и под действием нескольких бутылок алкоголя приставил нож к горлу, а свободной рукой прижал девушку к себе. От подобной наглости Айвен растерялась. Ей не было страшно, просто досадно, что она упустила мужчину из вида, хотя он вызвал чувство тревоги с самого начала. На материке люди боялись и сторонились даэвов, зная об их силе и могуществе. На Аркадиане зачастую даэвы по силам и внешности не отличались от простых людей, вот и мужчина решил, что Айвен одна из таких. Девушка уже собиралась вырваться и сломать руку, которая продолжала лежать на ее талии. Но в этот миг дверь с грохотом распахнулась и в лучах предрассветного солнца застыл Самаэль. Парень так и замер с раскрытым ртом, не успев покричать приветствии, как любил делать в поздние часы, чтобы все знали о его появлении. Удивленный взгляд прошелся по растерянной дэве, потом переместился на мужчину за спиной девушки и уже с призрением обвел взглядом сидящих за столом. Опасные алые искры не предвещали ничего хорошего. Меч у шеи дрогнул, и Айвен тут же выкрутила руку до характерного хруста, мужчина закричал, а остальные собутыльники кинулись на утек прямо через открытые ставни. Пока Айвен поднимала опрокинутую мебель, Самаэль тоже куда-то делся, а потом вернулся с отстраненным выражением лица. Он подошел к столу и кинул на край несколько мешочкам с монетами. -Не разочаровывай меня, я был о твоих навыках воина лучшего мнения, не думал, что тебя можно так просто убить-серьезно произнес див, хотя последние слова больше походили на скрытую угрозу или насмешку, -хотя, чему вас могли научить в академии, а теперь налей лучшего вина своему спасителю, -тут же задорно добавил див. Айвен захотела оправдаться и убедить дива, что справилась бы и сама. Стыд от собственной неосмотрительности перед опытным воином накрыл с головой, но Лорак не стала ничего говорить, поэтому молча пошла за бутылкой вина. Она еще долго выслушивала пьяные шутки, перемешанные с руганью от Самаэля.