Мир застыл на одном человеке

Я прижимаю её к земле. Глаза застилает пелена того голода, которого никто из нас не испытывал давно. Но в тот момент, когда голова девушки твердо касается асфальта и позволяет увидеть лицо жертвы, сердце замедляет ход. А вы что думали? У вампиров нет сердца? В висках пульсирует шок. Ее запах… В чарующих глазах плещется страх, но присутствует что-то магически привлекательное. Запах - один из прямых черт памяти вампира, но её образ мне не забыть. Я разжимаю ладонь, придерживающую её шею. Я окидываю её лицо быстрым лихорадочным взглядом, заглянув в глаза, в которых прояснению не хватает пары секунд появиться из-за пелены. Несколько быстрых вздохов и попыток набрать воздух, и Айя слабеет, переставая сопротивляться. Напряжение из её тела пропадает вместе с сознанием, издевательски выскальзывая из рук. В воздухе стоит сладкий, но отвратительный от осознания её появления, крови. Крови под её головой. Мысли мечутся из стороны в сторону. Я судорожно вожу рукой по коже ее лица. С облегчением осознаю, что она не холодеет. Всепоглощающий страх отступает и остается только чувство вины за произошедшее. Не знаю, чего сейчас хочется больше. Расслабленное тело не покрывается мурашками из-за потери сознания. Распущенные волосы поднимает легкий поток ветра, создавая ощущение свободы от внезапной встречи после долгой разлуки. Я аккуратно отрываю её от земли и осторожно притягиваю к себе, позволяя закрыть глаза и наконец понять, что она здесь, рядом со мной. Я знаю, она меня забыла. Глухой гнев на родственников отзывается где-то под ребрами, будто кошки скребут. Смотрю куда-то в даль по направлению к озеру. Кроны деревьев колышутся едва заметно. На небе растворяются в небытие облака, будто предвещая белую полосу. Я счастливо пялюсь на небо как настоящий дурак. Но мне это так нравится. Ещё пару минут обнимаю её. Как же мне не хватало её все это время… Я заставляю себя проморгаться, чтобы вернуться в реальность. В этот раз я смогу убедить свою семью. Я больше не упущу шанса, не упущу её. Нельзя терять времени. Я беру её на руки и взмываю вверх. Оказавшись у замка, я влетаю в окно своей комнаты и в преддверии рассвета, рывком задергиваю плотные бордовые шторы. Отец сейчас вряд ли настроен на разговор из-за предстоящего торжества и нескончаемых расспросах в клане об этом. Как и всегда в таком настроении он не способен на мирный разговор. Поэтому я знаю, к кому пойду и у кого я попрошу поддержки. С этими мыслями я осторожно смотрю на Айю. Оглядываю свою комнату. Здесь нет кровати, но класть её в гроб как минимум неэтично. Тем более там мало воздуха, даже если держать открытым. Минуту поколебавшись, свободной рукой я сметаю все свои вещи со стола и опускаю на него спящую. Вылетая в коридор, обращаю внимание на тишину вокруг. Надеясь найти мать в её комнате, я лечу по коридору и вверх по лестничному пролёту. Шторы по всему периметру замка ещё с прошлой недели задернуты слугами. Тони и Рудольф сейчас наверняка развлекаются в своей комнате. Интересно посмотреть на их реакцию, когда он скажет, что он нашел Айю. Уже представляя лицо Тони, он издает короткий смешок. Еще не помнит, когда в последний раз вел себя так беззаботно. Сейчас дел остается за малым - найти Фриду и попросить ее вылечить ушиб. Нервы щекочет от того, что, возможно, у нее могла остаться травма при падении. Заворачивая за угол, он отметает эти мысли и по памяти находит нужную дверь. Постучавшись, он прислушался и с облегчением выдохнул. Как только за ним закрылась дверь, Фрида обеспокоено встала, не ожидав увидеть старшего сына. Выпустив из рук пряжу, она подлетела к Грегори и сцепила руки в замочек перед собой. — Грегори, что-то случилось? — подметив его радостный, но потерянный взгляд и в принципе вид, она обескураженно заглянула ему в глаза. — Да, мам. Случилось. — ни минуты не сомневаясь в том, что его мать поможет ему и поддержит, как и всегда в то время, когда её детям было плохо и грустно сидеть в глухом склепе, как в тюрьме, он приглашающим жестом оборачивается в сторону двери. Фрида следует за ним. Достигая комнаты, Грегори медлит, но видя заинтересованный, но настороженный взгляд матери, отворяет комнату. Как только его мать застывает от увиденного, вампир проталкивает её глубже в комнату и запирает дверь на ключ. Подойдя к матери, он останавливается. На её лице смешались изумление, которое отразили её открытый рот и неверяще выпученные глаза; недоверие от ситуации; счастье по нескольким причинам; тревога и страх перед увиденным. — Грегори, это… — Айя. — на выдохе произнес он. — Мама, я нашел её. В комнате повисла тишина. Фрида не верила, что она вернется, но была безумно этому рада. Она недоверчиво обогнула сына и, подойдя ко столу, нахмурилась. — Кто с ней это сделал? — был задан риторический вопрос, пока она магией очищала ее макушку от засохшей на ней крови. Тут даже юный вампир не знал, что ответить. Мать всегда поймет, что происходит. Она оборачивается с мрачным видом к сыну, ждя объяснения. — Ты выходил на охоту? — Мам, я… — Ты обещал звездам ни в жизнь больше не пить крови, а сейчас я нахожу… Айю в таком виде и даже не хочу верить в то, что ты мог сделать с человеком. — она говорила так быстро и отчетливо, что у Грегори не было возможности вставить слова. Хотя, наверное, у него и нет ни слова, которое можно вставить. Ничего нет. — В комнате сидят Рудольф и Тони. Как, став другом с человеком, ты мог хотя бы подумать об охоте? Допустить мысль. Если отец об этом узнает, о звезды, я не знаю, что будет. — Мама, я не прав. Он выдержал паузу. — Если бы сегодня я бы не вышел на охоту, я бы не нашел Айю. Фрида промолчала. В чем-то её сын был прав. Она надеялась, что это была его первая и последняя охота. — Что ты собираешься делать? — поглаживая девушку по волосам, Фрида задала вопрос. Грегори замешкался, будто думал, что мать и сама видит очевидное. — Вернуть ей память, заживить раны и… — видя заинтересованный взгляд матери, он невольно отвел глаза от нее. — А потом разберемся. — Нам понадобиться много усилий для этого. Но сейчас нам нужно решить, мы втянем ее в наши жизни или нет? — Да. — холодным, но уверенным голосом, он подтвердил слова матери. — Сейчас нам не угрожает ничего, а значит, не будет и ей. — чувствовать себя эгоистом во время охоты на клан - одно дело, а в мирное время - им и вовсе не нужно себя чувствовать. — Я хочу вернуть ей память. Я уверен. Фрида помедлила, но затем как и всегда тепло улыбнулась. Но затем эта эмоция сменилась на легкую тревогу. — Но что насчет Фредерика? Здесь вопрос был очень кстати. А что насчёт него? Разрушив жизнь сына, он чуть не погубил весь клан, когда старший сын бросился за уезжающей девушкой и чуть не попался охотникам. Они тогда еле успели выбраться. Виновным был глава, но сие он признавать не хотел и списал возможную гибель на беспечность и безрассудность сына. Тогда и начались самые злые годы для будущего главы клана. Потеряв девушку, он не знал, как поступил его отец. Он не хотел верить в это. Даже когда выяснилось, что Фриду глава также не поставил в известность, он винил во всем обоих родителей. И очень зря. — А с ним мы разберемся потом. Когда вернем память Айе. Пока мы не сделаем это, никто не должен говорить об этом ни ему, ни Рудольфу. Потому что через Руди узнает и проболтается Тони любому, кто спросит. — Фрида хихикнула и кивнула. — Чтобы вернуть память, для обратного обряда нужен тот, кто ее забрал. — заключила она. — Ты знаешь, кто это был? — Я долго пыталась выяснить. Потом Лукас проболтался мне, и сказал, что это была Алисия. — она задумалась. — Я пошлю за ней Анну в соседнее поселение, а пока что вылечу Айю. — Ушиб несильный? — Несильный. Рана быстро заживет. Он подлетел к матери и обнял её впервые за столько времени. Подлетев к двери, прежде чем выйти, он полушепотом сказал: — Спасибо, мам.