Музыкальный казус

Она любила музыку, очень любила. А он любил её. Музыка, нежная и приятная не только для человеческих, но и для ушей многих других существ.. Такая-же,как и она, но ему не нравилось их сравнивать, она была прекраснее музыки, никакая мелодия бы не сравнилась с её голосом, ни одна идея песни не сравнилась бы с её рассказами и шутками. Она его, неповторимая мелодия. Первая и единственная, та, которую он способен слушать вечно, даже, когда она фальшивила. Музыка помогала забыть об одиночестве, испытываемым вот уже на протяжении многих лет, если честно, она давным-давно сбилась со счета. Перестала следить за количеством потерянных дней в собственных обидах и переживаниях, всё это не имело смысла, не сейчас. За окном темно, балкон выходил очень удачно, прямо на стену соседнего здания, облезлая и отпадающая штукатурка лишь давила на плечи сильнее, напоминая о беспомощности и ненужности столь жалкого существа как она. Лишь небольшой фонарь, чей свет почти не доходил до зажатого между стенами зданий балкона, освещал, нет, даже, просто виднелся из-за угла. Так, о чем это я, музыка. Из каких только казусов она не спасала, хах, девушка уже в шутку поклялась что обязана этому изобретению смертных жизнью. Он был её музыкой, она любила его так же сильно,как любила это искусство, передавать чувства в звуке. Она благодарна ему так же сильно, как и кассетам, что гложат её в часы безысходности. Ей нравилась слушать искусство. Выйти на балкон, сесть на столь измученную годами перегородку, поднять взгляд на звёздное, хоть и точечно загражденное небо. На старой пластинке уже больше часа прокручивался сборник из парочки песен, но, это не надоедало, наоборот, давало хоть какое-то развлечение в скучные повседневные будни, запоминающиеся переходы в тональности и громкости проходили через уши, наполняя их жизнью. — Ну конечно, где ещё ты можешь быть Кажется, мужской голос, порушил весь такт в голове, что выстраивался на протяжении всего времени. Шестиухий не любил музыку, терпеть её не мог, любую, будь это нежный и приятный вальс, или же, грубый и тяжёлый метал. Ничего из этого, дрянь дрянью, он совсем не понимал её, как эту гадость вообще можно было слушать, так ещё и на повторе несколько раз подряд,то же каким нужно быть мазохистом. Как бы то ни было, желание побыть с ней, хотя-бы несколько минут, услышать её голос, а не столь надоевшую мелодию, почувствовать её взгляд, уставший, но, тёплый и такой родной, было сильнее, намного сильнее неприязни к мелодичным строкам. Хвост непроизвольно, уже инстинктивно потянулся к её телу, обвивая талию, притягивая её к себе, хах, такое гнилое ощущение, будто с трупом разговариваешь, даже как-то не по себе. Но, он знал её, знал что сейчас с ней, и он не стал бы пытаться что-то сделать, бесполезно, он уже пробовал, слишком много попыток. Улавливая, наконец, движения на её лице, Люэр заметно оживился, закрепив свой взгляд на её мордашке, на которой провалилась еле заметная улыбка, совсем маленькая, но улыбка. Всё, что ему было нужно. — спасибо что ты до сих со мной. — ты единственное что у меня осталось.