С любимыми не расставайтесь

Филипп возвращается к Алле в гостиную, взяв с собой аптечку, стакан воды и тонометр. Она все так же лежит на боку с закрытыми глазами, прижав руку к сердцу, и выглядит такой маленькой в этой просторной комнате. Филиппу становится действительно страшно за нее, когда он видит, что она лежит не двигаясь, у нее прикрыты глаза. Он присаживается к ней на диван и вначале в тишине прислушивается к ее дыханию. И с непередаваемым облегчением выдыхает, когда слышит его, едва уловимое. Но страх за нее все равно пока и не думает проходить. - Аллусь.. - тихо зовет он ее, легонько тронув ее холодную руку. - Лекарства нужно выпить, солнышко. - Хорошо.. - соглашается Алла, приоткрывая глаза, и с большим трудом садится, не убирая руку от сердца. Единственная причина, по которой она это делает, - чтобы Филиппу не было неудобно давать ей воду, чтобы она не выглядела в его глазах совсем уж немощной. - Аллочка, ты чего? Давай ложись.. - Я так.. - едва слышно шепчет она. - Вот, держи.. - вздохнув, Филипп протягивает ей необходимые таблетки и стакан воды и бережно придерживает её, приобнимая. - Спасибо.. - Алла даже в таком состоянии умудряется сдерживаться и так и не опускает голову Филиппу на плечо. - Аллусь.. Ложись, пожалуйста, - просит он её, поглаживая по спине. - Твоему сердечку нужно отдохнуть и восстановиться. - Да ладно.. Побьется и скоро перестанет.. - Ты что такое говоришь?! - возмущается Филипп, крепче прижимая её к себе, а в его голосе - неприкрытый страх. - Пожалуйста, Аллусечка, я прошу тебя. Не говори так и не думай об этом, - он буквально умоляет её не затрагивать тему смерти даже в мыслях, а сам снова едва не плачет. Страх её потерять ещё больше усиливается, обостряется практически до предела. - Ты ещё долго будешь жить.. Родная моя.. - он бережно обнимает её, боясь отпустить, боясь, что ей станет хуже. - Прости, пожалуйста.. - растроганно говорит Алла едва слышно. - Я больше не буду.. - добавляет она, как ребёнок. Рядом с ним ей всегда удивительным образом становится легче физически. Боль в сердце немного отступает, несмотря на то, что таблетки ещё только начинают действовать. А сердце щемит ещё и из-за другого - из-за того, что её так боятся потерять. Pov Алла Мне стало чуть легче дышать, сердце вроде бы не так сильно болит, как до его прихода.. Когда он со мной, мне лучше.. Но это ведь плохо. Я будто паразитирую на нем, беру его энергию. Так нельзя. Я бы очень хотела, чтобы он остался со мной ещё на какое-то время, но я не могу его ни о чем просить. Пусть лучше он идёт по своим делам. Но когда я думаю о том, что он скоро уедет куда-то, а я останусь в его доме одна, мне не по себе. Мне страшно и стыдно находиться здесь. Я будто незаконно тут, что ли. Я ведь не живу в этом доме. Его дом не может быть моим. Я не знаю даже, как себе в мыслях это объяснить. Его дом слишком хороший во всем, чтобы я здесь жила. Как-то так. И потом.. Дома должно быть спокойно и комфортно. А о каком комфорте Филиппа может идти речь, если я постоянно его напрягаю своим присутствием? Вряд ли он в последнее время, пока я здесь, дома может расслабиться как следует. Да и дети тоже. Их же вообще не спрашивали, хотят ли они, чтобы я тут жила. А они абсолютно точно этого не хотят. А их мнение должно же учитываться, они уже достаточно большие.. Я просто лишняя. И в его доме, и вообще везде.. В этом мире. Мне порой кажется, что моё время просто прошло. Я не понимаю, что дальше. Будто бы ничего? Просто старость? Я и так уже старая. Буду стареть ещё больше, наверное, и все. Господи, как я боюсь немощи. Всегда этого боялась, а сейчас особенно. Очень боюсь быть обузой. Кошмар. Я лучше.. Я не знаю. Лучше уйти из жизни, чем быть немощной и постоянно кого-то напрягать. Тем более Филиппа. Вот он сейчас ищет лекарства мне, волнуется, скорее всего. Он не может иначе. А я виню себя и свой дурацкий старый организм. Ненавижу. Как там говорили некоторые комментаторы в инстаграме? "Зажилась". Наверное, это так и есть. Единственное, что должно было произойти и чему я рада, - моя "переоценка" так называемая. До меня должно было уже дойти, наконец, что я ужасно поступала по отношению к Филиппу. Ужасно это ещё мягко сказано. Очень мягко. Я сволочь. Тварь. Мразь последняя. Мне постоянно вспоминаются какие-то моменты, когда я отвергала Филиппа, предавала его. А ещё вспоминаются его тёплые карие глаза, всегда полные любви, которые до последнего не гасли. И все-таки я смогла - окончательно сломала его в том злочастном 2019-м. С тех пор его глаза больше не светились, а на лице всегда отражается боль. Я почему-то сначала думала, когда только приехала сюда, что смогу что-то сделать, чтобы хотя бы немного исцелить его от этой боли. А сейчас я понимаю, что не смогу ничего сделать. Все рушить, ломать гораздо легче, чем строить, восстанавливать. Почему он не отпускает меня до сих пор? Я же только хуже ему делаю, даже просто находясь рядом. "Я хочу быть с тобой". Эта фраза звучит у меня в голове на повторе. Что это значит? В качестве кого он хочет, чтобы я была рядом с ним? И как вообще он может этого хотеть?! До глубины души (если она у меня ещё есть, а это спорный вопрос) меня трогает его забота. Он протягивает мне таблетки, поддерживает меня. А я ляпнула ещё про то, что сердце скоро остановится. Я буквально чувствую, что ему страшно. Филипп чуть не плачет после этой моей фразы. Как можно так бояться меня потерять? Боже мой.. Филиппчик.. Мне безумно жаль, что я так тебя привязала к себе. Я больше не буду тебе говорить о таком. Но перестать думать я, к сожалению, не смогу. Но его фразы дают мне силы. Будто бы мне есть ещё, зачем жить?.. Эта робкая мысль проскакивает и быстро исчезает. Лизочка и Гарри - вот главная причина для меня, конечно, чтобы жить дальше. Но иногда мне кажется, когда они долго с Максом, когда мы долго не видимся, что они смогут и без меня. Я была все детство с ними, а сейчас они так выросли.. Дура, о чем я думаю? Да, дети - это единственное, что удерживает меня от падения в пропасть. Я не буду их лишать матери, пусть и такой старой и непутевой. И ещё Филипп?.. Я даже думать боюсь, что будет с ним после.. Ладно, я же пообещала ему не думать. Вот пока не буду. Хоть какие-то обещания нужно сдерживать. Хотя, учитывая, какие клятвы и обещания я не сдержала и безбожно нарушила, это пустяки. - Аллусенька, ложись, пожалуйста, - едва придя в себя, снова просит её Филипп, и она на этот раз послушно ложится на диван. Он молча измеряет ей давление и видит на тонометре достаточно высокие цифры. - Аллусь.. Давай в больницу поедем? - Не надо.. - просит Алла, опустив глаза. А её рука все ещё лежит на сердце. - Со здоровьем нельзя так.. Давай я Лео Антоновичу позвоню? У меня где-то был его номер. Он понаблюдает тебя пару дней, сердечко полечит.. - Не нужно.. Пожалуйста.. Это пройдёт.. Это нормально в моем возрасте.. - Аллочка.. - Не надо.. - повторяет Алла, едва не плача. Но заплакать все же не может - слез будто нет. Pov Филипп В этом она не меняется. Всё так же не любит врачей и тянет до последнего, прежде чем обратиться к ним. Но с сердцем нельзя так. Глупенькая. Как она может так относиться к себе и к своему здоровью? Меня все ещё трясёт, я толком не могу ни о чем нормально думать. Сижу рядом с ней, взяв её руку в свою. Её ладонь будто немного теплеет, или мне хочется, чтобы так было? Господи, я до сих пор не могу прийти в себя после этой её фразы. Как будто у меня часть сердце вынули. Я ещё раз убеждаюсь в том, что просто не смогу без неё существовать. Может это покажется эгоизмом, но это действительно так. Если я знаю, что она есть, пусть и далеко от меня, пусть терпеть меня не может, пусть говорит черте что, без разницы, мне относительно спокойно. Главное, что она есть. Я даже представить себе не могу, что её нет совсем. Боже.. Я еле сдерживаю слезы. Аллочка.. Как ты можешь об этом думать, как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Будто ты хоть сейчас готова уйти.. Так нельзя! Я не знаю, как до тебя достучаться. Ты ведь если даже перестанешь говорить о чем-то, думать-то точно не перестанешь. А как мне повлиять на твои мысли, как объяснить тебе, что ты - сокровище, твоя жизнь - это сокровище, что нужно себя беречь и жить?.. Но как-то мне нужно это сделать. Я догадывался, конечно, что у тебя много негативных мыслей, но чтобы вот настолько.. Мне даже в голову не могло прийти подобное. Мне страшно за тебя, Аллочка. - Аллочка.. - спустя несколько минут обращается к ней Филипп. - Как ты себя чувствуешь? - Лучше.. Спасибо тебе большое.. - шепчет Алла. - Извини, пожалуйста.. Что я.. Так напрягла тебя.. - Ничего.. Не волнуйся, все в порядке, - он слабо улыбается ей. - Главное, что тебе легче. Я отойду на минутку, хорошо? - Конечно.. Иди, куда тебе нужно, - сейчас в этой фразе Аллы нет ни намёка на подколку, недовольство, иронию, как было раньше, когда она на любое его слово о том, что у него дела и ему пора, начинала упрекать его в эгоизме, бесконечной работе и подобными, но гораздо более грубыми фразами выпроваживала его. А сейчас она спокойно отпускает Филиппа, даже с облегчением в душе, что он не будет больше мучить себя и сидеть с ней. Не нужно это. Пусть живёт своей насыщенной жизнью, вот это будет правильно. Так должно быть. А если он ещё и найдёт все-таки рано или поздно себе спутницу, с которой ему будет комфортно, спокойно, тогда будет ещё лучше. Филипп выходит из гостиной, прикрывая за собой дверь, и достаёт из кармана брюк телефон. Он понимает, что ни о какой репетиции речи быть не может сегодня. Сейчас вообще не до этого. Как он может уехать, зная, в каком она состоянии? Да никак. Он звонит своему директору, отменяя намеченную на сегодня репетицию. - Я не смогу сегодня приехать, пожалуйста, предупреди всех. Пусть просто танцы репетируют под фонограмму. - Филипп, что-то случилось? - Да я.. По семейным обстоятельствам, в общем. - М-да.. Ясно. Странно, конечно, но какой король без странностей? - Да-да. - А звук? - Завтра-послезавтра сам посмотрю. - Ну, как знаешь. - Спасибо! Если что, я на связи. Филипп не подумал, отойдя на совсем небольшое расстояние от гостиной, что Алла слышит весь его разговор. Слышит и обвиняет себя, что снова все испортила и помешала его планам, на этот раз - потому что он отменил репетицию из-за неё.