Супер Саппорт

      Олден покинул ферму, захватив с собой лишь вещи, взятые из ЛифСон, пару поливалок и чемодан с бомбой.              Поливалки предложила взять Тэнн-ар. «Для воды».              Олден предположил, что они послужат резервом на случай, если в лаборатории отключится водоснабжение. Выглядели они не особо впечатляюще — просто пластиковые трубы с куполами-насадками для разбрызгивания воды сверху — но он держал их так, словно они были драгоценностью.              Он взял бомбу просто потому что захотелось. Возможно, это был детский порыв доказать, что он не беспомощен. Как можно быть беспомощным с большой волшебной бомбой?              «Вполне возможно, что она взорвется, как только один из жуков хаоса коснется её, — упрекнул он себя. — Это глупо».              Но если чемодан был предназначен для мощной магической бомбы, то, возможно, он мог обеспечить небольшую защиту от жуков. И возможно, если Олдена мотивировала глупость, то в этом была ценность. Потому что ему очень хотелось просто сесть и ждать спасения, которое, как он знал, не придет.              Он даже подумывал о том, чтобы съесть осколок кости ступни Стюарта — на случай, если это как-то поможет.              Но он думал, что, скорее всего, ничего не случится. Вторым наиболее вероятным исходом была потеря сознания, как в тот раз, когда он встретился взглядом с Горгоном, что сделает его уязвимым для окружающей среды. И третьим наиболее вероятным исходом была передача Стюарту того, что Горгон с ним сделал. Что никак Олдену не поможет, еще и заставит того думать, что он спятил, когда гремлин поселится в нем.              Другие исходы варьировались от мгновенной смерти до получения какого-нибудь полезного магического опыта, но учитывая, как мало знал Олден, это просто бросок кубика.              Поэтому вместо этого он крепко сжал ручку чемодана с бомбой. В ладони у него при этом был пластилиновый шарик, и когда он активировал навык, пластилин застыл в той идеально повторяющей его хватку форме.              Он без труда нашел в траве путь, по которому проехала бронированная машина. Длинные желтоватые стебли были сплющены из-за многочисленных поездок в лабораторию и обратно за последние дни. Вероятно, у неё была какая-то функция авто-навигации, поскольку это выглядело так, будто каждый день она ездила по одному и тому же маршруту.              «Почти дорога, — сказал себе Олден. — Очень удобно. Так я не заблужусь и, по крайней мере, смогу немного видеть».              Однако он не сможет видеть достаточно хорошо. Плющеные стебли были шириной всего лишь с машину. Любой из жуков, быстро менявших направление, все равно мог застать его врасплох, вылетев из травы высотой по пояс с обеих сторон.              «Быстро или медленно?» — гадал Олден, глядя на путь, который лежал перед ним. Бегом он доберется до относительной безопасности лаборатории раньше — до того, как жуков хаоса станет слишком много. Но медленная ходьба, возможно, поможет ему избежать столкновения с ними.              Он не хотел выяснять, насколько хорошо его Клятвенность защитит его от того, что так легко убило ассистентов Джо. Тэнн-ар не была похожа на женщину, которая дала бы ему ложную надежду. У него было какое-то преимущество в выживании. Он просто не знал, насколько сильное.              «Медленно, — решил он. — Медленно и осторожно».              Он решительно шагнул на примятую траву и вздохнул с облегчением, когда с ним сразу ничего страшного не случилось. Он передвигался прогулочным шагом, держа глаза широко открытыми, стараясь разглядеть каждую летящую опасность и предугадать ее движение.              Пару раз его спасала черта. В первый раз он перепрыгнул через яму вместо того, чтобы свернуть в траву. В другой раз один из жуков стремительно налетел на него, и ему удалось отпрыгнуть от него как раз перед тем, как тот бы его коснулся.              «Они и правда насекомые? Или что-то другое?»              Почти все они, казалось, жужжали — как жуки — но Олден лишь изредка замечал вокруг них какие-то неясные тени, которые, как он думал, могли быть крыльями. Тэнн-ар показала ему график жизненного цикла чего-то, что выглядело как вполне обычная саранча, и подробно рассказала о них. Но Олден не был уверен, было ли это метафорой, объясняющей, на что похожи демоны, или они на самом деле были этой саранчой.              «Может быть, высокий уровень хаоса изменяет насекомых, которые здесь обитают? И они превращаются в это?»              Лишь предположение. Слишком многие его мысли сейчас были лишь предположениями. Он ненавидел это.              Он шел почти двадцать минут, прежде чем, наконец, произошел первый инцидент. Черная точка выскочила из травы справа от него, и Олден, хоть и заметив её, замешкался, прежде чем попытаться увернуться. Рой становился всё гуще, и ему не хотелось отпрыгнуть от одной прямо в другую.              Она попала в рукав лабораторного халата. Олден выругался и наконец увернулся, пусть и слишком поздно. В том месте, куда она попала, взметнулось облачко черного пепла, и он затаил дыхание. «Будто это чем-то поможет».              Он ждал боли, но ничего не произошло. Со стучащим в ушах сердцем он посмотрел на свою руку. Он уже несколько раз говорил сам себе, что не впадет в истерику здесь, в траве, если получит рану, выглядящую так же ужасно, как те, что он видел у артонки. Он не потеряет самообладания, пока не окажется в более безопасном месте.              Но его захлестнула такая огромная волна облегчения, когда он не увидел ничего кроме небольшого подплавленного пятна на рукаве пальто, что он понял, что лгал самому себе. Если бы его рука превратилась в месиво гнили и мясистых опилок, он бы совсем запаниковал.              —Ты самый лучший волшебный лабораторный халат в мире, — прошептал Олден, глядя на подплавленное пятно. — Я так сильно тебя люблю. Не могу поверить, что когда-либо критиковал тебя за что-то. Джо прав. Ты великолепен.              «Клянусь, когда я вернусь домой, я куплю еще один. Лучший миллион долларов, который я когда-либо тратил».              Это также был единственный миллион долларов, который он когда-либо тратил, но это вряд ли имело значение.              «Новый план. Если надо принять удар, то лишь на халат».              До этого момента он гадал, какая защита была лучше — халат или сохраненный пластилин. Он знал, что его навык может защищать вещи от жуков хаоса, так как он защитил девочку по имени Кибби от кусочка одного из них, но это далось ему нелегко. Так было лучше.              Затем со знанием что халат работает, у него почти возникло искушение ускориться. Но, хоть ему и не терпелось как можно быстрее выбраться из травы, он сдержался. В течение следующего часа, по его расчетам, поскольку он больше не мог определить время, он принял еще три удара на халат.              Два из них пришлись ему в спину, от которых он никак не мог увернуться. Еще один в бок капюшона, от которого он, может, и мог, если бы не надел капюшон. Он был такой глубокий, что мешал обзору, но Олден считал, что это можно простить, так как он также мешал мелким демонам сверлить его мозг.              «Они могли бы подружиться с тобой, гремлин».              У него возникло искушение произнести цепочку слов, просто чтобы почувствовать, как тот жалуется на это. Он уже очень, очень давно не чувствовал себя таким одиноким.              Пятый жук хаоса врезался ему в подошву, как он и боялся. Как ни странно, сначала он не понял, куда пришелся удар.              Не то чтобы касание демона не причинило боли. Наоборот.              Но боль не находилась в каком-то конкретном месте. Это была даже не боль в том смысле этого слова, который он всегда знал. Это было гораздо больше похоже на ощущение оттока навыка… только вместо изнеможения казалось, что эта невидимая часть его существа внезапно вскипела.              Пару секунд Олден стоял, тяжело дыша и терпя, а потом это прошло. Он чувствовал себя хуже. Неустойчиво, будто его слегка сдвинуло с какого-то естественного положения.              Но он не чувствовал никаких ран на своем физическом теле.              Он сделал шаг и почувствовал, что его правая ступня не в порядке, будто что-то не так с обувью. Он огляделся по сторонам, затем, боясь того, что может увидеть, ненадолго опустил поливалки, чтобы поднять ступню и осмотреть её.              В ботинке, прямо под пяткой, была круглая дыра размером с пятак. И в носке тоже. Его кожа выглядела совершенно невредимой. Он потыкал пальцем в обнаженную ступню.              «Чувствую себя совершенно нормально, — с облегчением подумал он. — Хорошо. Я молодец».              Он снова подобрал поливалки и продолжил идти.              «Значит, вот что происходит. Это очень неприятное, граничащее с агонией ощущение. Но оно длится недолго. И теперь, когда оно прошло, я, кажется, в порядке».              «Теории?»              Тэнн-ар сказала, что Олден, возможно, выживет, потому что он был Клятвенным. Очевидно, это и было причиной разницы в его реакции на касание демона по сравнению с реакцией ассистентов. Но почему они отличались?              Оправдание вроде «Клятвенные сильнее!» его не удовлетворяло. Если что-то в нем самом могло помочь ему выжить в этой неразберихе, то Олден хотел это понять. Чтобы продолжать это делать. Или делать лучше.              Он хотел наверняка выжить. Не «может быть».              «Клятвенным быть лучше. Почему?»              Не только Клятвенным. По словам ученой, Кибби тоже могла выжить в кишащем демонами мире. Олден задал очевидный вопрос о том, почему это так, и получил очевидный ответ.              Девочка была волшебницей.              «Маленькая волшебница», сказала Тэнн-ар.              Олден не думал, что она имела в виду рост. Казалось более вероятным, что Тэнн-ар пыталась сказать ему, что девочка была слабой или неопытной волшебницей, но его лексикон был ограничен. Олден предположил, что волшебники не обязательно рождаются от волшебников, точно так же, как Клятвенные не обязательно рождаются от Клятвенных.              «Так, маленькая волшебница и я. Мы можем выжить. Магия — или власть? — обеспечивает защиту от демонов. Я слышал, что демоны приходят из измерений хаоса. Они и есть хаос? Или родственны с хаосом? Источают хаос?»              Дерьмо. Он был не уверен. Артонцы были придурками, зная, что во Вселенной существует такая серьезная проблема, и не сделав ее обязательной частью школьного образования на Земле.              Не то чтобы это знание когда-либо имело отношение к его жизни до сегодняшнего вечера, но в данный момент Олден был не в настроении давать поблажки.              «Предполагая, что «хаос» — это подходящий перевод того, что тут происходит, тогда его противоположность — "порядок", верно? Быть волшебником или Клятвенным дает тебе преимущество, потому что…»              Он зашел в тупик. Идея, что он более упорядочен, чем обычные люди, особо не помогала найти ответ.              Он остановился, ожидая, пока большая группа демонов уберется с дороги, и попытался внимательно отслеживать возможные угрозы, одновременно извлекая из памяти все доступные обрывки информации о Клятвенности.              «Лучшее слово это не "порядок", — понял он. — А стабильность».              — Система сама сказала мне об этом, — сказал Олден, испытывая удивление и благодарность. Учитывая все происходившее, тогда он отмахнулся от этих слов, но они остались в его памяти, хранясь в его личном файле с названием «Боже-Мой-Я-Только-Что-Стал-Клятвенным!».              Все хотели знать, зачем Артонцам Системы. Зачем они их создали? Зачем они делились ими с другими планетами? Зачем им вообще Клятвенные? Зачем? Зачем? Зачем?              Это была Большая Тайна.              Но около одиннадцати земных дней назад Система сказала ему о, по крайней мере, одной из своих целей. Прямо. Четко. И так небрежно, что он почти не придал этому значения.              «Она говорила, что интегрируется с той фигней, которую Горгон сотворил со мной. Она говорила, что им двоим не составит особого труда поладить друг с другом, потому что они в чем-то похожи. Как там она это сказала?»              «Присутствие оказывает стабилизирующее воздействие на твое существование, что также является одной из моих функций».              Став Клятвенным, Олден был стабилизирован. И, похоже, еще до этого Горгон дал ему дополнительную стабильность.              «И то, что они стабилизировали, это мое существование».              Существование.              Он о нем особо не думал. Частью существования было принятие его как само собой разумеющегося, верно?              Клятвенные не были бессмертными без регулярной помощи целителя, поэтому Система не могла говорить о сохранении его жизни. Она говорила о… сохранении его Олденом?              Жуки хаоса поражали вещи или не-волшебников и изменяли их. Здесь — дыра, там — ужасная трансформация. Возможно, они были типа больших микробов, изменяющих реальность. И стабилизированного — даже сверхстабилизированого — Олдена было не так-то просто изменить.              «Так, может быть, моя самая важная суперсила в таком опасном, полном хаоса месте заключается в том, что я очень хорошо умею оставаться собой?»              Вчера он сказал бы, что быть более зафиксированным в реальности по сравнению с другими — это самый скучный талант, который он мог себе представить.              Но сейчас?              — О да, — пробормотал он, проскальзывая между двумя демонами и поднимая свою бомбу, чтобы убрать её с пути третьего. — Мне не нужны впечатляющие силы. Дайте мне еще иммунитета к хаосу, пожалуйста.              Он задумался, не связана ли с этим его способность телепортироваться как Б-ранг без особых трудностей.              «Надо будет взять Горгону еще сверчков. Они ему, вроде, нравятся».              Теперь все, что ему нужно было сделать — это придумать, как лучше существовать.              — Так вот что это было, — понял он. Пчелы-демоны никак не реагировали на его слова вслух, так что почему бы и нет. — Должно быть, я это и начал чувствовать после того, как активировал черту Лазурного Кролика.              Ему казалось, что он расширил свое личное пространство. И еще несколько менее подходящих описаний.              — Ну конечно я не мог понять этого. В каком языке есть слова для существования лучше, чем минуту назад?              Вероятно, в Артонском. Неудивительно, что Джо не мог толком объяснить человеку то, что он называл «властью» или «доминированием». По-видимому он мог чувствовать свое положение в реальности и напрягать его, как бицепс.              «Ну… хорошо что я наконец это понял на более глубоком уровне. Что мне теперь с этим делать?»              Держать черту активной, так как она помогает. Пробовать найти другой способ расширить личное пространство.              — Я обязательно этим займусь. Потом.              А пока ему нужно было больше сосредоточиться на ходьбе. Демоны становились все гуще.              Их становилось все сложнее избегать. Несколько врезались в него. Большинство разбрызгались о халат. Пара попала в чемодан бомбы, который, к счастью, выдержал удары так же хорошо, как и халат. Один из них ударил икру Олдена, превратив в пыль место на джинсах шириной в дюйм, а другой отлетел от тыльной стороны ладони. Оба раза у него было резкое ужасное ощущение, но потом он приходил в себя.              Но во второй раз его черта ненадолго отключилась прежде чем вернуться к своей обычной функциональности.              «Осторожно, осторожно, — твердил он себе, пытаясь увидеть и предсказать траекторию каждой черной точки одновременно. Они каким-то образом ранят тебя. Если не чувствуешь, где находится предел, это не значит, что его нет».              С течением времени бескрайняя трава начала меняться. В большинстве мест она выглядела немного неровной. Было много сгнивших, скрученных или оторванных стеблей.              И через несколько часов своего путешествия Олден начал обращать больше внимания на землю. Теперь появлялись выбоины. И больше песчаных участков, которых Тэнн-ар советовала ему остерегаться. К его удивлению, земля еще не провалилась прямо под ним, но однажды прямо за ним разверзлась яма глубиной в пару футов, словно упустив шанс подставить ему подножку и столкнуть его с демоном.              «Я не мертв. Пока не мертв».              Он двинулся дальше.              В какой-то момент к непрерывному гудению присоединился новый звук. Олден был так поглощен тем, чтобы держаться на ногах и подальше от летающих угроз, что могла пройти целая вечность, прежде чем он заметил его. И даже после того, как он заметил, он был настолько измучен, что ему потребовалось время, чтобы осознать важность этого.              Высокий звук чириканья, затем пара низких, затем снова несколько высоких. Словно сбитая с толку певчая птичка. Он не обращал на это внимания, пока звук не стал очень громким, и когда наконец обратил…              «О, — подумал он. — О, это плохо».              Это был свисток, который он взял в кабинете врача. Каждый раз, когда в него дули, он издавал немного другой звук.              «Дети и их отец не добрались до лаборатории».              Они должны были добраться. Несколько часов назад. Бронированная машина была быстрой.              Слишком долго Олден просто стоял на месте, пригибаясь и отходя, когда это было необходимо. Он пытался убедить себя, что анализирует ситуацию, но знал, что это не так.              Он… боялся начать разбираться с этим.              Он не знал, что его ждет впереди, но это было что-то ужасное. И тяжелое. И ему придется с этим разбираться.              И он даже с самим собой сейчас не очень хорошо разбирался. Он висел на волоске.              «Я не могу еще и это брать на себя. Я не могу. Я не хочу стараться больше, чем уже стараюсь».              Жук хаоса врезался ему в плечо и с шипением растворился, уничтоженный защитой халата, чем бы она не была.              — Ты трус, — прошептал Олден. — Почему ты вообще хотел стать Клятвенным?              Он помнил. Однако сейчас его мечта казалась ему очень далекой. Бесконечно далекой. И, возможно, очень наивной.              «Ну и что? Ты просто бросишь их в беде? Ты даже не посмотришь, что произошло?»              Нет. Ни за что. Иначе он не сможет с этим жить. Или он не хотел быть таким человеком, который смог бы с этим жить. Одно из двух. Его мотивы были более расплывчатыми, чем он когда-либо осознавал.              Но, по крайней мере, они все еще были достаточно сильны, чтобы заставить его снова двигаться.

###

      Машина пала жертвой зыбкого грунта в канаве глубиной в несколько футов. Машина не застряла в ней, но, похоже, наехала под неправильным углом и на высокой скорости. В краю была глубокая выемка, и машина разок перевернулась, примяв траву. Теперь она лежала на боку. Одно из защитных устройств все еще генерировало магические импульсы, жаря демонов, но поскольку оно одно не давало полноценного купола, у машины, по сути, больше не было защиты.              Несмотря на все это, она выглядела на удивление хорошо. На ней не было такого количества урона от хаоса, которого ожидал Олден, учитывая, как долго она была неподвижна и уязвима. Очевидно, она была сделана на совесть.              А свисток все еще периодически издавал звуки, как будто кто-то играл с ним. Приближаясь, Олден почувствовал надежду, что все может оказаться не так плохо, как он опасался.              — Привет? — крикнул он по-Артонски, изо всех сил тыкая поливалкой в землю перед собой, пытаясь определить, где могут быть мягкие места. — Я иду очень медленно, но я иду!              Свист прекратился. Услышали ли они его?              — Привет? Это Олден. Рье-б’т.              «Глупость сказал. Кто еще будет тут, в этом проклятом месте, плохо говоря по-Артонски и идя в лабораторию?»              Он ткнул в одно место, и поливалка слишком глубоко погрузилась в почву. Он осторожно обошел его стороной. Может быть, именно поэтому отца и детей отправили одних? Была ли это попытка облегчить тяжелое транспортное средство, чтобы уменьшить вероятность подобных аварий?              Волшебный свисток взвизгнул. Несколько раз. А затем издал глубокий рыгающий звук, который, должно быть, был самой громкой версией его самой низкой ноты.              — Я иду! — повторил Олден.              Чирик. Чирик. ЧИИИРИИИК.              «Отец не отвечает».              Обычно взрослый ответил бы. Ему казалось, что продолжать свистеть в свисток — это поведение маленького ребенка.              Олден наконец перебрался через канаву, опрокинувшую машину, и направился к ней, полагая, что если земля прямо под перевернутой машиной держит огромный кусок металла, то она сможет удержать и его.              Он обошел машину спереди, чувствуя себя уязвимым, когда ему пришлось пройти через густые заросли недавленной травы, и заглянул в лобовое стекло.              «Ох. Все настолько плохо, насколько я себе и представлял».              Машина была практически невредима, но не совсем. Мелкая дыра в окне и большая в одном углу крыши. Олден не понимал, как это произошло, если только один из жуков не был необычайно мощным или необычайно крупным.              Отца и младшей девочки больше не было.              Он не был уверен, как они погибли, но полагал, что сейчас везде была куча хаоса. Либо от демонов, меняющихся от столкновения с чем-то, либо просто… естественным образом. Казалось, что какая-то ужасная миазма в этом месте вызвала катастрофу. Возможно, именно это и пыталась донести Тэнн-ар, когда говорила об опасности в воздухе.              Ни на одном из тел не было заметных ран, подобных тем, что Олден видел на женщине в комбинезоне. Они просто были очень явно мертвы. Немного крови тут и там, почти прозрачная серость их кожи, неподвижность их позы. Отец освободился от ремней безопасности и забрался в заднюю часть машины вместе со своими дочерьми. Все они сидели там на одной из дверей, прижавшись друг к другу.              Старшая девочка все еще сидела с ними, держа сестру за руку, и дула в свисток, смотря на Олдена через стекло.              «Боже мой, — подумал он, и слезы защипали ему глаза. — Она так сидит с ними уже несколько часов».              Что он должен был сказать? Знала ли она вообще? Поняла ли она, что их больше нет?              — Я вытащу тебя, — сказал он по-английски. Он не давал никаких обещаний на артонском, пока не узнает, какими будут следующие несколько минут. — Все будет хорошо. Держись.              «Если двери будут заперты, я не знаю, что буду делать. Попробую уговорить ее открыть их изнутри? Схожу в лабораторию и найду что-то, чем можно их прорезать? Буду надеяться, что демон сделает дыру в нужном мне месте?»              Это была бронированная инопланетная машина. Маловероятно, что он мог просто вышибить окна.              Олден отложил бомбу и поливалки и сунул пластилин в карман. Пока он карабкался по машине, чтобы взяться за дверную ручку, он уже предполагал худшее. Он пытался придумать, как сказать девочке, что ему придется ненадолго отлучиться, чтобы забрать оборудование из лаборатории.              Но, возможно, судьба решила, что они оба достаточно наказаны для одного дня.              Дверь была не заперта.              Машина была построена как танк, а дверь была такой тяжелой, что Олдену пришлось наклониться под опасным углом и напрячь все свое тело, чтобы открыть ее. Но он справился с этим, нанеся себе лишь минимальный ущерб… из-за того, что упал и приземлился плашмя на спину в траву.              У него перехватило дыхание, но это не помешало ему в панике начать барахтаться, пытаясь побыстрее встать, чтобы убедиться, что к нему не подлетает полдюжины жуков.              Девочка перестала свистеть, наблюдая за его работой. Как только он скрылся из виду, она снова начала.              Олден поднялся на ноги. Его черта выключилась. Шар пластилина снова был у него в кармане, и в какой-то момент его сохранение деактивировалось. Вероятно, из-за падения.              «Она все еще нацелена? — он не видел нимба над ее головой. Как он и опасался, тот, должно быть, генерировался Системой. -Что ж, сейчас это не имеет значения».              Ему все равно надо вытащить ее из машины, подальше от ее мертвой семьи, и доставить обратно в лабораторию. Не расплакавшись и не травмировав ее еще больше.              Свисток все еще звучал. Олден прочистил горло.              — Я иду! Я в безопасности! — сказал он на Артонском.              «Интересно, считает ли она свисток верным способом звать меня». Было бы логично. Он подарил ей свисток, когда все пошло наперекосяк. И это был волшебный свисток. И он был Клятвенным.              «Возможно, я придаю этому слишком большое значение».              Он не знал, что делать. Было очень важно говорить мягко, учитывая ситуацию. И хотя он мог сказать, что они вместе отправятся в лабораторию, оставив отца и сестру, он не мог сделать это красноречиво. «Твоя семья мертва. Пойдем со мной» сработает, но прозвучит это так холодно и резко.              Ему нужно было, чтобы она доверяла ему. И он хотел, чтобы ей стало лучше. Пусть даже совсем немного.              —Я иду! — повторил он. — Я в безопасности! Мы в безопасности!              «Может быть, я могу…»              Возможно, это было неправильно. Но это было лучше, чем ничего. К тому же, это поможет ему преодолеть последние несколько миль до лаборатории. Он снова забрался на крышу машины и опустился в нее. Он неловко присел на край переднего сиденья и оперся на него ногой.              Было хорошо, что машина все еще была хоть как-то защищена. Сейчас внутри не было ни одного жука.              — Привет, я Олден, — сказал он. Она уже знала, но ему показалось необходимым более официальное представление. — Ты Кибби?              Ее лицо было опухшим, мокрым и сопливым.              — Д-да.              — Мы пойдем в лабораторию вместе, — сказал Олден. — Вместе мы в безопасности.              Она крепче сжала ладонь сестры и потянула руку мертвую девочки к нему, как будто говоря, чтобы он взял ее с ними.              «Вот дерьмо. Держись. Не теряй самообладания, Олден».              —Мы… — его голос был похож на карканье. Он прочистил горло и попробовал еще раз. — Давай вместе произнесем цепочку слов. Да?              Он не знал, были ли цепочки слов важным ритуалом в ее семье. Но, вроде как, они были таковыми, по крайней мере, для некоторых Артонцев. И, что более важно, слова были довольно красноречивыми, и он их запомнил. Это прозвучит менее неуклюже и бессердечно, чем все, что он мог сказать сам, и, поскольку это была стандартная цепочка слов, она могла слышать её раньше, даже если сама не научилась ей.              Олден закрыл глаза и начал жестикулировать. Он старался не испортить торжественность момента дрожью в голосе.              — «Мое сердце взывает к доброй воле другого. Поделись со мной частичкой своего душевного спокойствия в этот час, когда моя душа в смятении. Завтра я подарю другому такое же душевное спокойствие».              Он хорошо натренировал Душевное Спокойствие. У него получилось с первой попытки, и он почувствовал, что с его плеч словно сняли груз.              Кибби уставилась на него.              «Она обожает пялиться, а? Лучше бы она побольше говорила, чтобы я знал, что творится у нее в голове».              —Ты скажешь это и за моего _________? — спросила она.              Это было не то слово, которое Олден знал как перевод слова «отец», но он подумал, что это может быть синоним, так как она указала именно на отца. Может быть, она думала, что цепочка душевного спокойствия предназначалась для младшей сестры? Как молитва.              —Да, — сказал он. Он повторил цепочку еще раз, намеренно допуская маленькие ошибки, которые, как он надеялся, она не сможет обнаружить. Он не знал, удвоится ли Душевное Спокойствие, но он знал, что если все же удвоится, то удвоение жертвы через несколько часов расплющит его.              Так как он все равно раздавал фальшивые благословения, закончив, он указал на Кибби и сказал:              — Я также говорю одну для Кибби. Затем мы вместе пойдем в лабораторию.              Она кивнула.              Олден повторил цепочку в третий раз, затем протянул руку к девочке. Она взяла её, и его навык активировался, когда он поднял Кибби.              Она по-прежнему была нацелена. Какая бы часть его силы ни была сфокусирована на ней, она оставалась сфокусированной даже без помощи Системы.              «Ох, спасибо, спасибо тебе, — подумал он, подождав секунду, пока отключится сохранение, чтобы он мог поднять ее и вытащить из машины. — Возможно, мы сможем это пережить».

###

      Олден нес бомбу в одной руке, поливалки — в другой, а на спине у него была застывшая Кибби. Он подумывал о том, чтобы взять единственное функциональное защитное устройство, но, похоже, оно все равно было на последнем издыхании. И оно было тяжелым.              Долгое время он просто переставлял одну ногу за другой, терпя случайные удары жуков и двигаясь дальше.              Было труднее, когда один из них задевал Кибби. Он не знал, почему, да это и не имело значения. Это была просто еще одна тайна, которую надо было спрятать в задворках памяти до лучших времен.              Когда он, наконец, добрался до края впадины в земле, где располагался огромный лабораторный комплекс, он был так счастлив, что ему почти захотелось побежать к нему.              Здесь было лучше.              Повсюду по-прежнему жужжали демоны, но их было намного меньше, чем тех, кто жужжал вокруг Олдена последние несколько часов. Олден не знал, было ли это волшебством или лаборатория была построена в этом кратере, потому что он обеспечивал естественную защиту некого рода.              Но это был шанс.              — Смотри, Кибби, — сказал он, идя к лаборатории. Он уже некоторое время разговаривал с ней, хотя она его и не слышала. Это помогало ему сохранять спокойствие. — Мы поживем тут какое-то время. И мы переживем демоническую бурю. И с нами все будет в порядке.              Он отпрыгнул в сторону, чтобы избежать столкновения с жуком. Его халат начинал выглядеть потрепанным. Он не знал, выдержит ли он еще много ударов.              — Сегодня худший день в твоей жизни, я знаю. И, наверное, второй худший день в моей. Но пока мы все еще живы, в конце концов, все наладится.              Он прошел по примятой траве вплоть до стены окружающего здания. Он не знал, как открыть подземный пандус, по которому машина въезжала и выезжала, поэтому свернул в траву. Это было не идеально, но ему нужно было добраться до одной из наружных дверей.              Он прошел всего около ста ярдов, прежде чем нашел ее.              — Мы выживем. Помощь придет. Я вернусь домой, на Землю. Ты отправишься на Артону III, чтобы жить со своими старыми друзьями из лаборатории. Такой вот план.              Дверь открылась легко. Возможно, замки просто не были особо необходимы, когда ты живешь в таком месте. Он вошел в одну из прихожих, которую видел во время своего последнего визита сюда. Она выглядела совершенно целой.              Когда он перестал двигаться, сохранение Кибби исчезло, и он присел, чтобы позволить ей соскользнуть на землю. Она в шоке оглядела комнату, а затем снова взглянула на Олдена.              Она что-то быстро сказала на артонском, указывая на комнату.              Он улыбнулся ей.              — Круто, правда? С твоей точки зрения, путешествие было проще простого. Только что ты была там, а в следующую секунду уже здесь. Я завидую.              Она, возможно, даже подумала, что он телепортировал их сюда.              — Дом! — гордо произнес он на артонском, указывая на стены вокруг них. — Я и ты теперь в безопасности!              Возможно, это была ложь. Та ложь, в которой они оба нуждались.