Маленькие пчёлки

Мать не разговаривала с ним несколько дней после того вечера. А он всего-то играл со своим дядей Коммодом, обмениваясь историями. Луций лишь на следующий рассвет понял почему. Если он, уже взрослый человек, закроет глаза, то до сих пор видит нахальное лицо Коммода. Луций дрожит. — Завтра вечером я расскажу тебе историю императора Клавдия… Он видел светлую улыбку матери всего несколько секунд. … его предали, самые близкие люди, кровные родственники. Они шептались в темных углах, шептались поздно ночью и готовили заговор. Но император Клавдий об этом догадывался… Луций почти с непониманием увидел как улыбка матери после этих слов не то что угасла, было полное ощущение, что ее срезали кривым кинжалом. Луций и сам ощутил оторопь от дядиных слов. Он, малый ребенок, не догадался почему. Только сейчас смысл сказанного дошел до него. Дядя. Родной дядя, Император Рима, был одинок. Настолько одинок, что выбрал жестокость единственной своей защитой от внешнего мира. Его никто не любил, даже мама. …он знал, что они похожи на маленьких пчелок. И однажды ночью он сел с одной. Глупость свою Луций не оправдывает. Ему нравился Максимус, он хотел быть на него похожим во всем. Но стоило хоть раз дать своему детскому рту отдохнуть от бесконечных пересказываний его подвигов. Можно было рассказывать о Максимусе кому угодно, но только не дяде. Особенно дяде. …взглянул на нее и сказал: «Скажи мне, чем ты занимаешься, маленькая пчелка?… Или я убью тех, кто тебе дорог. И ты увидишь, как я купаюсь в их крови»… Взгляд матери в секунды произнесения этих слов был полон первобытного страха. Несбывшиеся надежды выражались еле сдерживаемыми рыданиями. Все из-за одного глупого мальчишки. …его сердце было разбито. Нежная пчелка ужалила его сильнее нежели это мог сделать кто-либо другой… Объятия Коммода в тот момент сделались как тиски. Луций не смел подать голос, чтобы попросить того обнимать менее крепко. Страх матери передался и ему. Он никогда не знал, о чем Коммод говорил со своей сестрой. Ему не хочется даже догадываться. Луций искренне хочет стереть ту сказку из своей памяти. Не было ничего ужаснее в его жизни. Особенно, когда дядя спросил: — Как думаешь, что произошло дальше, Луций? Вся его жизнь тогда была поставлена под сомнение. Он сам вырыл себе могилу. Но не собрал камней. И сейчас, в пустоту, снова гневаясь на себя, Луций отвечает: — Я не знаю, дядя. Как просто быть ребенком. Но нельзя быть дольше нескольких лет ребенку правителя, ведь Коммод, словно насмехаясь и выходя из своей могилы, ему подмигивает, говоря, что своим решением болтать Луций лишил себя лучшего друга. Хочется разнести к черту всю комнату, когда из глубин памяти возвращаются эти слова: Нежная пчелка все ему рассказала. Луций надеется на одно, что сейчас он не столько же жужжит, как в детстве.