Лишь в одиночестве умирать страшно

Ни разу за свою короткую жизнь я не предполагал, что однажды откроется Второй раскол. Что когда-либо ещё земля вновь сотрясётся, покроется этими ужасными трещинами и Серый мир выпустит из них своих тварей. В последний раз я видел что-то вроде мелких трещинок на коже Сары, когда она впервые прибыла в Акракс, и, не привыкшая к холодам столицы моей родины, не додумалась надеть перчатки или варежки. Тогда я подарил ей зимние перчатки, связаные специально на заказ местным вязальщиком, надеясь больше никогда не видеть, как она дрожит от холода, тщетно пытаясь согреть ладони дыханием. Теперь же трещинами покрылась земля, предупреждая о чём-то ужасном. Земля на континенте – словно та же кожа, покрывающая большой организм, до сего момента работавший исправно. Но порядок нарушился, и это ощущается всем телом, пока я бегу и чувствую, как под ногами будто бьётся сердце. И чем дальше от бездны мы с Сарой пытаемся убежать, тем быстрее и сильнее толчки. Она оборачивается, и я делаю то же самое. Трещины всё больше, они будто догоняют нас, и я вижу, как совсем близко кусок земли проваливается, исчезая в безумном вихре тёмной энергии. Я снова смотрю вперёд, стараясь удержаться за мысль о том, что должен спасти Сару. Она не должна умереть. Не сегодня. Не так. Меня уже ненавидят, уже хотят убить, у меня не осталось практически никого. У меня осталась она. И если придётся выбирать между своей жизнью и жизнью Сары, выбор будет очевиден. Новый толчок, уже намного более сильный, чуть не сбивает с ног. Я вижу, как Сара спотыкается, но упорно продолжает бежать, несмотря на боль по всему телу. Воздух разрезает оглушительный грохот, и мы вновь оборачиваемся, наблюдая, как открывается новый портал в Серый мир. Кажется, в какой-то момент я крикнул Саре, чтобы она бежала быстрее, потому что она долю секунды смотрит на меня и на её лице появляется подобие обречённой улыбки. Будто она знает, что и так умрёт. Края бездны в считанные мгновения достигают нас, и Сара прыгает, чудом оказавшись на земле, а не в расколе, который вдруг перестаёт расширяться. Но я не успеваю наступить на твёрдую поверхность. Сердце на секунду останавливается, а после заходится в бешеном ритме, когда я едва успеваю зацепиться за обрыв, который начинает крошиться под моими пальцами. Я готовлюсь упасть, и единственное, о чём успеваю подумать, это то, что надеюсь, что Сара не заметила, что она бежит дальше, пока бездна «благосклонна». Что она успеет спастись. Но даже это желание словно сыпется между пальцами, как и земля за мгновение до того, как я срываюсь в обрыв, потому что Сара хватает меня за руку, не давая упасть, давая призрачную надежду на спасение. Я знал, что мне не выжить. А теперь умрёт и она, как всегда пытаясь спасти. Но я всё равно умоляю её. — Отпусти, — я сам едва слышу шёпот, срывающийся с губ, но она улавливает. — Нет, — она как всегда упряма. Её красивые волосы, на солнце обычно отливающие огнём, свешиваются вниз, касаясь наших рук, и мне бы хотелось прикоснуться к ним вновь. Очень хотелось бы. Но я уже не смогу. Край обрыва, на котором она лежит, отчаянно пытаясь удержать меня, дрожит, предупреждая о неизбежном. Медленно ползёт вниз, откалывается от твёрдой земли, на которую, возможно, Сара и смогла бы меня вытащить. Но нам не повезло. В очередной раз. Она крепче сжимает мою руку, старается удержать, будто надеется, что сейчас всё закончится, что Серый мир будет благосклонен, что смерти в этот же миг прекратятся, и она сможет вытащить меня из этого ада на земле. Я вижу, как в её глазах блестят слёзы. Отчаянно хочу выбраться отсюда, чтобы она не плакала, чтобы этого выражения больше никогда не было на её лице. Однако я также понимаю, что это не в моих силах. Поэтому пытаюсь сделать то, на что хватает сил – разжать её пальцы, чтобы хотя бы она попыталась спастись. Я вижу, как она сопротивляется. Думаю отвести взгляд, так как это слишком больно – видеть её такой. Но в тот же миг понимаю, что это последний раз, когда я вижу её. Поэтому я смотрю на неё, пересилив боль в сердце, и говорю то последнее, что успеваю: — Отпусти меня, Сара. Иначе мы упадем вместе. У меня получается разжать её пальцы. Чувствую, как тепло её ладони покидает меня, гляжу на её лицо, такое красивое и полное тех чувств, что она так старалась игнорировать. Моё тело срывается вниз, и я даже рад, что она – это последнее, что я вижу в жизни, подходящей к концу. Последней моей мыслью становится та, что отдаётся в голове слабым шёпотом, как если бы я говорил это вслух. Кто знает, возможно я действительно произнёс это. Это не имеет значения. Я думаю лишь о том, что надеюсь, что Сара успеет спастись. Тёмная энергия окутывает меня, словно большое пуховое одеяло. Я умираю с её именем на губах.