Значение имен и некоторые исторические прототипы

Те, кто играет в престолы, либо побеждают, либо умирают, середины не бывает. © Джордж Мартин

Если, читая предыдущие части, вы отчаянно скучали по дворцам в стиле барокко, придворным в напудренных париках с косичками, дамам в пышных платьях, балам, шпицрутенам, хотя по шпицрутенам, я надеюсь, не скучали, и прочей рейховской эстетике, то эта глава специально для вас. Брауншвайг, в русскоязычной историографии по разобранным в прологе причинам обычно встречается написание Брауншвейг, — это город и герцогство на территории современной Германии. Правили там герцоги, потомки Вельфов. Точнее, до 1814 года (Наполеоновские войны нам очень важны, о них мы подробнее поговорим, но позже) это два герцогства: Брауншвейг-Люнебург и Брауншвейг-Вольфенбюттель. Этимология названия мне не вполне ясна, Braun — это «коричневый», Schweig — это глагол повелительного наклонения, означающий «молчи». Когда я начала писать эту часть, я поняла, что тема Брауншвайгов важна с той точки зрения, что раскрывает третий прототип самого Рейха после Македонии и Третьего рейха, которые мы уже упоминали, причем намного более культурно, социально и эстетически близкий к тому, что мы наблюдаем в каноне. Герцогам Брауншвайгским много раз удавалась породниться с самыми могущественными и знаменитыми правящими домами Европы. Правда, не всегда успешно. Будущий король Англии Георг IV, впервые увидев свою невесту Каролину Брауншвайгскую (Caroline Amalie Elisabeth von Braunschweig-Wolfenbüttel) произнес поистине достойную Яна Вэньли фразу: «Харрис, мне что-то нехорошо. Подайте мне стакан бренди!» В последствии будущий король пытался развестись с женой, обвиняя ее в изменах и разгульном поведении, но поскольку сам он вел себя еще хуже, в том числе проматывал огромные деньги и пытался заключить морганатический брак, и подданные его терпеть не могли, народ и парламент были на стороне Каролины. Она вела себя очень развязно, не соблюдала этикет, любила развлечения и выпивку, по некоторым свидетельствам, у нее были проблемы с личной гигиеной. Однако, она все равно была популярнее супруга, видимо, ее простота располагала. Когда Георг наконец дождался трона, Каролина много лет проживала в Италии отдельно от мужа, тратя довольно внушительное содержание от Британской короны на развлечения, но узнав, что формально стала королевой, тут же приехала в Англию и явилась на коронацию супруга, требуя, чтобы ее тоже короновали, но ее не пустили. Естественно, это все было беспрецедентным скандалом. Менее чем через месяц она умерла, современники посчитали, что ее отравил супруг. Однако мы понимаем, что Британия нам сейчас не интересна: не может быть прототипом Галактического Рейха страна, в которой все, начиная с короля, только и делают, что заливают глаза бренди и чаем. К тому же, это парламентская монархия, где власть короля сильно ограниченна. Так что просто учтем, что есть ух какие женщины в Брауншвайгском герцогстве, и рассмотрим другие империи, с которыми роднились Брауншвайги. Желательно, чтобы кто-то из мужчин этого рода взял в жены имперскую принцессу и получил возможность претендовать на престол. Посмотрим, какие у нас вообще есть доступные Бауншвайгам империи: до того, как Наполеон объявил империей Францию, в континентальной Западной Европе долгое время была только одна империя, Священная Римская со столицей в Вене. Произнося «империя», современники по умолчанию подразумевали ее. Но эта империя, при этом, имела довольно сложную структуру, представляя из себя конфедеративное государство. Процитирую Википедию, чтобы кратко охарактеризовать особенности этой государственной формации (почему Википедию? Потому что тут нам нужна краткая справка-выжимка, а не подробный разбор): «В ранний период своего существования империя имела характер феодально-теократического государства, а императоры претендовали на высшую власть в христианском мире. Усиление папского престола и многовековая борьба за обладание Италией при одновременном росте могущества территориальных князей в Германии значительно ослабили центральную власть в империи. В период позднего Средневековья возобладали тенденции децентрализации. При таком развитии субъекты, входившие в империю, должны были стать полунезависимыми. Однако осуществлённая в конце XV — начале XVI века «имперская реформа» позволила увеличить влияние центральной власти и сформировать новый баланс власти между императором и сословиями. Кризис Реформации и Тридцатилетней войны в Европе был преодолён с помощью ограничения власти императора и превращением общесословного рейхстага в главный элемент имперской конструкции. Империя Нового времени обеспечивала сохранение самостоятельности её субъектов, а также защиту традиционных прав и привилегий сословий. В империи существовали несколько конфессий, после Вестфальского мира католики империи были вынуждены не вести религиозных войн с протестантами. После окончания Тридцатилетней войны в империи не было тенденций к централизации власти. Развитие протестантских княжеств, в том числе по пути внутренней консолидации и становления собственной государственности, входило в противоречие со структурой империи, предназначенной, в том числе, для защиты от протестантов». Королевство Пруссия формально входило в состав Империи, хотя на практике между Веной и Берлином существовало соперничество. В период Наполеоновских войн Священная Римская Империя была упразднена, про историю Пруссии/Германии и Австрии мы еще поговорим подробнее позже, как и про Наполеоновские войны. В Восточной Европе же есть Российская империя со столицей в Санкт-Петербурге. Эти государственные формации отлично подходят по эстетике, а еще там говорили на немецком (знать российской империи знала как французский, так и немецкий, а вот с русским имела проблемы; количество и влияние немцев было просто огромным, постепенный их отток начался только во второй половине XIX века; да и название столицы и многих городов, особенно в XVIII–XIX веках, «исконно славянские»). Причем по структуре с абсолютистской властью императора, затянувшимся феодализмом в отношениях аристократии и крестьян, отсутствию особых прав земель и городов, какие были в Священной Римской, Российская нам лучше подходит. Конечно, Российская империя, долгое время существовавшая в плотной экономической связке с Британской, «запятнала» себя пристрастием к чаю, но все же, возможно, не стоит нашим Брауншвайгам так уж с ходу ее отбрасывать. Чай, как говорится, не водка, много не выпьешь. И действительно, Брауншвайги имели браки и с Романовыми, и с имперскими Габсбургами. Именно с Брауншвайгов пошла негласная традиция, что Романовы заключали браки с представителями некрупных германских княжеств: Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская (нем. Charlotte Christine Sophie von Braunschweig-Wolfenbüttel) вышла замуж за царевича Алексея Петровича, сына первого императора. Царевич относился к ней с пренебрежением и открыто жил с любовницей-простолюдинкой Ефросиньей. Шарлотта родила дочь Наталью и сына, будущего императора Петра II, вскоре после рождения которого умерла. Правда, была легенда, будто она инсценировала свою смерть и сбежала в Америку, но Вольтер и Фридрих Великий считали ее чушью. Хотя до смерти Шарлотты никому не было особого дела (Петербург в это время праздновал рождение сына Петра и Екатерины), она была похоронена в строящемся Петропавловском соборе, будущем императорском некрополе. Институт Петра Великого пишет: «Она была единственной лютеранкой, погребенной в сооружавшемся тогда Петропавловском соборе Санкт-Петербурга (строительство храма началось в 1712 году). Церемониал погребения, сочетавшего элементы православного и лютеранского обрядов, послужил образцом для последующих церемоний подобного рода». Эта история тоже не похожа на то, что показано в «Легенде…», но есть одно но: со смертью Петра I начнется Эпоха дворцовых переворотов, вызванная династическим кризисом, а со смертью упомянутого Петра II оборвется прямая мужская линия Дома Романовых. По своему характеру это само по себе вполне может быть похоже на то, что мы ищем, но посмотрим, причем тут Брауншвайги. Елизавета Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская вышла замуж за будущего императора Карла VI Габсбурга в 1708 году. Она, кстати, мать знаменитой Марии-Терезии. Как императрица она, судя по всему, не имела особого влияния на государственные дела, но она помогла своему брату, Фердинанду Альбрехту II Брауншвейг-Вольфенбюттельскому, между прочим, имперскому фельдмаршалу, устроить выгодные браки своих детей. Елизавете Кристине удалось устроить брак своей племянницы Елизаветы Кристины Брауншвейгской с королём Пруссии Фридрихом II и своего племянника Антона Ульриха Брауншвейгского с Анной Леопольдовной. Анна Леопольдовна — это племянница императрицы Анны Иоанновны и наследница российского престола. Иоанн V — это старший брат первого императора Петра Первого, сын от первой жены царя Алексея Михайловича. Он с детства тяжело болел, поэтому братьев их соперничающие родственники продавили как соправителей, что является уникальным случаем и для Московского периода, и для имперского. Оба были коронованы как цари, сохранился двойной трон. Делами управления Иван никогда не занимался, но успел жениться и завести троих дочерей (еще две умерли в раннем возрасте). В 29 лет царь Иоанн умер. Его вдова Прасковья во всем поддержала реформы Петра, так что имела богатейшее содержание и жила на широкую ногу. Через племянниц Петр решил заключить династические браки. Старшая, Екатерина Ивановна, была выдана замуж за герцога Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского, Анна Леопольдовна их дочь. Екатерина столкнулась жестоким обращением со стороны мужа, поэтому забрала ребенка и уехала в Россию. Из-за этого поступка ее впоследствии сочли слишком своевольной, и решили отдать корону ее младшей сестре Анне. Вторая дочь, Анна Иоанновна (28 января (7 февраля) 1693 — 17 (28) октября 1740), была выдана замуж в Курляндию, где быстро овдовела и тихо сидела, что и создало иллюзию ее послушности, из-за чего потом и была выбрана в императрицы. Императрицей Российской империи была в 1730–1740 годах. Младшая, Прасковья Ивановна (24 сентября (4 октября) 1694 — 8 (19) октября 1731), вышла замуж за русского, по некоторым сведениям, тайно. Анна Иоанновна не имела своих детей. Корону она принципиально хотела сохранить в ветви Иоанна. Из детей Петра выжило две дочери, Анна и Елизавета, но их проблемой было то, что они родились вне брака. Поскольку потом Петр все же женился на их матери Екатерине, они считались не просто бастардами, а «привечанными», но их права все равно казались современникам сомнительными. Петр хотел выдать кого-нибудь из своих дочерей за наследника французского престола, но Бурбоны сумели отвертеться от этого заманчивого предложения, поскольку их не устраивало сомнительное происхождение матери цесаревен и их статус бастардов. Хотя Анна и Елизавета считались красавицами по меркам времени. Анна была брюнеткой, что тогда было более модным, но современники очень высоко превозносили красоту и веселый характер блондинки Елизаветы. Анна вышла замуж за Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского, который надеялся с помощью Петра вернуть отошедшую Дании историческую область Шлезвиг, так что на законность происхождения мог посмотреть сквозь пальцы. Анна и ее супруг имели большое влияние при коротком правлении Екатерины, Карл Фридрих вошел в Верховный тайный совет. Но после смерти Екатерины Меншиков продавил на престол кандидатуру 11-летнего Петра II, уже известного нам сына Алексея и Шарлотты Брауншвейгской, потому что рассчитывал выдать за него свою дочь. До совершеннолетия Петра должен был править регентский совет, куда входили все 7 членов Верховного тайного совета и цесаревны Анна и Елизавета. Однако сразу после смерти Екатерины Меншиков вывел Карла Фридриха из состава Верховного тайного совета, отодвинул Анну и Елизавету от управления и вынудил супругов уехать на родину Карла Фридриха. Анна родила сына, но довольно быстро заболела и умерла. Похоронить себя она завещала в Петропавловском соборе, причем Елизавета на похороны не пришла, хотя сестры были очень близки. Возможно, это связано с характером Елизаветы, которая любила развлечения и не любила все грустное. Петр II же любил Елизавету, они часто вместе охотились и проводили время. При Петре у нее были все наряды и развлечения, которые она хотела. Возможно, именно она повлияла на то, что вскоре Меншиков уехал в знаменитую ссылку в Березово. (Да, возможно только мне это все кажется интересным, и все эти причинно-следственные связи можно просто убрать). После смерти Петра II императрицей стала Анна Иоанновна. Елизавете в период ее десятилетнего правления пришлось просто неимоверно страдать: она оказалась сильно ограничена в средствах и из-за этого носила «простенькие платья из белой тафты, подбитые чёрным гризетом». (Валишевский К. Дщерь Петра Великого. — 1902.) Своей наследницей Анна Иоанновна видела племянницу, Анну Леопольдовну, но императором решила сделать ее сына, возможно, потому, что не видела в Анне Леопольдовне достаточной воли к власти. Может быть, это оказалось ошибкой, и если бы войска присягнули на верность ей как императрице, а не младенцу, переворота удалось бы избежать, но история не знает сослагательного наклонения. После смерти самой Елизаветы императором стал ее взрослый племянник, сын Анны Петровны Петр III, но он тоже вскоре стал жертвой очередного дворцового переворота, так что возраст и пол вовсе не были панацеей. Так или иначе, императором стал сын Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха Брауншвайг-Вольфенбюттельского Иоанн VI. Изначально регентом при Анне Леопольдовне был фаворит Анны Иоанновны Бирон. Его в империи ненавидели примерно все, поэтому вскоре он был свергнут фельдмаршалом Христофором Минихом, а регентом стала сама Анна Леопольдовна. Сведения о правлении Анны Леопольдовны несколько противоречивы. По некоторым свидетельствам, она одевалась изящно и со вкусом, по другим — целыми днями ходила по дворцу в одном халате, но все сходились в том, что она не любила сложные прически, и укладывала волосы сама, из-за чего выглядела немодно. Впрочем, учитывая сложность модных причесок того времени, современному человеку ее легко понять. Однако у аристократов того времени отсутствие модной прически вызывало серьезные сомнения в легитимности правительницы. Тем более, Елизавета, как мы помним, ужасно страдавшая в простеньких платьях, даже в стесненных средствах продолжала считаться модницей. Еще Елизавета очень любила проводить время в казармах и выпить чарку. Анну Леопольдовну же обвиняли в отсутствии любви к народу, и, что важнее, к армии: она не любила прогулки и массовые зрелища, а главное, у нее не было желания пропустить с гвардейцами чарку-другую. Антон-Ульрих был произведен аж в генералиссимусы, первым после Меншикова. Еще одной проблемой было то, что, видимо, решив поддержать отечественного производителя, правительство Анны Леопольдовны запретило ввоз в империю сукна высшего сорта. В общем, «в чем наша сила» эти люди совершенно не понимали. Не в импортозамещении же! 23 ноября 1741 года, во время карточной игры, Анна Леопольдовна встала из-за стола и пригласила Елизавету в соседний покой. В руках у Анны Леопольдовны был очередной донос, что Елизавета готовит заговор, о чем она прямо сказала. Генерал Кристоф Манштейн в своих мемуарах пишет: «Цесаревна прекрасно выдержала этот разговор, она уверяла великую княгиню, что никогда не имела в мыслях предпринять что-либо против неё или против её сына, что она была слишком религиозна, чтобы нарушить данную ей присягу, и что все эти известия сообщены её врагами, желавшими сделать её несчастливой…». Елизавета расплакалась, и убедила «сестрицу» в своей невиновности. Но на самом деле эта ситуация придала ей решимости действовать быстрее и жестче. В ночь на 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна в сопровождении гвардейцев вошла в Зимний дворец и арестовала саму Анну Леопольдовну, ее супруга Антона Ульриха, годовалого императора Ивана VI и 4-месячную дочь Анны. После этого в документах свергнутую семью называют просто «Брауншвейгское семейство». Дальше я процитирую одноименную статью Википедии: «В первые дни после захвата власти Елизаветой Петровной её сторонники не знали, что делать с «брауншвейгцами». Поначалу их хотели выслать обратно в Европу (эта версия была публичной и объявлена народу в манифесте Елизаветы, объяснявшем её права на престол), для чего 12 декабря всё семейство было препровождено в Рижский замок. Там, однако, они были задержаны в течение целого года. Во всех злоключениях за своими бывшими покровителями следовали фрейлина Юлиана Менгден и полковник Геймбург, адъютант принца Брауншвейгского. Всё это время при петербургском дворе пытались определить их дальнейшую судьбу. Влиятельный маркиз де Шетарди настаивал на ссылке в самые глухие места России. Чашу весов в сторону этого мнения склонил заговор камер-лакея Турчанинова, который замышлял устранить Елизавету Петровну и освободить Ивана Антоновича из темницы. В декабре 1742 года Анна Леопольдовна с родными была переведена в крепость Дюнамюнде, где у неё родилась дочь Елизавета. В январе 1744 года всё семейство перевезли в Рязанскую губернию для заключения в Раненбургской крепости. Однако уже в июле барон Корф привёз в Раненбург указание везти брауншвейгское семейство в Архангельск для последующей переправы в Соловецкий монастырь. При этом Геймбургу и Менгден было запрещено следовать за ними, однако такое разрешение получил шотландский лейб-медик Майкл Маунзи, оказывавший им врачебную помощь. Несмотря на болезнь и осеннюю распутицу, бывшая правительница была отправлена на север. Из-за льдов о переправе на Соловки нечего было и думать. Брауншвейгское семейство поселили под крепким караулом в архиерейском доме при Холмогорском соборе, который был обнесён высоким тыном. Это здание частично сохранилось до наших дней. Бывшего императора изолировали от родителей. Единственные их развлечения в это время — прогулки по саду и на карете в пределах 200 сажен от дома. Во время заключения в Холмогорах у Анны Леопольдовны родились сыновья Пётр (19 марта 1745 года) и Алексей (27 февраля 1746 года). Сведения о рождении новых принцев не разглашались. После рождения Алексея она заболела родильной горячкой и умерла на 28 году жизни. Комендант Холмогорской тюрьмы майор Гурьев, следуя инструкции, отправил тело бывшей правительницы в столицу, где оно с почестями было погребено в Александро-Невской лавре. Заключение брауншвейгских принцев в Холмогорах было полно лишений; нередко они нуждались в самом необходимом. Для наблюдения за ними был определён штаб-офицер с командой; прислуживали им несколько мужчин и женщин из простого звания. Всякое сообщение с посторонними было им строго воспрещено; один лишь архангельский губернатор имел повеление навещать их по временам, чтобы осведомляться об их состоянии. Воспитанные вместе с простолюдинами, дети Антона Ульриха не знали другого языка, кроме русского. На содержание Брауншвейгской фамилии, на жалованье приставленным к ним людям, также на ремонт дома, который они занимали, не было назначено определённой суммы; но отпускалось из архангельского казначейства от 10 до 15 тысяч рублей ежегодно». При восшествии на престол Елизавета дала обет, что если переворот удастся, она не подпишет ни одного смертного приговора. Свое обещание она формально исполнила, но заключение в суровом северном климате без привычного обеспечения скорее всего поспособствовало быстрой смерти Анны. При Екатерине II условия содержания свергнутого императора изменились: «В 1756 г. Иван Антонович был тайно перевезен в Шлиссельбургскую крепость. Настоящее имя «безымянного колодника» было скрыто даже от коменданта крепости. Охраной узника занималась непосредственно Тайная канцелярия. После упразднения этого ведомства содержание бывшего императора было поручено курировать Н. И. Панину. И Пётр III, и Екатерина II приезжали в крепость посмотреть на «соперника». После каждого визита его изоляция от окружающего мира только усиливалась. В 1764 г. при попытке освободить Ивана Антоновича, предпринятой подпоручиком Василием Мировичем, таинственный узник был убит. Его тело захоронили в неустановленном месте. Ряд историков считает, что попытка освобождения была подстроена с целью устранить наиболее опасного конкурента Екатерины II, узурпировавшей российский престол, не имея никаких прав на него. Через 10 лет в Холмогорах умер генералиссимус Антон Ульрих, к тому времени окончательно ослепший. Екатерина предлагала ему вернуться на родину, оставив детей в России; но он неволю с детьми предпочёл одинокой свободе». Кстати, крепость Шлиссельбург изначально называлась Шлюссельбург, по-немецки «ключ-город», но злые русские имперцы прозвали ее «Шлюхин», из-за чего закрепилось немного искаженное название. Как мы видим, Брауншвейгское семейство в реальности действительно потеряло престол, но это не было вызвано какой-то жестокостью с их стороны. Они просто не понравились аристократии и гвардии, которой модная прическа казалась крайне важной для хорошего правителя. Конечно, как и все высшее сословие, они были в естественном противопоставлении с крестьянами, а весь XVIII век отмечен постоянными волнениями то крестьян, то покоренных народов, что уже при Екатерине вылилось в полномасштабный Пугачевский бунт, где сражались и крестьяне, и казаки, и башкиры, но никакой речи об особо ужасном отношении Брауншвайгов даже по имперским меркам нет: не про них писал Радищев, и Муму топили тоже не они. Они просто оказались слишком беспечными, чтобы сохранить власть. Крепостное право же при Елизавете только укрепилось: на многих территориях власть помещиков была фактически единственным способом администрирования, они поддерживали порядок, организовывали рекрутский набор, необходимый для функционирования армии, и сбор налогов. Официально помещики не имели права казнить крестьян, но фактически могли наказать поркой кнутом, что нередко приводило к смерти, и это не считалось убийством. В 1746 году за дворянами было закреплено право владеть землёй и крестьянами. В 1760 году помещики получили право ссылать крестьян в Сибирь на поселение с зачётом их вместо рекрутов. Крестьянам было запрещено вести денежные операции без разрешения помещика. В 1755 году заводские крестьяне были закреплены в качестве постоянных (посессионных) работников на уральских заводах. Надо сказать, в годы правления Елизаветы ни русских, ни другие народы империи никто не назвал бы какими-то «генетическими рабами»: в последние годы правления Елизаветы зафиксировано более 60 волнений только монастырских крестьян; началось же её правление с очередного восстания башкир. В 1754–1764 годах волнения наблюдались на 54 заводах Урала (200 тыс. приписных крестьян). На 1743–1745 годы пришлось Терюшевское восстание эрзян. Зато все буддийские ламы, пожелавшие приехать в Россию, приводились к присяге на верноподданство империи, освобождались от уплаты налогов и получали право свободно проповедовать. Кроме того, Елизавета частично восстановила самоуправление Малороссии, сделав гетманом Кирилла Разумовского, брата своего фаворита и по мнению современников тайного супруга графа Алексея Разумовского, при рождении обычного казака Розума, удачно попавшегося на глаза царевне. Интересная деталь: в славянских сказках лиса-трикстер — девочка, и ее зовут, по созвучию, Лисавета. В западноевропейских сказках аналогичный персонаж — мальчик, и его зовут Райнхард, сокращенно Рейнеке, во французском произношении Ренар. Впрочем, как раз это выглядит совпадением, и я вообще не уверенна, что Танака правильно интерпретирует имя «Райнхард», дальше объясню, почему. Так же обращает на себя внимание совпадение имен сестры Елизаветы Анны и Аннерозе; впрочем, это сходство скорее «косметическое», поскольку имя очень распространенное. При Елизавете империя, как обычно, много воевала, в том числе вела успешную войну с уже упоминавшимся королем Пруссии Фридрихом Великим, которого, по сути, спасло чудо: смерть Елизаветы и восшествие на престол Петра III, который очень любил прусского короля, как и его жена Екатерина, родственница Фридриха, при том что между собой супруги враждовали. Сюжетная ветка с наиболее очевидным историческим прототипом в «Легенде…» — это нападение Альянса на Рейх. Оно списано с войны 1812 года, так что в Российскую империю мы скоро вернемся вместе с «последним военным гением в истории», как иногда называют Наполеона Бонапарта. Я специально решила сначала рассмотреть Брауншвайгов, чтобы соблюсти подобие хронологической последовательности.