Winter Nights.

      В Подземье снега не было. Откуда бы ему там, собственно, взяться? До поверхности было настолько далеко, что даже то небольшое количество снежинок, что могло попасть сюда сквозь разломы, неизбежно превращалось в ледяную корку, что делало передвижение по скользким каменным переходам еще более опасным, чем обычно. Благо, пламя-грибы тут росли повсюду, слегка подтапливая лед, но не снижая опасность передвижения по местности. Но, справедливости ради, стоило отметить, что когда прибрежную деревню полностью обжили все бывшие заключенные Касадора, это место даже стало приобретать какой-то свой шарм. Не сказать, что Астариону тут шибко нравилось, он променял бы жизнь в этом месте на возможность ходить под солнцем в любой момент, но тут было не так уж и плохо. Правда, стоило признать, у Анкунина уже очень давно не получалось себя обманывать. Тут было неплохо не потому что не нужно было бояться солнца, не потому что в недавно зародившейся колонии свободных вампирских отродий он был главным, а потому что рядом с ним в эту подземную тюрьму добровольно отправилась Лорелея.       Он заметил, что в последние дни она ходила какая-то унылая и почти не улыбалась, что все дела, с которыми она каждый день справлялась с присущим ей одной энтузиазмом, она делала как-то лениво и нехотя. Бледный эльф хмуро наблюдал за столь резким изменением в ее поведении и совершенно не понимал, в чем же причина. Это его угнетало. Он боялся, что девушка разочаровалась в своем выборе.       — Ну и чего с ней не так, — бурчал кровосос недовольно себе под нос, шелестящая походка Карнисса уже была привычным аккомпанементом к его вечерним патрулям.       — Скучает по поверхности, — просто отвечал драук. Астарион цокнул языком, его раздражало, что этому чудищу эльфийка выкладывала все как на духу, — Любит зиму. Тут зимы нет. Только холод.       Вампир задумался. И правда. Тут зимы не бывает. На губах растянулась хищная улыбочка.       — Куда ты меня ведешь? — несмотря на плохое настроение, когда он сказал ей, что приготовил сюрприз, в ее голосе появились нотки любопытства и энтузиазма. Они двигались осторожно, почти все время кровопийца держал ее за руку. Она была только благодарна. Девушка до одури боялась высоты и он все еще был единственным, кто об этом знал. Поэтому, когда они ходили по улочкам Подземья вдвоем, он всегда сжимал ее пальцы мертвой хваткой. Ей так было спокойнее. Им обоим было.       Оставив их владения на временное попечительство Карнисса и вернувшегося из Врат, чтобы продолжить свои исследования, Омелума, парочка выдвинулась в путь почти сутки назад. Маршрут был знакомым и хорошо протоптанным. Астарион удивлялся тому, насколько быстро менялось все вокруг. Еще недавно шарритские руины, отрезанные террором Юргира от основной громады храма Ночной певуньи, были мрачным и темным местом, портом двергаров, а теперь освобожденные ими свирфнеблины вместе с покинувшими Врата Балдура гондийцами превратили это место в свой дом. И именно отсюда Астарион планировал вывести свою возлюбленную на поверхность. Вариант с долгим подъемом из храма Селунэ был отметен им сразу, по очень простой причине. А причину эту было видно издалека, свирфнеблины постарались на славу. Рождественская ярмарка привлекала к себе не только обитателей Подземья, но и жителей новой вотчины Хальсина, когда-то звавшейся Проклятыми землями. Ярмарка пестрела огнями и запахами, шумела десятками, если не сотнями, голосов, звенела монетами. В глазах эльфийки впервые за этот долгий месяц появились живые проблески. Она весело бегала от одной лавки к другой, глядела на различные товары и то и дело тянула Астариона за рукав к новому прилавку, чтобы показать на что-нибудь, что привлекло ее внимание. Она здоровалась с каждым первым, их тут каждый встречный знал. К моменту, когда они таки добрались до лифта наружу, их походные рюкзаки полнились подарками и сувенирами, а настроение Лорелеи значительно улучшилось.       Подъемник тихонько скрипел, девушка ласково терлась щечкой о его плечо, в молчаливом жесте благодарности. Двери громко лязгнули, разъезжаясь в стороны, кровосос осторожно высунул нос на поверхность. Ему повезло. На улице уже было темно и он свободно мог прогуляться вместе с любимой по ночным улочкам. Лишь только завидев снежные ковры за каменными дверьми, Лорелея подпрыгнула на месте и со звонким смехом вихрем пронеслась наружу. Громкий свист призвал из ниоткуда Люпуса, медлительные догонялки по сугробам горячили девичью кровь. Вампир наблюдал за ними со стороны, предпочитая в эти игрища не ввязываться, но когда снежок угодил прямо в его бледную физиономию не смог остаться в стороне. Быстро нагнав свою уже достаточно запыхавшуюся жертву, кровосос повалил девчонку в снег. Ее волосы растрепались, тяжелое дыхание никак не желало успокаиваться, а сердечко бешено стучало в груди, так громко, что он слышал его совершенно отчетливо. Легкие снежинки припорошили ее пушистые волосы, волк довольно закопался под снег по самый нос, торчавший большой черной точкой над поверхностью большого белого холмика. Ее тонкие ручонки обвились вокруг шеи Астариона, он тоже довольно ухмылялся. Видеть ее наконец такой живой и счастливой было приятно.       — Спасибо, — тихо прошептала она, пряча смущенное личико в его воротник. Анкунин подумал, что стоит превратить этот поход в их первую рождественскую традицию.