Запрещёнка

Эфир хороший вожак. По крайней мере, он хочет себя таковым считать. Он ведь заботится о своём клане. Переживает за каждого гуля. Всегда хвалит, иногда ругает. И, конечно, балует. Возвращаться в аббатство с пустыми руками – стыдно. Его задушат грустные, голодные глаза гулей, которых он сам приучил к запрещённым вкусностям. Поэтому, возвращаясь с очередного поручения Папы, на которые его отправляют, как самого ответственного, он заезжает в магазин, и покупает то, что, насколько он знает, понравится гулям: шоколадки, конфеты и прочие сладости, которые им запрещено есть. На протяжении всего пути до аббатства Эфир продумывает план, как пронести пакет незаметно для глаз Папы. Не то чтобы его строго досматривали после каждого возвращения, да и сам Копиа, он уверен, не доложит на своего упыря, максимум для вида сделает строгий выговор, но и в наглую проносить запрещёнку – не лучший выбор. План придуман, и Дью, одному из участников его осуществления, план не понравился, но он, как хороший друг для гулей клана и любящий партнёр для Эфира, отказывать не стал, и теперь послушно топчется у входа в церковь. План (единственный, пришедший Эфиру в голову) заключался в том, что Дьюдроп встретит, заберёт пакет и убежит раньше, чем придёт Папа. Эфиру и самому план не очень нравился, но за неимением другого приходилось надеяться на лучшее. Поэтому, припарковавшись, Эфир вышел из машины и покрепче перехватил пакет, направился к церкви, по пути здороваясь с проходящими Братьями и Сёстрами Греха. Остановившись перед дверями, Эфир выдохнул и положил руку на ручку, потянув на себя. Успел только голову просунуть, как краем глаза уловил движение. Дью и правда ждал его, но сейчас стоял и чуть заметно крутил головой в разные стороны и прогонял его жестом правой руки, которую держал перед собой левой. Эфир непонимающего наклоник голову к плечу, но дверь прикрыл. Дью чересчур громко сказал: - Да, Папа, конечно. Эфир отпустил ручку двери, и та с негромким скрипом закрылась. Он на всякий случай решил отойти, чтобы, если кто подумает открыть её, его не было видно, и с трудом услышал через дверь голос Свисса, тоже специально громкий. - Папа, а можно вас на минутку? Всего на минутку, честно-честно! И разговор. Похоже, Свисс понял их план и пытался помочь, но вместо того, чтобы отойти, Папа решил ответить на все “интересующие” гуля вопросы здесь. Папа вряд ли уйдёт; Эфир уже сообщил, что скоро будет в аббатстве, и Копиа, несомненно, хочет первым встретить его. Эфир выдохнул сквозь зубы. Делать нечего. Он сложил пакет до максимально маленького размера и завязал на узелок. Снова подошёл к двери, прислушался: Свисс до сих пор заговаривал Папе зубы. Эфир приоткрыл дверь. В коридоре он увидел всё ещё стоящего Дьюдропа, но рядом с ним теперь стоял и Рейн, а сзади подходил Маунтин. Он, увидев сующегося в дверь Эфира, толкнул Дью; тот тоже перевёл на него глаза (хотя под маской и не было видно) и опять закачал головой. Эфир приставил палец к губам и сунулся в дверь чуть больше, и теперь увидел самого Копию. Он стоял к двери спиной и уже, кажется, закипал от злости на Свисса. Нужно действовать, пока Свисс, бедненький, не получил тростью по шее. Эфир обратил на себя внимание Дьюдропа снова и показал получившийся из пакета свёрток, чуть подбросил в руке в его направлении. Тот, поняв, что хочет сделать Эфир, боязливо дёрнул головой в сторону Папы и в противоположную, но уже в следующую секунду ловил шуршащий пакет. Звук привлёк Копию, и он развернулся, едва не заметив, как Дью прячет за спиной свёрток. Папа, кажется, что-то даже заподозрил, и уже собирался подойти к Дьюдропу, когда Эфир широко отворил дверь и зашёл в церковь, громко топнув в конце. Внимание Папы обратилось к Эфиру. - Здравствуй, Эфир. Рад тебя видеть. Что с моим поручением? - Всё в лучшем виде! Уж не сомневайтесь, – излишне беззаботно сказал Эфир и сложил руки на груди, оглядывая коридор, будто соскучился. Он и соскучился, всё-таки почти неделю не был дома, но сейчас рассматривал подошедших гульетт и интерьеры коридора скорее ради приличия и отвлечения внимания от так и застывшего Дью. Эфир повернул голову налево и увидел нового секретаря Копии. Вот же... Эта секретарь пришла, наверное, с месяц назад, и сейчас могла доставить им серьёзных проблем. Вот почему Дью дёрнул головой не только в сторону Папы, но и в противоположную. Как... прелестно. Эфир испуганными глазами прожигал секретаря. Она посмотрела на него и, пока Папа, извинившись, отвернулся (снова к Свиссу, чтобы, видимо, закончить разговор) провела двумя пальцами рядом с губами, будто застегнула молнию. Улыбнулась. Эфир выдохнул в ответ. Одной проблемой меньше. Теперь Эфир наблюдал за поистине смешным представлением. Пока Свисс продолжал терроризировать Папу, другие гули, стоящие в линию, начали шевелиться и пихаться. Начал это Дью, стоящий с самого края, пихнувший стоящего рядом брата, видимо, передавая свёрток ему. Тот, боясь ответственности, пихул свёрток дальше, в руки Циррус. Она попыталась пихнуть его обратно Рейну, но он легко шлёпнул её по руке. Циррус ткнула свёртком Кумулюс, но та, не желая его принимать, пихнула её, и между ними завязалась своеобразная битва. Они пихали друг дружку, пока на шуршание не обернулся Папа. - Что вы делаете? – он, извинившись уже перед Свиссом, отошёл к гульеттам. Они, обе, испугавшись, опустили головы и были готовы быть пойманными с поличным, как Маунтин, единственный стоящий позади, вытянул из рук Циррус свёрток и спрятал уже за своей спиной. Эфир, увидев это, сыграл в хорошего вожака. - Ну, что вы дерётесь? Ведёте себя, как дети малые. Давайте хотя бы не перед Папой, девочки? – гульетты подняли на него удивлённые глаза, но подыграли, склонив головы и извинившись. Эфир хмыкнул. - Итак, раз уж я отчитался, могу идти? Спать хочу жутко, несколько часов в пути, всё-таки. - Да, конечно. Можешь идти. Папа снова отошёл к Свиссу, в то время как Эфир, отвесив шутливый поклон секретарю и получив в ответ её улыбку и тихий смех, подошёл к своим и жестом показал уходить. Они уже не смогли сдержать громкий смех, оказавшись на лестнице. Папа повернул голову в ту сторону и улыбнулся. - Свисс, передай им, пожалуйста, чтобы в следующий раз не утруждались. Второй раз такого спектакля я не выдержу.

•••

Своим пристанищем гули выбрали комнату Маунтина – комнату с самой большой кроватью. Заваливаясь туда, упыри уже совсем не сдерживали смеха. Гульетты расположились на диване, Рейн и Маунтин устроились друг на друге в оранжевом кресле-мешке. Дьюдроп, выдвинув из-за стола стул, скромно сел там, рядом с Эфиром, положившим свёрток на стол и пытающимся аккуратно, не разрывая пакет, развернуть его. Наконец, бросив это гиблое дело, Эфир порвал пакет и принялся доставать оттуда содержимое. Несколько шоколадок и три упаковки конфет со вкусами вишни, лимона и пломбира отправились на кровать к гульеттам. В Маунтина прилетела коробка конфет с кофе, в Рейна – две плитки белого шоколада и пачка леденцов. Дью досталась коробка наивкуснейших конфет с орешками, за что Эфиру достался поцелуй в щёку. Маски были сняты и дружно положены в кучку у шкафа, а гули занялись поеданием принесённых сладостей. Расслабившись, они вздрогнули, когда дверь открылась. Благо, это оказался всего лишь взъерошенный Свисс. - Идите вы нахрен, я больше вам помогать не буду! Меня чуть тростью по голове не огрели! – Свисс в расстройстве сел на край кровати. К нему подошёл Эфир, положив руку на плечо. - Не расстраивайся, пожуй сладенького, – ему в руки упали две плитки молочного шоколада. Следом прилетела коробка его любимых алкогольных конфет. - А это тебе как утешительный приз. Так что, больше не будешь помогать? Свисс, визжа от счастья, не ответил.