Только верь, Вера

      — Раааз, дваааа, триии, четыыыыре, пяяяять, я иду тебя искать! От меня не спрячешься!       За окном бушевала метель, а в квартире горели лампы тёплым жёлтым светом. На плите свистел чайник, в духовке заканчивала печься шарлотка. Слышался шелест страниц.       — Вера, аккуратнее. — Прозвучал над головой строгий голос папы. — То, что в такую погоду вам нельзя на улицу, не значит, что нужно беситься дома. Упадёшь и будешь долго плакать.       Вера сбавила бег на шаг, продолжая пытливо рыскать по комнате. Проверила за шкафами, в шкафах, заглянула под диван и за шторы, упёрлась ладонями в окно, залюбовавшись на миг витиеватыми рисунками мороза. Старательно вышагивая перед присевшим почитать в кресле папой, поспешно скрылась в потёмках коридора. В спальне они с Димой договорились не прятаться, папа ругаться будет, если случайно испортят его чертежи или в пятый раз опрокинут мамин мольберт. А если на нём окажется холст с незаконченной картиной…       Заглядывая в каждый тёмный уголок, Вера медленно подбиралась к их комнате. Прятаться она обожала, а вот искать…не всегда получалось. Шторы, место под столом, в шкафу…неужели не доглядела в прихожей? Надо вернуться!       Вера сделала шаг и ощутила, как её что-то схватило за ногу. От неожиданности она вскрикнула и отскочила в сторону, прижавшись к шкафу с одеждой. Из-под заправленной пледом кровати послышался смех.       — Несмешно! — обидчиво крикнула Вера и приблизилась к укрытию, опустившись на колени. — Совсем не… — убрав плед, она ощутила резкий холод. Ладони крепко сжались на футболке, колени затряслись.       Со светлых волос падали на пол комья свежей земли. В ней копошились склизкие черви. Протянутая в её сторону рука была сплошь в сине-фиолетовых пятнах.       — Ты нашла меня, сестрёнка. — Мутные, как у слепца, глаза смотрели на неё, пока из одного не вывалился червь. Вера закричала, попятилась, скобля маленькими ноготками по полу. Ледяная ладонь снова ухватилась за её ногу и поволокла под кровать.

***

      Вера вскочила и выбежала на балкон, разрыдавшись. Морозный воздух обжигал горло, но ей казалось, что если она вернётся в квартиру, то почувствует сладкий запах с аммиачным оттенком. Никогда его не чувствовала, но знала из учебников, что им пахнет. Внизу протяжно завыл забегавший по балкону Македонский. Ни себе поспать не дала, ни собаке, какая умница!       Вера уткнулась лбом в холодную деревянную раму и дышала ртом.       — Выглядишь потрёпаннее, чем обычно. От бабайки удирала?       Из горла вместо отдельных слов вырвался нервный смешок.       — Понятно… Жди.       Можно подумать, она бы смогла уйти?       Вера скатилась по стенке, оставив ладони на морозе, но вскоре ей пришлось встать и вытянуться, насколько позволяло окно, ведь её окликнули. Прилетевшая в ладони банка газировки шипела и с закрытой крышкой.       — Особое лекарство.       Как в сказке…выпьешь и что-нибудь произойдёт… Вера потянула за язычок открывашки, держа банку так, чтобы её не забрызгало. Газировка зашипела, забурлила. Переждав бурный поток пены, Вера поднесла банку ко рту и сделала глоток. Газировка была настолько сладкой, будто в неё, помимо сахара, залили литр шоколадного сиропа.       — Это такой бессрочный талончик к стоматологу?       С соседнего балкона посмеялись. Македонский в подтверждение гавкнул.       Сидя на холоде в высоких носочках, джинсах и двух свитерах и глотая ледяную, сладкую до сведённых зубов шипучку, Вера ощущала, что здесь ей теплее, чем в квартире с отоплением.