Бочонок мёда

Фантомная боль — это можно понять, это просто. Болит то, чего уже нет, но у мозга осталась об утраченном память. С фантомным желанием набить морду дело обстояло сложнее, особенно тогда, когда морду бить собираешься себе самому, пусть даже и не себе сегодняшнему. В этих зыбучих песках Рики увязал всякий раз по самые брови, и хорошо еще, что пески наметало не каждый день — и даже не каждый год! — а только по особому случаю. Вот как сегодня. Сегодня Ясону выпало с прямой спиной, как ни в чём не бывало покидать зал приемов на станции Монтале — покидать неспешно, как и положено высокому гостю, и за фарфоровой маской, в которую блонди умеют превращать безупречное свое лицо, ничего и никому не было видно. Но Рики-то знал. И помнил такую же безмятежную фарфоровую улыбку, в Дана Бан. — Ты стоишь там уже сто двадцать восемь минут, — раздалось у него за спиной. — Разглядывать листья пельтифиллума настолько увлекательно? Рики встряхнулся. Кто бы ему сказал тогда, больше жизни назад, что он может настолько обрадоваться этому голосу. — Прекращай заниматься самоедством, — продолжал тем временем Рауль Ам. Как и всякий блонди, переместиться он умел молниеносно, бесшумно, и уже оказался рядом. Крупные резные листья — действительно, пельтифиллум, — заколыхались, приветствуя стремительное это явление. — Ясон авантюрист и неуберёга по природе своей, и лишь исключительные показатели интеллекта в связке с феноменальной везучестью обеспечивает ему относительно невысокий уровень… травматизма на рабочем месте, обозначим это так. К счастью, тот факт, что биомедицинская служба Амои — лучшая из лучших в обитаемом космосе, позволяет нивелировать экстремумы, в которых Минку, — в голосе прорезалась привычная ехидца, — защемляет хвост. На данный момент я поводов для беспокойства за его жизнь не вижу. Рики потеребил очередной листок за глянцевую, начинавшую наливаться бордовым кромку. Служба блистала, это точно. А еще Ясону несказанно повезло, что в миссию на Монтале с ним летел именно Рауль, и сам Минк, кажется, понимал это лучше многих. «Хорошо, что тут ты, — невнятно донеслось уже из-за стягивающейся диафрагмы предоперационного шлюза, — а не кибер-хирург. У тебя рука легкая». Ответ Ама диафрагма отсекла начисто, и Рики остался в тишине. На сто двадцать восемь минут. Рауль просканировал его взглядом. Такие взгляды тишины не терпят, требуют немедленного ответа. — Спасибо, господин Ам. Но все же, признайте, внезапное явление Айсмена местным черным дельцам надолго приморозит им дух авантюризма. — Не спорю, вышло эффектно, — взгляд блонди потеплел, — хотя аборигены от потрясения и сделались чрезмерно нервны. Пальба, взрывы, беготня. А Айсмен, потрепанный фейерверками, еще и срочно перекидывайся обратно в Минка, и лети на протокольное мероприятие! Развязку вы сыграли без изящества. — Я вообще, — Рики снова нахмурился, — неизящен... Какая муха кусала вас с Ясоном, когда решили впаять меня в дипломатический корпус? И уровень опасности я не просчитал как должно… Да, не просчитал. Опять! — Повторяю еще раз: просчитай ты всё с командой лучших аналитиков элиты хоть десять раз и сто десять раз попытайся втолковать это Минку, все без толку. Если он чует шанс, он рванет за шансом куда угодно. Рауль развернулся, взметнув полы форменной накидки, глянул требовательно на противоположную стену, та немедля пошла волной, зарябила, затем процвела медью и украсилась дубовыми кругляшами фальш-бочек. Рядом протянулась тонкая, невесомая, неожиданно модернового вида барная стойка и стулья. — Сядь. — блонди кивком указал на ближайший стул. Прозвучало веско, но не ультимативно. Рики сел. — Кают-компании «Морганы», как видишь, оснащены самыми передовыми рекреационными разработками. Ты, к моему удивлению, до сих пор не воспользовался и сотой долей их возможностей. Стаут будешь? Вот это поворот. Как говорят, смеяться или плакать? Рики хохотнул. — Блонди, — сказал он, — полны сюрпризов. — Монгрелы, — отозвался Рауль, — слишком впечатлительны. На будущее: сюжет и интерьер среда считывает с наиболее яркого образа, который транслируют поверхностные слои памяти. Я, как видишь, ярче всего помню вот это достойное заведение. Стаут у них подают неплохой. Проверим, как справятся здешние синтезаторы? Синтезаторы… постарались. Перед Рики оказалось нечто темное, горьковатое, с густым пивным ароматом, в который откуда-то издалека, будто из садов на самом горизонте, приносило сладкие, цветочные ноты. У Ама бокал был другим, высоким и узким, и запах мёда звучал из него гораздо отчетливее. — Стаут, — сказал Рауль, — это именно то, что ты сейчас пьешь. Будь любезен, переопредели понятие, если вдруг до сих пор этого не случилось. Рики отсалютовал. Ам усмехнулся и пригубил свой напиток. Вид у блонди был какой-то непривычный, довольный, как у сытого кота, и мечтательный, будто… Тут фантазия забуксовала и выдавать сравнение отказалась наотрез. — Хорошая штука, — сказал он осторожно и отхлебнул еще. — Вкусная, медом пахнет. И место хорошее! Тоже дипломатическая миссия была? Или симпозиум? — Нет, — Ам едва заметно покачал головой, всегда был примечательно экономен в движениях. — Наиболее точно происходившее можно обозначить как «медовый месяц». Рики поперхнулся. Закашлялся. Рауль, все так же прецизионно, приложил его по спине ладонью. Спина удивленно загудела, кашель понятливо иссяк. — У Ама, — проскрипел он, ну как тут не процитируешь! — рука легкая. — У Минка, — прилетело в ответ, — больное воображение. Будучи задавлено интеллектом, прорывается в план выражения причудливыми протуберанцами. И заметь, что это действие, — продолжал Рауль, усмехнувшись, — хлопок одной ладонью по спине, не имеет ни малейшего отношения к освобождению дыхательных путей. Рики рассмеялся. Разумеется, моральная поддержка в исполнении блонди как-то так и должна выглядеть — чтоб искры из глаз. На стене темнели (и казались настоящими) круги фальш-бочек. Боль и прочие фантомы исчезли как их и не было. Рауль на мгновение замер, будто задумался, затем оживился и заявил: — Ясона успешно транспортировали из медчасти в его каюту. Посещения разрешаю, но в вопросе длительности пребывания полагаюсь на твое благоразумие. Поскольку рассчитывать на благоразумие Минка, — договаривал Ам уже ему в спину, — со всей очевидностью, не приходится. ---оооОооо--- О бочонке мёда: выражение «медовый месяц» восходит к обычаю вручать молодым приготовленный специальным образом «питный мёд», слабоалкогольный напиток, который новобрачным полагалось пить и на свадебном застолье, и весь следующий месяц.