Ты над отчаянием взлетишь, звеня, стрелой разгонишь сумрак, Истина!

Майрон сохранил жизнь Финроду Фелагунду. Пожалел того, кто сражался до конца, был верен обещанию и шел на насмерть. У него не было шансов, это знали все. Даже Берен понял это в последний момент, он сильно переоценил силы эльфа, но ему необходима была поддержка. Финрод ею стал. И когда вервольф кинулся на сына Барахира, Финрод подставил себя, стал сражаться насмерть. Майрон вовремя отозвал своего драгого зверя, угостил его другой добычей. А Финрода забрал себе, стал говорить с ним: об Арде, о квенди, о ничтожных атани. Финрод был ранен ядом, но даже так, когда белая пелена застилала взгляд, он не был зол на мир, не считал, что сделал что-то не так. Также он не просил пощады или скорейшей, безболезненной смерти. Он готов был быть верен до конца своей клятве и скромной гордости, свойственной чести нолдо. Майрон не мог оставить всё это без внимания. Благодаря таким созданиям Арда будет полна порядка. Майрон оставил Финрода в своих покоях, чтобы тот излечился. Когда пришла Лутиэн с Хуаном, Майрон был повержен и изгнан. В облике летучей мыши он скрывался в другой крепости, но то было не навсегда. Следом ему оставалось лишь отправиться к Мелькору и просить пощады: за потерю Тол-ин-Гаурхота, расстановки сил в войне и немыслимого позора. Его победили эльф, человек и полумайя! Об эльфе он старался не думать. Конечно, тот больше не вспомнит о нем, сбежит в свое королевство. А Майрон продолжит греть в душе воспоминания о храбром, отважном нолдо, смотрящем на него без тени страха и ненависти. Пришло время, когда прятаться было нельзя больше, Майрон впорхнул в крепость тёмного вала и, приземлившись за его спиной, встал на колени. — Владыка Мелькор, вы знаете… — Конечно, знаю, — металлически-холодно произнес Мелькор. Майрон с трудом вдохнул, чувствуя, как внутри всё леденело. — Майрон, — также продолжил Мелькор, обернувшись медленно. Майрон опустил взгляд. Приготовился к чему угодно. Не зря. Неизмеримая сила откинула его на другой конец просторной залы, распластала по стене, вырывая хриплый стон. — Ты, кажется, забыл, что могу я. И что можешь ты. Майрон молчал, переводя дух. Живым ему, вероятно, не выбраться. Надежда умирает последней… Мелькор одумается, лишь накажет его как следует. Не успевает он закончить успокаивающие мысли, как Мелькор берет его с лёгкостью пушинки, перемещает к себе, нависает сверху, как смерть. Как приговор страдать в мире небытия, а не к великому вала Мандосу попасть… Странно сознаться: иногда Майрон задумывался, что после смерти было бы не так страшно оказаться в его чертогах. Но что-то поразительно теплое появляется из дальнего коридора. Шагает, звеня цепями, подходит к ним. Майрон не поднимает взгляда, не хочет знать, кто этот такой безумец и откуда он взялся. Не хочет, но интерес — желание свойственное всему живому. Майрон видит эльфа, сразу признает его. Финрод. Тогда еще, в темнице Тол-ин-Гаурхота, его волосы были золотистыми. Немного блеклыми, сильно грязными… Сейчас они белые и неживые. Сам эльф тоже выглядит не как прежде, не так, как в самое худшее для себя время, но в глазах цвета голубого неба остались капли неискоренимой силы. Майрон совершенно не понимает, что в голове этого эльфа, вставшего перед Мелькором. Заслонять его, Майрона?.. Мелькор внимательно смотрит на него, на цепи, эхом отпевающие последние движения. Финрод уже несколько лет пленен, играет роль развлечения, свободно передвигаясь по дворцу в цепях. А теперь решил стать героем, какая глупость. Он ничего не может сделать, вероятно, прекрасно понимает это. Надеется на скорую смерть? Чудесно, только недопустимо — слишком роскошно. Мелькор улыбался, восторгаясь немыслимому: эльф спасает темного майя. — Майрон, ты вполне можешь искупить вину. Майрон удивленно смотрит на Мелькора, кивает, готовый радостно слушать указания. Кажется, он будет жить. Финрод получил то, что хотел: он не позволил никому страдать, пока в силах предотвратить это. — Веди эльфа в подвал, ты помнишь, что делать с пленниками, которые мне наскучили. Их вид к утру должен меня позабавить, — приказывает Мелькор, желая разнообразить скучное течение жизни развлечением — составленном на странной симпатии квенди и майя. Какой бы долг их не связывал, полюбоваться на это доставит Мелькору удовольствие. Майрон молчит целую минуту перед ответом. Ему страшно признавать, что он не хочет вредить этому глупому эльфу. Только отказать Мелькору — невозможно. — Будет сделано, Владыка, — шепчет майя хрипло, и делает шаг вперед, не в силах отвести взгляд от сероватых в этот момент эльфийских глаз.