Дыра в облаках

      Люка следил за плавным течением облаков.       Глядел на их разнообразие. На облака, чей след казался лишь рисунком мелков; на надутые, словно июньский пух; на полупрозрачные, томно плывущими вслед за другими облаками.       Он искал среди них просвет, дыру, сквозь какую можно было увидеть часть безграничного неба; любил его также, как цвет своих волос. Но облака, ни чуть не расползаясь, продолжали плыть по небу, слипшись друг с другом, и солнце, жадно щадящее просочиться сквозь суровые тучи, не могло найти себе укромное местечко, чтобы хоть слегка народ смог увидеть и ощутить его теплые янтарные лучи.       Не могло порадовать собой людей.       Но Люка не был столь угрюм; он любил любую погоду. Парень любил облака, любил следить за их боем меж солнцем и тучами. Он жадно разглядывал их, их форму, и вдохновением заполнялась его душа. Но лишь мгновение, и образы этих облаков навсегда испарятся.

* * *

      Или нет.       Люка открыл глаза. Облака все также продолжали плыть, не давая солнцу с ними вместиться. Не отчего было жмуриться ранним утром.       Но улыбка Люки не сползала с лица. Всю ночь он видел образы облаков, которые, теперь, стали для него личными музами.       Босые стопы ощутили росистую траву.       Неужто он уснул прямо на улице?       Вновь.       Пахло утренней, деревенской, свежескошенной травкой. Все же когда-либо ощущали подобный запах?       Он привстал, глянул вперёд. Местечко было вполне уютным. Поляна, покрытая сплошь травой, словно зелёным мягким покровом. Изредка взор привлекали редкие, тянущиеся к небу ромашки. О зеленистый берег бились накатывающие волны ручья.       Несмотря на облака, заполнившие все небо, было светло, тепло и уютно.       Люка стряхнул травинки с волос и, вдыхая летний воздух, направился ближе к ручью, но чуть только смел он сделать шаг, чьи-то теплые, женские, нежные руки обхватили его загорелую шею.       Парень остановился.       Он, слыша знакомый запах, слегка наклонил голову назад, прикоснулся к руке дамы и ни сказал ни слова. Лишь улыбнулся. Прикрыл глаза. Над их головами проворно щебетали птицы, кружась в небесном вальсе.       Минута. Две. Вдруг руки сползают с его шеи, а он, уплыв в свои мечтания, начинает забываться, сомневаться, что все ещё в этом мире. Подул северный ветер. По неестественно для парней хрупкой коже прошли мурашки, а голубовласого окутала дрожь. Но, чуть поежившись, он продолжал наслаждаться моментом, улыбаясь, увы, грустному небу.       Но он любил небо и таким, грустным, молчаливым, облачным. Ведь вскоре сквозь облака проявятся теплые лучи солнца. Люка опустил руку, но не успев ей дойти до бедер ее тут же подхватили, потянули назад, и сознание парня наконец пробудилось.       Он резко опустил голову, улыбка слетела с его лица, но чуть парень обернулся и смог узреть во всей красе свою расцветающую избранную, улыбка вновь расползлась на его лице. — Доброе утро, Марь.       Маринетт на миг застыла, сомкнула бледные губы, после чего залилась смехом и потянула Люку вслед за собой. Парень не смог удержаться и тоже засмеялся, как детвора, бегающая по улице. Его избранная потащила его куда-то далеко, но голубовласый ещё не смог до конца прийти в себя и с ухмылкой выпалил недоумевающее: — Куда мы?       Мариннет не произнесла ни слова. Лишь ускорила темп, и они уж чуть не бежали. Но Люка доверился своей избранной и позволил ей бежать с ним, куда угодно.       Хоть на край света, но лишь бы с ней.       Они забежали на небольшой склон. Слегка моросило. Мариннет сбавила темп, затем и вовсе остановилась. Она глянула в лицо ее избранного, и глаза ее заискрились восторгом. Голубовласка протянула руку вперёд, указав на раскинувшуюся на километры реку; слегка дул ветер, и волны ее от порывов бились о наполненный травами прибрежный холм. Два зеленистых склона сияли от растущих повсюду цветов, хоть и не было утреннего, восходящего солнца. Река извивалась, словно обходила холмики. Деревья тянулись к небу, хоть и угрюмому, однотонному, серому, но чувство их, будто и чувство Люки, не могло подвести их: скоро будет просвет. — Люка! Тебе нравится? Неужто тебя не восхищает этот вид? — с восторгом произнесла Мари, глядев в глаза Люки.       Парень осмотрелся. Местность была и впрямь приятная. — Восхищает. Безупречный вид, Марь, — ответил голубовласый, сомкнув губы на пару секунд, затем высказав любящее: — Но больше всего меня восхищаешь ты.       Мариннет словно растаяла от подобных слов. На лице ее осталась лишь нежная улыбка, и единственное, что она осмелилась ответить, это, — — Спасибо, в знак благодарности. Благодарности того, что ее любят, ценят, и всегда для нее верны. — Но знаешь, что немного обидно? — вскоре продолжила девушка, — я думала, что, чуть мы проснёмся, взойдет солнце, осветит местность, и вид этот будет таким прекрасным, каким его я видела пару дней назад. Если бы не ты, я бы проснулась, и никто не смог бы хоть слегка поднять мне настроение. Я не люблю пасмурную погоду. Сейчас темно, а могло быть светло, ярко, теплее вдвойне. А ты, что думаешь?       Люка помолчал, оставаясь в раздумьях. Отвел взгляд, затем высказав: — Я люблю любую погоду. В облаках тоже присутствует что-то прекрасное, согласись? Они всегда разнообразны. Меня одинаково привлекает и пасмурная погода, и солнечная. — Но сейчас их форм не разглядеть? — Это временно. Скоро в них просочится дыра, и мы увидим долгожданное солнце. — Ты уверен? — Абсолютно, Марь.       Пара ненадолго притихла. Люка взял избранную за руку и глядел вперёд, на широкую реку. — А ты.. любишь безграничное небо? — начала девушка, — Любишь безоблачную погоду? — Люблю. Я же сказал, я люблю. Любую погоду. Но знаешь, что я люблю больше всего?       Мариннет стояла и смотрела в его глаза, в ожидании ответа. — Тебя.       Девушка улыбнулась. Обняла его. Растаяла в его нежном теле и коже. — Я знаю, что ты меня любишь, — заметила девушка, — но я не знаю, насколько сильно. — Я сравню тебя с солнцем, — ответил парень, — без него людям не выжить. Как и мне без тебя, Марь.       Мари ненадолго замолкла. — Так все же, Люка... Какая твоя любимая погода? И почему ты настолько покорен облакам? Неужто они твои вдохновители?       Люка, не произнеся ни слова обхватил Мариннет за талию, и улыбка на секунду сползла с его лица. Он лишь на мгновение затих, смотря на ее бледные уста, но вскоре процедил: — Довольно таких разговоров, Марь.       Затем он прислонился к ее белоснежным губам, и тут же пара зажмурилась, слегка поморщилась. На их лице заиграли лучи солнца. Они оба глянули на небо и увидели янтарное, восходящее солнце, просочившиеся сквозь серое небо. — Я же обещал. — Солнце хотело дождаться нас? — Не знаю. Сделай выводы для себя сама. А я буду всегда верен и покорен тебе.       Дыра в облаках.