Дознание аврора Грегори Лестрейда

17 июня 1996 года (понедельник), 11.07 до полудня Они сидели, прячась под столом, в кабинете премьер-министра и чего-то ждали. Повсюду был полный разгром: множество разлетевшихся бумажных листов, часть из них попала в нерастопленный камин; перевернутые кресла для посетителей; портреты валялись на полу, и только один висел криво, каким-то чудом держась на стене. На нем был изображен весьма некрасивый человек в парике. На Даунинг-стрит с давних времен делали ставки, пытаясь угадать, как его звали и почему его портрет находился здесь буквально при всех премьер-министрах Великобритании, начиная с Роберта Уолпола. — Грег, — тихо представился своему соседу по подстолью Лестрейд. — Майкрофт, — еще тише ответили ему. — У вас всегда так весело бывает на Даунинг, 10? Честно, понятия не имел. И кстати, чего мы ждем? Ведь этот полоумный заперт и обезврежен. И если ты боишься снайперов — то нас давно бы уже «сняли», пока мы под столом пытались спрятаться. — Герберт Чорли изолирован. По протоколу я вызвал спецподразделение, и никто не должен до их прибытия покидать своих мест. На счастье премьер-министра, у него сейчас незапланированный обед. Кстати, а кто вы? Курьер? Почему тогда не отметились у секретаря в приемной? — Слушай, парень, а ты сам кто? И что тут в кабинете делал? И вообще что тут происходит? А... — Я помощник секретаря. Второй. — Ага, ага. А куда дели первого? Или тот псих — это первый и есть? У вас такие нечеловеческие крики раздавались, что пришлось забежать узнать, что случилось. Я из соседнего здания напротив. И охраны на входе почему-то не было. Тоже на обеде? — ехидно заметил Лестрейд. Майкрофт предпочел промолчать. Что-то сильно начало его беспокоить, хотя, судя по улыбающемуся лицу напротив, не должно было. — Ты как хочешь, а я выхожу. Проверю, вдруг этот псих замки все выломал. — После того как вы огрели его по голове пресс-папье, я бы так не думал. — А почему ты шепчешь? Майкрофт прочистил горло: — А вы? — Ну мало ли, вдруг у вас тут так положено. Откуда мне знать. Все, я пошел. — Стой! Майкрофт, фыркнув, вынырнул вслед за ним из-под стола. Грег опять улыбался. Майкрофт нахмурился. — Подвиньтесь, пожалуйста, вы мне мешаете. — Ты сказал стоять, я стою. В чем проблема? — Тогда отомрите, будьте так любезны. — Да-а, ну у тебя и синячищи на шее! Сильно болит? А по этому вашему Герберту и не скажешь, что он хоть раз в жизни держал в руках что-то тяжелее ручки. Тот еще дрыщ, а? Майкрофт инстинктивно схватился рукой за саднящее горло и наконец-то понял, что только сейчас полностью пришел в себя. — Кх... Грег, кхм, в соседнем кабинете в столе у секретаря должна быть аптечка. — Сейчас. Н-да, у тебя такая кожа, что синяки недели две, наверное, не сойдут. Ты сядь что ли, а то еще упадешь. Вон шатаешься весь. — Тронут заботой, но, Грег, аптечка. — Ага. Щас. Грег отвернулся к двери, но далеко уйти не успел. Пресс-папье тяжело опустилось ему прямо на затылок. Грег вырубился в тот же миг. 17 июня 1996 года (понедельник), 06.30 после полудня — Это возмутительно! Невероятно! Шеклболт, твое подразделение совсем разболталось и нарушает все мыслимые и немыслимые протоколы! — Но, сэр... — Молчать. Я слова пока не давал. Кабинет главы авроров выглядел чисто, опрятно и немного зловеще. В углу стояла стойка для зонтов, но вместо зонта в ней торчала большая трость с черным набалдашником в виде головы льва и почему-то новая кочерга. — Что я узнаю утром — и от кого! От этого Фаджа! — От министра магии, — поправил начальника Шеклболт, но наткнулся на такой бешеный взгляд, что понял: Скримджер хотел добавить более хлесткие эпитеты к «министру», но и так еле сдерживался. — От него. Я узнаю. Что наш — то есть твой — подчиненный нарушил протокол Статута о секретности в самом важном маггловском месте. А также был обезоружен и обездвижен каким-то магглом! Это я еще уточню потом, что это за маггл такой, но какое безобразие! — А министр не сказал вам, что Лестрейд обезвредил одного из подчиненных маггловского премьер-министра, заподозрив, что на него наложены чары, не исключено, что и Империус. — Нет, — немного успокоился Скримджер. — Но через час экстренное заседание по дознанию аврора Грегори Лестрейда. Заседание будет на нижнем уровне в пятнадцатом зале. Кстати, этот Герберт Чорли доставлен в Мунго? На него можно взглянуть? Он совсем безнадежен, и мы не сможем узнать, кто на него наложил Империус? — Нет, шеф. Магглы успели увезти его в свою больницу, и сейчас он находится дома под действием снотворных. — Очень плохо! Мы еще разберемся, кто в этом виноват, но Чорли необходимо как можно скорее доставить в Мунго, иначе у нас будут такие проблемы... И у вас, кстати, тоже. — Я уже понял, шеф. — Напоминаю: у нас дознание. Поэтому Лестрейда доставить в пятнадцатый зал, но без конвоя. Шеклболт наконец-то переменился в лице. — Конвой? Все настолько серьезно? — Да. На конвое настаивал министр Фадж. Но, пока я жив, ни один аврор, не получивший официального обвинения и без моего разрешения, не будет конвоирован этими ребятами из Отдела тайн. Кстати, им я не доверяю до зуда в спине. Все бы им поковыряться в бумагах, лезут куда не надо. Короче, усвоил, Кингсли? — Усвоил. — Свободен. 17 июня 1996 года (понедельник), 7.30 после полудня Лестрейд сидел в обычном кресле, которое стояло в центре небольшого зала. Напротив него сидели: глава авроров Руфус Скримджер, непосредственный начальник Лестрейда Кингсли Шеклболт, а по левую руку от них — министр магии Корнелиус Фадж. Похоже, тот был крайне недоволен тем, каким образом собирались допрашивать подозреваемого в нарушении Статута о секретности. Около Лестрейда в воздухе завис развернутый свиток пергамента и самопишущее перо. — Представляю всем присутствующим — Лестрейд Грегори, аврор. Десять лет под моим руководством, и ни одного взыскания. Вчера был дежурным по городу. Вообще-то у него сейчас должен быть отпуск, но отпуска мы отменили уже два месяца всем в связи с неспокойной обстановкой в стране. Имеются ли какие-либо препятствия для проведения данной процедуры, пока мы не начали, — холодным тоном уточнил у Шеклболта Скримджер и нахмурил кустистые брови. — Нет, сэр. Вот заключение колдомедиков: легкий ушиб мягких тканей, небольшое сотрясение мозга. — И Шеклболт подал шефу свиток с заключением. — Очень хорошо, — Скримджер даже не взглянул на свиток. Он пристально смотрел на Фаджа. — Министр, у вас возникли какие-то вопросы? — Почему проводится не расширенное заседание? Где невыразимцы? Вы не можете разбирать дело вашего подчиненного. Это профанация какая-то! — У нас аврал, министр. После убийства Амелии Боунс каждый аврор на счету. И все сейчас на задании. Невыразимцы не имеют никакого к нам отношения, а тем более при экстренном дознании по делу аврора. Итак, что вы делали сегодня около полудня на Даунинг-стрит, 10, аврор Грегори Лестрейд? — Я был поблизости... — Вы не были поблизости, вы туда аппарировали. Кто вас туда вызвал? Лестрейд молчал. — Повторяю еще раз вопросы: что вы там делали и по какой причине туда аппарировали? Откуда — отдел тайн как раз разбирается. — Меня вызвал некий Майкрофт Холмс, судя по всему случайно. С его слов — он второй секретарь премьер-министра. Так ли это, не успел узнать. Я подоспел вовремя, потому что заместитель премьер-министра Герберт Чорли как раз душил этого Холмса. — И вы не нашли ничего лучше, как нарушить Статут о секретности! — неожиданно вмешался в допрос Корнелиус Фадж. — Да как вам только в голову могло прийти на глазах у маггла оглушить Чорли заклинанием?! Чему вас там в аврорской школе учат! — Министр, прошу прощения, — Скримджер в упор взглянул на Фаджа. — Ваши комментарии не имеют отношения к сути вопроса. — Как не имеют? Очень даже имеют! А если бы туда зашел кто-нибудь кроме премьер-министра, на которого Статут о секретности не распространяется? — Я действительно применил оглушающее заклятие к Герберту Чорли, но только потому, что ранее мною примененное к нему физическое воздействие не оказало ни малейшего влияния. Кхм... Короче, Холмс уже хрипел из последних сил и, похоже, готовился к встрече со своими предками на радужном мосту. Шеклболт возвел очи горе. Он Лестрейду потом еще припомнит его художественные эпитеты. Сколько раз он ему говорил, что начальство не понимает того, что не входит в его компетенцию. Впрочем, Шеклболт посмотрел на Фаджа и решил, что кое-кто из начальства также не понимает и того, что входит в его обязанности. — Какое физическое воздействие вы оказали, Лестрейд? — поинтересовался Скримджер. — Я стоял за его спиной и стукнул его первым, что попалось мне под руку — пресс-папье со стола тамошнего министра. Очень тяжелое, зараза. На это Чорли не обратил никакого внимания. Поэтому пришлось применить оглушающее заклинание. — А маггл? Что он видел? — Ничего, он уже давно потерял сознание. — Хм. Кто может подтвердить ваши слова? — продолжал дознание Скримджер, совершенно игнорируя возмущение министра магии. — Из живых и ныне здравствующих — никто, — пожал плечами Лестрейд. Фадж победно хмыкнул. — Из умерших — только Улик Гамп. То есть его прижизненный портрет. — Это правда, министр? — Скримджер посмотрел на Фаджа, и тот неохотно достал небольшую карточку от шоколадной лягушки, в которой тут же появилось изображение первого министра магии, зашедшего, видимо, туда из картины на Даунинг-стрит, 10. — Кхм, мистер Гамп, подтверждаете ли вы, что видели... — У меня встречный вопрос. Почему единственного нормального человека из всего нашего министерства тут допрашивают чуть ли не с пристрастием? — возмущенно проскрежетал Гамп. — Да будет вам известно, господа мои, что это я вызвал аврора в кабинет премьер-министра. Это просто возмутительно! Я себе сплю, то есть сторожу покой кабинета, и жду, когда уважаемый действующий министр нашего достойного министерства магии возжелает поговорить с ныне действующим премьер-министром магглов. И тут — бамс! — меня бьют прямо в глаз! Кстати, посмотрите, будьте добры, он не вытек?.. Скримджер и Фадж сидели с одинаково растерянным выражением лиц, Шеклболт с трудом сдерживал смех. Лестрейд устало откинулся на спинку кресла. — Коллега Корнелиус, я спрашиваю, глаз на месте? — Да... — Чудесно! Просто чудесно! Ну да, меня — в глаз, шум в кабинете, я другим глазом пытаюсь рассмотреть, что там делается. Кого-то бьют, потом его тоже бьют, потом... А вот он душить начал... Ну кто ж так душит-то! Господа, ну я не знаю, уж в мое-то время душить умели! — Э-э, мистер Гамп… — Да, Руфус? — Мы все внимание. Что было после неудачного удушения? — Они развернулись и рухнули прямо на меня. Я только чудом со стенки не упал. После этого, можете меня казнить, сжечь или полить ацетоном, но я вызвал аврора. Ибо это уже преступление — покушаться на портрет хоть и бывшего, но все ж министра магии! Ну и вот этот мальчик тут же и аппарировал. Премного вам благодарен, Грегори! — Всегда пожалуйста, — сдержанно улыбнулся Лестрейд и тут же помрачнел. Еще неизвестно, что эта говорливая картина вспомнит. — Спасибо, мистер Гамп, за вашу активную гражданскую позицию. Лестрейд, расскажите, что было дальше. — Первым делом я уточнил, жив ли тот, хм, маггл. Он дышал и просто был без сознания, переломов или иных повреждений я не обнаружил. Потом мне пришлось заняться обездвиженным Гербертом Чорли, который открыл глаза и попытался пошевелиться. Судя по мутному и бессмысленному взгляду... У нас год назад был такой же случай. Это последствие неудачно или в спешке наложенного Империуса. Человек делает только то, что ему внушили, и ничего с этим поделать нельзя. И больше всего он напоминает поломанную изнутри куклу. Обычно все заканчивается безумием или смертью. Я запер его в секретарской комнате на два замка. Вскоре в себя пришел Холмс. Он попросил оказать ему помощь, я пошел за аптечкой в приемную и получил по башке сзади. Дальше ничего не помню. Все. — Почему вы пошли за аптечкой? — Я не мог призвать ее с помощью волшебной палочки, ибо согласно Статуту о секретности... — Хорошо, я вас понял. У вас еще есть вопросы, господин министр? — И это все? — Да. Насколько я понимаю, никакого нарушения Статута на нашем заседании установлено не было. Внести это заключение в протокол, который мы втроем должны подписать. — Я не буду подписывать эту фикцию! — возмутился Фадж. — Как скажете. Шеклболт, освободите аврора Грегори Лестрейда и отправьте его на помощь к Тонкс. Я все сказал. Хотя нет. Лестрейд? — Да, шеф. — Чтобы ни ноги твоей на Даунинг-стрит, 10, не было. Все ясно? — Понял. Авроры ушли. — А вот теперь, господин министр, вопросы будут у меня к вам. 18 июня 1996 года, (вторник), 09.55 до полудня, Даунинг-стрит, 10 — И как это понимать? — Шеклболт с интересом уставился на Лестрейда, который опять был одет в цивильную маггловскую одежду и держал в руках какую-то тонкую папку. — Грег, ты нарываешься на наказание от шефа. — Сошлет стирать память пострадавшим магглам в Сомерсет? А что ты тут делаешь? — Работаю. То есть служу. Так как должностью секретаря сейчас освободилась по неизвестной широкой публике причине, то на это место с самого раннего утра уже претендовал я, а теперь и занял его на законных основаниях. Кстати, был большой конкурс! Не знал, что кому-то так нравится перекладывать бумажки из одной стопки в другую. Что тебе нужно, Грег? — Хм. Мне нужен Холмс. — Я тут работаю неполные два часа, но уже убедился, что Холмс нужен всем. А тебе бы с чего? — У него моя волшебная палочка. Только он об этом не догадывается, я надеюсь. Помоги, пожалуйста, вызвать его сюда. — Странный ты какой-то, Грег, в последнее время, но я... В приемную вошел Майкрофт Холмс и передал Шеклболту стопку бумаг: — Подготовьте все в трех экземплярах... Через полчаса совещание. Три экземпляра доклада должны были быть распечатаны еще вчера, но... Что, это опять вы? — Мне нужно с вами поговорить. — Шеклболт, я его приму, но на будущее — прием только по предварительной записи. Проводите в мой кабинет, я буду через пять минут. — И Майкрофт ушел. — Кингсли, а он не слишком борзый для «второго секретаря»? — В самый раз, — как-то непонятно рассмеялся Шеклболт. — Пошли. Кабинет уютом не отличался, стол был девственно чист, на каминной полке отсутствовали какие-либо протокольные вазы с цветами, в углу кабинета на полу стоял внушительного вида и веса сейф. Что удивило Лестрейда, на нем не было ни отверстий, ни ручки для открывания. У входа стояла безликая стойка для зонтов, в нее аккуратно был воткнут большой черный зонт и, видимо по ошибке, засунута кочерга. В отличие от безликого кабинета, кочерга была прекрасна — с витой ручкой, на ней при определенной доле фантазии можно было различить фигуры, например дразнящего черта с рогами и длинным загнутым на самом кончике хвостом. От медитативного рассматривания кочерги Лестрейда отвлекло вежливое покашливание. — Чем могу помочь? Хотя я догадываюсь, зачем вы здесь, Грег. — А? А почему кочерга у вас не на месте стоит? — неожиданно вырвалось у Грега, и он тут же смутился. — Что? Уборщики постоянно ставят ее около камина, а она мне там сильно мешает, поэтому убираю... в первое попавшееся место. Это все, что вас интересует? У меня пятнадцать свободных минут и не более. — После вчерашнего, э, инцидента мы расстались, даже не попрощавшись. — Я приношу свои извинения, Грегори, за свое поведение, но вы меня вчера просто напугали. — Чем же это? Я тебя спас вообще-то, — обиделся Лестрейд. — А меня не нужно было спасать, все было под контролем. Только ваше появление я как-то не предусмотрел. Ах да, вы, наверное, пришли за своими вещами. Вот за это извинения приносить не буду, но пока вы были без сознания, мне пришлось вас обыскать и изъять самое подозрительное. Майкрофт встал и подошел к сейфу. Лестрейд мог поклясться, что минуту назад никаких ручек на сейфе не было. Послышался скрип открываемой тяжелой металлической двери. Майкрофт достал небольшую папку с замысловатыми завязками, закрыл сейф и сел за стол. — Позвольте по-настоящему с вами познакомиться, Грегори Гондульфус Лестрейд, — и он положил полицейское удостоверение на стол перед Лестрейдом. — Неужели и правда Гондульфус? — Ну это в честь дедушки. Бабушке это имя нравилось. — Поначалу я решил, что это поддельное удостоверение. Каково же было мое изумление, когда оказалось, что оно настоящее и некий Лестрейд и в самом деле числится в главном полицейском управлении. Правда, последний год он в академическом отпуске. Меня не просветили, что это означает, но я думаю, что пользоваться своим удостоверением, будучи в «отпуске», более чем неблагоразумно. — У меня было ранение, я на реабилитации. — Возможно. Да, иногда вы прихрамываете при ходьбе. Согласен, ранение у вас было. Вчера вы буквально испарились в воздухе, стоило мне отойти от вас, чтобы встретить наконец-то прибывшее спецподразделение. Я открою вам тайну, Грегори. На Даунинг-стрит, 10, никогда нельзя было войти через дверь, если она заперта изнутри. Такова ее конструкция. Придумано еще при Роберте Уолполе. А в самом здании на Даунинг-стрит, 10 всегда находился хотя бы один человек, чтобы открыть эту дверь. Лестрейд побледнел. — Именно поэтому я и стукнул вас по голове. Вы не вошли через входную дверь. Если можно так выразиться, вы появились из воздуха. А это в той ситуации, в которой я вчера оказался, было очень опасно. Потому что на тот момент в здании должен был быть только я один, и никто, неизвестный мне, зайти бы не смог. Вас я тогда не знал. Вы были правы, охраны не было, я ее сам отпустил, у премьер-министра возник организованный мною час перерыва в работе вне графика. А Герберт Чорли... Я ждал совсем другого человека, но пришел Чорли, и я его впустил сам. — Вот теперь ты меня пугаешь, Майкрофт. Кстати, у меня была еще записная книжка и еще одна вещь, она мне дорога как память. — Вещь — наверняка подарок бабушки? Вы очень дорожите семейными реликвиями, Грег. И не смотрите на сейф, его вы никогда не откроете, и вашей «вещи» там точно нет. — Интересно, куда же она тогда делась? — немного нагло заявил Лестрейд, лихорадочно размышляя, как отсюда можно смыться, прихватив при этом все свое. Холмс достал волшебную палочку из внутреннего кармана пиджака и положил ее на середину стола. Лестрейд приподнял бровь: — Я что-то подобное и подозревал. После того как обнаружил, что при обыске ты оставил мой портключ на месте. Из какого ты департамента? Майкрофт Холмс молчал. — Дай попробую угадать. Для финансового отдела ты слишком умный, для аврорского, извини, но ты слишком слабый, а для Отдела тайн — самое оно. Вчера я не планировал заходить сюда, но меня буквально выдернуло к вам на Даунинг-стрит вызовом Улика Гампа. То, что здесь нельзя аппарировать, я понял сразу, но выходить я собирался как все обычные люди, через дверь, и она оказалась намертво заперта. Поэтому я предпочел дождаться, когда ты придешь в сознание, чтобы уточнить по-хорошему, как отсюда можно выйти. Но тут ты меня начал под стол устраивать. Мне даже было любопытно, чем это закончится. А твою палочку выбил Чорли? — И какой ответ ты хочешь услышать, Грег? — Майкрофт Холмс чуть скривил губы. — Во-первых, к своему прискорбию, я не знал, что через картины можно делать порталы. Во-вторых, единственный выход для таких, как мы с тобой, — это камин в кабинете премьер-министра. В-третьих, я до последнего сомневался, человек ты или кто-то другой. В-четвертых, самым безопасным местом в кабинете премьер-министра является именно стол, как раз на него я и накладывал чары, когда появился Герберт Чорли и неожиданно почти сразу начал меня, хм, душить. — А в-шестых, твой неизвестный ожидаемый гость так и не пришел и ты до сих пор волнуешься, не случилось ли с ним что-нибудь. Я думаю, что он уже мертв. — Вполне возможно, и его убийца как раз наложил Империус на Чорли и попытался устроить заварушку прямо у меня под носом. — Майкрофт немного помолчал. — Не хотел это говорить, Грег, но мне нужна помощь. Обращаться в Отдел тайн напрямую я не могу, мы подозреваем, что в отделе завелся «крот». И кто это «крот», мне нужно как можно скорее вычислить. Предлагаю небольшой контракт. — В обмен на что? — Волшебную палочку я тебе возвращаю, иначе ты не сможешь нормально работать. А вот записную книжку... — Майкрофт, это же шантаж! — рассмеялся Лестрейд. — Но я, может, даже рассмотрел бы твое очень странное для меня предложение, если бы ты оставил у себя мою волшебную палочку. А так мой ответ — нет. Это не мой департамент, и ваши проблемы меня не интересуют до тех пор, пока не пересекутся с моими интересами. И работы у меня и так много, выше крыши просто. Мало мне вчерашнего допроса в присутствии всего начальства и министра магии! Спасибо, больше не хочу. Майкрофт Холмс поджал губы и отвел взгляд в сторону. — Ну, положим, Фадж министр уже бывший... — Откуда ты знаешь? — Это дело техники. Какой-нибудь громкий скандал, на решение проблем которого у Фаджа не хватит ни мозгов, ни сил, что в итоге приведет к его добровольной отставке. Появится новый министр, с одной стороны — новые надежды, с другой — им легко манипулировать, если учесть, что опыта на таком уровне управления у него нет, или есть, но недостаточный. И министр должен быть очень самоуверен и быть прекрасного и ошибочного мнения о своих силах и возможностях... — И кто кандидат на подобное? Нет... Только не Скримджер. Зачем ему эта головная боль? — А вот да. У него только одна проблема — он кидается вперед, не задумываясь о последствиях и укрепленном тыле. Черта хорошая, но для длительного конфликта подобная стратегия нисколько не оптимальна. Очень скоро наступит война, и тогда проблемы наших департаментов станут нашими общими проблемами. Тебе решать, Грег, захочешь ли ты мне помочь. — Как ты ловко все переложил с больной головы на здоровую. Я в восхищении. Но так и быть, я тебе помогу. Но с условием: никаких магических контрактов, никаких каверз — «тут я подставлю, а тут орден Мерлина вручу», — никаких «мы тут подумали, и я решил» и никаких снисходительных «ну что с авроров взять». Как зовут того, кто не пришел вчера на встречу? — Бродерик Боуд. Я не видел его больше месяца, он собирался на пенсию по состоянию здоровья: то голова болит, то бессонницей маялся — неделями не спал. А это утомляет. Но в связи с этими всеми неспокойными событиями он решил пока остаться на службе. Если хочешь знать, то я не думаю, что он и есть наш «крот», разве что если под Империусом... Но опять же, его кто-то должен был наложить. — И ты предлагаешь его найти и спросить, как он себя чувствует? — Нет, я предлагаю его найти и понаблюдать издалека, чтобы выяснить, что с ним может быть не так. И ни в коем случае не соваться к нему прямо под нос. И вообще, ни ногой в Отдел тайн. — Такое ощущение, что всем мои ноги покоя не дают, — проворчал Лестрейд. — К сожалению, мое время вышло и мне пора идти на совещание. Встретимся через три дня, если ничего экстренного не случится. — И Майкрофт Холмс подошел к двери, где его настиг вопрос: — Майкрофт, ответь: а почему ты ударил меня пресс-папье, хотя мог призвать волшебную палочку и устроить мне что похуже? — Статут о секретности еще никто не отменял. А кто ты, маггл или нет, это можно потом разобраться. От хорошего пресс-папье еще ни разу вреда не было, одна несомненная польза. И если чары над столом можно было как-то объяснить, то явные следы магии после ее применения в боевом режиме могли вызвать служебную проверку, ибо я тут на самом деле на нелегальном положении... — Дальше не надо, я понял, Майкрофт. То есть, как только пошли слухи о возвращении Того-Кого-Не-Надо-Называть, ты решил охранять премьер-министра, так сказать, в добровольном порядке? — Лестрейд расплылся в широкой улыбке. Холмс предпочел изобразить оскорбленную невинность. — Еще скажи, что он твой родственник. — Это не мои слова, а твои, и все это есть гнусные инсинуации, господин Гондульфус Лестрейд! — Молчу, молчу! — Будешь уходить, дверь захлопнешь. — До встречи через три дня. Увиделись вновь они только через десять месяцев.