***
Давным-давно, до земли и неба, до дня и ночи, существовали в мире создания, что светлее звёзд. Широко простирались их белоснежные крылья, и далеко разносились их мелодичные голоса. Когда создал Творец мир и населил его разными тварями, радовались создания первозданного мира. Но один, самый светлый из них, заинтересовался миром новым сильнее других. Неотрывно наблюдал он за деревьями и цветами, за зверями и птицами. Однажды заметил светлый дух новых существ на земле. Они отличались от всего, что ему доводилось видеть раньше. Это удивило его, и спустился он к этим новым созданиям. — Ангел, ангел! — закричали эти создания, указывая на крылатое существо перед ним. Это слово дух слышал впервые, но далеко не странное имя смутило его. — Что это за существа? — спросил ангел у Творца. — Это люди. Подобно мне, вольны они в творении своём. — Почему взгляд их так лёгок? — продолжал спрашивать ангел. — Потому что не ведают они ни зла, ни добра, — ответили ему. — Но как же они могут быть вольны, если не ведают? — Для их же блага в неведении живут они. Задумался ангел о несправедливости этих дел и спустился к людям заново. Он знал о плоде, что позволил бы людям отличать добро от зла. Он знал, что один из них догадывается, что райский сад на самом деле — лишь искусная клетка. — Почему не едите вы плоды с этого дерева? — спросил он у человека. — Потому что Отец всего сущего запретил нам! — ответил ему тот человек, что ниже и мягче. — Но почему Он запретил вам? — Я… не знаю? — впервые в голосе человека прозвучало сомнение. Тогда змей, один из древнейших, населявших мир земной, сбросил плод познания прямо в руки человеку. Вкусил его человек, и поделился с другим. С тех пор познали они чувства, и стали деяния их осознанными, а творения — осмысленными. И оттого в ужасе глядели они на то, как гневный пламень Небес уничтожает крылья светлого ангела, и как звезда, сиявшая ярче утра, летит во тьму.***
— Иногда я думаю, что если бы кто-то не захотел знать все на свете, нам не приходилось бы сейчас ходить в школу! — мальчик в аккуратном костюме и с красным галстуком метко забросил яблочный огрызок в мусорную корзину. — Цезарь! Как ты можешь так говорить! — другой мальчик обтер нетронутое яблоко рукавом толстовки и спрятал его в карман, — мы бы тогда жили сейчас на деревьях, как обезьяны! Цезарь только рассмеялся в ответ и схватил друга за руку. — Видел бы ты, как тебя скривило, Марк! Вот умора, — Цезарь потащил мальчика вон из собора. Затеряться в толпе выходящих из здания людей оказалось довольно легко, и дети убежали в небольшой сад, разбитый у входа. Остановились они только тогда, когда добрались до высокого грота со статуей бескрылого ангела. — Зачем нужно было так быстро бежать? — Марк устроился поудобнее на каменной скамье внутри грота, которая, к счастью, не промокла под дождем, — все равно родители еще нескоро освободятся. — Тебе легко говорить, твои заняты твоей же сестренкой! А у меня нет желания выслушивать проповеди тетушки Терезы весь остаток дня. Мне и этого хватило, — Цезарь удрученно вздохнул, — я уже даже не знаю, куда мне можно было бы деться от этого всего. Иногда, знаешь, хочется просто взять и исчезнуть. Если бы он поднял взгляд в этот момент, то увидел бы, как широко улыбается статуя бескрылого ангела.