Паутина лжи

— Я знаю, что ты с ним трахалась, — Рон мрачно смотрел на Панси, сложив руки на груди. — И что теперь? — она закусила губу, рассеянно рассматривая свои ногти. — Ничего. Собирай свои блядские вещи и выметайся, — Рон посмотрел на окно, по которому растекались капли осеннего дождя. Его била лёгкая дрожь, и на побледневших скулах играли желваки. — Там ливень, — Панси неопределенно махнула рукой, словно совершенно не беспокоясь ни о чём, кроме своего идеального маникюра. — Угу, вижу. Я отвезу тебя, — Рон тяжело опустился на стул и сжал стакан с виски, напрасно пытаясь успокоиться. — Ладно, — бросила Панси и, развернувшись на каблуках, вышла из кухни.       Квартира будто стала гораздо уже. Стены сдвигались, давя на Рона и загоняя его в маленькую комнатку, откуда не было выхода.       Казалось, будто он слышит, как рушится потолок, проваливается пол, а под обоями разрастаются трещины, превращая крепкий дом в убежище паука. Как назло чёртово землетрясение случилось именно сейчас, в его голове….       Панси стояла у лестницы, перекатываясь с пятки на носок. Черная сумочка болталась у неё на плече, грустно поскрипывая ручкой-цепочкой, а чемодан мрачным пятном расплывался у двери.       Рон протёр глаза, чувствуя, как предательские слёзы норовят вылиться и посмотреть мир; он им такую возможность давать не собирался.       Заметив Рона, Панси надела куртку и завязала шнурки на ботинках, наклоняясь так низко, что Уизли мог увидеть очертания стринг под её копроновыми колготками.       Как можно было не заметить, что всё это время её трогал кто-то другой?….       В машине они ехали молча. Панси подкрасила губы и теперь негромко подпевала песне из радио, поглядывая в запотевшее окно. От неё пахло вишнёвым ликером, а на обнажённой шее еле темнел давнишний засос.       Его или чужой?       Рон старался об этом не думать. Мысль, что она больше не его, не укладывалась в голове. Казалось, что протяни он руку и сожми её подбородок сильной ладонью, и она вновь рассмеётся и стукнет его по сгибу локтя, шутливо хмурясь.       Но сейчас её лицо было чужим. Панси смотрела бесстрастно и безо всяких фраз было понятно — она его больше не любит.       Подъезжая к знакомому дому, Рон привычно достал пульт и нажал кнопку, поздно осознавая, что только что произошло.       Панси же, казалось, ничего не заметила. Она спрыгнула на гравий и, забрав чемодан, пошла к широкому крыльцу, напоследок улыбнувшись Рону уголком губ.       Тот кивнул, до боли сжимая зубы.       Паук разрастался. Дом рушился.

*****

      Капли крови неспешно стекали по тёмной коже. Юноша тяжело дышал, прикрыв глаза.       Он лежал на полу, раскинув руки, и короткие волосы поблёскивали от пота. Рон сидел, крепко сжимая ногами чужие бедра, и чувствовал, как ярость внутри грозится выплеснуться наружу вновь.       Разбить ему нахрен лицо.       Ещё сильнее.       Вся ненависть и боль, которые он чувствовал, наполняли кулаки тяжестью. На лице Забини уже не было ни одного живого места, но Рон не мог остановиться.       Он яростно шептал проклятия и продолжал бить человека, который даже не сопротивлялся. И от всей этой покорности и спокойствия тело наполнялось страшным стыдом, и Рон бил сильнее, ещё сильнее, будто желал пробить ненавистное лицо насквозь. — Ты трахал её….трахал мою ж….я хотел жениться на ней! — голос звучал хрипло и постоянно срывался, норовя слететь вовсе. — Да? А на мне ты жениться не хотел, — Блейз растянул разбитые губы в улыбке, и карие глаза по-кошачьи сверкнули в темноте комнаты.       Рону казалось, будто Блейз совершенно не чувствует боли. Потому он ударил ещё раз. А затем ещё.       Блейз рассмеялся. — Ты….мне просто нравилось тобой обладать, — выплюнул Рон, ожидая, что Забини перестанет улыбаться и растеряет всю свою уверенность, но тот лишь расправил плечи и слизнул каплю крови, застывшую в уголке рта. — Ну, теперь я обладаю ей, — голос у него даже не дрогнул. — Ты всё испоганил, — Рон ударил вновь, но удовольствие, которое он надеялся получить от расправы, никак не приходило. — Думаешь? По-моему, это ты первый начал спать с кем-то на стороне, — Блейз издевательски усмехнулся, нарочито соблазнительно облизывая нижнюю губу.       Влажный розовый язык коснулся своим кончиком очередной кровяной капли, и Рон передёрнул плечами, чувствуя скопившееся внизу живота напряжённое возбуждение.       Рот наполнился горьковатой вязкой слюной, и от едкости подступившей к горлу тошноты свело скулы.       Рон нервно молчал, постукивая дрожащими пальцами по чужому плечу. Его сильно трясло, и Блейз это чувствовал, лишь ярче улыбаясь. — Кто же кому солгал? — наконец нарушил он тишину и провёл большим пальцем по щеке Рона. — Отъебись, — вскинулся тот, отшатнувшись.       Он знал, что Блейз прав, и что он выше боли. Как бы сильно Рон не ударил, Панси залечит любые раны, а ему самому теперь нужно возвращаться в пустой дом и как-то жить дальше.       Замок на двери щёлкнул, и Рон дёрнулся. Улыбка Блейза стала ещё шире. Он облизнул губы, чуть кривясь, и уставился на Рона своими невозможно карими глазами.       Внизу Панси что-то нежно щебетала, раздеваясь и ища возлюбленного по комнатам. Рон вскочил и выпрыгнул в окно, из которого зашёл, скрываясь в ночной тьме.

*****

      В машине стоял терпкий аромат вишнёвого ликера. Дождь лил как из ведра, дворники работали, как бешеные, но Рон всё равно не видел дороги. Мысли, как рой назойливых мух, стучались в мозг, заполняя уши своим жужжанием.       Почему стены его не раздавили?       Почему стены его не раздавили?       Лучше бы они сдвинулись навсегда….