***
Чонгук медленно открывает дверь в свою квартиру, пропуская внутрь сначала даму, а потом уже заходит сам. В глазах резко темнеет, и он садится на тумбочку, прикрывая лицо рукой. Так плохо ему уже давно не было, из-за чего он чувствует себя максимально ущербным. Тем более сейчас, когда показывает свою слабость перед той, которая видеть его в таком состоянии точно не должна была. — Стало хуже? — видя утвердительный кивок головой, миссис Ким тяжело вздыхает. — Твоих родителей нет дома? — Они сейчас в Токио, я живу здесь один. Чон с трудом снимает кроссовки, замечая вопросительный взгляд девушки, но ответить не может. В глазах снова мутнеет, из-за чего парень чуть не валится с тумбочки. — Иди в спальню, — Аён вовремя успевает подхватить его за плечи, не давая свалиться на пол. — Я сейчас принесу лекарства. И пока парень еле ковыляет до своей комнаты, даря учительнице благодарную улыбку, она же с места сдвинуться не может, провожая мужской силуэт внимательным взглядом. Ей кажется, что жар Гука перешёл и к ней, потому что всё её тело пылает настолько, что хочется окунуться в ледяную воду и не выходить из неё как минимум ближайший час. А всё это из-за одной маленькой мысли, которая маячит в голове последние несколько секунд. Она у Чонгука дома. И они совсем одни. Аён чувствует себя загнанной в клетку с тигром, где тигр — это её грязные и непристойные желания. Хищник поедает её изнутри уже около месяца, впуская в её сознание всё больше и больше Чон Чонгука. Почему он так легко смог поселиться в её голове? Что в нём такого особенного, раз так легко получилось растопить сердце молодой девушки, которая уже несколько лет никого к себе не подпускала? И сейчас на душе становится совсем неспокойно, потому что боязнь потерять всякое самообладание достигает уже максимально высокой точки. Но миссис Ким решает переступить через себя, ведь её ученику плохо, а позаботиться о нём в данный момент некому. Выбора у неё нету совсем, что напрягает ещё больше. Она ведь не сможет уйти отсюда, пока Гуку легче не станет, или хотя бы пока не придёт кто-то другой. Но кто может прийти, если он живёт здесь совершенно один? Этим вопросом она решает заняться чуть позже, а пока начинает хозяйничать на кухне. — Вот, выпей это, — девушка протягивает Чону стакан с разведённым лекарством и садится рядом с ним на кровать. Он сначала немного сопротивляется, но потом довольно быстро всё выпивает, начиная жмуриться от неприятного и горького вкуса. — Спасибо, — парень лежит и почти не двигается, замечая то, как обеспокоенно учительница его оглядывает. Она не знает, что ей нужно ещё сделать, чтобы ему стало лучше, и это её тревожит. — У тебя есть кто-то, кто может прийти и проследить за твоим состоянием? — Юнги, — охрипшим голосом проговаривает парень, а затем неосознанно расстёгивает верхние пуговицы на своей рубашке. Ему очень жарко и он уже не знает куда себя деть. Раздеться самостоятельно не может, потому что сил сейчас нет абсолютно. А попросить помочь единственного человека, находящегося рядом с ним, — будет слишком нахальным. Движение мужских рук не проходит мимо Аён, на что она нервно сглатывает. Белая рубашка уже успела прилипнуть к сильному телу, что оказывает большое давление на женский организм, так как теперь стал виден рельефный торс парня, от которого взгляд оторвать не получается. Да и не хочется. — Но он сможет появиться только вечером. У него учёба и тренировка. — Тогда мне лучше остаться с тобой до его прихода? — тихо спрашивает девушка. — Если можно, — Чонгук пытается улыбнуться, однако у него это мало получается. Но он рад. Очень рад такому стечению обстоятельств, несмотря на свою болезнь. Ему откровенно плохо и поделать он с этим не может ничего. Голова гудит, заставляя в ушах звенеть, а горло предательски ноет, не давая нормально разговаривать. Так бы хотелось сейчас поговорить с миссис Ким о чём-нибудь, но он просто не может. Голос охрип и каждое слово отдаёт неприятной болью внутри, заставляя буквально молчать в тряпочку, чтобы не ощущать этого адского дискомфорта. К этому ещё боль в спине и ногах, из-за утомления, и парень хочет просто сдохнуть. Вот момент когда он может стать ближе с той, о которой мечтает каждый день, о которой думает каждую секунду, но судьба играет с ним злую шутку.***
Аён уже час сидит около кровати, стараясь не издавать лишних звуков или шорохов, боясь разбудить Чонгука. Он спит неспокойно, хмуря брови и немного ворочаясь, видимо из-за температуры, но, к счастью, не просыпается. Девушка наблюдает за ним всё это время, почти не отрывая взгляда. Непонятно почему, но в груди появилось ноющее чувство, о котором думать не хочется, но и не думать — не получается. Медленно убирает взмокшую чёлку со лба, подмечая, что жар немного, но всё же спал. Рука сама тянется к мужской щеке, накрывая её и немного поглаживая. Неожиданно для учительницы, Чон перестаёт хмуриться во сне и успокаивается, прекращая ворочаться. — Красивый, — как в бреду шепчет она, проводя холодными пальчиками уже по шее. Она ведёт ниже, останавливаясь на месте, где парень недавно расстегнул пуговицы. Ей бы хотелось спуститься ещё дальше, но здравый рассудок где-то на затворках просто орёт во весь голос, что пора остановиться. И так позволила себе слишком много. — Вы тоже невероятно красивая, миссис Ким, — Гук перехватывает чужую ладонь своей рукой и немного сжимает её, смотря за женской реакцией. Аён пугается, выдёргивая свою руку, а после отворачивается, смущённо прикрывая алые щёки. — Вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Чонгук не совсем соображает, что говорит, ведь температура даёт о себе знать. Но когда до него всё же доходит, то быстро присаживается на кровать, чего делать уж точно не стоило. По крайней мере не так резко, ведь в ушах снова начинает звенеть, а головная боль возвращается. Но на это внимание особо не обращают, ведь сейчас это не основная проблема. И пока парень мнётся, стараясь придумать, как же эту нелепую ситуацию исправить, миссис Ким сидит в шоке. Из головы вылетело всё, а рассудительность начинает махать ручкой, куда-то улетая. Это признание прозвучало слишком внезапно, слишком неожиданно, из-за чего слов подходящих найти не получается. Девушка пытается понять, правда ли это, или же свою роль во всём данном концерте сыграл жар, который вроде бы начал как раз спадать. Она чувствует лёгкое прикосновение к своему плечу, но не оборачивается. Слишком боится посмотреть в бездонные глаза Чона, в которых тонуть с каждым днём хочется всё больше. Ей не хочется осознавать свою слабость перед своим же учеником, но по-другому это чувство не назовёшь. — Ты не должен говорить мне такие вещи, — Аён находит немного смелости внутри себя и поворачивается. И лучше бы она этого не делала. Мужское лицо оказывается слишком близко, из-за чего дыхание мгновенно перехватывает. Девушка долго соображает, не понимая происходящее вообще, и ничего не делает, когда чувствует прикосновение к своим губам. Чонгук сначала касается очень робко, почти невесомо, пытаясь проследить за чужой реакцией, а когда понимает, что сопротивления со стороны нет, притягивает Аён ближе. Он придерживает её за затылок, не давая отстраниться, и углубляет поцелуй, пропуская в ход свой язык. Сейчас в его голове пустота, которая каменной стеной стоит, не давая протиснуться адекватным мыслям. О какой адекватности вообще может сейчас идти речь, когда, наконец, удалось поцеловать самую прекрасную девушку на свете? — Перестань, — она резко отталкивает от себя парня, поднимаясь со стула. Ей безумно стыдно, грустно и больно. Не может принять свои чувства к собственному ученику, не может смириться с ними, а признать, что эти чувства ещё и взаимны, просто не получается. Хотя, конечно, девушка уже догадывалась об этом. И вот тот миг, когда каменная стена в мужской голове ломается, пропуская внутрь мысли, которые должны были появиться ещё пару минут назад, чтобы спасти от роковой ошибки. Миссис Ким испуганно смотрит на Чона, стараясь отдышаться, а после решает уйти, потому что чувствует, как начинают подступать слёзы. Щёки горят, а руки трясутся, подсказывая, что ещё немного и у Аён начнётся самая настоящая истерика. — Что только что произошло? Признание Гука было искренним? Как им дальше находится рядом друг с другом? — Все эти вопросы начинают съедать изнутри, потому что она окончательно запуталась в себе. С одной стороны, чувство влюблённости, которое ни с чем не спутаешь, а вот с другой… Здравый рассудок, который в последнее время слишком часто берёт отпуск, оставляя свою хозяйку на краю обрыва. С одной стороны, молодой красивый парень, который любую девушку бы смог влюбить в себя, а с другой стороны понимание, что этот самый парень — её ученик. И на этом размышления заканчиваются, потому что этот аргумент является окончательным и бесспорным. — Я разложу лекарства на кухне. Принимай их, пожалуйста, — Аён незаметно вытирает слёзы со своих щёк и убегает из спальни, а после и из квартиры.***
— Подожди, что ты сделал? — Юнги сидит рядом с Гуком на кровати, пока тот медленно пьёт свою лекарство. Ему рассказали всё, что произошло за сегодня, и Мин сидел, мягко говоря, в шоке. Прекрасно знал, что его друг смелый малый и всегда добивается того, чего хочет, но вот поцелуя с учительницей старший предвидеть не смог. Он понимает, сердцу не прикажешь, но всё-таки нужно было сначала подумать о последствиях, прежде чем лезть целоваться к девушке. — Чонгук, это серьёзно. — Хён, я и без тебя это прекрасно понимаю, — парень убирает чашку на тумбочку, а сам ложится на подушку, прикрывая глаза. — Я не должен был этого делать. Я полный идиот. Чонгук весь вечер места себе найти не может после своей выходки. Как, ну просто как такое могло произойти? Какие бы чувства он не испытывал к миссис Ким, она, в первую очередь, его учитель. И даже несмотря на их разницу в возрасте, которая не такая уж и большая, это всё максимально неправильно. Ему нужно было держать себя в руках до последнего, но он не смог. А теперь, из-за одной маленькой ошибки, всё на грани разрушения. — Зачем ты сделал это? — Не знаю, — Чон ещё раз прогоняет в голове произошедшее. — Я спал, как почувствовал её руку на своей шее, которая опускалась ещё ниже и… Она сказала, что я красивый, Юнги. — Но ты ведь красивый. Сам прекрасно это знаешь. — Я не был готов услышать это именно от неё. Точнее не был готов услышать это от неё сегодня, — Гуку стало немного легче, но горло всё также болит, поэтому он старается говорить как можно тише, но так, чтобы друг его слышал. — Что мне делать? — Ты уже сделал всё, что мог. Младший тяжело вздыхает, издавая недовольный стон, и накрывает голову одеялом. Мин прав. Он сделал всё, что можно, и всё, что нельзя. Перегнул палку, переступил грань дозволенного и это уже никак не изменить. Нельзя же Аён память стереть, или в прошлое переместиться, чтобы исправить свои ошибки. Уже слишком поздно что-то делать или менять. А от осознания, что Чонгук всё испортил, сердце начинает больно сжиматься.