Дорога ветра

— Дядька Какаши, а как вы нас нашли? Вас Тэнгу прислали? Да? Или командир Иномэ попросил? — засыпал старшего шиноби вопросами светловолосый голубоглазый парень Яманака со странным именем Ёсиёси, которого Какаши знал по давнишней истории с Летающим городом. — А мы уж помирать собрались! — невесело хохотнул Яманака, потер грязное лицо, расцвеченное поджившими синяками и ссадинами, а затем подхватил на руки и осторожно вынес из разбитой клетки некрасивую рыжую девочку, которая мертвой хваткой прижимала к груди замызганную до неузнаваемости мокрую тряпку, когда-то давно, скорее всего, бывшую нижней рубахой. Какаши только неопределенно хмыкнул, подавая руку и помогая выбраться двум седоволосым мальчикам лет восьми, похожим друг на друга, как близнецы. От слабости те едва держались на ногах. Следом, наклонив голову, степенно вышла высокая, сухая, как жердь, смуглая старуха, к коленям которой немедленно прижалась рыжая девочка. Последним клетку покинул пожилой седоволосый мужчина Хатаке со сломанной правой рукой, плотно примотанной к груди какими-то тряпками. Сверху на его плечи была накинута рваная куртка. Какаши оглядел обступивших его изможденных людей и нахмурился. — Давайте-ка пойдем... — он заозирался вокруг и наконец махнул рукой в обрезанной перчатке куда-то в противоположный конец зала. — Туда. Там, за длинным ходом, я видел галерею с несколькими арками. Попробуем поискать выход за ними. — Увы, родич. Мы не сумеем выйти даже за пределы этого зала, — спокойно и буднично, будто рассуждал о погоде, проговорил пожилой Хатаке, повернулся боком и скинул ворот куртки, обнажая плечо с выжженным клеймом в виде трех томоэ, переплетенных изогнутыми хвостами. — Печать-блокиратор, отрезает от чакры и привязывает к определенному месту, — лаконично пояснил он и продолжил: — У нас всех такие печати, кроме Момо. — Старший шиноби кивнул в сторону маленькой девочки. — Скорее всего, ты сможешь спасти только ее. — Та-а-ак... — растерянно протянул Какаши, разглядывая печать. — Вот почему тех пленников так легко убили. Сопротивляться они не могли... Старший шиноби резко развернулся к нему и прищурился. — Где? — спросил он, на мгновение позабыв, как надо дышать, глаза его горячечно заблестели. Ёсиёси молча шагнул к ним обоим, тревожно заглядывая в лицо одноглазому Хатаке. — Верхняя пещера, три уровня выше нашего. Много разбитых клеток с трупами. С неделю уже мертвы. Я проверил, Хатаке среди них нет. Видел Яманака... — Какаши обернулся к напрягшемуся Ёсиёси. — Мужчина, невысокий, коренастый, пять с половиной сяку ростом, на левой руке нет мизинца и безымянного. — Командир моей команды... — губы Яманака побелели. — Только один? А... остальные? Остальные где?! Какаши отрицательно покачал головой, давая понять, что живых в той клетке не нашел. — Нас ведь четверо было, — с отчаянием в голосе продолжил голубоглазый парень. — Четверо, понимаете?! Вы давно в деревне не появлялись, дядька Какаши, не знаете еще: мы так уже скоро полгода, как на задания ходим, четверками. Это брат лидера Хаширамы придумал. Для безопасности и универсальности. Сборных команд мало пока. Наша, считай, одна из первых и была. Но так и в самом деле лучше, потерь меньше... — Ёсиёси запнулся, сообразив, что уж в его-то команде, кажется, потери оказались просто катастрофическими, затем неловко продолжил: — Они там были, а меня сюда притащили, потому что мы все тут... эта... бросовый товар. Убирали нас, значит, с глаз долой, подальше от начальства. — Яманака неопределенно махнул рукой, очерчивая большой круг. — У дядьки Таучи вон рука сломана. Шиничи и Шинджи — еще пацаны совсем, ничего толком не умеют. Дети и старики слабосильные этим гадам без надобности. Молодых да красивых женщин сразу караваном отправляют куда-то дальше, вглубь страны, а я... А я сам виноват, что с моими разделили. Побили меня сильно... за длинный язык. Два дня провалялся в беспамятстве. Все, что можно и неможно, отбили. Ур-р-роды. Поэтому и сюда приволокли. Думали, сдохну совсем... я и сам думал. Кохаку-томэ выходила. — Ёсиёси почтительно поклонился старой женщине, затем печально сгорбился и вытер нос тыльной стороной ладони. — Как же так получается, а, дядька Какаши? Я, значит, тут, а моих, выходит, больше и нету... Какаши утешающе сжал его плечо и взглянул на молчавшего все это время старшего Хатаке. — А кого потеряли вы? — Сына...

***

В самом конце зала, в одной из комнат-ниш, вырубленных в камне, тесным кружком расположились семеро человек. Дети, нахохлившись, как воробышки, передавали друг другу флягу с водой и поспешно, но аккуратно, подбирая каждую кроху, жевали разломленную на три части сухую рисовую лепешку, которая нашлась в одном из свитков Какаши. Взрослые, тем временем, склонились над оголенной спиной Ёсиёси, который сидел на полу, скрестив ноги. — Сюда бы кого-нибудь из Узумаки... — протянул старший Хатаке и устало потер висок. — Кукольники Красных Песков делают нечто подобное, но они используют печати для развлечения и кукольных спектаклей, а не ловли рабов. Раньше я даже не знала, что такое вообще возможно сотворить с живыми людьми, — сухо проговорила старая женщина, поводя смуглым пальцем вдоль рисунка на плече Яманака. — Томоэ обычно служит концентратором сил кукольника, привязывает марионетку к ядру чакры хозяина и помогает в одиночку управлять десятком кукол одновременно... Видели бы вы, какие представления кукольные мастера дают в столице во время Горёэ мацури. А теперь прекрасное искусство используют для насилия и убийства. Жестокий век... — Женщина замолчала, зябко обхватив себя руками за плечи, и отступила на шаг назад. — Ну, раз ни кукольников, ни Узумаки среди нас нет, значит будем справляться своими силами, — преувеличенно бодрым тоном воскликнул Какаши и еще раз взглянул на печать. — Полностью снять ее я не смогу, тут нужен настоящий мастер фуиндзюцу, а вот заблокировать на время... Попробуем Игэта-фуин на восемь углов. Фуин-решетка имеет четное число символов, так что теоретически должна внести дисбаланс и нарушить действие фуин с нечетным числом. Ограничительные томоэ потеряют доступ к чакре носителя и перестанут действовать, а удвоение с четырех до восьми углов увеличит время блокировки в два раза. Этого хватит, чтобы добраться до Конохи и попросить помощи у госпожи Мито. Таучи молча смотрел на него, изучая. — Ма-а... За долгую жизнь чего только не узнаешь! — непринужденно рассмеялся одноглазый Хатаке, отвечая на незаданный вопрос, затем присел на корточки перед Ёсиёси и серьезно, четко проговаривая каждое слово, сказал: — В общем, так, парень, я эту дрянь на тебе сейчас заблокирую, будет больно, но не очень. Потерпишь? — Единственный серый глаз насмешливо прищурился. — Да вы чего, дядька Какаши?! — возмутился голубоглазый Яманака. — Как барышню какую уговариваете, чё я маленький, что... ли... — Он замолчал и обернулся к трем детям, которые доели лепешку и во все глаза глядели на взрослых. — Аа-а... Да-да, конечно, потерплю. — Как болванчик, быстро закивал головой он, а потом, красуясь, похлопал себя по крепкому бицепсу на левой руке. — Смотри, малышня, как ведут себя крутые шиноби! Какаши криво ухмыльнулся, встал и обошел его со спины. Демонстративно поднял руку, показывая детям, подвернул мизинец к ладони и сложил четыре пальца щепотью. Подушечки пальцев засияли голубоватой чакрой. Справа раздался девчоночий писк и едва слышное «Ух ты!» от одного из близнецов. — Фуиндзюцу: Игэта-фуин! — скороговоркой проговорил одноглазый Хатаке и со всего маху припечатал пальцы к плечу Ёсиёси — тот только вздрогнул — потом чуть развернул руку и ударил еще раз. Вокруг узора из трех томоэ проявилась печать из двух квадратных рамок тесно переплетенных между собою. Томоэ медленно поблекли и пропали...

***

Не прошло и получаса, как все печати на бывших пленниках были успешно заблокированы. Двое близнецов, поворачиваясь так и этак, восторженно разглядывали новую фуин на плечах друг друга. Рыжая девочка устало прикорнула рядом с Ёсиёси, пока взрослые доедали последнюю лепешку из запасов одноглазого Хатаке. — Не думал, что так выйдет, — сожалеюще проговорил Какаши и покачал опустевшей флягой. — Иначе захватил бы больше припасов. Еще есть рис, но его здесь не на чем приготовить. А воды больше нет... Как вы вообще протянули так долго без воды? — Была у нас вода, — пояснил Ёсиёси. — Момо добывала. Ее в стране Рек сцапали, родных убили, а саму притащили сюда с остальными, потом выкинули в отбросы, даже не поняв, кого именно заполучили в руки. И даже ограничительную печать не поставили. Дурни безмозглые. — Парень презрительно скривился. — У нее яркие способности к дейтону, дядька Какаши. Во, оказывается, как оно бывает на свете. Сама малявка малявкой, а воду притягивать умеет уже сейчас. Слабовато, конечно, так и она не Рикудо Сеннин. Нашла в углу клетки место, где водяная жила близко проходит, из последних силенок расширила трещину, залезла внутрь и по каплям собирала для нас воду. — Ёсиёси указал пальцем на замызганную тряпку, которую Момо так и не выпустила из рук. — Хорошая куноичи растет. Упорная. — Яманака потянулся вбок и покровительственно погладил девочку по рыжим волосам, заплетенным в тощую косичку. — А нас страшной сасори хотели скормить! — вдруг выпалила Момо, бледные щечки зарделись румянцем. — Сасори? — неприятно удивился одноглазый Хатаке. — Ну тварь такая. Длинная и блестящая, как жучиная спинка. На сколопендру ядовитую похожа, — обстоятельно пояснил один из близнецов. — Собственными ушами слышал, что хотели скормить. — Мы и кричали, и звали. Лучше лицом к лицу... чем вот так умирать, — не по-детски серьезно добавил его брат и пожал худенькими плечами. — Думали, что про нас забыли... — Некому было прийти. Все мертвы или разбежались, — равнодушным тоном проговорил Какаши. — А страшную сасори я убил. Если, конечно, она была одна. Шесть пар глаз смотрели на него с диким изумлением. — Чьей ты семьи, родич? — наконец тихо заговорил промолчавший все это время старший Хатаке, пристально оглядывая нежданного спасителя с ног до головы. — Три года назад я слышал твое имя от розоволосой девушки-лекаря, с которой свела меня дорога, но ни разу не видел. Кем были твои родители? — Хм-м... — Какаши смущенно потер седой затылок и добродушно улыбнулся, прищурив единственный глаз. — Разве это так важно?.. Двое седоволосых мальчиков удивленно перевели взгляд с одного мужчины на другого. — Не хочешь говорить о главном, — разочарованно покачал головой старший Хатаке, — но упорно лезешь в задницу мира, чтобы нам помочь. Что ж... Я слышал о тебе не только от Сакуры. Полгода назад до меня докатились слухи, что неизвестный одноглазый родич мотается по всему континенту, как ветер, вытаскивая из неприятностей, спасая от смерти, а то и просто воруя у работорговцев таких, как мы, чтобы потом переправить в новое селение, построенное Двумя Тэнгу... И собственных псов у тебя нет. Это первое, что я узнал у стаи. Все Хатаке подписывают призыв с самого детства, у всех есть псы-компаньоны... кроме тебя. Так что же мне думать? Единственным, кто потерял право на стаю, был... — Ты можешь думать что угодно, — отбросив ложное добродушие, перебил его Какаши. — Порой судьба бросает кости весьма прихотливо. Это все, что я могу сказать. Таучи тяжело вздохнул. — Чашу, разбитую много лет назад, будет сложно склеить. Большинство за тобой не пойдет... наследник Убийцы.