Чёрная свеча и алое пламя

      Таких совпадений не бывает, решил Валтор, когда, слушая пустую болтовню Трикс, выловил из потока их обоюдных обвинений знакомое имя.       Валтору было шестнадцать, когда он проснулся посреди ночи от нестерпимого жжения в ладони и обнаружил, что сжимает в руке конверт, на который аккуратно наклеена аппликация в виде сердца с надписью «Санта Клаусу». Буквы были выведены торопливо и слегка неаккуратно, словно рука человека, который это писал, дрожала.       Юный тёмный маг удивлённо моргнул, решив, что ему это только снится (хотя даже в таком случае это был довольно странный сон), но конверт продолжал невыносимо жечь руку, и Валтор раздражённо сорвал бумажное сердечко с намерением превратить его в пепел. Но как только взгляд тёмного мага упал на выпавшее из конверта письмо и зацепился за слово «соулмейт», он замер. Взгляд невольно заскользил по тексту. В груди разлилась глухая тоска.       В Волшебном Измерении каждый имел родственную душу и мог похвастаться своей уникальной меткой на ладони. Валтор же был создан из частицы тёмного огня Тремя Древними Ведьмами, и у него изначально не могло быть такой метки.       Потому что он вообще не должен был существовать.       Но эта девушка… Когда Валтор приблизился к ней, огонь в его груди словно взбунтовался — он почувствовал родную магию, его потянуло к этому Огню так сильно, что на мгновение весь мир потух перед глазами: осталась только она.       Маг не знал, было ли ощущение, которое последовало за этим, лишь воспоминанием, но он снова почувствовал жжение в ладони, как в ту далёкую ночь.       Ночь, когда Валтору на миг показалось, что, несмотря на его искажённую сущность, где-то всё-таки есть кто-то, предназначенный ему Судьбой.       Кто-то, кто сможет наполнить его существование смыслом.       Тёмный маг идеально продумал все шаги, прежде чем решиться на эту встречу, но его настолько захлестнули эмоции, что в попытке не потерять над собой контроль он допустил грубую ошибку — упомянул деталь из прошлого Блум, о которой, по сути, ничего не мог знать. И, судя по её взгляду, выдал себя этим.       Контроль над барьером, не позволяющий никому видеть мага и фею и слышать их разговор, всё же был потерян — Пламя недовольно зашипело, обжигая лёгкие, когда одна из Винкс со всей силы ударила по его защите лучом света, заставив барьер осыпаться тусклыми искрами.       Он успел коротко улыбнуться Блум, прежде чем переместиться назад в укрытие, и весь остаток дня безуспешно пытался бороться с мыслью, что с нетерпением ждёт их следующей встречи.       Когда Валтор наконец взглянул на фею вблизи и убедился, что у неё нет метки соулмейта, у него не осталось сомнений: это та самая девочка, чьё письмо попало к нему много лет назад. От Айси он знал, что Блум с Земли, однако спрашивать о наличии у неё метки счёл нецелесообразным — Трикс и так с подозрением относились к его заинтересованности этой феей. А Дарси и вовсе без малейшего намёка на стеснение предположила, что Валтор в неё влюблён.       Магу понадобилось всё его хладнокровие, чтобы в своей привычной манере отмахнуться от их пересудов и не прикончить Дарси на месте.       Потому что с каждым днём, продолжая наблюдать за Блум, он находил предположению ведьмы всё больше и больше подтверждений.

***

             Огонь взволнованно и слегка встревоженно вспыхнул в груди, — похоже, Блум было любопытно и одновременно неуютно от осознания, что директриса утаила от неё что-то важное и решила рассказать это только сейчас. Фея проследовала за ней по путанным коридорам к библиотеке, и Фарагодна показала ей какие-то размытые образы. Но то, что она при этом рассказала, заставило сердце оборваться.       Блум была младшей принцессой погибшей планеты Домино. Фарагодна говорила о последней битве за родной мир Блум, поражении Команды Света… и о Валторе, которому бросили вызов Орител и Марион. Её настоящие родители.       Огонь Блум полыхал одновременно ненавистью и надеждой.       А у Валтора в груди волнами разливались отчаяние и боль.       Перед глазами снова промелькнули воспоминания — мучительно яркие, словно всё происходило лишь вчера.       На кончиках пальцев послушно танцует пламя. В душе — ледяная пустота. Орител, защищающий Марион собственным телом. Слёзы Марион, умоляющей не трогать хотя бы её дорогих дочерей…       Всё кончилось быстро. Последний удар — и две фигуры, слившиеся в объятиях, растворились в вихре тёмного Огня.       Холод сковал тело, беспощадно пробираясь под кожу и замедляя сердцебиение. Последнее заклинание, на которое король и королева Домино истратили все оставшиеся силы, наконец подействовало. Ледяной плен был невыносим для хранителя Тёмного Пламени, почти смертелен. Но он всё же пережил семнадцать долгих, бесконечно мучительных лет в Омеге, прежде чем его освободили Трикс. Впрочем, Валтор предпочёл бы остаться и умереть заточённым во льдах. Потому что только в измерении Омега до него не могли добраться Древние Ведьмы.       Фарагодна продолжала говорить что-то о том, насколько Валтор опасный враг именно для Блум, и эти слова заставили что-то в сердце надломиться. Воспоминания потускнели, оборвавшись на моменте, когда его ледяная тюрьма раскололась, и тёмный маг снова с головой окунулся в реальность, где ему точно так же не было места.       Захотелось содрать кожу на идеально чистых ладонях в кровь. Однако самообладание оставалось неотделимой частью его натуры, стержнем, который удерживал от совершения импульсивных поступков.       Однако на этот раз один импульс затмил собой другой — более мощный. Рвущий душу на части.       У Валтора появился новый план.       Оставалось только застать Блум одну. А пламя ненависти, разожжённое в её сердце ложью Фарагодны, будет ему теперь только на руку.