Монстры, бабочки и звезды

A Time to Wait — Alicks

      Лучик света проскальзывает через щель двери… Звездочки мелодично плывут по детской комнате; стоят рядом друг с другом машинки и красивые принцессы. Такие же, как красивая принцесса, спящая под теплым одеялом в компании бархатистых мишек.       Рука с наручными часами, показывающими уже за полночь, бережно поднимает с пола плюшевого медвежонка. На грустном лице возникает улыбка. Неужели когда-то все эти игрушки были подарены ей им… им с Сарой.       Уильям сжимает в руках холодного мишку и, садясь на мягкую кровать, укладывает его под бок Аннабель к другим. С мужских губ срывается тихий — и одновременно такой громкий в этом спокойствии — всхлип усталости. Его кроха умиротворенно сопит; чуть алые щечки надулись сквозь сон… Подушечки грубых пальцев касаются детских волос, трепетно поглаживая их. Однако для ребенка они — самые что ни на есть отчие.       — Моя самая большая… самая храбрая девочка, что больше не боится страшных монстров под кроватью…       Никого вокруг больше тут нет. Теплый свет ночника уносит в теплые воспоминания, покалывающие на морозе. Крепкая хватка поможет встать на льду. Родной голос укажет дорогу, научит новому, поддержит, когда страшно открыть глаза в разношерстный мир, в котором бродят великаны.       — Папа тебя очень любит… Папа тебя не оставит, — губы дрожат через слова, тяжелая отцовская ладонь невесомо лежит на девичьей головке, — Все будет хорошо, моя дорогая. Папа вернется совсем скоро. Я вернусь скоро…       Бремя разлуки — тяжкое чувство, унять которое сложно в одиночку.       Мерцает одна из лампочек в люстре; порхают вокруг нее ночные бабочки, оставляя за собой тени на стенах кухни. Чай в чашках давно остыл. Пальцы сжимают короткие волосы; он сжимает ее тонкую талию, не желая отпускать от себя. Кончик носа трется об привычную щетину… поцелуи такие забвенные и тихие. Не хочется страсти, не хочется сладости. Лишь бы запомнить эту любящую ласку и не вспоминать о монстрах в темном окне.       — Всегда помни, — Сара кладет свою ладонь на лицо мужа, смотря во вновь усталые зеленые глаза, — что твой дом всегда будет здесь — с нами. Всегда помни, что я переживаю за тебя. Всегда звони мне. Звони мне каждый день… Помни, если что-то не так, то беги.       — Она уже не боится их.       Целуя любимую в лоб на последнее прощанье, застегивает Уильям оставшуюся пуговицу на черном кителе, хватает с полу походную сумку.       Поют кругом сверчки; воют вдалеке горные шакалы; на душе пусто, а за спиной светящийся желтыми огнями дом. Листва салатовых деревьев шумит рябью над ушами, взор стремится только на потушенные фары пикапа.       — Здравствуй.       Очередной раз придется встретиться с монстрами.