Функция факториала

      Лиза Осокина непоколебимая как скала. Да, рыжая, должна быть взрывной чертовкой, должна быть огненной - но это так вторично? Лиза не вторичная, не вторая, не чье-то дополнение. Кажется.       Вторая это двойка. Она учится хорошо, знает, что два плюс два четыре, а четыре число недосягаемое - крутится, крутится, не получается, разворачивается от страха заранее в обидный один оборот. Единица еще хуже двойки. Три плюс три равно стабильность, стабильность, как ни парадоксально, дает стагнацию. Достигается, а пока ловится баланс - все остальные уже ушли далеко вперед.       "Я могу сама" - врать себе глупо. Перспектива утекает сквозь пальцы. Лиза думает долго-долго, сможет ли быть только частью, там в голове математических формул на три школьных тетрадки с переписанным зачеркнутыми строчками, чтобы не дай бог не ошибиться. Пальцами вцепляется в бортик, легко проходится пальцами, зная, что это последний раз, когда обе ее руки свободны.       Ошибается с первой же попытки - не может раскрыться, и дурацкое доверяй-доверяй-доверяй не дает пути этому доверию. Лиза держится. Лиза сильная, Лиза притворяется, что все отлично, она же боец - шатается-шатается, но не сломается, как бы там не говорили.       Со второй еще хуже. Лиза отчаивается - двери закрываются, медленно и практически неотвратимо. Её мотает туда-сюда, от двери к двери, кидают как кислотного цвета детский мячик, как дорогой, но ненужный подарок - ого, классно, а что с этим делать? Она же не хуже других, она лучше - так почему все так, почему всё всегда так - ошибки, снова ошибки, в голове заседает что это было главной ошибкой.       Поезд ушел, больше не вернуться.       Скрипят петли, тоненькая полоска света просачивается внутрь.       В Пермь Лиза едет в пустоту, с этой тонкой, едва заметной толикой надежды. Не знает ни лица, ни фамилии, ни походки, ни звука голоса - сухие "Артём, 187".              Кофта какая-то стрёмная, штаны из двухтысячных, и в наушниках какая-то ерунда - слышно за пару метров.       Походка, кстати, мягкая, почти кошачья. Лиза вздрагивает и мнется - представляет и вспоминает.        - Какие у тебя любимые цветы? - голос тоже мягкий, буквы тянет и голову в картинно-этикетном кивке склоняет.       - Герберы, - вообще на самом деле нет, но вопрос застает ее врасплох и почему-то вторыми в голову приходят герберы. Первыми были хризантемы, и скорее всего на Урале это тоже траурные цветы.       - Готовлюсь извиняться за первый раз, когда тебя уроню, - смеётся и протягивает руку, - Артём.       Легким движением подносит ее ладонь к губам и целует, на грани кожи и воздуха.       Лиза выдыхает - как будто где-то вопреки здравому смыслу и констатации неутешительных прогнозов. Математически - нужно вздрогнуть внутри и повести мышцами скул, но лицо расплывается в полуулыбке - она будто бы уже заранее не боится именно этого конкретного падения.       - Лиза, - и это что-то новое? Что-то в другой плоскости. Всё еще осторожничает - переодевается с тревожностью, не сразу находит шкафчик. Зачем-то четыре раза осматривает себя в зеркало. К бортику выходит с самой напускной уверенностью в мире, с самым серьезным лицом в жизни, не хватает имперского марша и глашатая с приговором. Лёд пробует словно он сейчас треснет, а внизу глубина четыреста метров, разгоняется сразу в дупель - идеальный, доказываем всем, что она может. Она не ошиблась. Она справится - осекается - сама?       У неё же всегда ответственность - за себя одну, привычка бояться и делать, привычка бояться больше и делать больше, потому что там, на выезде - никого нет. Оба раза - никого не было. До этого - никого не было.       Артём подъезжает к ней с аплодисментами, медленно и почтительно моргает.       - Выезд как по книжке, - если и играет восхищение, то хорошо играет, - покажешь потом? - и, не дожидаясь ответа, берет за запястье, ведя к бортику.       Инструкции Слюсаренко Лиза выслушивает так внимательно, как до этого вообще никогда ничего не слушала, даже мельком замечает, что стиснула зубы, сохраняя невозмутимость. Конечно же она волнуется, едва дергает плечами, наверное, пока еще от холода. Оправдывается так перед собой.       Артём замечает - кладет руку на плечо по-братски, поворачивается так, чтобы видеть ее лицо тоже.       - Что-нибудь покатайте, посмотрим сейчас, - вот это "что-нибудь" ударяет по голове. Лиза искренне уверена, что забыла вообще все, начиная с направлений тодеса заканчивая толчковой ногой на флипе. Заставляет себя повернуться - чтобы посмотреть в глаза, приходится искать выше и у неё очевидно взгляд изучающе бегает. Это она так себе говорит снова. Изучать сейчас хочется стены, потолок и вон ту лампу из шести? восьми? четырнадцати сегментов?       Артём коротко улыбается и берет все в свои руки.       - Трек попался недавно, вообще огонь, - закручивает ее в параллельную дугу, - прям под тебя, это сто процентов судьба, - и смеётся.       Лиза вычисляет новую эмоцию - остается дорешать и вывести, вписать в клеточки тетрадки.       Он кивком спрашивает разрешения - Лиза ещё не понимает на что, но соглашается. Чувствует руки на талии, отрывается ото льда - какие-то три секунды и двадцать сантиметров примитивной поддержки базовой группы, но понимает это уже только нарисовав ребром выезд.       Артём сводит ладони в кольцо, удивляясь и вспоминая ощущения - Лизе приятно. Даже лестно. Она даже смеётся.       "Доверие" - вписывается в клеточки спустя один час тринадцать минут.       Он что-то трещит с тренерами, пока она слушает и думает, обо всем сразу. И от ламп с неизвестным количеством сегментов сразу будто и свет теплее и под кромкой льда очевидный плоский бетон и пластик. И лица за бортом хоть и важные и умные, с серьезными голосами - но простые и спокойные. И Лиза ловит себя на мысли, что знает, что делает. Прислушивается к интонации Артёма - сказала бы, что восторженная.       - Это будет прям хорошо, - коротко комментирует Слюсаренко, - сами то как?       - Восторг, правда, - почти перебивает его Артём, разворачиваясь всем телом к Лизе и во взгляде она к своим умозаключениями находит недостающий восклицательный знак.       - Должно получиться. Правда, - осторожничает чтобы не сморозить глупость, но перебарывает себя и сжимает его предплечье, - будем держаться. Работать.       Он вызывается проводить ее до дома. Настаивал бы, если бы она сначала отказала, но отказывать изначально не хотелось.       - Так вот, про трек, - достает телефон, и Лиза мельком замечает где-то миллиард ярлыков и приложений, - я тебе скину, послушаешь, окей?       - Да, супер, - ей нравится азарт в его голосе, - Артём, я тут...       - Тёма, - перебивает очень извиняющейся интонацией, на что Лиза непонимающе вскидывает брови, - Артём очень официально, для своих лучше Тёма, мы же партнеры, получается?       Лиза задумывается на полторы секунды и смеется. Пока не знает, почему.       - Тём, тут такой момент, - видит эту короткую улыбку, - я не то чтобы очень знаю город, мне бы знаешь, экскурсию.       В Москве она бы в жизни не попросила о таком.       - В воскресенье в четыре? - и она ловит себя на мысли какой-то длинной и сложной, пока формулируется только "вау".       О том, что это была точно не ошибка, Лиза убеждается уже на следующий день. "Расцветает", как скажет мама спустя пару месяцев. Лиза прям сразу своя. Лиза в нужное время и в нужном месте - и с нужным человеком. Статистически маловероятно, но сразу в самую точку. Она записывается на маникюр по совету Кати, Юля разделяет какие-то казанские шутки. Артём - Тёма - о нем думает больше и узнает больше с каждым разом, и с каждым разом легче. В субботу она падает с поддержки - даже без синяков, но замечает взглядом, как он в доли секунды тормозит зубцом, меняет траекторию и поднимает её еще до того, как она успевает испугаться.       В воскресенье на импровизированную экскурсию приходит с букетом - герберы и хризантемы.       - Во-первых, я обещал, так что да, - немного мнется, а кофта, кстати, не стрёмная, хотя вроде бы, та же самая, - во-вторых, я не знаю, но тебе прям идут хризантемы как цветы, их конечно траурными считают, но это стереотипы, а я выше их.       - Мы выглядим как пара, - философски замечает Лиза. У нее платье темно-зеленое, стереотипно под рыжих как раз.       - Ну мы и есть, - невозмутимо продолжает Артём, - а вот эти вот тонкости, спортивная там, это знаешь, такой стиль можно сделать, потом на чемпионате России будет нечто.       Добавляет вполголоса с тридцатипроцентным шансом, что она услышит:       - А остальное...с этим можно работать.       Лиза слышит, почти краснея. С этим тоже можно работать. Попозже, конечно, пока у нее в недавно прослушанных ремикс Джеймса Брауна и доска с черными платьями на пинтерест, а еще она твердо знает, что на следующей неделе упадет минимум раза четыре.              И это не пугает.       Скорее, вдохновляет? Она вот это чувство уникальности ловит и через себя протаскивает раз за разом, потому что Лиза не ошиблась. Лиза все сделала правильно, она на своем месте, и перспективы двигать готова с удвоенной силой.       Доверяет не только себе - ей дарят крылья и открывают новые двери.       Один плюс один с восклицательным знаком. В одиннадцатом классе ей нужно будет узнать, что факториал - самая быстрорастущая функция.       Но она это уже знает.