не болей.
больше спи.
скоро небо будет сожжено.
***
тихо-тихо внутри и снаружи. и я тоже. не смею дышать. чтобы хрупкий баланс не нарушить: не сорваться, до хрипа кричать. закрываю глаза и не вижу, кто мне скалится из-за зеркал. и к теня́м я стараюсь быть ближе, завернувшись в сто пять одеял. я читаю. пью кофе. работа. никотин въелся в пальцы и шарф. бьёт по нервам дрянная погода, каждый день это ёбанный фарс. мысли вьются и вьются по кругу. чашка снова пуста. или я? как в ночи растворяются звуки, так застыли четыре гудка. я не знаю. нет плана. нет силы. я сказал. и слова — это всё: откровение свежей могилы, мой нелепый и жалкий позор. я стою. в тупике. не моргаю. сон забыл заглянуть в мою дверь. разолью на две кружки я чаю. и не пью. не вот так. не теперь. я сегодня опять был у моря. ветер зол, он швыряся песком. я не ждал ни объятий, ни шторма, но и быть не хочу с ним врагом. или хуже — не быть, быть собою. позабыть то ли бич, то ли дар. и ловить вместо снега щекою от капризной судьбы вновь удар. я ведь тоже сейчас в этом доме, в лабиринте углов, тишины. не дышу. и напуган. я в коме. где реальность, где правда, где сны? завернуться, уткнувшись в колени, и считать деревянные чётки до тех пор, пока бьют в рёбра песни и не вырвется воздух из глотки.