Мандариновое чудо

      Лу, и без того ненавидевшая предпраздничную суету, про себя отметила: в этот раз всё превратилось в настоящий хаос. Вслух же процедила:       — Крэп. Сука. Чёрт.       Сил на громкие эмоции не хватило. Прижатая к паркетному полу железной конструкцией, она едва могла пошевелиться. Наверное, не стоило использовать пси. Наверное… тогда Приор был бы мёртв. Если сейчас его вытащили, то всё было не зря; если же нет… то пострадала только её незначительная особа.       Не нужно было сюда приходить.       Рождественский банкет, организованный Викарием, обернулся грандиозной перестрелкой и огромными финансовыми тратами. Здание предстоит ремонтировать долгие месяцы, но, вероятно, глава Церкви теперь доволен. Самое продуманное и почти успешное покушение на Приора. И его близких соратников, конечно.       — Мадмуазель Рид! Лу… вы меня слышите?       Она бы никогда не поверила, что будет несказанно рада различить среди общего шума этот голос. Да ещё с такими обеспокоенными нотками. Это «Лу» звучало так трогательно и искренне, что девушка решила: у неё галлюцинации из-за внушительной кровопотери. Не может это быть Жонсьер! Но вскоре убедилась — он, собственной персоной.       — Черт вас побери, Рид! Вы что там, оглохли?       Она встретилась с его мрачным взглядом через щель в завале, и эта пустующая чернота, в которой на мгновение блеснул огонёк надежды, была последней, что она видела. Рука, зажимающая рану на животе, безвольно опустилась вниз.

***

      –… всё, чтобы вылечить её! Она ради вас жизнью рисковала!       — При всём моём уважении, месье Жонсьер… я не хилер. Я не могу на это повлиять. Наш врач и её друг сделали всё, что возможно. Их жизнями тоже не стоит пренебрегать. Поймите, это её работа. И я её ценю. Делаю всё, что необходимо.       — Этого недостаточно! — в его грубом голосе, полном ненависти, сквозило что-то ещё, тёплое и щемящее. Беспокойство. Страх. За… неё? — Рид за эти три дня так и не пришла в сознание.       — Но вы всё равно продолжаете носить цветы, — в тоне Иво появилось что-то похожее на добрую усмешку. — Для человека, которого связывает с ней несколько совместных заданий, вы слишком сильно переживаете. Марк… есть то, о чём я должен знать?       Лу с трудом разлепила веки. Разговор её начальников зашёл в интересное русло: ради этого стоило побороться с болью.       — Нет, месье Приор, — излишний официоз в приватном разговоре означал одно: Жонсьер не хотел поднимать эту тему вновь. — Если позволите, я проверю показатели мадмуазель Рид.       Дверь в палату отворилась. Лу не успела закрыть глаза, поэтому вновь столкнулась взглядом с инквизитором. На секунду ей показалось, что он находится в счастливом замешательстве, но потом Марк принял свой обычный вечно недовольный вид.       — Я вам кое-что принес, — он опустился на стул рядом с кроватью и положил увесистый пакет ей на колени. — Надеялся, что запах разбудит. Но теперь вы можете их попробовать.       Приподнимаясь на слабых руках, она заглянула внутрь. Мандарины. Символ Рождества, который после шторма достать было практически невозможно. Но он смог.       — Чудо, что вы выжили.       — Чудес не бывает, — она слабо усмехнулась. — Вы постарались?       — Немного.       — Марк… спасибо, — она ещё раз взглянула на мандарины и стоящие на полке цветы. — За всё.       — Какое неуважение! Забыли, как должны ко мне обращаться? — он с наигранным раздражением закатил глаза и… улыбнулся.       Марк Жонсьер умеет улыбаться.       Вот это настоящее рождественское чудо.