Новогодние чудеса

             Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастна по своему.       А что же это такое — счастье?       Для пятилетнего Марка ответ был очевиден: это любящие родители, детсадовские друзья, игрушки; даже бесконечные развивающие кружки больше похожи на игру. В понедельник Марк ходил на шахматы, осваивал названия фигур и запоминал, как они ходят. Во вторник бассейн — мальчик уже научился плавать брассом, и тренер хвалил его за успехи. В среду любимый кружок авиамоделирования, где можно самому построить самолёт. Марк мечтал вырасти и стать лётчиком, как папа. Он будет летать на боевые задания, выполнять в воздухе сложные фигуры и носить красивую военную форму. Вся его семья станет гордиться им.       Особенно его старшая сестра. Эмили была совсем взрослой и училась в старших классах элитной закрытой школы для девочек. Родители гордились тем, что она смогла туда поступить и отлично учится, и ставили её Марку в пример. Марк считал сестру идеальной, ведь несмотря на то, что домой она приезжала только на каникулы, всегда была готова с ним поиграть и ответить на его многочисленные вопросы. Она казалась невероятно умной и знала всё-всё-всё на свете, а ещё всегда привозила классные подарки. Дети редко виделись, но Марк её невероятно любил. Это Рождество было несколько омрачено тем, что из-за огромной нагрузки Эмили не успевала приехать.       Кроме сестры у него была самая лучшая на свете мама. Заботливая мама Элизабет готовила восхитительный медовый пирог, с удовольствием выслушивала восторженные рассказы пятилетнего сынишки про незначительные по меркам многих взрослых, но очень важные для него самого открытия и достижения. В её присутствии дом всегда сверкал чистотой и был полон уюта, а в воздухе витал аромат приготовленной с любовью еды. Она могла легко успокоить и найти доброе слово для мужа и каждого своего ребёнка, поэтому Марк всегда чувствовал материнскую поддержку. Когда мальчик приходил из садика и сетовал на то, что Джессика — неугомонная и немного вредная девчонка — во время тихого часа постоянно кидает в него разрисованные бумажки, а на занятиях по рисованию тычет карандашом в спину, мама звонко смеялась и говорила, что он Джессике просто нравится. Марк всегда задумывался, зачем же в таком случае нужно пакостить? Внятный ответ он так и не нашёл, зато пришёл к выводу, что ему самому Джессика очень даже и не нравится.       Больше всего любил и восхищался Марк отцом. Кит Ланкастер служил военным лётчиком-истребителем, доблестно исполняя свой долг. Этот отважный человек суровой внешности всем сердцем любил свою семью, трепетно оберегая жену и дочерей и старался воспитать из сына хорошего человека. Кит всегда спешил с работы домой, чтобы поскорее обнять жену и детей. Элизабет чувствовала себя рядом с ним как за каменной стеной, точно зная, что муж всегда поймёт и решит их проблемы. Марк стремился подражать отцу, считая, что пока папы нет дома, он отвечает за женщин. Папа рассказывал про важность дисциплины и порядка, учил сына тренировать мышцы и всегда думать о правильности своих действий. Говорил о том, что мужчина должен уметь держать слово, заботиться о более слабых и применять силу только для защиты себя и своих близких. Кит и Марк нередко вместе катались зимой на коньках, а летом выезжали на природу, чтобы понаблюдать за разными животными и насекомыми. А ещё папа часто рассказывал Марку о своей службе, боевых вылетах и мириадах звёзд, мерцающих ночью высоко над головой. Эти рассказы не прошли даром — мальчик с пелёнок был очарован небом и грезил о полётах. Однажды ему представилась возможность увидеть папин тренировочный полёт с выполнением мёртвой петли, и в ту же секунду Марк точно понял, чего он хочет в будущем — летать как папа!        Незадолго до рождения ныне двухлетних сестёр-близняшек Аннабелль и Меган Кита перевели в далёкую воинскую часть, и семья обосновалась в ближайшем крохотном городке, поселившись в не очень новом, но добротном доме с двумя этажами, просторным гаражом и аккуратно подстриженной лужайкой на заднем дворе.       Особенно Марк любил, когда вечером вся семья собиралась за обеденным столом. Мама заканчивала приготовление ужина и звала всех на кухню. Дети мыли руки и занимали свои места. Отец усаживался во главе стола и рассказывал истории о небе. Даже маленькие сёстры завороженно слушали и безропотно кушали так ненавидимую ими обычно рыбу с овощами и даже не пытались капризничать. Марк не понимал сестёр, ведь на его взгляд такое блюдо было очень вкусным.       В предпоследний вторник декабря дети из группы детского садика, в которую ходил Марк, пошли вместе с родителями идти в детскую поликлинику на ежегодный плановый медицинский осмотр. Всё как обычно — стандартные анализы, посещение врачей разных профилей и через пару дней заключение от педиатра.       Марк терпеть не мог больницы. Запах, которым пропитан буквально каждый сантиметр воздуха в процедурном кабинете, вызывал ком в горле, ослепительно белая униформа врачей резала глаза, а при виде крови появлялось стойкое желание немедленно свалиться в обморок. Что уж там, даже обыкновенный кабинет педиатра с весёленькими рисунками на стенах не вызывал особого доверия. Но периодически каждому ребёнку приходилось сталкиваться с такого рода неприятностями и Марк не был исключением.       Детская поликлиника кишела людьми — маленькими и большими. На входе неспешно прогуливался хмурый охранник. Сновали туда-сюда безобидные с виду медсёстры, то и дело принося или забирая карточки из регистратуры. Несколько мамочек, выстояв очередь в гардероб и оживлённо переговариваясь между собой, пытались поймать и одеть на улицу своих непоседливых детей, устроивших догонялки прямо в холле. Молодой папа старательно выпутывал из розового комбинезончика свою крохотную дочурку, пока его жена узнавала в окошечке регистратуры номер необходимого кабинета. Одна очень боевая бабушка уверенно вела за руку капризничающего внука вверх по лестнице и что-то строго говорила ему. Марк крепко держался за мамину руку и с опаской оглядывался по сторонам, будто ожидая нападения какого-нибудь больничного монстра. Поднявшись на второй этаж, мальчик увидел ребят из своей группы, и, повеселев, направился к ним. Радость быстро улетучилась, когда дети сообщили товарищу о том, что происходит за той небольшой голубой дверью. Марк тут же захотел сбежать и даже начал придумывать вместе со своим другом план побега, но к сожалению, они не успели. Через некоторое из кабинета вышли отчаянно рыдающий Алан Стэнли с заклеенным пластырем безымянным пальцем и его отец. Сразу же вызвали Ланкастеров, и Элизабет легонько подтолкнула сына сзади, вынуждая переступить порог и войти в помещение. Марку очень захотелось слиться со стенкой или лучше убежать отсюда, но было поздно. Дверь жуткой пыточной с противным скрипом закрылась за его спиной.       Вечером того же дня Марк, успешно позабыв об утренних приключениях, строил вместе с Меган башни из кубиков для Аннабелль, которая с чрезвычайно довольным видом разрушала их.       Через пару дней, к вечеру пятницы, домой приехал Кит, и Ланкастеры всей семьёй дружно начали украшать дом к предстоящим праздникам — Рождеству и Новому Году. Купили и поставили в гостиную двухметровую живую ель, развесили гирлянды. Дети нацепили на лицо новогодние маски сказочных зверят, а родители могли похвастаться красными шапками Санта-Клауса на головах. В доме царили смех и всеобщее предвкушение праздника и чудес. Элизабет достала коробку со стеклянными ёлочными украшениями, и малышня с помощью взрослых принялась наряжать лесную красавицу. Элизабет взяла с руки прозрачный малиновый шарик с чУдными узорами, собираясь повесить его на ветку, как неожиданно в коридоре раздался телефонный звонок. Машинально перехватив шарик в одну руку, женщина поспешила ответить.       — Алло?       — Здравствуйте, можно к телефону миссис Ланкастер?       — Да, это я.       — Хорошо. Миссис Ланкастер, Вас беспокоит педиатр детской поликлиники №4 Джессика Хайд. Двадцатого декабря Ваш сын Марк Кит Ланкастер проходил медосмотр в составе старшей группы детского сада №12. Был сдан анализ крови, по результатам которого у Вашего ребёнка было выявлено серьёзное заболевание, и поставлен диагноз — боковой амиотрофический склероз.       — Но… как? — вмиг севшим голосом пробормотала Элизабет, более не находя слов.       — Это пока предварительный диагноз, но Вы должны быть готовы ко всему, — предупредила мисс Хайд.       Элизабет постаралась взять себя в руки и спросила:       — Что это? Чем оно грозит?       — Это довольно редкая неизлечимая болезнь, постепенно приводящая в параличу и полной атрофии мышц. Смерть наступает в течение трёх-пяти лет после выявления первых признаков…       Шарик вылетел из ослабевшей ладони и зазвенел, рассыпаясь на сотни мелких осколков. Кровь отлила от лица Элизабет, мысли спутались, сердце с огромной скоростью застучало в груди. В коридор выбежал встревоженный Кит.       — Алло! Вы меня слышите? Миссис Ланкастер?!       — Да, да, простите, — Элизабет сделала глубокий вдох и постаралась вновь сосредоточиться на разговоре. Ей казалось земля уходит из-под ног, а весь её идеальный мир рушится словно карточный домик.       — Так вот, в понедельник, двадцать шестого декабря, к девяти часам утра Вам с ребёнком нужно будет приехать в больницу с вещами на несколько дней для проведения дополнительных обследований, чтобы окончательно подтвердить диагноз. Вы запомнили?       — Да, поняла, спасибо, — еле слышно ответила Элизабет и повесила трубку. Потом повернулась к мужу, в точности пересказала весь диалог и заплакала от страха за сына. Кит подошёл к жене, обнял и, прижимая к груди, стал успокаивающе гладить любимую по спине, а сам пытался осмыслить услышанное и обдумать дальнейшие действия.       — Тише, милая, всё будет хорошо, вот увидишь, — как можно спокойнее сказал мужчина, — еще ничего не решено. Это только предварительный диагноз.       — Но, что если мы потеряем нашего мальчика? — озвучила самое страшное женщина. Кит не знал, что ей на это ответить. Ему тоже было страшно, но он считал, что еще слишком рано для паники. Вдруг это всего лишь ошибка? Он прижал жену к себе, поцеловал в лобик словно маленького ребенка стараясь передать ей свою толику уверенности.       — Мам, пап, вы где? — раздался звонкий голос Марка, и босые ступни зашлёпали по паркету. Элизабет быстро вытерла слёзы, собираясь пока ничего не говорить детям. Увидев сына, она заставила себя улыбнуться.       — Марк, не ходи здесь, поранишься, — предупредил Кит, а затем обернулся к супруге: — Иди к детям, я приберусь, и затем значительно тише добавил, — прорвёмся!       — Папа лазбил салик? — из-за спины Марка выглянула удивлённая Аннабелль.       — Засем? — Меган, внешне полная копия своей близняшки, забавно нахмурила бровки.       — Случайно, — авторитетно заявил старший брат и снисходительно посмотрел на девочек.       — Это была мама, дети, — улыбнулся Кит.       Меган неодобрительно покачала головой. Увидев это, глава семьи пояснил:       — Со всеми такое бывает, и с вами тоже может случиться что-нибудь похожее.       Элизабет увела детей обратно в комнату, и все вернулись к развешиванию игрушек. Дети всё также веселились, но в душах их родителей прочно застряло невыносимое беспокойство и желание получить ответы на сотни рождающихся один за другим вопросов. Праздничные украшения, огни гирлянд показались Элизабет такими неуместными и фальшивыми. Как можно радоваться, когда твой собственный кроха смертельно болен?! Похоже, жизнь зашла в тупик, и что делать дальше, стало совершенно неясно. Кит тоже сознавал всю тяжесть ситуации, но думая о сыне, он прекрасно понимал, что впадать в депрессию нельзя, ведь дети прекрасно чувствуют состояние родителей. Нужно держаться ради них и продолжать верить в лучшее.       Вечером Элизабет зашла в комнату к Марку, уже удобно устроившемуся под мягким одеялом, и с новой силой поднялась в её душе неутихающая буря чувств. «За что? Почему именно он? Как его спасти?!» — женщина смаргнула слезу и наклонилась, целуя своё дитя в пухленькую щёчку и желая спокойной ночи.       — Мамочка, почему ты такая грустная? Кто тебя обидел?       — Никто, сынок, всё хорошо, я просто немного устала, — и Элизабет нежно погладила Марка по волосам.       — Точно? — Решил убедиться мальчик, — а то я умею драться.       — Точно, мой хороший, я знаю, что ты мой смелый защитник! Ну всё, пора спать. Завтра будет новый день, и тебе нужно перед ним отдохнуть. Сладких снов!       Когда все дети уже спали, Кит и Элизабет Ланкастеры, обнявшись, сидели на диване, изредка что-нибудь говоря друг другу, и пытались принять сложившуюся ситуацию. Эти супруги были единым целым, и любовь, ставшая фундаментом их крепкой семьи и всегда помогавшая преодолевать любые трудности, давала силы и в этот раз, зажигая надежду, веру и желание жить.              Это были мучительные дни тягостного ожидания. Выходные потеряли всякую привлекательность, Рождество словно бы прошло мимо. В понедельник Марка с мамой положили в больницу. До смерти перепуганный мальчуган плакал, всячески сопротивлялся любым процедурам, наконец, жалобно умолял не трогать его и вернуть домой. Он был слишком мал, чтобы понять, насколько серьёзна ситуация, лишь ощущал переживания мамы, тщетно скрываемые ею.       За два дня до Нового Года Ланкастеров отпустили домой. Было сделано множество анализов и часто весьма неприятных обследований, чтобы точно проверить диагноз.       В пятницу утром Элизабет снова позвонили и сообщили о том, что ни по одному из полученных результатов не выявлено никаких отклонений. Ребёнок абсолютно здоров. Более того, у него превосходное состояние крови. Поставленный диагноз оказался идиотской ошибкой. Кровь Марка перепутали с кровью девочки, имеющей эту болезнь. Элизабет снова плакала, но уже от осознания того, что её сын — полностью здоровый ребёнок. И мир опять засверкал радужными красками. Жизнь начиналась заново.       Тридцать первого декабря Элизабет готовила салаты и закуски для праздничного стола. Близняшки носились по дому, периодически сбивая дверные косяки и почти не замечая этого. Марк бесцельно слонялся из кухни в коридор и обратно. Все они ждали главу семейства и Эмили, которая всё-таки смогла вовремя закончить с учёбой. Вскоре за окном послышался мягкий шелест автомобильных шин, входная дверь дома распахнулась, и в проёме показались две знакомые фигуры.       — Папа, Эмили! — восторженно закричал Марк и кинулся обниматься. Раскрасневшаяся Элизабет, улыбаясь, вышла в коридор и поочерёдно обняла и расцеловала двух дорогих её сердцу людей. Близняшки тоже не остались в стороне и принялись взахлёб рассказывать отцу и старшей сестре о своих малышовых делах, при этом в силу возраста забавно коверкая слова.       В воздухе разлились запахи хвои, мандаринов и только что испечённого медового пирога. На сервированном к праздничному ужину столе стояли зажжённые декоративные свечи. Отсветы включённых гирлянд падали на стены, создавая в пространстве атмосферу сказки и волшебства. В камине мирно потрескивали дрова. Вся семья сидела за столом, собираясь встречать Новый Год. Они шутили, смеялись, делились новостями и просто радовались возможности быть вместе.       А за окном стал падать снег…       Когда наступит первое января, Марк, Эмили, Аннабелль и Меган найдут под ёлкой подарки, подписанные их именами, а родители, хитро переглянувшись, растают от умиления. Элизабет и Кит тоже получат подарки со своими именами, ими же самими тайком спрятанные друг от друга под пушистыми ветками, любовно завёрнутые в хрустящую бумагу и аккуратно перевязанные лентой. Марк, раскрыв подарок, заверещит от счастья, и, почти как настоящий, только маленький истребитель займёт в его комнате самое почётное место.

Вместо эпилога

      Истребитель F-16 «Боевой сокол» оторвался от взлётной полосы и стал быстро набирать высоту. Он словно стремился к далёким звёздам, усеявшим тёмное полотно небес. В его кабине молодой военный лётчик внимательно всматривался в ночь и, увидев или вспомнив что-то, умиротворённо вздохнул. Уголки губ чуть приподнялись, а глаза счастливо засияли. Марк Кит Ланкастер смог исполнить свою детскую мечту и пойти по стопам отца, став лётчиком-истребителем. Если было сложно, Марк всегда смотрел на тот самый самолётик, много лет назад подаренный ему на Новый Год, и мгновенно становилось легче. Став немного старше, он в деталях узнал историю об ошибке в диагнозе и, проникшись ею, сейчас хорошо понимал ценность жизни. Но тогда Марк, пятилетний ребёнок, вообще не думал о возможной смерти, даже мысли такой не допускал. Чувствуя подавленность и тревогу родителей, слыша обрывки их разговоров, лишь фыркал и совершенно не верил во что-то плохое, лишь упорно строил планы на будущее и видел перед собой свою мечту, воспринимая её как что-то само собой разумеющееся. Повзрослев, он сумел сохранить в себе искреннего озорного мальчишку и продолжал мечтать. Ведь если по-настоящему верить в чудеса, то они непременно сбудутся!