От сердца к сердцу

      Эзра медленно брёл вдоль дорог и тоскливо оглядывался по сторонам. Неделю назад экипаж «Призрака» совершил посадку на Кашиик, чтобы немного отдохнуть от бесконечных сражений, пополнить запас медикаментов, провизии и заодно навестить старых друзей, которых удалось спасти от Империи несколько месяцев назад. По правде говоря, мальчик довольно плохо знал их, он тогда едва-едва присоединился к экипажу и не успел толком ни к кому привязаться, однако вуки, в тот первый и единственный день знакомства, каким-то невообразимым образом смогли вызвать симпатию. Особенно мать с ребёнком, от них веяло просто поразительной жизнерадостностью. Мальчик помнил, как сердце замирало от щемящей нежности, пока он смотрел на этих существ и невольно любовался их безграничной любовью друг к другу. Помнил, как губы невольно складывались в улыбку; помнил странное, необъяснимое ощущение, застрявшее где-то в центре грудной клетки. И в нем, этом ощущении, проглядывалась какая-то смесь, искрящаяся весельем, взрывающаяся тоской, кружащаяся в бушующем потоке… Лёгкость и тяжесть, покой и хаос — всё это свернулось в такой запутанный клубок, что мальчик долгое время не мог понять, что испытывает на самом деле, как растолковать реакцию собственного тела и разума.       Мать и дитя… Снова вместе после долгой разлуки, крепко обнимающие друг друга, стоящие рядом так близко и так долго, будто боялись оказаться порознь. С одной стороны, это повод для радости и гордости, ведь мальчик совершил действительно полезное, благое дело, оказал помощь, окрасил чью-то жизнь нотками счастья, облегчения. Но с другой… Радость ощущалась в плотных тисках, словно окольцованная скользкой змеёй, казалась хрупкой, совершенно беззащитной перед врагом, перед… Завистью, мощной душевной болью, душившей сильно-сильно, лишавшей возможности нормально дышать, и коловшей. Медленно, методично, жестоко, порождая волну неприятных мурашек.       Он тоже хотел такой любви. Он тоже хотел, чтобы его так обнимали. Обнимали, обнимали часто, обещая быть всегда рядом и не исчезать. Никогда. Никогда не исчезать. Возвращаться каждое утро и искренне улыбаться, словно лучик рассветного Солнца, заботой отгонять сумрак и топить ледяной холод в тепле рук.       Но это слишком нереальное желание. Абсолютно невозможное. Родители мальчика — недосягаемы, давным-давно пленены Империей и наверняка… Мертвы. Вспоминать о них, их нежности было слишком невыносимо, ведь каждый раз, когда сладкие сердцу картины проплывали перед глазами… Каждый раз возникало глупое, нелепое желание протянуть руку вперёд, дотронуться до ласковых рук и, скользя по ряби зеркала времени, протиснуться в прошлое. И каждый раз от осознания бессмысленности всех попыток хотелось исчезнуть самому вслед за призраками.       Сейчас Эзра не был один. У него появилась новая команда, новая… Семья. Существа, такие разные и уникальные, едкие, шумные и саркастичные, но всегда готовые поддержать, прибежать на выручку. Вредный Чоппер часто устраивал разные розыгрыши, бранился, пихался, вёл себя откровенно нагло, но при этом всегда был надёжен и поднимал настроение. За внешней грубостью и раздражительностью Зеба прятался добрый, верный друг, с которым, как оказалось, совсем не страшно говорить. Яркая, импульсивная Сабин заряжала энергией, от её улыбки где-то глубоко внутри зажигалось множество ослепительных Солнц, её творчество всегда вдохновляло. Разговоры с Герой успокаивали. Её мягкий, заботливый голос и советы дарили покой, обволакивали душу в удивительное состояние гармонии. А Кэнан… Кэнан окрылял. Своей поддержкой, своей необъяснимой, крепкой верой, упорно вытягивая ученика из пучины страхов, тревожащей, звенящей неуверенности. Каждого из них Эзра высоко ценил, каждым дорожил, как родным существом. Но просить их о простой, незатейливой ласке всегда казалось… Странным, неловким. Даже смущающим и постыдным, детским и навязчивым. Поэтому, когда мальчику становилось плохо, негативные эмоции переполняли его, он старался убежать, вовремя спрятать слабость, заодно избавив себя от искушения попросить внимания.        Он не смел просить о чём-то большем. Он был признателен и за то, что ему успели дать. А то, чего не хватало… Об этом смело мечтал в ярких, красочных снах, прекрасно зная, что туда дороги нет никому. Там, где можно спрятать сокровенное, побыть наедине со своими фантазиями, представить на миг, что они реальны…       Помимо снов, Эзра любил долгие прогулки в одиночестве. После долгих, эмоционально выматывающих миссий он старался незаметно исчезнуть и раствориться среди длинных, тёмных, безлюдных улочек. Тишина помогала осмыслить происходящее, по-настоящему расслабиться (что сделать в шумной, галдящей толпе практически невозможно), принять и открыть реальные чувства. Будь то тревога или печаль, злость или страх, мальчик, чем-то ведомый, понимал, что так ему легче услышать свой внутренний голос, дойти до самой сути, продраться сквозь огромный ворох переживаний и всё хорошенько обдумать.       Сейчас, когда на горизонте не маячило ни одного важного задания, мысли мальчика блуждали вокруг одной существенной проблемы. Совсем скоро наступит волшебный, особенный праздник, — День жизни — приносивший атмосферу чуда уже много лет. До недавнего времени подросток не отмечал его: на Лотале этот день был не слишком известен, а во время космических «гонок» задумываться о нём как-то не приходилось. Все вуки праздновали его, чтобы поддержать молодые семьи, почтить память усопших, посвятить день природе. Многие существа, вдохновившись примером, торопились украсить дома пестрящим декором, наготовить множество вкусных блюд и подарков для самых близких. Как ни странно, экипаж «Призрак» тоже решил присоединиться к праздничной суете.       Пока друзья занимались декорированием корабля, Эзра незаметно выскользнул на улицу в поисках интересных подарков. Кашиик славился густыми лесами, создавал впечатление необузданного, дикого места и вряд ли мог похвастаться высокоразвитой инфраструктурой, однако даже в столь необыкновенном месте можно найти то, что нужно. Если очень сильно захотеть, конечно.       В воздухе парил нежный аромат сладких угощений. Столы длиною в несколько метров ломились от всевозможных великолепных громоздких блюд. Особенно выделялись торты в хрустальных тарелках. Большие десерты из семи и более слоёв, щедро политые тёмным шоколадом, отделанные узорами из глазури, притягивали взгляд и манили, манили к себе, словно приглашая отведать. Неподалёку располагалась гора из круглых печений, нежных и мягких, словно облако, таящих на языке у любого, кто решился ими насладиться. Вместе с ними — дивное мороженое, по форме напоминавшее чей-то дворец, с тоненькими башенками, сладким сиропом на крышах, кокосовой стружкой и маленькими тёмно-алыми ягодками. Удивительно стройную композицию завершали экзотические фрукты, привезённые издалека, на вершине которых аккуратно покоились красно-рыжие мейлураны и йоганы со светлыми прожилками, причудливо похожими на Млечный путь. Ко всему этому богатству, несомненно, прилагались напитки на любой вкус для взрослых и детей и фруктовые пироги с ванильным экстрактом.       Отовсюду слышались голоса, полные радости и нежного счастья. Жители планеты и гости пели на древнем, таинственном языке, слова которых было сложно разобрать стороннему наблюдателю, но даже тот, кто не был знаком с этой культурой, мог разобрать смысл, заложенный в музыке. Грусть и глубокая тоска по ушедшим плавно перетекала в веру о светлом будущем; тихие минорные аккорды смешивались с мажорными, создавая яркий фейерверк из тончайших звуков, проникающих в самые потаённые дебри души, вытаскивая наружу всё самое сокровенное.       Эзра закрыл глаза. Красивые мелодии трепетно коснулись его сердца, бережно пронзили его, подняли на поверхность воспоминания о любимых существах. Он видел, как отец и мать, уединившись на крохотной кухне, вальсировали, аккуратно огибая любую мебель. Дождавшись, пока крохотный сын отправится спать, они неспешно кружили и тихо смеялись над чем-то очень милым и смешным. Рука мужчины ласково придерживала супругу за талию, рука женщины хваталась за ладонь, словно за маяк, следуя за светом. Синие глаза, устремлённые друг в друга, сверкали звёздным блеском и пленили, пленили, пленили… Приглашали окунуться в море, замереть в темноте и ощутить в ней не страх, не тревогу, а любовь, желание спасти от множества проблем. И темнота наступала. Лампочки, будто повинуясь людям, тихо моргнув, угасали, позволяя супругам, укрывшись под сумраком, прочувствовать сладкий поцелуй.       Медленный танец сменился грубоватым хохотом. Огромный кулак Зеба трепал тёмные длинные волосы, создавая лохматое, нелепое гнездо. Громкий голосистый бас аккомпанировал ворчанию и притворному недовольству. Ехидные шутки и ловкие, остроумные подколы наполняли тесную каюту весёлым настроением и этим, казалось, визуально расширяли пространство. Крепкие объятия служили могучей стеной, способной как уберечь от внешних угроз, так и вытеснить внутренние, уничтожить грусть. Взаимная каждодневная ругань совершенно не обижала. Скорее наоборот: подбадривала, наполняла всё существо особым чувством — чувством единства, чувством духовного братства.       Вместе с высокими нотами внезапно произошёл взрыв. Яркий. Необузданный. Непредсказуемый. Словно огонь, пышущий, пылающий, первородный, стихийный. Сабин всегда умела эффектно появиться и заявить о себе. Лихо орудуя баллончиком, искусно превращала скучные серые стены в настоящие шедевры. Смелые художественные решения, динамичные, запоминающиеся сюжеты — всё это приводило в восторг любого зрителя, даже совершенно далёкого от искусства. Горячая мандалорская кровь не давала скучать и всегда звала в захватывающие, пьянящие, головокружительные приключения, обещая наслаждение, обещая прекрасное ощущение… свободы.       Еле уловимое напряжение струн помогло в точности воплотить образ Чоппера. Вредный, ворчливый, вечно чем-то недовольный и насмешливый всегда умудрялся создать хаос там, где его быть не должно, там, где царило спокойствие. Вздорный, упрямый, невозможный, размахивающий механическими клешнями, добавлял столько потрясающих неудобств, что порою хотелось хорошенько треснуть ему или разобрать на шестерёнки. Количество устроенных погромов, разобранных кроватей, поломанных панелей сосчитать было невозможно! И всё же его присутствие необъяснимым образом приносило удовольствие, а хитрые, коварные проделки пробуждали азарт и желание поиграть, выплеснуть неуёмную энергию.       Настроение поменялось, звуки обрели лёгкость, плавность, воздушность. Меж облаков мягкой поступью появилась Гера. Сильная, волевая, не боящаяся преград, в меру строгая и чуткая, проницательная. Словно мать подмечала каждую малозначительную деталь, помогала обрести опору, когда плохо и отвлекала долгим, приятным разговором. Способная слушать, позволяла выговориться, протягивала горячий ароматный чай и обсуждала ту или иную проблему. С ней было хорошо. С ней было уютно. Страшно представить, что было бы с командой «Призрак» если бы не она.       Следом за ней бесшумно пришёл Кэнан. На устах — тёплая, согревающая улыбка, на чужих плечах — сильные руки. Его объятия дарили счастье. Яркое, мощное, давно-давно позабытое. Его наставления помогали держаться выбранного пути и, подобно мудрому компасу, направляли свету. Если случалась беда — выручал. В минуты отчаяния мчался быстрее ветра, протягивал руку, и вытаскивал, вытаскивал, вытаскивал… Столько раз, сколько могло понадобиться. И даже, когда было безумно страшно, горько и непонятно, что делать, он всегда был рядом, давая понять, что его ученик — не один и больше таковым не будет. Никогда.       Кэнан был тем отцом, о котором мог мечтать каждый ребёнок. Нежным и мягким, строгим и ответственным. Настоящим волшебным подарком.       Когда гул голосов стал значительно тише, Эзра медленно открыл глаза и огляделся. Сегодня ему нужно было приготовить нечто особенное для своего учителя. Что-то не просто красивое или полезное, а необыкновенное. Такое, что могло бы показать всю глубину благодарности и признательности за терпение и внимание, в котором он много лет очень сильно нуждался. Нечто такое, что не нуждалось бы в глупых словах и долгих пояснениях, то, чем можно было бы выразить свои чувства.       Только… Что именно?       Для друзей мальчик уже нашёл подходящие подарки. Зебу он приготовил восемь бластерных винтовок с прочным и удобным металлическим покрытием, дополнительным вооружением, среди которых числился гранатомёт, и забавной росписью в виде оглушённого штурмовика. Роспись была сделана криво и не слишком умело, но зато без чьей-либо посторонней помощи и с душой. В комнате Сабин он оставил праздничный набор для художника-граффитиста: десять аэрозольных баллонов с яркими, сочными красками; арт-бук коллекционного издания, об авторе которого подруга часто с теплотой отзывалась; альбом и несколько маркеров. Чтобы раздобыть всё это добро, парню пришлось серьёзно попопеть: в перерывах от миссий оббежать чуть ли не сотню магазинов на нескольких планетах, аккуратно обворовывать разные места, а потом прятать награбленное то в ящиках, то в вентиляции. Чтобы раньше времени всё это никто не обнаружил.       Легче всего было определиться с подарком для Чоппера. Зная о любви своенравного дроида к самосовершенствованию и модернизации, парень приобрёл две внушительные коробки из запчастей и оборудования для улучшения производительности и на случай каких-либо поломок, а также прихватил для друга парочку толстых журналов о новинках техники. Ситуация с Герой была немного сложнее. О её вкусах подросток почти ничего не знал, однако, подслушав парочку (или, если быть честнее, десяток) разговоров, узнал, как сильно она порой тоскует по родине и достал полотно-мозаику. Большое, искусно выполненное, оно детально отражало всю красоту цветущих долин, высоких массивных гор и возвышающихся башен домов, величаво стоящих на фоне рассветных лучей и нежно-персиковых, розовых, лиловых красок просыпающегося неба.       А вот для своего учителя он так ничего не придумал.       «Давай, давай, соображай быстрее…» — нервно сглотнув, Эзра окинул взглядом ещё одну череду магазинов. Сколько он уже так гуляет по тихому маленькому городку? Часа полтора? Два? Или три? Судя по ощущениям, всё-таки три. Ультрамариновые краски плавно опускались на землю, на бескрайнем небосклоне зажигались первые, пока ещё очень слабые огоньки. Тихий ветерок начал слабо трепать волосы и лихо проноситься мимо высоких деревьев, окутывая всё вокруг приятной прохладой. Музыка постепенно становилась всё громче и громче, всё больше существ подхватывало песню, разнося по каждому уголку, словно эхо.       «Нужно поторопиться. Срочно-срочно, меня итак давно нет… — поджав губы, подросток неуверенно обошёл ещё один квартал. По правде говоря, ему очень сильно повезло, что его до сих пор никто не хватился. Конечно, все друзья уже давным-давно познакомились с привычкой парня подолгу бродить в одиночестве, особенно, с внезапным исчезновением, однако тревогу всё равно могли поднять. Учитывая то, как часто он попадал в неприятности, ему было сложно осуждать за излишнее волнение.       — Так, а сейчас куда свернуть? — Эзра с сомнением оглядел дорогу, ответвляющую сразу в три стороны. Недолго думая, он решил прибегнуть к старому излюбленному методу решения проблем. Указав палец вперёд, он начал считать, медленно растягивая слова, будто пробуя каждое из них на вкус. — Мышка, кошка, волк, сова, вроде тропка, да не та, — со скепсисом приподняв бровь, вздохнул и покачал головой. — О’кей, значит, иду направо.       «Ха, и как обычно я принимаю важные решения с помощью детской считалочки. Эх, знал бы об этом Кэнан…», — ухмыльнувшись, словно от какой-то дерзкой шутки, подросток направился дальше и начал посвистывать, надеясь таким образом сократить время и немного расслабиться.       «Надеюсь, получится что-нибудь отыскать. Что-нибудь хорошее. То, что не стыдно будет подарить. Хоть что-то… Ох, мне бы сейчас не помешала удача. Хотя бы щепотка!».       Как бы мальчик не старался, поиски не увенчались успехом. Снова. В магазинах и прилавках не было ничего интересного. Эх, если бы только Бриджер знал, чем увлекался его наставник, что он любил делать, помимо помощи другим! При всём дружелюбии, при всей мягкости и отзывчивости он был на редкость закрытым человеком! О себе никогда ничего не рассказывал. Ни о хобби, ни о прошлом, ни о тягостных проблемах, упрямо оберегая всё сокровенное в своих мыслях. Эзра понимал его и не лез с лишними расспросами. Он сам был точно таким же. Понимал и уважал право на хранение секретов. Но прямо сейчас эта скрытность очень сильно мешала! И раздражала.       Не то, чтобы Кэнан был в этом виноват. Откуда ему знать, что однажды один надоедливый мальчишка захочет сделать ему подарок?       Тем более если этот самый мальчишка сам не мог ожидать подобного жеста от себя.       «Так, спокойно, спокойно, сейчас что-нибудь придумаем. Главное, не паниковать», — глубокий вдох, глубокий выдох. Глубокий вдох, глубокий выдох… Посчитав до десяти, Бриджер вновь сфокусировался на окружении и обратил внимание на маленькое, неприметное здание. Кажется, магазин запчастей. Старый, обшарпанный, где-то проржавевший, выглядевший совсем неподходящим местом для праздничного шопинга или создания какого-нибудь волшебного настроения.       От подобной перспективы парень почувствовал, как вместо предполагаемого восторга его охватило уныние. Он любил возиться с различными запчастями, мастерить из них что-нибудь несложное и хоть сколько-нибудь полезное, однако сомневался, что среди такого товара сможет что-нибудь особенное. Нечто большее, чем просто материя.       Но с другой стороны… Если подумать, то парень ничего бы не потерял, если бы заглянул туда хотя бы одним глазком и присмотрелся…       Потоптавшись на месте пару минут, Эзра махнул рукой на все сомнения и зашёл в магазин. В самом деле, что ещё ему остаётся? Все возможные варианты он уже осмотрел, перепробовал. Хуже уж точно не должно было быть.       Внутри ощущалась безмятежность. Глубокая, безразмерная, словно спящее море во время штиля. Всё помещение было оформлено в тёплых шоколадных тонах, обои и пол окантованы в причудливые геометрические узоры, напоминающие треугольники, соединённые друг с другом. На вишнёвом полуовальном столе продавца располагалась старая лампа, по форме напоминающая тонкое, изящное деревце, на ветвях которого хрупкие стеклянные цветы переливались мягким кремово-апельсиновым светом. Рядом лежала пачка толстых, потрёпанных тетрадей, видимо, необходимых для учёта товара, цен и других заметок, а вместе с ними — различные статуэтки и шкатулки из металлических конструкций.       Мальчик невольно улыбнулся и распрямился. Уютная атмосфера удивительным образом отложила отпечаток и на нём самом, лишив всех тревог и спешки. Плавно ступая вдоль витрин, он с интересом осматривал ассортимент. Ассортимент представлял собою богатую коллекцию из рабочих инструментов, шурупов, пружин, стекла, шестерёнок, различных механизмов, металлов, покрытий, мелких драгоценностей и красок… Всего это было так много, что Бриджер удивлялся и задавался вопросом, как столько товара смогло поместиться в маленьком, пускай и очень аккуратном магазинчике?       — Славного вечера, юноша. Полагаю, вам требуется помощь?       Тихий голос осторожно вывел мальчика из задумчивости. Обернувшись, он заметил за прилавком невысокого худощавого мужчину лет пятидесяти-шестидесяти на вид. Уже немолодой, полностью поседевший, с длинными волосами до плеч и бородой он создавал впечатление сильного, стойкого человека, ещё не растерявшего ни волю, ни энергию. В серо-голубых глазах читалось спокойствие и мудрость старца, пережившего многие страшные события, и при этом каким-то неведомым чудом сохранившего странное… тепло. Несмотря на беспечность, Эзра был довольно недоверчивым подростком, он не спешил открывать своё сердце всем и каждому, но этот мужчина сейчас отчего-то внушал необъяснимую веру и как будто предлагал открыться. Молча, без единого слова, не навязываясь и не давя.       И Эзра пошёл на встречу. Решил открыться, доверить незнакомцу свою проблему, чего раньше никогда бы не сделал. Если бы не уроки учителя.       — И вам доброго вечера. Вы правы, мне правда нужна помощь, — Бриджер смущённо улыбнулся и опустил взгляд, не зная, как правильно сформулировать свою мысль. — Я хотел найти… Подобрать подарок, но всё никак не могу… Не получается…       Мужчина по-доброму усмехнулся. Сложив руки на столе, он наклонился вперёд и полюбопытствовал:       — Для кого подарок ищете, юноша? Возможно, мы сможем подобрать его здесь.       Подросток неуверенно пожал плечами и прикусил губу. Он чувствовал себя неловко, ему не хотелось создавать неприятное впечатление о себе странной просьбой. И всё же времени на новые бесцельные, бессмысленные блуждания у него не было, поэтому, пожертвовав остатками гордости, он собрался с мыслями и рассказал о своём желании. Неуклюже, но совершенно искренне:       — Для учителя. Я… Мне бы хотелось… сказать спасибо за всё то, что он сделал. Но… только как? Не знаю. Возможно, мне нужно что-то… простое, но понятное… очень приятное. Не знаю, как сказать, — Бриджер отвёл взгляд в сторону и сжал пальцы на кофте рядом с тем местом, где горячо и быстро билось сердце. То ли от волнения, то ли от других чрезмерно сильных эмоций, названия к которым оказалось сложно подобрать.       Продавец понимающе улыбнулся и погладил бородку.       — Думаю, я знаю, как вам помочь.       Опустившись под стол, он осторожно провёл рукой по полкам и внимательно вгляделся в темноту. Спустя некоторое время мужчина удовлетворённо хмыкнул, достал коробку и положил на стол. Коробка была довольно старой, пыльной, потрёпанной, местами поцарапанной, но внутри содержала целое богатство из блестящего металла, клея, шестеренок, пружинок, разноцветных камушек и инструментов для полировки, отшлифовки и спаивания.       — Держите. Все, что вам нужно, находится здесь. Прислушайтесь к своему внутреннему голосу и поймёте, какой результат должен будет у вас получиться, — положив ладонь на грудь, продавец многозначительно посмотрел на молодого покупателя и подмигнул.       Мальчик несколько минут стоял и смотрел вперёд, погружённый в глубокие раздумья. Обрывочные мысли о будущем проекте разрозненно плыли по бескрайним потокам сознания, а после, когда хозяин, нахмурившись, сфокусировался, собрались в единое целое, явив собой чёткую, ясную картину.       — Я понял. Спасибо. Сколько я буду вам должен?       Старец медленно покачал головой и легонько пододвинул коробку вперёд.       — Сегодня — нисколько. В такой чудесный день я не возьму с вас ничего. Тем более, когда у вас такие благородные намерения.       Эзра от удивления не смог найти подходящего ответа. Такое событие с ним случилось впервые. Чтобы продавец сам, абсолютно добровольно предлагал свой товар бесплатно! Обычно, когда денег не было и нужно было как-то выживать, приходилось идти на хитрость, актёрствовать, воровать, давить на жалость, а здесь… Такая щедрость и доброта, мягко говоря, непривычна.       — Но, мистер…       Мужчина предостерегающе поднял руку, резко прерывая любое возражение.       — Нет, юноша, не спорьте. Я уверен в своём решении. Берите. Вам нужно поторопиться, времени итак осталось немного.       Бриджер нахмурился и собрался начать доказывать абсурдность сложившейся ситуации, но, услышав слова продавца о времени, остановился. Мужчина был прав. Нужно бежать, да как можно скорее, искать подходящее место для работы, а потом возвращаться на корабль. Глубоко вздохнув, мальчик бережно подхватил коробку и благодарно улыбнулся.       — Это так странно, но… Спасибо вам. Большое спасибо. Вы меня очень выручили. Развернувшись, парень протянул было руку к двери, и собрался было уйти, но за секунду до этого услышал негромкое, нежное, заставившее сердце замереть на несколько мгновений:       — Думаю, вашему учителю очень повезло. Такого ученика как вы довольно сложно найти.       Не решившись что-либо сказать на это, мальчик ощутил, как щёки покрылись румянцем от неожиданного комплимента. По привычке сжав голову в плечи, он опустил взгляд в пол, надеясь скрыть следы смущения, и покинул магазин, устремляясь в самую гущу лесных массивов, желая заняться действительно важным делом и справиться с накатившим волнением, там, где никто его не увидит.

***

      — Хм, Гера? Ты случайно не видела Эзру?       Бережно повесив хрустальный шар на один из выступов в общей комнате, тви’лечка повернулась и обратила внимание на возлюбленного. Тот выглядел весьма обеспокоенным и хмурым. Губы были плотно сжаты, руки — скрещены на груди, будто в оборонительном жесте. Между бровей пролегала складка, спина казалась неестественно прямой, и во всей позе чувствовалось напряжение.       Гера хитро улыбнулась. Сколько бы Кэнан не твердил о важности сохранения разума, сколько бы не старался выглядеть безучастным и вести себя сдержанно, как подобает настоящему джедаю… Каждый раз, когда речь заходила о его ученике, весь его хвалённый самоконтроль давал внушительную трещину, сквозь которую просачивались чувства, словно хрупкие цветы, вдоволь простоявшие под снежным толстым покровом.       — Нет, не видела. Однако час назад я выходила с ним на связь по коммуникатору. Он говорил, что ему нужно срочно закончить одно дело. Как только закончит, сразу вернётся.       Важное дело? На Кашиике? Мужчина обречённо вздохнул и сжал двумя пальцами переносицу, заранее гадая, каких масштабов достигнет грядущая головная боль.       — Надеюсь, он не вляпался в очередное сомнительное приключение, — ворчливо заметил Джаррус, старательно стряхивая плавно подступающую панику и следующие за ней образы. Медикаменты, обилие крови, оглушительные взрывы, очередные угнанные истребители, даже являясь плодом воображения, откровенно говоря, не радовали, а вгоняли в ещё большую тоску.       — Брось, Кэнан, ты же его прекрасно знаешь, — нежная рука ласково коснулась плеча мужчины, приободряя. — Если бы что-то случилось…       — Я волнуюсь именно потому, что прекрасно знаю! Этот мальчишка слишком беспечен, слишком безрассуден. А ещё он напрочь лишён инстинкта самосохранения! — К беспокойству прибавилось раздражение. Кэнан, недовольно воскликнув, дёрнул плечами, но руку любимой так и не сбросил.       Гера осторожно прикоснулась к его лицу, вынуждая поднять взгляд, и поддалась вперёд, прошептав:       — Дорогой, расслабься. Всё будет хорошо, вот увидишь. А если с ним что-то случится, мы поможем. Эзра не один. Мы его семья, ты же помнишь.       Джарусс несмело приподнял уголки губ и бережно обхватил тонкие, но такие сильные пальцы любимой. Сильные пальцы храброго пилота, повидавшего всё и даже больше.       — Конечно, помню. Но легче мне от этого не становится.       — В таком случае я тебя немного отвлеку. Чуть-чуть, лишь самую малость…       Тви’лечка долгое время смотрела в светло-зелёные глаза, любуясь их теплом и светом, а потом осторожно коснулась губ мужчины. Поцелуй был неспешным, поверхностным, но приятным, полным любви. В нём было отражение искренности, чувственности, бережности. В нём плескалась тихая сила, глубокая, прекрасная, неповторимая, дарующая спокойствие и уверенность в будущем. Её руки, руки настоящего капитана, сомкнулись на талии дорогого человека, образуя замок. Крепкий. Нерушимый. Надежный. Способный уберечь от всего и удержать рядом. Даже во время шторма или разыгравшейся бури.       Наслаждение прокатилось по телу мужчины, словно электрический импульс, и он с радостью откликнулся на поцелуй. Пальцы плясали по плечам девушки, плясали медленно и нежно, словно по клавишам пианино, рассыпаясь на ноты, рассыпаясь на музыку, которую нельзя было услышать, но можно было почувствовать. Тёплое дыхание любимой согревало мужчину, превращало тревоги в маленьких прекрасных бабочек и уносило их прочь, в далёкие-далёкие края вместе с холодом. Вместе с грузом, обещая лёгкость и свободу. Обещая превратить отголоски печали в пыль…       — Ну, так что ты там про отвлечение говорила? — мягко отстранившись, Кэнан с насмешкой посмотрел на девушку. Уголки губ расползлись в широкой улыбке, глаза сверкали радостью. В этот момент он чувствовал себя безмерно счастливым человеком. Борьба с Империей, несправедливостью и жестокостью, грозящая вот-вот перерасти в полномасштабную войну, отошла на задний план и померкла. Единственное, что сейчас имело значение — это его семья. Маленький мирок из существ, который хотелось бы сберечь и защитить от любых угроз. Любимая, друзья, ученик… Они были важнее всего.       Гера расцепила замок из рук и наклонила голову набок. Джаррус нахмурился и собрался было спросить, в чём дело, как его резко взяли за локоть и настойчиво потащили вперёд.       — А сейчас, дорогой, мы с тобой будем печь сладкие пироги. Как-никак, мы собрались отмечать праздник.       Мужчина недоверчиво взглянул на любимую, искренне надеясь, что её предложение — всего лишь шутка, но ему не повезло. Надежды оказались иллюзорными, а Гера — весьма уверенной в своей затее. Крепко зажмурившись, будто пытаясь оттянуть неизбежную казнь, он страдальчески вздохнул, пытаясь вложить в звук всю мольбу, на какую только был способен:       — Ну, Гера! Я, конечно, умею готовить, но кулинарные изыски?! Это совершенно не по моей части. Я же всё уничтожу!       Гера весело рассмеялась и только крепче ухватилась за чужой локоть.       — Ничего не знаю, милый. Всё когда-то бывает в первый раз! Не ты ли этому Эзру пытаешься научить?       Кэнан обречённо покачал головой и поплёлся вперёд. Разве мог он подумать, что однажды его же уроки обернут против него? И кто именно? Любимая девушка! Лучше бы это сделал Эзра. Было бы хоть не так обидно.

***

      С губ сорвался облегчённый вздох. Работа наконец-то была завершена, долгий путь до корабля преодолён, а подарок незаметно подложен на ящик возле койки учителя. И для этого понадобилось всего лишь половина дня вместе с вечером в придачу! Даже кредиты, с огромным трудом собранные со всех уголков и карманов, не понадобились. Только кропотливый труд, терпение и время. Но это уже по мелочи.       Совсем без шума вернуться обратно не получилось. Если бы не коробка со звенящим наполнением, покоящаяся в руках, и не подарок, спрятанный под кофтой за пазухой, у мальчика был бы неплохой шанс протиснуться внутрь, никого не потревожив, но, увы, случай распорядился иначе. Звуки падения, пыхтения и бурного ворчания с попеременными «ай» и «ой» привлекли некоторое внимание в лице Сабин и Зеба. На лицах друзей читалось откровенное любопытство, без тени недовольства или осуждения.       К большому счастью для Эзры. Будь на их месте Гера и Кэнан, отвертеться от нравоучительных нотаций ему бы не удалось.       — Ну и где ты пропадал, шкет? — Ласат, нисколько не церемонясь, грубо схватил парня за плечи и по привычке взъерошил его волосы. — Ещё немного, и по твою душу уже бы организовали поиски. Или целую спасательную операцию.       — Э… — Бриджер попытался было вырваться из рук друга, но старания не увенчались успехом. Захват был столь крепок, что казался стальным. — Да так… Прикупить надо было кое-чего понемногу. Еле-еле нашёл.       — И что же такое редкое ты пытался добыть? Неужто опять мейлуран? — насмешливо протянул Зеб, сильнее прислоняя кулак к синей вихрастой макушке.       Если бы взглядом можно было бы убивать, старший друг давно был бы мёртв. К счастью для всех, подросток такой способностью не обладал.       — Нет, не мейлуран. Кое-что другое, — мальчик прокашлялся и замолчал. Рассказывать о том, что ходил искать подарок для Кэнана почему-то не хотелось. От мысли об этом он почувствовал непонятное смущение и странную, сковывающую неловкость. Нужно было срочно отвлечь внимание на другую тему, пока ситуация не стала ещё хуже. С трудом проглотив внезапно образовавшийся комок, Бриджер перевёл взгляд на вальяжно стоявшую Сабин. — А вы тут, кстати, как? Закончили украшать корабль?       — Ага, ещё час назад. Сейчас ходим, проветриваемся, пока Гера и Кэнан готовят, — девушка весело подмигнула и ухмыльнулась. — Не хочешь посмотреть? Не на готовку, конечно, а на оформление комнат. Получилось немного скромнее, чем хотелось бы, но всё равно красиво. Не так уныло, как выглядит обычно.       — Я… Да, с радостью, — Бриджер подарил девушке ответную улыбку и пожал плечами. — Но немного позже. Мне нужно сначала убрать эту коробку и кое-что положить, — на этих словах он криво улыбнулся и опустил глаза в пол.       — Конечно, Эзра, — Сабин понимающе кивнула. В светло-янтарных глазах отразилась нежность и мягкость. На секунду мальчику показалось, что мандалорка сразу же поняла, что он хотел сейчас сделать. Положив руку на плечо друга, она обернулась к ласату. — А мы с Зебом пока сыграем в сабакк. На желание, — коварно добавила она, со всей силы пихнув того в плечо, — если ему не слабо.       — Эй! — Искренне возмутился мужчина. Отпустив подростка, он бросил недовольный взгляд на девчонку, которая порой была не менее наглой и дерзкой, чем мальчишка с чересчур острым языком. — Не зарывайся. Я тебя в два счёта закатаю! Даже глазом моргнуть не успеешь!       — Проверим? — в голосе Сабин звучал вызов, во всей расслабленной позе читалась насмешка, на устах — сплошное ехидство и самодовольство.       — Обязательно! И прямо сейчас! — Раздражённо рыкнув, Зеб повернулся на сто восемьдесят градусов и направился вперёд, негромко жалуясь на осмелевшую молодёжь.       Хитро подмигнув Бриджеру, девушка в тот же миг последовала за другом и громко продолжила перебранку, очевидно стремясь доказать своё превосходство. От шуточного спора в груди мальчишки разлилось удивительно приятное, ни с чем несравнимое ощущение. Такое, какое возникало только с родителями или здесь, на «Призраке», когда не было нужды куда-то бежать, рисковать собой, и можно было просто насладиться жизнью.       «Дом… Это мой родной дом. Как же здорово быть здесь!»       Вернувшись в настоящее, Эзра широко улыбнулся и лёг на крышу космического судна. Жёсткий металл отдавал прохладой, но мальчик не жаловался. Ему всё равно было комфортно. Мягкий сумрак ночного неба неумолимо манил, завораживал взгляд, заставлял замереть. Крохотные жемчужные вкрапления напоминали сокровища, ловко спрятанные за многими-многими милями отсюда. Глядя на сокровища, мальчик почувствовал, как дыхание перехватило от пьянящего восторга: он вспомнил, как у мамы также ярко засверкали глаза, когда папа окутал вниманием и подарил маленький подарок. Когда родителей не стало, мальчику было всего семь лет, он многое успел позабыть, но отчего-то эти моменты, вроде бы, совсем незначительные, каким-то неведомым образом получилось сберечь в своей памяти.       Мальчик надеялся, что учителю подарок тоже понравится. Подарок выглядел довольно простым, не сказать что бы полезным или очень значительным, но именно в него… именно в этот подарок было больше всего вложено души, трепета. Любви. Того, о чём мальчик стеснялся говорить вслух.       «Интересно, как бы сложилось наше знакомство, повстречай я ребят гораздо раньше… — подложив руки под голову, Эзра прикусил губу и устремил задумчивый взгляд куда-то вдаль, за незримый, необъятный горизонт. — Каким был бы я тогда? Как бы повёл себя рядом с ними? Был бы я более открытым? Смог ли бы довериться сразу, найти общий язык? А они? Какими были они? Как они вообще все познакомились? А что было бы, если бы я тогда не согласился на предложение Кэнана? Если бы я не отдал световой меч, поддался бы страху… Сожалел ли бы я об этом? Встретились ли бы мы когда-нибудь вновь?»       От этих мыслей сердце тревожно заныло. Сейчас, когда мальчик наконец привык к столь тёплому обществу, настоящему и искреннему, представлять о том, что он мог остаться без него, было страшно, некомфортно. У него осталось бы необычное, редкое оружие, но какой от него был бы толк? Он был бы лишь одним из трофеев. Чужим, холодным, которым так никто и не научился бы пользоваться, который лежал где-нибудь в углу и пылился. И новую семью мальчик так никогда бы и не обрёл. Даже если бы ему повезло вновь встретить экипаж «Призрака», парень сомневался, что после долгих раздумий, сомнений его приняли бы. Вряд ли бы эта команда оказалась щедра во второй раз.       «Лучше не думать об этом. Только не сейчас. Хотя бы не в такую ночь… — поёжившись от лёгкого ветра, ласково взлохматившего волосы, подросток завозился и перевернулся на бок. Ему отчаянно не хотелось чувствовать одиночество. Только не тогда, когда он от него отвык. — Лучше сфокусироваться на чём-то позитивном. Например, на лото-котах или йоганах. Или на лото-котах из йоганов… Ха, и о чём я только думаю? Фокусируюсь… Звучит так, будто я собрался медитировать. Ну уж нет… Вот этим сейчас заниматься я точно не хочу. При всём уважении к Кэнану, но это — тоска. Скучнее медитаций ничего быть не может».       Мысли беспорядочно плыли друг за другом, сменяли одну на вторую, разрушали порядок подобно пёрггилам, крушащим препятствия на своём пути. Воспоминания, искрящиеся волнением и беспокойством, постепенно ослабляли тиски, каплей за каплей растворяясь в темноте, среди многоцветия ощущений. Безопасность. Уют. Блаженство. Радость. Порой. Именно этого мальчик был лишён многие годы, и именно этим он сейчас наполнял потрепанное сердце. Размеренно дыша, создавая простой, похожий на музыку, ритм, Эзра медленно закрыл глаза, позволяя красоте космоса убаюкать его так долго, пока прелестная картина не стала покрываться рябью, становиться всё более тусклой и туманной.       А потом темнота окончательно пленила его, и он погрузился в дремоту, словно в бескрайнее тёплое море, ласкавшее слух тишиной и вечными-вечными волнами, окунавшими в мягкую, пушистую пену…

***

      Кэнан устало ввалился в каюту и прислонился спиной к двери. Ему нравилось помогать Гере, особенно в вопросах планирования заданий, непосредственного участия в миссиях или управления кораблём, но создание каких-либо изысканных блюд и десертов, откровенно говоря, недолюбливал. В процессе приготовления в нём просыпался вечно недовольный перфекционист, которого всегда что-то не устраивало: то неправильно замешанное тесто, то сахар, добавленный в огромном количестве, то слишком твёрдый корж или недостаточно воздушный крем… Всего было или слишком много, или слишком мало, редко, когда получалось достигнуть баланса, и это не могло не раздражать джедая.       Почему-то готовить бульон, кашу или какое-нибудь мясо с пюре было намного проще, чем даже самый простой, примитивный десерт. Даже кексы или печенье он стряпать не любил. Но на что только не пойдёшь иногда ради женщины…       Во время размышлений взгляд случайно зацепился за блестящий металлический предмет. Мужчина нахмурился. Свою комнату он содержал в идеальной чистоте, она была довольно аскетична. Лишних вещей он никогда не брал, к этому его приучили ещё в юности. Присев на кровать, он потянулся к ящику и положил предмет на ладонь, внимательно осматривая его. Это было сердце, крупное, тяжёлое, весьма ощутимое, сделанное из крепкого, прочного металла. С одной стороны — медь, а с другой, вероятно, — латунь. Обильно политое насыщенным шоколадным цветом оно казалось глубоким, ярким и одновременно спокойным, с выдержанным ровным тоном. Одна сторона была покрыта декором из двух больших шестерёнок по центру, скреплённых металлической лентой, вместе они напоминали символ бесконечности. Вокруг них располагались шестерёнки, по форме похожие на остроконечные звёздочки. На левой стороне сверху лежало массивное серебристое колесо, похожее на Луну, над ним возвышалась дуга, постепенно увеличивавшаяся в размере, расписанная причудливыми завитушками. На конце дуги покоился круг, благодаря которому вся деталь напоминала пролетающую комету. Справа лежала огромная шестерёнка, яркая и золотистая, словно Солнце.       С обратной стороны заметен иной декор. В середине композиции лежали два сердца — большое и маленькое, каждое собрано из маленьких стеклянных камушков, будто для мозаики. Большое сердце выглядело могучим, словно врошир, и было покрыто зеленовато-бирюзовой краской. Маленькое сердце казалось энергичным. Оно было ярким ультрамариновым. Вместе эти сердца создавали единое целое. Складывалось впечатление, что если убрать одно из них, то композиция перестанет выглядеть стройной, и гармония разрушится. Неподалёку находилось несколько тонких пружин. Они лежали таким образом, что казались похожими на облака. По бокам изделие было обрамлено изящной рамкой, которая к середине обращалась в две большие капли. Мужчина некоторое время гадал, от кого он получил столь необычный подарок, пока не обратил внимание на надпись, неряшливую, со скачущими буквами, но, очевидно, выполненную со старанием. Надпись настолько маленькую, что её легко можно было пропустить, если не всматриваться:       «Лучшему учителю».       Всего два слова… Так коротко, так ёмко, так лаконично. Но сухости не ощущается вовсе. Только благодарность, скрытая за фасадом скромности и смущения. Мужчина улыбнулся. В этот миг ему стало необыкновенно хорошо. Внутри себя он вдруг почувствовал свет. Странный, мягкий, очень приятный, наполняющий весь организм жизнью. Такой, какой бывает после длительных медитаций, удачного единения с Силой.       «Надо же, я и не знал, что он так умеет…» — Кэнан повертел подарок, решив ещё раз рассмотреть каждую маленькую деталь, и восхищённо присвистнул. Он знал, что его ученик изобретателен и креативен. Конечно, знал. В конце концов, мальчик придумал весьма удобную конструкцию оружия, совмещающего функции как светового меча, так и бластера. Но чтобы сотворить ещё и такое… Такое красивое и с любовью сделанное… У мальчика определённо золотые руки и отменный вкус.       «Нужно обязательно поблагодарить его. Такой труд игнорировать нельзя», — поднявшись с кровати, джедай закрыл глаза и сосредоточился, фокусируясь на Силе. Ему хотелось как можно скорее найти своего падавана и похвалить его, за усидчивость в том числе. Энергия мальчика ощущалась ярко и очень сильно, значит, он уже был на корабле. Мысленно проследив за тоненькой незримой ниточкой, мужчина обнаружил источник энергии на крыше и, весело хмыкнув, немедленно отправился к нему.       «Интересно, как долго он уже там находится? А впрочем, неважно. В любом случае нужно вытаскивать его оттуда и немедленно тащить вниз».       Наверху было тихо. Настолько, что можно было услышать собственное дыхание или стрекотание сверчков. Осторожно ступая по металлическому корпусу, мужчина огляделся по сторонам, надеясь увидеть подростка, а затем, опустив взгляд, изумлённо приподнял брови. Его ученик не сидел, не шумел, не планировал очередную авантюру, а просто лежал, практически не подавая никаких признаков жизни. Спокойно отдыхал, замерев на месте, ничего не замечая вокруг. Не поверив увиденному, джедай подошёл ближе, на мгновение решив, что ему эта картина привиделась, но, как оказалось, он не ошибся. Мальчик в действительности спал.       «Не такого я ожидал увидеть, — задумчиво хмыкнул мужчина. Присев на корточки, он внимательно всмотрелся в лицо ребёнка, тщательно выискивая каждую подозрительную деталь. Ничего толком не обнаружив, Кэнан понял, что мальчишка абсолютно здоров и, облегчённо вздохнув, резко щёлкнув того по носу, как нашкодившего котёнка.       Вполне предсказуемо, подросток сразу проснулся. Дёрнувшись, как от удара током, молниеносно сел и, хорошенько протерев глаза, усиленно сгоняя крохи сна, причём на редкость приятного, завертел головой в поисках внезапного раздражителя. Когда взгляд остановился на учителе, чьё лицо озаряла ехидная улыбка, Эзра схватился за голову и протяжно застонал, вспоминая во всех подробностях захватывающее приключение с перестрелками, погонями от штурмовиков, акробатическими трюками, эпическим сражением с Инквизитором один на один и грандиозной победой с последующим денежным вознаграждением. Эх, такой классный, потрясающий сон ему испортили!       — Я так понимаю, на кровати спать уже не слишком интересно, да? — в голосе учителя, если не мучителя, сквозила откровенная насмешка.       Эзра недовольно посмотрел на мужчину и потёр пострадавший нос.       — Обязательно было бить? Более гуманного способа не нашлось?       — Можно подумать, ты бы меня не проигнорировал, выбери я такой способ, — скрестив руки на груди, заметил Кэнан. — Ну, так что? С каких таких пор нам стала интересна крыша в качестве гнезда для отдыха?       Бриджер скрестил руки в ответ и закатил глаза.       — Кэнан, я не птенец, чтобы вить себе гнёзда!       Мужчина на это опрометчивое заявление только рассмеялся.       — Птенец, птенец, ещё какой! Вечно стремишься куда-то улететь или сотворить какую-нибудь глупость. Вот прямо как сейчас. Прикорнул здесь на холодном металле посреди ночи! Заболеть не боишься?       — Не заболею, не волнуйся, — нахохлился мальчик. — Мне не впервой.       — М-да, как всё печально, — с притворным сочувствием произнёс Кэнан, взъерошив и без того лохматые волосы своему ученику, спровоцировав новую волну недовольства. — Теперь мне придётся учить тебя ещё и заботе о себе. Ума не приложу, как ты с таким легкомыслием дожил до пятнадцати лет.       — Просто я счастливчик.       — Не сомневаюсь в этом. Ни капли, — пихнув надувшегося мальчишку в плечо, Джаррус сел рядом с ним и вновь улыбнулся. Эзра, немного скосив взгляд, не удержался и улыбнулся в ответ, позволяя чувству комфорта затопить его с головой. — Ты же с нами, ты дома, помнишь?       Верно. Он был дома. Он был не один. Сейчас нет.       От этой неожиданной мысли сердце застучало быстрее. Набирая скорость, оно словно готовилось проломить рёбра и стремительно выпрыгнуть из груди. Пульс участился, и казалось, будто по всей кровеносной системе прошёлся электрический заряд. В голове что-то щёлкнуло, сумрак, таившийся внутри, заискрился звёздным светом, на душе стало так легко, словно кто-то сделал её воздушной и свободной. Словно чьё-то присутствие запустило новый механизм и заставило организм работать по-другому. Словно кто-то… невзначай переписал сценарий, и теперь тело будто бы реагировало немного иначе.       Смутившись из-за собственных ощущений, мальчик неуверенно посмотрел на наставника. Рядом с ним было спокойно. Рядом с ним можно быть настоящим, необязательно всегда быть весёлым. С ним можно было открыто говорить о проблемах, зная, что не унизят, зная, что не осудят. Только укажут на ошибку, если мальчик в чём-то не прав, направят, помогут. И это было… Невероятно. Здорово. Восхитительно.       Кажется, ещё немного, и Бриджер взорвется от такого потока эмоций. Обилие мыслей напоминало огромный водопад, нескончаемый, шумный, сносящий всё живое. В таком потоке было сложно действовать правильно, сложно принимать верное решение, не сбившись с толку.       Может быть именно поэтому джедаи старались воздерживаться от эмоций? Ведь с ними было непросто. Порой они всё путали, вводили в заблуждение, сбивали с нужных ориентиров. Без того же страха или гнева жилось бы, наверное, проще… Не было бы столько смертей или горя. Всё было бы хорошо.       Или нет? Действительно ли к этому привело бы отсутствие негативных эмоций?       Похоже, Эзра снова запутался в своих размышлениях. Лучше бы он вновь сфокусировался на настоящем и просто наслаждался бы хорошим вечером. Или наконец бы сказал то, что давно хотел, но всё не решался.       — Знаешь, Кэнан, я всё думал… — робко начал мальчик, заставив мужчину повернуть голову и приподнять брови. — Думал сказать… сказать как-нибудь спасибо, да… да всё не было подходящего случая и…       Неловко съёжившись, подросток немного отодвинулся назад, надеясь набраться храбрости, как вдруг чужая рука накрыла ладонь и крепко сжала, не давая сдвинуться с места. Мальчик осторожно поднял голову и удивился увиденному: светло-зелёные глаза учителя значительно потеплели, стали мягче.       — Не стоит. Ты уже поблагодарил меня сегодня, Эзра.       Бриджер с трудом проглотил образовавшийся комок.       — Ты… Ты уже видел…?       Мужчина слабо кивнул и придвинулся ближе.       — Да. Мне очень понравилось. Очень красиво. Большое спасибо. Когда ты успел научиться мастерить такие вещи? — искренне полюбопытствовал он.       Щёки подростка окрасились алым цветом. Он перевёл взгляд на небо и пожал плечами, снова пытаясь справиться с нетипичной робостью и смущением.       — Мне как-то отец показывал. Когда я был маленьким. А потом, надеясь сохранить память о нём, после того, как его не стало, я старался практиковаться самостоятельно. Часто воровал разные механизмы, шестерёнки, рисовал первые чертежи и схемы. Сначала я просто повторял модели, которые сделал отец, чтобы освежить знания, лучше понять принцип работы. А там уже пытался делать что-то своё, как мог. Часто у меня получалась груда металлолома вместо нормального результата.       Джедай ободряюще сжал плечо.       — Зато сейчас ты создаёшь просто великолепную работу. Молодец, — сказал он, а затем, выдержав небольшую паузу, улыбнулся. — Я очень горжусь тобой, Эзра. Я рад, что предложил тебе стать моим учеником. Уверен, что если ты будешь также внимателен и упорен на тренировках, то тебя будет ждать блестящее будущее.       Бриджер глубоко вздохнул и закрыл глаза, чувствуя, как мощная волна мурашек проносится по телу, едва не сбивая с ног. Им гордились… Правда гордились. Верили, что он может достигнуть большего. Сказали, что он молодец. Честно, без намёка на притворство.       Ох. Как же давно он не слышал таких слов.       Может, стоит к этому привыкнуть?       Правда, это очень-очень сложно…       Собравшись с духом, мальчик снова открыл глаза и посмотрел на учителя. Своего учителя.       — Я… Эм… Кэнан. Спасибо… Даже не знаю, что сказать на это.       Джаррус тихо хмыкнул и, обхватив рукой плечи подростка, прижал его к себе, вновь спасая от неуверенности и зажатости. В первую встречу мужчина ни за что бы не назвал мальчишку таким, но сейчас, узнав характер получше, понял, что его падаван не столь решителен каким хочет показаться. Скорее наоборот, довольно стеснителен, подавлен и робок. Настолько, что боялся доверить свои страхи и комплексы кому-то другому, старательно скрывая их за наглостью, дерзостью и безрассудством. К счастью для мальчишки, ему больше не нужно было этого делать, не нужно притворяться. Теперь у него был тот, кто готов помочь справиться со всеми проблемами, сколько бы времени и усилий это не заняло.       — Ничего говорить не надо, я всё понимаю. Давай лучше поторопимся и спустимся вниз, пока все угощения без нас не съели.       Эзра весело хихикнул и сильнее прильнул к учителю.       — Ты думаешь, там ещё что-то осталось, пока мы тут безвылазно сидели?       Мужчина беспечно пожал плечами и развернулся в сторону выхода.       — Ну, кто знает. В любом случае ничто не мешает сходить проверить.       Мальчик хитро усмехнулся и пихнул наставника в бок.       — Как на разведку?       — Как на разведку, — фыркнул он, вновь закатывая глаза и направляя неугомонного падавана вниз, пока тот не заболел. Хотя зная его и свою удачу, нельзя быть полностью уверенным в том, что эта неприятность обойдёт их стороной.       А Эзра был только рад. Сегодняшний день получился великолепным. Долгая прогулка, вовремя купленные и сделанные подарки, приятная компания, волшебная праздничная атмосфера, шутки, веселье, сладкое угощение, семья… Разве можно ещё чего-то желать для полного счастья? Тем более в столь дивную, неповторимую ночь?