Знаешь, так будет всегда

      Первое, что я сделала, когда вышла — это обняла сосну в шубе. Она была стройной, почти такой же стройной, как девушка, которая сидела в нескольких рядах от меня, уткнувшись в телефон. После того как мы остановились, она выскочила из автобуса, и под её ботинками мелодично заскрипел снег. Подо мной он тоже скрипел, когда я шла к дереву, но по-другому, неторопливо, лениво. Наверное, чтобы не устать в лишний раз.       Я провела варежкой по сосне, чья жёсткая кора ощущалась даже сквозь шерсть, раскрашенную узорами, и, несмотря на холод, приоткрыла рот. Едва заметный пар хотел было долететь до неба, но растаял, даже не успев коснуться нижней ветки. Сердце застучало чаще, когда я окинула взглядом всё, что меня ждёт. Широкие тропинки, выступающие из-под снега камни, белки, носящиеся между деревьями, домики с сушёными яблоками, фундуком и морковью, скользкие лестницы.       В последний раз я видела их осенью, когда ещё было тепло, и цветные листья обнимали землю. Мы тогда договорились с Кристиной, что в день рождения погуляем вместе. Конечно, он был на день позже, чем мы встретились, но я хотела, чтобы на празднике не было чужих. И главное, чтобы всё прошло спокойно, весело, без нервов. Так и случилось. Мы посмотрели четвёртую часть Гарри Поттера, а потом уехали в «Гремячую гриву».       С тех пор я знала, что это то самое место, моё место. Я была уверена, что рано или поздно должна вернуться в парк, чтобы снова пройтись по знакомым дорожкам и написать повесть или рассказ. Дело было не из лёгких, потому что в последнее время от меня отвернулось вдохновение. Я пробовала его поймать, читала заданные по зарубежке книги, рисовала картину по номерам, ходила в гости к бабушке, искала картинки для обложек будущих историй, но у меня ничего не выходило. Это ещё одна причина, по которой меня так тянуло в парк.       В «Гремячей гриве» меня наполняли приятные чувства и очень приятные мысли. Я не думала о том, что будет в следующем году. Попаду ли я в сборник с романтичными фанфиками? Решусь ли уйти из универа? Полечу ли с Кристиной в Благовещенск или какой-то другой город, чтобы немножко, но взглянуть на мир? Единственное, о чём я думала — это о жизни. О том, что я живу здесь и сейчас, дышу, поднимаю ноги при ходьбе и широко улыбаюсь. Улыбка появилась просто так, но уже стала любимым украшением дня.       Пройдя чуть вперёд, я остановилась рядом с лавочкой. Отсюда открывался вид на многоэтажки вдалеке и горы. Из-за туч они казались тусклыми, будто в белый акрил попали капли тёмно-серой краски.       За мной захрустел снег. Я сняла варежки, чтобы не потели руки, когда услышала тихий голос.       — Блин.       Обернувшись, я увидела парня, подкрадывающегося к берёзе, а точнее, к тому, что находилось за ней. Высокий, в синем пуховике, с рюкзаком за спиной, он почти бесшумно выслеживал белку, которая спустилась с дерева и держала в лапках что-то съедобное. Ещё немного, и она сбежит. Ну точно сбежит!       И всё же парень успел сфотографировать белку ровно до того момента, когда она, как маленькая собачка, поскакала по притоптанной тропинке. Сфотографировал и улыбнулся, показав зубы. Я улыбнулась тоже. Он отвлёкся и заметил меня боковым зрением. В карих глазах блеснули тёплые лучи, и меня на миг перенесло в лето, но не в такое, когда круглые сутки стоит духота, а комары лезут в лицо. Нет, это было свежее, даже прохладное лето, без мошкары, с ветром и дождём в солнечную погоду.       — Они меня боятся, — огорчённо и одновременно шутливо произнёс парень.       — Просто вы не взяли что-нибудь вкусное. Если купите шоколадку, они не только перестанут вас бояться, но и залезут на плечи.       — Правда?       — По крайней мере, у меня был такой случай. Мы с подругой ели шоколадку. Может, дело в орехах, не знаю. Когда белка прибежала, я сразу поняла, что ей от нас нужно. Я встала, а вот подруга осталась на месте. Белка забралась на её пальто, полазила по сумке. Как сказала Кристина, ещё чуть-чуть и вытащила бы карточку.       — Опасные ребята, — прокомментировал парень. — Вы напугались?       — У той белки были очень длинные когти. Да и к тому же…       — Что?       — Вдруг она бы выхватила шоколад?       Он снял рюкзак и потянул за молнию. Я почему-то решила, что он достанет батончик или шоколадку, но он вытащил термос. Налил чай в крышку, и в воздухе запахло ягодой, то ли черноплодкой, то ли малиной. Парень внимательно посмотрел на меня.       — Вы будете?       Сегодня не было холодно, поэтому я не замёрзла, зато очень проголодалась, пока ехала в автобусе. Вот так всегда, просыпаешься и не можешь съесть ни одного бутерброда, а как пролетает часик другой, так живот начинает устраивать истерику.       — Нет.       У чая был невероятный запах. Я уже даже пожалела, что завела разговор о еде.       — Точно? — спросил он и сел на лавочку. — Я пока не пил, если вы об этом.       — Нет, не об этом. Потом-то придётся пить вам, а не мне.       — Что верно, то верно.       Парень уже поднёс крышку ко рту, когда я проговорила самым уверенным тоном на свете:       — Ладно, я передумала.       Я обхватила чашку ладонями. Она была настолько горячей, что подушечки пальцев через пару секунд стало жечь. Сделав небольшой глоток, я прикрыла глаза от удовольствия, потому что чай напоминал тот, что наливала мама. Летом она рвала смородину и шиповник на огороде, чтобы потом можно было засушить листья. Иногда смеси из трав привозила тётя, которая любила путешествовать.       — Ну как? — спросил парень.       — Не из пакетика. Мне нравится.       — Вообще-то…       — Пакетированный, да?       — Ага, — ответил он и, понаблюдав за моей реакцией, прыснул от смеха.       Потому что я неловко поджала губы, будто дала неправильный ответ у доски. А меня это всегда смущало.       Я бросила на него быстрый взгляд, и он тут же перестал смеяться.       — И всё-таки он хороший, — заметила я и продолжила пить.       Чашка уже опустела на половину, когда парень представился и рассказал, что приехал по работе. После праздничной недели у него должны были начаться тренировки, потом он выступит с командой и улетит домой. О том, почему он не справляет Новый год с семьёй, я не спрашивала. Это могла быть до ужаса болезненная тема.       Больше всего меня заинтересовало, что он умел танцевать. Я часто встречала художников, писателей, певцов и других творческих людей вживую, но редко сталкивалась с танцорами. Они до сих пор были для меня загадкой.       — Вы давно танцуете?       — Прилично. Конечно, иногда появлялись мысли, что я зря вообще что-то делаю. Особенно, когда не было поддержки. Но это уже в прошлом. Сейчас всё хорошо.       — Потому что получили поддержку?       — Потому что перестал зацикливаться на том, чтобы меня выбрали и оценили.       — Всё к лучшему, — сказала я. — И даже то, что не очень.       — Да, даже то, что не очень.       Я допила чай и передала Никите крышку. Он налил чай себе. Мы молча наблюдали за тем, как птицы прорезают серость неба, прислушивались к шёпоту леса, пению ветра, скрипу под чужими сапогами.       — А вы чем занимаетесь? — спросил Никита и отпил чай.       Оказывается, с ним было легко молчать, чему я очень обрадовалась. Но и разговаривать тоже было приятно, без тяжести и неловких пауз, которые нечем заполнить.       — Пишу книги.       — Классно! Вы где-то издаётесь?       — Один раз в журнале. А так пока только в интернете. Ещё рано.       — Для чего?       — Для известности во всём мире.       — Известность — штука непростая. Надо быть либо гением, либо сумасшедшим, чтобы о тебе говорили в каждом уголке планеты.       — Значит, у меня ещё всё впереди.       Уголки его губ приподнялись, он кивнул.       Допив чай, Никита убрал термос и закрыл рюкзак. Он поднялся и предложил прогуляться до пруда. Оказалось, что в отличие от меня, он уже там проходил.       — Сгонял, пока не было настроения на фотки, — объяснил он.       Мы шли совсем рядом. Никита оглядывался по сторонам, будто впервые в жизни видел деревья, облака и даже меня, человека. Но на меня он смотрел редко, всё больше на природу. Я аккуратно наступала в снег, чтобы не поскользнуться. Интересно, что за всю дорогу мы встретили только одну старушку, которая двигалась медленно, но твёрдо. В огромной шапке и огромном плаще она походила на черепаху, которая спрятала в панцирь всё, кроме головы.       Никита встал у замёрзшего пруда и сложил руки на груди. Он говорил, а я заворожённо наблюдала за снежинками, опускающимися на лёд.       — Перед Новым годом буду гулять. Вы знаете, куда можно сходить в Красноярске?       Я пожала плечами.       — Вообще-вообще? — спросил он.       — Вообще-вообще. Поэтому я здесь тоже своего рода турист. Как и вы.       Во взгляде Никиты я прочла сочувствие вперемешку с удивлением. Вдруг он наклонил голову и задал вопрос, от которого загорелись щёки.       — А вы бы хотели перекусить где-нибудь, погулять?       У меня были сомнения на этот счёт. Что, если мне не понравится Красноярск? Будет скучно, неинтересно? Тем более, что я совсем не знала Никиту, его предпочтения. Вдруг мы окажемся слишком разными, чтобы любить одни и те же места?       — Хочу. Но есть одно но. Вы незнакомый человек.       — Но вы же пошли со мной. Значит, всё нормально? — спросил он так, будто не видел никакой проблемы в том, чтобы довериться случайному туристу.       И ведь он действительно не видел.       — Это другое. Вдруг у нас ничего не получится? Я буду занята?       — Ну, это же вам придётся быть занятой, а не мне, — ответил он, и я поняла, что он меня передразнивает.       Лёгкая ухмылка говорила сама за себя.       — Ну вас! — наигранно возмутилась я. — Вы просто не представляете, сколько у меня дел.       Я вспомнила, что ещё не успела до конца года. Докупить подарки, дописать картину, пройти игру, которую начала перед сессией. Ах да, ещё надо было не забыть нарисовать наклейку для чехла и закончить реферат для одногруппницы. В общем, работы по горло.       А потом внутри меня зазвучал игривый шёпот маленького чертёнка, который ничего не боялся и ни за что не переживал: «Ничего же страшного не будет, если ты отложишь что-нибудь на потом? Давай-давай, просто расслабься. Если не понравится, то так ему и скажешь, идёт?»       — Ладно, если у вас всё-таки получится, — ответил Никита, — набросаем список, куда можно сходить. И с двадцать пятого декабря начнём.       Чертёнок закричал: «Да!» — и в ту минуту всё решилось. Часть меня продолжала сомневаться, потому что хотя бы кто-то в этой ситуации должен был трезво мыслить.       К счастью, она ошибалась, эта напряжённая часть. И кто знает, что было бы, если бы я не сказала да?       Хотя нет, конечно, знаю. Прекрасно знаю. Не было бы этого рассказа, состоящего из маленьких историй, каждая из которых напоминает о том, что чудо есть.       И теперь так будет всегда.