And there are some people, love, who are better unknown

323 год до нашей эры Гермополь, Древний Египет

***

День начался, можно сказать, сносно. После беспрерывной двухнедельной работы, учебы, когда времени на еду и сон не хватало, Реймсс проснулся довольно поздно. Сегодня брат дал ему и Дие передышку, а такой шанс представлялся очень редко. Весь день был в его распоряжении, можно хоть до вечера спать, ему бы и слова не сказали. Соседи по комнате давно ушли на занятия. Хорошо, что они не настолько шумные, ведь от мальчишек напротив мог проснуться целый Гермополь. Как бы не хотелось проваляться в постели целый день, Рейм не мог позволить такой роскоши, даже в заслуженный выходной. Как минимум надо освежиться и поесть. В храме была баня, которую, хвала Богам, додумались разделить на мужскую и женскую. В первые месяцы нахождения в этом месте, баня была общая, что было, мягко говоря, неудобно, а вторую еще не достроили. После нескольких походов за Реймом стало ходить все больше девушек со всевозможных направлений. Кое-как получалось отказываться, но некоторые кандидатки на сердце «того самого писаря» не теряли веру. Видимо сегодня Незримый Бог решил сжалиться над ним, и по пути ни одна из них не попалась. Главное, чтобы дальше на них не наткнутся, тогда день можно с уверенностью назвать идеальным. В столовой почти никого не было, видимо большая часть учеников еще внимала лекции высокоуважаемых наставников или были на практике в городе. Кухарка была доброй женщиной, еще давней знакомой Реммао, так что Рейм мог рассчитывать на какие- либо дополнительные угощения. Взяв свой завтрак, "писарь" расположился за дальним столом, который очень удачно был спрятан под тенью колонн. Действительно, день был идеальным. – Рэймсс. "Исфет, а я-то думал хоть поесть смогу спокойно". – Брат, – поспешно натянув улыбку, черномаг повернулся поздороваться с братом, – Что-то случилось? Выглядишь неважно. Реммао был последним родным человеком Рэймсса, который остался в этом мире. Хоть у него скверный характер, а временами он вёл себя непредсказуемо, это не преуменьшало любовь и восхищение младшего. Со смерти родителей Рем заботился о нем, кормил, одевал, был с ним даже, когда был истощен круглосуточной работой. Деятельность при этом была далеко небезопасной, риск быть пойманным любого сделал бы нервным и осторожным. Реммао не скрывал, чем зарабатывал на жизнь, говорил, что это очень опасное ремесло, но желание помочь, хоть как-то облегчить ношу старшего не могло быть подавлено так просто. Когда Рейм уже мог за себя отвечать, то начал самостоятельно изучать некромантию. В первое время Реммао пытался отговорить, просил найти более безопасное ремесло. Когда брат понял, что младшего уже ничто не переубедит, то всерьез взялся за преподавание. На первых заказах он был с ним, контролировал и помогал, а также защищал от возможных проблем, оставаясь в тени. Внешне старший был спокоен, говорил, что все шезму отвечают только за себя. Ни родственные, ни дружественные связи не играли важной роли для черномагов, но при этом, когда некоторые клиенты угрожали сдать охотникам, отказывались платить, пытались навредить, их всегда ждала незавидная судьба. В отговорки: «Поймают тебя - поймают меня. Я это сделал ради себя», - Рейм давно перестал верить. –Если закончил есть, иди за мной. Дело есть, – как обычно немногословно и сухо ответил наставник. Что неудивительно, ведь после долгих лет опасной работы привыкаешь: времени на праздные разговоры просто нет. "Незримый, умоляю, только не очередной заказ, я с прошлого еле живым вернулся, а если еще и новый, то можно сразу охотникам с повинной идти." Отгоняя от себя негативные мысли, Рейм быстро убрал посуду и последовал за братом. Все разговоры, касающиеся их ремесла, проходили в одном зале, в других местах кто угодно мог подслушать и с радостью сдать фараонским сторожевым псам за мешочек монет. В храме Тота было аж три шезму, хотя обычно наставники берут по одному ученику, так безопаснее всего, но Реммао взял уже двух. Рейм слышал его разговор с главным жрецом, что из-за серьезности проступка должно быть как минимум двое. Рейм решил не забивать голову, как соотносились количество учеников и величина проступка. Дойдя до нужного зала, Реммао плотно закрыл двери, до этого проверив, что никто не подслушивал разговор. – Сегодня я встретил девчонку на рынке. Названная сестра одного из лекарей, который тут учится. Потенциал огромный, связей никаких, нищенка, готовая на многое ради заработка. Предложила горшки разрисованные купить, копит деньги на помощь родителям брата. Рисует ужасно, но думаю, как черномаг проявится сносно, – закончив говорить, Реммао передал Реймссу тот самый горшок. С первого взгляда даже не было понятно, что там нарисовано, со второго и третьего – тоже. Похоже на каракули младенца, хотя они получше будут. – Брат, но ты же уже обучаешь меня, Дию, зачем тебе еще один ученик? Трое шезму в одном храме — это уже много и опасно, а ты хочешь и четвертого притащить? Не знаю, что у тебя за договор с главным жрецом, но это действительно за гранью… Ты уверен…? – Это не твоя забота, учись и не задавай лишних вопросов. Приведу ее на следующую лекцию. Теперь иди, не мозоль глаза. Еще еще с кучей дел разбираться, – резко прервав брата, старший закончил разговор. Когда Реммао что-то решает, отказываясь объяснять, то из него даже пытками нового слова не вытащишь. Эту истину Рейм давно понял, приходится подчиняться. С неспокойной душой младший черномаг поспешил удалиться, пока его пинками не погнали прочь. Идеальный день… Иногда парню начинало казаться: едва он ступил на путь черной магии, то удача отвернулась от него окончательно. Что не день, то новое потрясение. Сначала смерть родителей, потом побег из Мемфиса, долгий путь в Гермополь наполненный опасностями, охотники, преследующие их уже несколько лет, обустройство в храме не без сложностей, а теперь еще одна ученица. Рейм молился всем Богам, чтобы она оказалась хотя бы не такой взбалмошной «Дией», вторую такую занозу он просто не вытерпит. Благо, что Дия хотя бы выбрала онейромантию в качестве направления, ведь если бы приходилось с ней еще и на заказы ходить, то парень долго бы не протянул. С такими мыслями он и добрел до комнаты. Толкнув дверь, заметил, что еще держал проклятый горшок. Первой идея было выкинуть его из окна и больше не видеть до конца жизни, потом - постараться разобрать замысел нарисованного. Покрутив его, черномаг начал строить догадки. "Ну, на людей точно не похоже... На животных тоже… Незримый, я в детстве палкой на песке лучше рисовал, чем эта девица. Только горшок испортила. Может это цветы…? Хотя совсем не похоже, наверное, просто узор решила наскребать, довольно кривой при этом." Усмехнувшись, Рейм поставил злополучный сосуд рядом с постелью, подошел к окну. Уже вечерело, солнце не пекло так рьяно, даже подул легкий ветерок. Молодой человек стоял у окна, ветер легко трепал волосы, а закатное солнце по-особенному подчеркивало красивые черты. Увидев такую картину, любая девушка на ходу начала бы писать стихи. Как незнакомец уйдёт на покой, то подкинет их под дверь. Это мало волновало черномага, он стихи получал чуть ли не ежедневно, из них можно целую книгу составить. За всю жизнь он не написал ни одного стиха. Конечно, Рейм увлекался разными людьми, но это было лишь мимолетное мгновение страсти, после которой разрывались связи с несчастными. Если бы решили создать общество разбитых сердец Гермополя, то большая часть этих сердец была растоптана длинноволосым незнакомцем. Сколько бы Рейм не думал о новой ученице, сколько бед она могла бы принести, изменить ничего не мог. Если брат что-то решил, то никакая вселенская сила не заставит отказаться от своего вердикта. Единственное что мог сделать младший — это внимательно наблюдать. Если новенькая будет доставлять неприятности, то по- тихому от нее избавится. Главный приоритет - безопасность брата и себя, а не благополучие неизвестной нищенки. Занятый своими мыслями, черномаг даже не заметил, что солнце давно ушло за горизонт, и его сожители вернулись с занятий. Из транса вывел хлопок по плечу. Обернувшись, он увидел одного из студентов, с которым Рейм не был знаком, наверное, парни притащили нового друга похвастаться комнатой. Хвастаться было чем: из-за брата его поселили в одну из лучших комнат в общежитии при храме, обычно здесь жили дети богатых вельмож, влиятельных служащих. – Ты Реймсс, правильно? Слышал о тебе из разговоров девчонок в столовой, но самому не посчастливилось увидеть, – с улыбкой говорил довольно симпатичный незнакомец. – Я Меланей! От парня так и веяло желанием произвести впечатление, он прекрасно знал, что привлекателен во многих смыслах, а очаровать загадочного красавца, о котором судачит храм, не составит труда. Рейм очарованным не выглядел, он за версту чуял, когда люди хотели что-то получить. С тем же каменным выражением лица пожал руку парня. – Приятно познакомиться, к сожалению, я собирался ложиться спать, прошу прощения, что не могу составить компанию, – кивнув на прощание сожителям и заметно обиженному Меланею, ушел в свою часть комнаты и отгородился не пропускающей свет занавеской. Жаль, что звуки она не могла скрывать, но хотя бы его не будет видно этому неудачному соблазнителю. Как оказалось, парень зашел ради него, но для вида поговорил с сожителями пару минут и ушел восвояси. Это было обычным делом, почти рутина, хорошо, что он хотя бы не открыл занавес и не продолжил приставать с расспросами, а таких уже приходилось прогонять пинками, слов не понимали. Завтра предстояло знакомство с той самой нищенкой, чтобы быстрее заснуть Рейм решил пофантазировать, какой же она будет. Высокая или низкая, красавица какой свет не видывал или уродина, тихая или дерзкая? На подкорке сознания черномаг уже знал, что скорее всего она остра на язык, может составить ему конкуренцию, стать интересным оппонентом и собеседником. Если бы она была серой мышкой, Реммао даже не заметил ее, просто прошел мимо. Реймсс усмехнулся, представляя как эта незнакомка требует, чтобы брат купил уродливых горшок, расписанный непонятно чем. А когда отмахивается от нее, то дерзко хватает за рукав, заставляя купить. Если черномаг из нее не выйдет, то торговка может и получиться, ведь всучить старшему что-то против воли надо уметь. С такими мыслями Рейм и уснул. Черномаги снов не видели, но если бы могли, то тогда парню во сне явилась высокая девушка с темной кожей, выразительными глазами и с грацией кошки. Дерзкая на язык, как он и предполагал, и с самым добрым сердцем, что он когда-либо встречал.