Большой-большой постканон

— Кажется, вот этот дом! Да, ну и глушь… Перед парадными дверями небольшого особняка остановился молодой человек в алом богато украшенном военном мундире. Золотисто-рыжие кудри едва доставали до плеч и на солнце практически светились. Яркие голубые глаза, казалось, отражали в себе морозное небо в ясный день. Общее впечатление портил только чересчур нахмуренный вид. Как будто человек постоянно ожидал нападения. Сложно было представить фигуру, настолько не вписывающуюся в окружающую умиротворённую тишину. — Извините, пожалуйста! Есть кто дома? — настойчивый стук в дверь сильно отличался от вежливого вопроса. Ответа на вопрос не последовало. Зато дверь с надсадным скрипом отворилась. Молодой человек осторожно вошёл внутрь, одной рукой придерживая дверь, а вторую положив на эфес шпаги. Определенно, не такого приёма он ожидал. Внутренний голос надрывисто кричал, что с этим местом что-то не так. Что-то здесь нужно исправить. Дверь захлопнулась с резким стуком, и в зале стало темно. Как будто кто-то внезапно подошёл со спины и надел мешок на голову. Кажется, что портреты со стен смотрят на гостя с недоверием. Кажется, что музыка, играющая в дальней комнате, стала сбиваться с ритма и растягиваться, как сломанная. Кажется, за спиной кто-то есть. — Ах! — острие шпаги уперлось прямо в изящную брошь с крупным бордовым камнем. Возникшую из темноты фигуру иначе, как «кукольная», описать было сложно: тщательно завитые обесцвеченные локоны, ярко подведённые глаза. — Вы со всеми так здороваетесь? — изящные фиолетовые губы скривились в усмешке, — кто вас только воспитывал. — Я-я извиняюсь за резкость! Это было непреднамеренно, вы просто так внезапно…что я за дурак! — покачав головой, незадачливый воин убрал шпагу в ножны и вытянулся, словно рапортуя начальству, — позвольте представиться, капитан Михаэль Эрдкнехт. Я бывший сослуживец Валентина Шон фон Шнейдера…сказали, что он направился сюда, к своей сестре. Они больше здесь не проживают? Фигура напротив как будто пыталась пронзить говорившего холодным изучающим взглядом. Что-то в рассказе и вопросе казалось таким натянутым. Как наспех придуманная ложь. Но подкопаться было не к чему — выправка и осанка у собеседника невольно говорили о его военной профессии, а память господина Валентина в последнее время была зациклена явно не на своей прошлой службе. И выходит, что проверить все сказанное было особо и негде. Опять все придется делать своими силами. — Вот как. Мы, признаюсь, гостей не ожидали. Господа не так давно уехали в город, и никаких указаний не оставляли, — фиолетовые рукава приглашающе распростерлись, — но с моей стороны было бы невежливо выставлять вас за порог в столь отдаленной глуши, верно? Прошу вас, капитан, проходите. Отдохните с дороги. Вы ведь наверняка устали. – Благодарю, это так…я очень признателен, господин… – Михаэль посмотрел на собеседника с задумчивым видом, только сейчас осознавая, что даже не знает, как его зовут. – Мейер. Можете звать меня Мейер, – фигура преувеличенно галантно поклонилась, – я, можно сказать, хранитель этого дома. Слежу за порядком еще с тех пор, как здесь была лечебница. Смотритель приглашающим жестом показал на лестницу, ведущую из просторной залы на второй этаж. Михаэль рассеянно оглянулся вокруг и после некоторой паузы последовал за своим проводником. – Попрошу вас не отставать, господин Михаэль. Дом хоть и небольшой, но заблудиться здесь достаточно легко. Мне не хотелось бы потом искать вас по всем этим комнатам, – Мейер усмехнулся, наблюдая за тем, как новоприбывший блуждает взглядом по бесчисленным картинам, висящим на стенах. То ли в первый раз видит столько произведений искусства в одном месте (что с этих вояк взять), то ли что-то высматривает. Михаэль спешно поднялся по лестнице, чуть не споткнувшись о последнюю ступеньку. – Вы просто сказали мне, что здесь была… больница? И я должен отметить, что по окружающей обстановке трудно представить, что здесь когда-либо находилось лечебное учреждение. Вы проделали немалый труд для создания здесь уюта. – О, здесь не так много моих заслуг. Я лишь исполняю то, чего пожелают господа. Предположили, что для юной госпожи более домашняя обстановка будет благоприятна. Мало кому радостно от осознания, что остаток дней проведешь под тщательным наблюдением врача. Они остановились перед небольшой дверью в конце коридора. Мейер выудил небольшой изящный ключ из глубин своего рукава и аккуратно положил его прямо в ладонь Михаэля. – Эта комната у нас редко используется, поэтому попрошу снисходительно отнестись к ее состоянию. Располагайтесь, как вам удобно. Если же что-то потребуется…можете просто позвать меня и я тотчас появлюсь, – слова Мейера звучали приторно вежливо, – отдыхайте, господин капитан. Михаэль хотел что-то сказать в ответ, но понял, что обращается он исключительно к пустоте. Смотритель дома словно растворился в темных коридорах, и капитана окружал теперь только застывший воздух.