Рождественское чудо

— Мам этот щенок мне улыбается! Золотой ретривер стал семьёй Пак после того, как его нашёл Чонсон, шедший с мамой со школы поздним вечером. Щенок лежал на асфальте и не мог встать из-за раны на лапе. Откуда она появилась неизвестно, через некоторое время он уже свободно бегал по их заднему двору и радовал мальчишек — Сонхуна и Чонсона. Два брата с разными отцам, разными взглядами, разными мнениями и характерами. Чонсон был словно бомба — вспыльчивый, агрессивный и неконтролируемый. Сонхун же наоборот — тихий, молчаливый и копящий всё в себе. Он никогда не покажет своих эмоций, не выскажет своё мнение, не расскажет ничего о себе. Если в детстве они были дружными, то в подростковом возрасте начались их первые конфликты. И так год за годом. Когда Сонхуну было двенадцать, а Чонсону четырнадцать – старший впервые ударил братика. Сонхун никогда это не забудет, потому он и закрылся ото всех, видя в каждом угрозу. После этого они не ладят. Чонсон принципиально не просит прощения, потому что не видит в этом необходимости, а Сонхун таит эту детскую обиду. Даже сейчас, когда одному семнадцать, а второму — девятнадцать, они всё ещё не переносят взгляды друг друга, избегая пересечения глаз. Есть за одним столом они не любят и собраться всей семьёй получается только в рождество. И этот праздник уже приближается, напоминая о себе через погоду: за окном снег и вьюга, вывески и праздничные фонарики, люди в куртках с пакетами в руках — покупают подарки видимо. Чонсон обожал украшать весь дом к празднику, каждую комнату наполняя духом рождества, помимо комнаты брата, которую тот запирает от лишнего присутствия. Пока родители на работе, а Сонхун заперся у себя, старший брат его с псом Ричардом ходил всюду и развешивал гирлянды, декоративные рождественские носки, снежные шары, рождественские лампы и пледы, которые у них накопились с прошедших лет. Вслух общаясь с питомцем, наконец дошёл до коробки с не собранной ёлкой. Вздохнув, улыбается шире и начинает сборку, предвкушая восхищённую реакцию родителей. Носом разнюхивая всё, Рич "помогал" хозяину с выбором игрушек и фонариков на искусственное дерево. Дверь за спиной хлопнула и послышались ленивые шаги, шуршащими тапками по полу. Нетрудно было догадаться, что это Хун вышел из своей берлоги, чтобы перекусить чего-то и снова запереться у себя. Потягиваясь, младший зевает и при виде брата недовольно морщит нос и уходит на кухню, закрыв за собой дверь. Это даже раздражать Чонсона начало, поскольку слишком уж брат его вдарился в роль жертвы, думая, что теперь может так высокомерно избегать своего же брата. — Ричард, ко мне.— Позвал ретривера Сонхун, на чей голос и пошёл мохнатый зверь. — Нельзя,— негромко произносит Чонсон, останавливая пса,— ко мне. — Ричард!— продолжал звать младший. — Сидеть,— командовал блондин, положив руку на его голову,— не забывай, кто тебя в этот дом принёс, Рич. От такого давления питомец заскулил и потянулся носом к щеке Чонсона, облизнув его. В это время к ним заглянул Сонхун и недовольно пробурчал что-то невнятное себе под нос. Это прекрасно слышал блондин, потому и усмехнулся, чувствуя зависть от него. Всё-таки Ричард любит больше старшего среди них, поскольку его он встретил в ту дождливую ночь и именно Чонсон чаще проводит время с ним. Он любит этого пса больше жизни, хоть ему уже и одиннадцать лет, он не так уж и молод, его кожа стала более дряхлой, а зубы начали выпадать, но парень всё ещё считает его тем щенком, которого он спас десять лет назад. Сонхун тоже любит ретривера, просто меньше времени с ним проводит. Любит не меньше Чонсона. Когда старший ударил его, то пёс среагировал быстро и начал лаять на Чона, отталкивая таким образом от Хуна. И такой героизм со стороны собаки достоин уважения. Для обоих парней Ричард самый любимый член семьи. И поэтому Сонхуна раздражает то, что Чонсон считает себя более важным хозяином Ричарда, будто таким образом издевается. Родители относятся к Ричу с той же теплотой, только в меньшем количестве и более сдержанно. Всё-таки для них этот пёс и ответственность, и дополнительное финансовое давление – корм, лекарства, ошейник, поводок, поход к ветеринару, шампунь, зубная паста для псов недёшево им обходится. Но счастье детей им куда дороже. И вот наконец день рождества. Утро было солнечным несмотря на снегопад этой ночью. И первым в семье Пак проснулся старший их сын — Чонсон, готовый сделать завтрак для всех. Вчера он оставлял в холодильнике тесто для печенья и сейчас он готов всё наконец налепить и отправить в духовку. Взбив глазурь, облизнул венчик и отправил его в раковину под тёплую воду, вообразив из себя Гордона Рамзи. На шум проснулись родители, выйдя лениво из спальни и потирая глаза руками. Они уже привыкли видеть юного повара на кухне перед рождественским завтраком, поэтому мешать не стали и пошли чистить зубы и проводить утреннюю рутину. За час уже было всё готово: горячее какао с маршмеллоу, печенье с сахарной глазурью, панкейки с кленовым сиропом и три тарелки с беконом и яичницей, лишь на одной тарелке был бекон и скрэмбл. Его отец не любит глазунью. Сонхун же проснулся только к тому моменту, когда все уже сели завтракать. Эта его привычка – спать как убитый — сильно раздражала Чонсона, поскольку сам он был воспитан иначе. Младший сын никогда не говорит на рождество о том, что еда была восхитительно вкусной, поскольку знал, что в этот день вся готовка на его брате. В другие же дни он всегда благодарит маму за еду. — Очень вкусно, сынок!— восхищённо произносит мужчина, отодвигая тарелку и приступая к печенью,— пожалуй рождество — лучший день. И мама твоя свободна от всех хлопот, и ты нас балуешь вкусными блюдами. Чонсон улыбается и краем глаза замечает, что его брат даже к приборам не притронулся. Он не стал обращать на это внимание, но вместо него вопрос задала мама: — Сонхун, всё в порядке? — Мне немного нехорошо. Я не буду пока есть...— парень встаёт и идёт в свою комнату, закрыв дверь. Все переглядываются, но что-то добавлять не желают, поэтому Чонсон быстро собирает грязную посуду и несёт её к раковине. Мимо него пробегает Ричард и, резко остановившись, чтобы не споткнуться о собаку, парень теряет равновесие и падает, роняя тарелки. Звон вилок и звук разбитой керамики вызвало тревогу даже у Хуна, посему он выбегает и видит брата среди осколков и с пораненными руками. — Боже, Чонсон, вставай! Идём, я обработаю раны,— женщина помогает встать сыну и ведёт его в ванную, где находитсч аптечка,— Сонхун, помоги папе убраться на кухне. «Я разве виноват, что мой братец такой криворукий?» Недовольно смотря в спину блондина, школьник начинает подбирать крупные осколки. Он начинает винить во всём этом Чонсона, однако смотрит на стол и осознаёт, что его вина намного меньше, чем его заслуги. За сегодня он сделал больше, чем Сонхун за месяц. И это стоит признать. Начало дня стало не таким уж и приятным, как ожидал старший из братьев. Для него Рождество — любимый праздник и единственный день, когда он верит в чудеса. И для него на данный момент самым большим чудом будет перемирие с братиком. Весь день был посвящён семье и дому. Супруги смотрели фильмы, Чонсон упаковывал подарки, а Сонхун гладил Ричарда, устроившегося на его кровати. Смотря на пса, школьник понимал, что ему жить придётся не вечность и когда-нибудь они попрощаются с Ричем. Это трудно принимать, но мысли об этом постоянно находятся в его голове и напоминают о себе. Эти глаза такие искренние, он явно пытается показать, что они не зря его пристроили у себя и что он заслуживает их любви. Его преданности нет предела и каждого в этом доме ретривер готов защищать и охранять. Днём Чонсон побыл с друзьями, не упустив возможности и им подарить подарки, да свои от них принять. Оставаясь до восьми часов вечера в пиццерии, парни наговорились сполна и под конец уже не знали, на какую тему ещё можно побеседовать. На улице было холодно, температура плюс два градуса, а им ещё идти до дома. Одноклассники попрощались и разошлись на перекрёстке, каждый держа в руке по несколько подарочных пакетов. Сказать, что блондин был счастлив как никогда — ничего не сказать. Присвистывая, парень шёл навстречу недовольному брату, что выгуливал Ричарда, увидевшего одного из хозяев и помчавшемуся к блондину. Чуть ли не запрыгивая на него, пёс мотает хвостом из стороны в сторону и скулит от радости. Сонхун же недовольно взял поворот и ждал, когда питомец отвяжется от Чонсона. — Слушай, давай поговорим?— произносит старший из братьев, но младший проигнорировал его предложение и развернулся, уходя от него. Вздыхая, тот следит за брюнетом, понимая, что с ним слишком тяжело жить под одной крышей. И как же его уже достали эти недовольные взгляды, будто он — враг народа. Он готов на коленях просить прощения за тот случай, когда он ударил младшего. Но зачем так стараться, если мелкий всё равно его не попытается даже понять? Это выводит на агрессию. На улице уже стемнело, время восемь вечера, семья накрывает на стол, женщина поёт с мужем рождественские песни, а дети молча помогают им расставить всю еду на столе. Чонсон подкидывает кусочек индейки и его ловит Ричард, чавкая от удовольствия. Ветер за окном продолжал шум, как и прошлые ночи, навевая небольшую тревогу в доме, а карканье ворон лишь усиливало странное предчувствие у Чонсона, которому всё казалось, будто эта ночь предстоит тяжёлой. Отбросив все негативные мысли, парень сел за стол рядом с Сонхуном и налил во все бокалы сок. — Хочу всех поздравить с Рождеством Христовым, хоть тут и не все верующие,— мужчина, стоя с бокалом в руке, косо глядит на сыновей,— однако это не мешает нам так торжественно праздновать этот праздник из года в год, чему я не могу не нарадоваться! С праздником! Шумно зазвенев бокалами, семья дружно выпила сок и каждый приступил к приготовленным блюдам на свой вкус: кто к салатам, а кто сразу к индейке. Вокруг бегал Ричард, выпрашивая хоть кусочек чего-либо с рук. Чонсон категорически против такого воспитания пса, но это не волнует никак Сонхуна и он свободно подкидывает кусок колбасы. За окном зашумели машины и послышались даже звонки велосипедов, что даже Рич рванул к двери, громко лая. Он с детства имел привычку гоняться за велосипедистами и звук от их звоночка вызывает в нём яркую агрессию с азартом и весельем. Вырываясь наружу, ретривер встаёт на задние лапы и дергает ручку, благодаря чему дверь открывается и даёт ему выбежать из дома. — Ричард!— закричали Сонхун и Чонсон в унисон и побежали за псом, только лишь старший додумался взять свою куртку по дороге. Сонхун же в спешке натянул лишь кеды и то не успел завязать шнурки. Родители их тоже хотели пойти за ними, но уже через метров двести парни потерялись из виду, следуя за псом. Оглядываясь по сторонам, никто из них не мог увидеть питомца, словно тот испарился. По дворам разносятся громкие голоса, зовущие собаку по кличке, но никто так и не отозвался, а те так и продолжали бродить по улочкам и кварталам в поисках Ричарда. — Если бы ты запирал дверь, то ничего бы не было,— вдруг произнёс Сонхун, не поворачиваясь даже к старшему.— Телефон хоть взял? — Конечно взял.— Чонсон достаёт смартфон и показывает его брату,— для тебя всегда виновен кто-то. — А как иначе?— возмущённо воскликнул Пак-младший,— казус просто так не происходит! Это не судьба, не случайность, за всеми проблемами стоит чья-то вина и в нашей семье чаще всего все неприятные случаи исходят от тебя и твоих необдуманных действий. Сжав челюсть, старший из братьев ничего не стал отвечать, лишь бы не задеть хрупкое эго Хуна, которое он итак хорошо пошатал за всю его жизнь. Продолжая звать Ричарда, парни не стали продолжать диалог, лишь надеясь встретить пса. Сонхун позвонил маме спросить, не появился ли он дома, но та с горечью ответила "нет" И попросила возвращаться домой с надеждой на то, что Рич сам придёт домой. Но ни один, ни второй не захотели идти обратно и сдаваться, так как никто не знает, что может произойти с беззащитной собакой за целую ночь вне дома. Запыхавшись, оба падают на скамейку и тяжело дышат. Горло болит от криков, ноги уже не в силах идти дальше, бегать уж тем более. Оббегав несколько улиц вокруг, они так и не нашли Ричарда, что было весьма печальным результатом за час поисков. Тяжело дыша, они не желают смотреть друг на друга, хоть и хочется высказаться каждому. Чонсон встаёт и, посмотрев на Сонхуна, спрашивает "не хочешь ли ты попить?". Тот конечно кивает, не отказываясь от воды, на что блондин решительно пошёл к круглосуточному магазину. Денег он не взял, но на карте у него была ещё мелочь и через приложение на телефоне он смог расплатиться за две бутылки воды. Время около двенадцати, а поиски так и не дали никаких результатов. В голове каждого уже пронеслось множество трагичных сюжетов того, что могло произойти с Ричем, но сдаваться они не собираются. Сонхуну становилось неистово холодно, что его тело задрожало, а зубы начали постукивать друг о друга. Заметив это, Чонсон накинул на него свою куртку. — Прости меня за тот случай,— вставляет вдруг старший, вводя в тупик брюнета. — Ты думаешь мне это нужно было для прощения столько лет?— Хун недовольно скидывает куртку и идёт дальше, оставляя позади своего брата,— не нужно мне твоё извинение. Оставь себе. — Именно поэтому с тобой дружить никто до сих пор не хочет. Ты всегда был противным нытиком. Я тебя ударил пять лет назад, но множество раз пытался с тобой поговорить и обсудить тот случай, но ты как маленький игнорировал!— плевал Чонсон на гордость, потому и пошёл за Хуном,— ты думаешь мне так легко каждый день смотреть на тебя и вспоминать тот день? Если бы ты не был моим братом, то я бы давно влепил второй раз в глаз. — Ух ты, спасибо, что не избил меня ещё сильней!— саркастически улыбается брат. — Что тебе нужно? Что тебя так тревожит, что ты не можешь отпустить тот случай?— успокоившись произносит Чонсон, взяв второго за холодные пальцы.— Хватит убегать и просто всё вылей. Сонхун смотрит в его глаза впервые за эти пять лет. Он изменился и стал мудрее, сдержаннее и терпеливее. Как Хун мог этого не замечать? Ведь Чонсон живёт с ним под одной крышей, разве они не виделись каждый день? Нет. Они не виделись, все эти пять лет были без Чонсона, он его вычеркнул из того эпизода жизни. И только сейчас Сонхун вспомнил, что у него есть брат, который в семь лет ударил игрушкой мальчика из детского сада братика за то, что тот посмел порвать азбуку, которую Сонхуну подарила мама в те времена, когда у них денег было не так много. Он вспомнил, что у него был брат, который отдал свою рубашку на первое свидание Сонхуна, а сам пошёл на фотосессию с классом в испачкавшейся рубашке младшенького. Он забыл, что он был все это время ему братом. — Просто...— начал брюнет, но не знал сам, на что был так обижен,— ты никогда меня не бил. Но в тот раз... неужели я стал для тебя никем? — Ты буквально зашёл в мою комнату и начал читать дневник девочки, которая была в меня влюблена. Я должен был отобрать его! — Но не ударив же родного брата!— кричит младший сквозь слёзы. — Хун-и... успокойся, Хун.— Блондин подходит и обнимает его, позволяя поплакать ему на плечо,— я виноват и это признал ещё в тот самый момент, когда ты уронил дневник и взялся за щеку. Но ты же знаешь, что я бы иначе не забрал его. Ты дразнил её толстухой и грозился всё рассказать остальным, а она была твоей одноклассницей, с которой ты сидел за одной партой два года. Ты хочешь сказать, что сам поступил не хуже меня? Сейчас он понимает, что его поступок был низким и не стоял выше проступка Чонсона. Но тогда... всё ощущалось иначе и виноватым Сонхун считал лишь брата. А сам взял и растрепал о той девчонке всё! Теперь ему перед ней неудобно, а она стала такой красивой... Обняв Чонсона, брюнет вздыхает, боясь сказать вслух простое "Прости". Стоит ли ему сейчас извиняться? — Ладно. Забыли.— Чонсон отходит от младшего и идёт дальше на поиски Ричарда. Им уже стали названивать родители, но не с новостью о пришедшем Риче, а с просьбами вернуться, ибо на улице минусовая температура, а куртку взял только один. Но их, естественно, не послушали. Сердце Чонсону подсказывало, что они очень близки к Ричарду и вот-вот найдут его. Они не помнят, чтоб гуляли с ним так далеко, тогда откуда у пса такая смелость бежать настолько далеко от дома? Сонхун тихо шёл рядом, будто призрак. Он явно погружён в своих мыслях, которые переполнены чем только угодно. То случай с Ричардом, то разговор с братом, как тут остановиться на чём-то одном и сосредоточиться? — Прости меня за обиды, Сон-и,— наконец произносит младший брат и поднимает взгляд,— мне без тебя было так паршиво. — Мне без тебя тоже, братец. Сонхун обещает себе, что отныне он будет чаще проводить время с братом, доверится ему, расскажет ему всё, что накопилось, пообнимает его и будет готов поддержать в любой момент, как это когда-то делал Чонсон для него. Разносится собачий лай и парни одновременно поворачиваются в одну и ту же сторону. При виде золотистого ретривера, оба заулыбались ещё шире и уже раскрыли руки для бежавшего пса. Рядом слышится звук шин об асфальт, а перед Ричардом показывается свет ярких фар. Сердце остановилось, а дыхание затаилось, Сонхун замер, не понимая даже полностью ситуацию, информация не усваивалась и он поймал дереализацию, не веря в происходящее. Чонсон же сразу же рванул в сторону их питомца и, приблизившись к нему, схватил Рича и отбросил в сторону тротуара, где стоял Хун. Скрежет шин неприятно начало резать слух парню и он, закрыв уши и глаза, сжался. Ещё несколько Секунд брюнет не понимал, что произошло и поэтому напряженно шёл к машине. Звук удара, лужа крови, вмятина на машине, испуганный водитель и лежащий на асфальте Пак. Он держал в руках всё ту же куртку и как только к нему подбежал Сонхун — он протянул ему её. — Надень, а то холодно. Пёс начал лаять и скулить, носом пытаясь поднять руку Чонсона, пока тот еле держал глаза открытыми. Сонхун уже звонил в скорую и дрожащим голосом диктовал примерный адрес, оглядываясь и надеясь, что им смогут помочь прохожие. Но никто не был на улице в три часа рождественской ночи, лишь некоторые жильцы домов вокруг выглянули из окон и следили за происходящим, как в кинотеатре. Младший из братьев подошёл к водителю и, не сдерживая тот гнев, который словами трудно передать, хватает его за воротник рубашки и ударяет кулаком по его и без того пострадавшему лицу после удара о руль машины. Удар за ударом, Сонхун проклинает этот день, проклинает всё и всех в этом мире, проклинает себя за то, что так поздно решил поговорить с братом. Поздно... — Хун-и...— тихо зовёт его блондин, погладив Рича,— Хун... остановись. Хун-и... Сонхун, услышав наконец голос брата, толкает в сторону кустов мужчину, а сам идёт к пострадавшему. Вдали уже слышится звук сирен скорой помощи и полиции, парни держатся за руки и смотрят друг на друга: у одного в глазах столько любви и счастья, а у второго пелена из слёз, да краснющие глаза. Он еле сдерживает крик от боли внутри него. Сонхун до этого плакал лишь раз — когда его ударил брат. — Наконец моё желание сбылось. Чудо рождества!— Чонсон улыбается широко, после чего закрывает глаза, ослабив обе руки, одна из которых держала руку Сонхуна, а вторая — гладила Ричарда. Правду говорят: Имея — не ценим, потерявши — плачем. Теперь Сонхун будет ещё больше любить и заботиться о Риче, а рождество из года в год проводит в комнате Чонсона, вспоминая тот день, когда он в последний раз смог с ним поговорить.