Жаклин

Жаклин Наступило пасмурное горное утро. Наступило, как и все в этих местах, прямо на сердце. Жаклин потянулась на шелковой кровати и открыла прозрачные, стеклянно-голубые глаза. Она минуту смотрела на высокий закоптившийся потолок и тяжелую, местами ржавую люстру. Сегодня ночью эта люстра не упала на кровать. Триста лет не падает и завтра не упадет. И через четыре века тоже, но девушке все равно было жутко. Жаклин откинула одеяло, спрыгнула с кровати (которая была достаточно высокой), убрала волосы за уши и, поставив руки на пояс, остановилась перед мутным от времени зеркалом. Оно отражало её в полный рост – подарок графа, и черт знает, откуда он его достал, граф ненавидел зеркала, единственное в замке стояло в комнате Жаклин. Жаклин резким движением худой руки открыла ящик столика, не разбирая, достала столько золотых браслетов, сколько могла удержать в руке, и надела их все. Золото блестело. Жаклин обулась в кожаные сандалии и быстро пошла по бесконечно темному коридору. Она почти бежала. Как же она привыкла к полумраку факелов – властного огня, который, как и зеркало, существовал для таких, как она. Красно-кровавое платье чуть ниже колен развевалось бордовыми складками. Струились и её абсолютно белые волосы. Коридор резко повернул направо. Яркая вспышка огненного света осветила ее в профиль – высоко поднятый подбородок и узкий нос с горбинкой. Она пошла дальше. Каждая искра отражалась в волосах, стены становились все уже, а потолок ниже. Жаклин пришлось наклониться. Здесь факелы заканчивались, и девушка наощупь искала дверь. Нашла, с силой толкнула – так, что петли жалобно заскрипели, и вошла к нему. Графа, стоящего у невозможно высокого готического окна, осветило вспышкой грозы. Зал был огромен. Сколько этажей можно было бы уместить под этим потолком, Жаклин даже не пробовала считать. В зал выходило сразу несколько дверей, он был очень длинным, зато не таким уж широким. Во всю длину стоял стол, за которым можно было бы уместить половину города. Зачем графу такой стол, Жаклин не знала – у графа никогда не было гостей. Редкие одинокие путники не в счет, хотя бы потому, что они не возвращались. Стулья – с высокой спинкой, резные, темные, как и вся мебель, и очень дорогие. Жаклин одернула красное платье и бесшумно подбежала к старику. Длинными тонкими руками с такими же непропорционально длинными пальцами она закрыла ему глаза. Граф обернулся. Белые зубы и волосы Жаклин осветила новая вспышка. Она рассмеялась вместе с громом. - А почему ты такой старый? – улыбаясь алыми губами ещё шире, спросила она. Вампир обнял её за талию. Он никогда не прижимал её к себе, как, например, ее предшественниц. Потому что не мог прикасаться к ее груди. Причины этому он не находил. Жаклин носила там маленькое серебряное лезвие. На всякий случай. - Пойдем, стану молодым, - ответил граф. Жаклин как обычно осталась ждать графа у входа в комнату, где она ни разу не была. Здесь коридор раздваивался, обтекая стороной дверь с железным засовом. Жаклин сложила руки и показала язык факелу, дыхнувшему ей в лицо. Она услышала скрежет цепей и голос графа: «Заходи, если не боишься». К этому времени она не боялась уже ничего. Она вошла. Стены комнаты закруглялись, углов не было. В конце у стены сидела женщина, растрёпанная и в лохмотьях, но все ещё красивая. На шее у нее были два кроваво-красных пятна, цвет платья Жаклин. - Видишь?! – в ярости закричала она девушке, - Он сделает то де самое с тобой! Жаклин увидела, что она прикована длинной цепью за правое запястье. Старик вытер кровь с губ. - И никуда ты не убежишь, не надейся! – продолжала она, - Тебе тут семь лет осталось! Глупая! - Помолчи, прошу, - поморщился он, - Т ы пришла сюда сама, как и она. Жаклин перевела на него прозрачные глаза. - Ты обещал стать молодым. По полу рассеялся туман, окутывая все больше пространства. Мокрый туманный вихрь кружился вокруг Жаклин, постепенно подбираясь к ее ногам и вороша платье. Проскользнув назад, туман исчез. Граф взял ее за плечи ледяными руками. Она вздрогнула и обернулась. Ей улыбался молодой широкоплечий брюнет с красными глазами. Еще у него были ослепительно белые зубы. - Поиграем в карты? – помолодевшим голосом спросил он. Бледный вампир перемещался беззвучно и быстро. Жаклин шуршала за ним красным платьем. Они прошли в маленькую комнатку, которую граф переустраивал каждые десять лет. На стенах даже были обои – черные с красными розами. В центре стоял маленький круглый столик на одной ножке, накрытый зеленой скатертью с желтой бахромой и два стула с высокой спинкой. На столе стоял фонарь со свечей. За столом, за спиной графа, стоял темный вытянутый шкаф, на который свет не попадал. Больше ничего не было. Вампир достал из шкафа карты, два бокала и две бутылки и посмотрел на Жаклин, которая стучала длинными пальцами по столу и рассматривала свои браслеты. Граф уверенным движением отодвинул стул и поставил бутылки, которые держал за горлышко в одной руке, на стол и ослепительно улыбнулся. Жаклин с нетерпением открыла вино. Граф раскладывал карты. - Ну что, красавица? – спросил он. - В «королей»? – Жаклин наливала красное в бокал. - В дамку, - вампир поправил колоду. - Хорошо, - Жаклин выпила половину бокала одним глотком и посмотрела на свои карты. Она осталась довольна. Огонек дрогнул. Граф стукнул ногтем по фонарю, и огонек засиял ярче. - Так не пьют вино, - заметил он. Жаклин с силой поставила бокал и блеснула глазами. - Мне плевать. Граф бросил две карты и открыл свою бутылку. Жаклин потерла нос. Нос графа тоже был с горбинкой, но другой, орлиный. - Да тебе на все плевать. - И на всех, - добавила она, допив вино, и налила ещё. Вампир любовался. - Играй уже, - сказала она и поставила локти на стол. Граф положил карты. - Совсем не боишься меня? Они перекидывались картами, почти не думая над игрой. - А что мне? Мне еще семь лет тебя не бояться. Он налил темно-красную жидкость в бокал, злобно сверкая глазами в сторону Жаклин. - Венозная, моей бывшей игрушки. Он сделал глоток. Жаклин набрала карты. - Думаешь, за три года жизни с тобой я не научилась отличать венозную кровь от артериальной? – она прищурила белые ресницы. Темнота отползала в углы. Где-то сверху закопошились летучие мыши. Граф подлил крови и поднял бокал. - Итак, моя совершенная, за нас, за этот день и эту зеленую скатерть, за золото, за красную кровь, за твои сандалии, за одиночество в этом замке, за эти карты и твои браслеты, за дорогое вино… и за то, что мы с тобой твари. Они рассмеялись. Жаклин, как и граф, стала наливать еще. - А тебе не много? – осведомился он. – Это для меня кровь – пища, а тебе вино ударит в голову. - Не ударит, - Жаклин провела пальцем по белым бровям, - До тех пор, пока ты пьешь красную кровь, я буду пить красное вино, - отчеканила она. - И носить это красное платье, не так ли? – вампир положил последнюю карту на стол. Жаклин крыла вольтом. - Я выиграла, - она бросила пиковую даму. Граф красными глазами посмотрел на карту. - Хорошо. Он провел рукой, разбросав карты по столу. Жаклин наблюдала, огонек фонаря заплясал. Вампир отодвинулся, закинул ноги на стол – одну на другую, и положил руки за голову. - А скажи, зачем это все? Он смотрел куда-то в потолок. Огонек успокоился. - Зачем мы тут сидим, зачем говорим, зачем тебе серьги? - И кто из нас пил, ваше благородие? – надменно спросила Жаклин. Граф усмехнулся. - Ну послушай. Я держу тебя здесь в качестве куклы, понимаешь? Жаклин встряхнула волосами. - Ты мне нужна, чтобы вот так пить кровь из зеленой бутылки, играть в карты, чтобы не было скучно, - он взмахнул рукой в воздухе. – А тебе зачем? Жаклин посмотрела на блестящие шпоры и гвоздики в его сапогах и тоже закинула ноги. - Не стесняешься? – задал вопрос он. В ответ она задрала юбку выше. Он усмехнулся. Она перекинула волосы через спинку и начала говорить: - Ты мне нужен, чтобы вот так пить вино, выигрывать в карты, - она вытянула руки и загибала пальцы. Граф только качал головой. - Чтобы ты дарил мне золотые браслеты, чтобы есть лучшие десерты по утрам… - она задумалась, - чтобы не быть нищей, понимаешь? Чтобы гладить черных, как твоя душа, лебедей. Я люблю золото. - Какая… - вампир улыбался. – А ты не думала, что это неправильно? Понимаешь, твои… - он осекся, - Ты не хотела творить добро? Девушке стало немного прохладно, и она поправила юбку. - Давай по порядку, - она сняла два браслета с одной руки и надела на другую. – Я никому не делаю зла, верно? Я живу за твой счет, но ты сам этого хочешь, - Жаклин собиралась сделать глоток, но от вина уже скрипели зубы. – Я никого не убивала, не воровала, не ненавидела, я даже никому не завидую – мне некому завидовать. Граф не стал дожидаться, скажет ли она что-то ещё: - А все остальное? – он согнул ногу. Жаклин, посмотрев на это, села прямо. - Никогда не хотела вернуться к своей бедной семье, родителям, сестрам? Ты тут никто, - он сверкнул красными глазами в полумраке комнаты. - Я твоя самая красивая игрушка и сомневаюсь, что ты найдешь лучше, - отрезала она. - Жаклин… У меня сто восемь лет назад была лучше, - граф мечтательно улыбнулся. - Не верю. Он даже не стал спорить. Только брякнул шпорами на сапогах. - Проводить тебя? Жаклин встала. Они друг за другом вышли в путаные коридоры, стало темнее. Он посмотрел на белые волосы, скользящие по красному платью, и укрыл Жаклин своим холодным плащом. - Ты не знаешь ни любви, ни страсти, - с наслаждением протянул он, ему нравилось дразнить ее, - А ты помнишь свои русые волосы с золотыми прядями? Как ты поседела за месяц жизни со мной… Жаклин, звякнув браслетами, ускорила шаг. - Помнишь свои синие, как небо, глаза, теперь только стекло? – граф говорил тихо, с притворной нежностью. Жаклин побежала вперед, где коридор закруглялся, и резко остановилась на месте слева от факела. - Я бы ни за что не вернулась, слышишь?! Может, больше никогда не будем говорить об этом? – цедила она сквозь зубы. Граф оскалился и встал прямо перед ней. - Ты бы так со мной не говорила, я ведь вампир, - он растягивал рот шире, показывая белые и острые, как лезвия, клыки. - Чем я тебе не угодила? – с надменностью протянула Жаклин. - Ты меня не боишься. А когда-то ты трепетала, - граф смотрел ей в глаза. Жаклин движением головы откинула прядь волос назад. - Не боюсь, - безразлично сказала она. - А если убью? – граф наклонил голову. - Попробуй. Факел дрогнул. Граф прижал ее к стене и впился в шею. Она закричала. Летучие мыши стайкой улетели из угла. Жаклин, сдерживая слезы, потянулась рукой по стене. Она нашла факел и перевернула. Граф с ужасом отступил – его одежда горела. - Это за то, что мы с тобой твари, - прошипела Жаклин. Доставая серебряное лезвие (он понял, почему…) и вонзила ему в горло. Граф упал. Жаклин отступила от огня. Она закрыла лицо руками, простояла так несколько секунд и побежала.