Зов разлома 3

Хельга уставилась на потолок: сквозь мутный свет магического шара угадывался серый камень. Место, где она находилась, напоминало склеп. Девушка с огромным трудом повернула голову, чтобы осмотреться. Рядом с ней находились пара скамеек и стол, уставленный горшочками, мисками, травами. И всё: ни дверей, ни людей. Первая мысль была панической: её похоронили заживо, решили, что она умерла. Однако следующая мысль подсказала: никто покойника со светом не хоронит. «Эти магические шары каждые два дня заряжать надо — значит, кто-то сюда приходит», — поняла девушка. Решив осмотреться, Хельга резким рывком вскочила на ноги — и в ту же секунду рухнула на пол, больно ударившись коленом. Ноги её не держали, руки мелко тряслись, голова кружилась так, что пришлось прикрыть глаза. Хельга невольно сравнила себя с тарелкой овсяного киселя, которую уронили на пол, и он растёкся по поверхности. Она попробовала позвать кого-нибудь на помощь, но вместо слов из горла вырвался хрип. Голоса тоже не было. И вот, когда Хельга уже начала паниковать, рядом лёгкой вспышкой возникла Тавинка. — Хеля! Очнулась! — Домовушка повисла у девушки на шее, пытаясь обнять маленькими ручками. Хельга в ответ прохрипела и чуть пошевелила пальцами, мол, не могу говорить. — Голоса нет? — сразу поняла Тавинка. — Не пугайся, князь Светлояр предупреждал о таком, ты ж сколько времени без памяти лежала? Поэтому и ноги тебя не держат. Мы вообще думали, что ты, когда очнёшься, никого не узнаешь и будешь лежать неподвижно. А ты вон — сразу бежать куда-то хотела. Хельга глазами обвела окружающее пространство и вопросительно посмотрела на домовушку. — Где мы находимся? — перевела её вопрос Тавинка. — В скиту, у тётки твоей, прямо в разломе. Увидев округлённые от удивления глаза Хельги, Тавинка добавила: — Ты же, как матушка твоя, хоть и без сознания была, а магию забирала у окружающих. Вот и вспомнили, что Ходящая По Снам у разлома жила. Князь Гостомысл хотел тебя устроить в своём, у Белозёрска, но потом решили, что лучше не рисковать, и отправили сюда, в скит. Всю зиму, да и почти всю весну ты тут и была. Хельга кивнула, мол, поняла. А Тавинка продолжила рассказ: — Это хорошо, Хеля, что ты очнулась: мы уж бояться начали, что не проснёшься. Да и разлом стал совсем нестабильный, столько лет молчал, а тут снова раскрылся, да так страшно, что всех магов по округе задействовали. Печати мастера Лада совсем недолго продержались, всё снесло. Дня три бушевал разлом, я так боялась, что его создания сюда, к нам, проникнут, но обошлось, никто эту пещеру не заметил. Путь в неё только порталом возможен. Но кто ж их знает: может, они и сквозь камень учуют. Хеля, ты посиди так немного, я сейчас тётушку твою позову, она и решит, что с тобой делать. Тавинка исчезла. Хельга чуть наклонила голову и начала разглядывать свои тонкие, как веточки, руки и такие же ноги. Она попробовала применить магическое зрение, но получила лишь резкую головную боль. «Значит, магическим зрением я пользоваться не могу», — поняла девушка. Впрочем, магией, как оказалось, тоже. Она больше не притягивалась к Хельге, и не то что печати составить, даже обычный огонь зажечь не получалось. Хельга недовольно поморщилась, пытаясь осмыслить полученную информацию, вопросов было больше, чем ответов. «Это на совсем или я просто настолько ослабла? Если ослабла, сколько времени надо восстанавливаться, а если на совсем, то что делать дальше?» — Долго размышлять не получилось: в пещере открылся портал, из которого вышла Неонилла. Она подошла к девушке, подняла её словно невесомое пёрышко и положила на нечто воздушное, отчего Хельге казалось, что она повисла в воздухе. — И куда же ты собралась? — полюбопытствовала тётка. — Даже руки-ноги не проверила, а уже побежала. Хельга молчала, зато вмешалась Тавинка: — Не ответит Хеля вам ничего: голоса у неё нет, хрипит только. Но зато она всё помнит, меня сразу узнала. Только вот руки-ноги совсем не двигаются. — Понятно, — кивнула Неонилла. Она подошла к Хельге, пощупала руки и вздохнула. — Светлояр предупреждал, но я не думала, что всё так плохо будет. — Надо князю Гостомыслу сообщить, он придумает, что делать, — пискнула Тавинка. Хельга согласно кивнула. — Не вам меня учить. — Неонилла сурово оглядела девушку и домовушку. — Вот что: до завтра побудь с ней, присмотри. Есть у меня кое-кто на примете, кто может помочь. Ничего не объяснив, Неонилла открыла портал и исчезла. — Ух, строгая какая. — Тавинка передёрнула плечами. — Я думала, она расплачется от радости, что ты очнулась, а тут… хоть бы бровью, что ли, повела. Хельга снова согласно кивнула. Впрочем, девушка знала: нежные чувства у Неониллы отсутствовали в принципе. Тавинка переместилась на стол, налила в маленький стакан жидкости из кувшина и поднесла к губам девушки. — Вот, выпей, тут совсем чуть-чуть. Князь Светлояр говорил, что тебе, если очнёшься, сначала еды нельзя, только сок ягодный и настой трав, а потом можно морковку мятую и репу, тоже мятую да водой разбавленную, — рассказывала домовушка, стараясь отвлечь Хельгу. — Но это когда нас заберут отсюда. Тут и готовить негде. Хочешь новости расскажу? Хельга кивнула головой, даже два раза, и быстро выпила горький настой. — Я, конечно, знаю немного — лишь то, что в разговорах слышала, но, может, и это интересно будет послушать. — Тавинка поставила стакан на стол. — Осень у нас была дождливая, грибов было много, да что в них прок, если обозы с зерном до дальних деревень не дошли? Маги, умеющие далеко открывать порталы, прямо на вес золота были. Тётушка твоя исхудала: моталась по всем окрестным землям, чтобы порталы открывать. А что делать, кому легко было? Оброк надо собирать да зерно людям завести, иначе голод, зиму не пережили бы. Просили даже князя Гостомысла помочь. Я одним глазком посмотрела, как он для большого обоза портал открывал, ух и силища! Хельга невольно улыбнулась от упоминания деда. Домовушка, увидев её улыбку, и сама заулыбалась. — Да, батюшка твой Драгомир приезжал сюда, в скит, и рассорился с Неониллой в пух и прах, хорошо не подрались. Всё кричал, мол, как ты позволила Ждану какой-то неизвестной бабой заменить и Ходящей По Снам называть. Ну, Неонилла не робкого десятка, сказала, что не его это дело, а поляниц; что жену и дочь свою профукал, а теперь виноватых ищет; и что если он думает, что ему приданое Жданы отдадут, то сильно ошибается. Батюшка твой тоже, оказывается, не лыком шит, ответил, что пусть Неонилла подавится этими тряпками: ему не надо — или пусть сразу всё на себя наденет, может, кто замуж возьмёт. И что со своей дочерью он сам разберётся и имя своей жены он всяким бабам использовать не позволит. Хлопнул дверью и ушёл. А тётка твоя ещё потом долго ругалась: и на матушку твою, и на силу её, и на то, что память Драгомиру стёрла, и что вернулись воспоминания совсем не вовремя. Хельга снова закивала головой. «Значит, отец вспомнил матушку. Что ж, это хорошо, но вряд ли меня это касается. В любом случае я родилась без отца и дальше без него проживу», — подумала девушка. — Брата твоего так и не нашли. Хотя, может, особо и не искали. Князь Гостомысл пострадавшим свою часть виры за смерти выплатил, а старейшины вычеркнули Энтони из родового древа. Хельга чуть наклонила голову и нахмурилась: «Почему вычеркнули, если вира оплачена? У нас в семье Энтони единственный наследник. Кому семья перейдёт? Какой бы свиньёй брат ни был, он единственный продолжатель рода в старшей ветви ». — Так его из-за тебя выгнали, — поняла удивление девушки Тавинка, — за убийство родной крови — казнь, а раз ты выжила, то изгнание. Все семьи согласились. «Ещё бы не согласились, главная ветвь без наследника осталась, — промелькнула в голове Хельги недовольная мысль. — Но пока наследник — отец, никто наших богатств не получит, а он не старый, может, ещё женится». — В Восточных Землях теперь шесть княжеств: два решили, что сами со всем справятся, — продолжила Тавинка. — Младший сын абсолюта как сбежал после случившегося, так никто его больше не видел. Видимо, покинул наши земли, а то и за море подался. Правда, об этом никому не говорят, вроде как тайна великая. А в Белозёрске всё как было: озеро на месте, дома на месте, Забава, конечно, город потихоньку рушит, только теперь не одна, а с собакой. Скучала она без тебя, с лица вся сошла, вот ей брат и привёз щенка, а из него такая громадина выросла, что медведя запугает. Услышав про собаку, Хельга немного отвлеклась от своих мыслей. «Тоже собаку хочу. Или кота хотя бы. Как вернусь домой, уговорю дедушку на кого-нибудь». Постепенно глаза Хельги стали закрываться, и она уснула. Разбудил её звук открывшегося портала. Из него своей величественной походкой вышла Неонилла. — Отдохнула? — поинтересовалась она. — Сейчас собираться будем. Уговорила я одну травницу присмотреть за тобой летом да на ноги поставить, а может, и силу твою вернуть. Хельга минуту обдумывала услышанное, а потом резко затрясла головой. «Какая травница? Какое лето? Мне домой, к деду, надо, а там князь Светлояр на ноги без проблем поставит. А со своей силой я сама разберусь». Из горла Хельги вылетел протестующий хрип. — Ты думаешь, что дед тебе лучше поможет? — Неонилла усмехнулась. — Может, с людьми он и его друзья действительно знают, что делать, но ты не человек. А Ягайла, травница, почти всю жизнь с нечистью прожила. Лучше её нет никого, даже твоему князю Светлояру далеко до неё. «Мне надо домой, у меня столько дел накопилось, Ингвар… — Мысль об оборотне Хельга моментально отогнала в сторону. — Сложно». — Она так и не смогла решить, что с ним делать. Хельга снова сердито посмотрела на тётку и покачала головой. — Ах ты, неблагодарная! — рассердилась Неонилла. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило уговорить её? Хельга отвела взгляд в сторону. — Ай, да что с тобой разговаривать. — Неонилла подхватила Хельгу на руки и, открыв портал, шагнула в него. Вслед за ней лёгкой тенью метнулась Тавинка.

***

Портал раскрылся на огромном лугу, невдалеке начинался лес, возле которого стояла огромная изба, огороженная стеной из целых брёвен, остро заточенных сверху. На некоторых висели огромные конские черепа. Хельга нервно сглотнула. «И куда меня притащила тётушка? Что это за место?» Неонилла лёгким шагом направилась в сторону избы и подошла к огромным воротам. Оказавшись вблизи, девочка поняла: они собраны из костей какого-то древнего зверя. Тут Хельга поняла, что пора бежать. «Место явно недоброе, отсюда можно и не вернуться…» Она начала брыкаться, но конечности почти не слушались её, к тому же хватка Неониллы была крепка. — Успокойся! — рявкнула тётка. — Ягайла травница редкая, с древними знаниями знакома, в её лесу нежить встречается такая, что наши леса давно покинула. Если Ягайла с ней справляется, то и тебе поможет. Хельга с подозрением во взгляде уставилась на Неониллу. «Кто-то из нас двоих сошёл с ума. И явно не я. Тётушка стала слаба глазами или умом? Какой нормальный человек будет тут жить? Редкая нежить водится? Да век бы её глаза не видели! Кроме проблем, ничего она не приносит», — возмущалась в мыслях Хельга. — Ягайла! — громко позвала Неонилла, подойдя к воротам вплотную. — Мы прибыли. Ворота из костей заскрипели и начали отворяться. Поляница шагнула на широкий двор. Хельга осторожно огляделась. Под большим навесом висела различная конская сбруя, украшенная золотыми и серебряными пластинами. Подобную красоту Хельга видела только у князя Кожемякина — на его коне. А конь у него был огромный, чуть ли не в полтора раза больше обычных лошадок, злой и упрямый. Откуда его князь привёз, Хельга не интересовалась и старалась держаться от него подальше. «Уж не отсюда ли доставили дядюшке Злату то чудище?» Мысль, что если нельзя убежать, то стоит хотя бы уползти, показалась девушке как никогда здравой. — Иду, — раздался хриплый старческий голос. Ягайла вышла во двор и оглядела пришедших. Хельге она не понравилась. Видимо, когда-то женщина не уступала в росте Неонилле, но годы сделали своё дело: спина сгорбилась, лицо напоминало сморщенное печёное яблоко — хоть по виду, хоть по цвету. На ней была рубаха из неотбеленного льна и коричневый сарафан с самой простой вышивкой, да ещё жилетка из заячьего меха. Голова была покрыта засаленным платком. И если вид Ягайлы не произвёл на девушку впечатления, то её сила компенсировала всё с лихвой. Хельга, давно привыкшая к силе своего деда и князей, почувствовала, как её придавила чужая магия. Она прикусила щёку изнутри, чтобы не застонать от того, как скрутило внутренности. — Ишь ты, упрямая какая, — неприятно усмехнулась Ягайла. — Что ж, поверю тебе, Неонилла, на слово, что из девчонки должен был выйти толк. Посади её на завалинку, а сама ступай. К Осенинам придёшь, заберёшь. Магию вернуть не обещаю, но то, что она уйдёт от меня на своих двоих, — не сомневайся. Хельга дрожащей рукой вцепилась в рукав Неониллы, затрясла головой и отчаянно захрипела. — Боишься меня, девонька? — Ягайла изобразила нечто похожее на улыбку. — Правильно делаешь: не родился ещё тот, кто будет ровней мне. Хельге было совсем плевать на хвастовство старухи: совсем недавно она и сама была очень даже сильной. Дело было не в этом, а в том, что сейчас девушке безумно хотелось вернуться домой — подальше от этих ненормальных женщин. Неонилла посадила девушку на завалинку, в тени избы, и направилась на выход. Ворота со скрипом сомкнулись за её спиной. Хельга вздохнула. «Ничего не поделаешь. Надо постараться как можно быстрее встать на ноги и убежать отсюда, или деду весточку послать. А уж он меня точно выручит», — решила девушка. Ягайла ушла в дом и через некоторое время вернулась, держа в одной руке тонкую подстилку и стёганое одеяло, а в другой — кружку с каким-то варевом. Она зашла в небольшой сарай, где, судя по запаху, хранили сено. Выйдя оттуда с пустыми руками, старуха окинула девушку взглядом и произнесла: — Жить пока тут будешь, в избе для тебя места нет, гости ко мне редко ходят. Осмотрись сама, я к вечеру вернусь. В кружке настой из трав — выпей. Старуха ушла под навес, залихватски свистнула — и из-под навеса вылетел странный диск. Ягайла встала на него, ворота распахнулась, и диск полетел над землёй, понемногу набирая высоту. У Хельги даже рот приоткрылся от удивления. Этот предмет явно был из древних артефактов. Большинство из них исчезло после войны Гардарики с Поднебесной. Некоторые, потеряв свою силу, хранились в родах как реликвии, а некоторые до сих пор работали. Все артефакты требовали не только огромного количества магии, но и умения правильно их активировать. Тех, кто это умел, уже почти и не осталось. За родовыми артефактами следили днём и ночью, они были главным достоянием рода, памятью о первомагах. «Вероятно, старуха не соврала о своей силе. Ведь даже тётушка разговаривала с ней вежливо, убрав привычное высокомерное выражение лица». Это пугало девушку ещё больше. Хельга знала, что и в роду Белозёровых есть хранилище артефактов, однако зайти в него, кроме главы рода, никто не мог. Даже Хельге, несмотря на её прозвище, никто родовые артефакты посмотреть не предложил. Слишком велика была их ценность. А тут они под навесом валяются. Хельга попробовала встать. Тело всё так же не слушалось. «Интересно, на что рассчитывала Ягайла, оставляя меня тут? Что я волевым усилием подниму себя с завалинки и пойду на сеновал?», — возмущалась в мыслях девушка. Она попробовала опереться на стену и хотя бы встать. На этой очередной бесполезной попытке её силы кончились, и Хельга снова прижалась к стене дома, закрыв глаза. Немного отдохнув, девушка попробовала встать на ноги. Уже начало совсем смеркаться, а она продолжала сидеть на одном месте. В тишине, что окутывала дом Ягайлы, раздался тонкий свист. Хельга завертела головой, пытаясь найти его источник, как вдруг ветер подхватил её и мягко перенёс в сарай. Хельга грустно усмехнулась и устроилась на подстилке. Того, кто сотворил заклинание, она не заметила. Свист снова повторился — и стакан, стоящий на берёзовом чурбаке, подплыл к её губам. Хельга отхлебнула: «Горько!» Стакан вернулся на место. «Значит, даже начав ходить, я буду под присмотром неизвестного мага. Остаётся надеяться, что Тавинка сможет послать деду весточку». К позднему вечеру Хельга успела немного начать шевелить пальцами на руках. Она с огромным трудом вытащила из копны сена длинную твёрдую травинку и теперь пыталась вертеть её. В животе заурчало, намекая, что вечер близится к ночи и не мешает хоть чем-то перекусить. Из еды у Хельги был лишь горький отвар. Вспомнив слова «Спишь — значит обедаешь», Хельга попыталась уснуть.

***

Скрип открывающихся ворот сообщил, что вернулась хозяйка избы. Ягайла отправила летающий диск обратно под навес и не торопясь пошла к сеновалу. Хельга открыла глаза и стала ждать травницу: «Должна же она меня проверить, всё-таки за лечение уплачено». — Надо же, на глазах оживаешь. — Ягайла довольно закивала головой. — Что ж, я от своих слов не отрекаюсь. Хельга удивлённо вскинула взгляд, пытаясь понять, в каком месте она начала оживать. Старуха достала из корзины маленький туесок и установила на чурбачок, на котором до этого стоял стакан с отваром. Потом вытащила большой кожаный кошель и извлекла огромного, явно ядовитого паука. Девушка испуганно пискнула и попыталась уползти подальше, однако Ягайла заклинанием прижала её к месту, а затем одним движением руки подняла паука в воздух. Серебристое свечение окутало его, и через короткое время от паука осталась лишь небольшая капля, которую старуха смешала с содержимым туеска. — Вот и прекрасно, — промурлыкала она себе под нос. — Намажем этим ноги, вернём им чувствительность. Будет больно, можно кричать: тут всё равно никого нет. Ягайла достала узкую лопаточку и начала наносить мазь на ноги Хельги. У той сбилось дыхание. Казалось, ноги охватил огонь, настолько пекло кожу. — Молчишь? — удивилась старуха. — А, ты ж голос потеряла. Так это и хорошо, не люблю праздных разговоров. Когда мазь в туеске кончилась, Ягайла встала и направилась в избу. Хельга наконец перестала себя сдерживать и разревелась. «Да за что же мне всё это? Когда я успела прогневать предков? Почему они насылают на меня испытание за испытанием?» Когда слёзы утихли, стало немного легче. «Главное, продержаться несколько дней, а там придёт дедушка», — эта мысль немного успокоила Хельгу.

***

Ягайла появилась, когда совсем рассвело, поставила перед девушкой тарелку зелёного жидкого варева, напоминающего запаренную для поросят крапиву, и кружку вчерашнего настоя. — Будешь есть понемногу, не больше пары ложек за раз, — дала распоряжение Ягайла. — На день должно хватить. Без дела не лежи, начинай руки разминать. Мои помощники присмотрят за тобой. Хельга только кивнула. Спорить со старухой у неё не было никакого желания, тем более девушке хотелось посмотреть на этих помощников, чтобы понять, помешают ли они ей сбежать из этого ужасного места. День перевалил за половину, но никто так и не объявился, только подлетал стакан с отваром, а к нему из миски добавлялись пару ложек зелёной гадости из тарелки. Вокруг дома царила тишина, которую изредка нарушало карканье ворон. Где-то в глубине сарая шуршали мыши, и больше никакого звука, указывающего на то, что рядом есть кто-то живой. Девушка отогнала от себя лишние мысли и снова начала пытаться взять в руки несколько травинок. К вечеру пальцы, хоть и с трудом, стали сжиматься и разжиматься, а когда начало вечереть, снова пришла Ягайла с мазью и пауком. Хельга молчала и думала: «Я выжила в той печати совсем не для того, чтобы умереть от какой-то мази. Там вытерпела и тут смогу». Когда Ягайла ушла, девушка долго лежала, пытаясь уснуть, а потом услышала, как кто-то тихонько крадётся. Она подняла голову и улыбнулась: у двери сарая сидел толстый чёрный кот.

***

Неонилла посмотрела в небольшое окно, затянутое слюдой: хоть день и был в разгаре, из-за чёрных туч казалось, что наступила ночь. Гроза разыгралась не на шутку. Длинные молнии ударяли в землю, пугая жителей скита. С того момента как открылся разлом, всё пошло наперекосяк. Погасший в Храме предков огонь так и не смогли зажечь, и люди начали роптать, что Милица прогневала пращуров. От каких-либо действий людей сдерживала лишь Ходящая По Снам. «Если пройдёт слух, что она фальшивка, быть беде: наши земли лакомый кусок для соседей. Никто не ведал, что Ждана была главой рода. Знала бы я заранее, костьми бы легла, но вернула власть в старшую ветвь. А теперь род ушёл под Белозёровых. Хорошо, осталась Хельга, последняя прямая наследница, но теперь она калека. Ягайла обещала помочь и взяла её к себе, теперь нужно объясниться с князем Гостомыслом». По общению с Белозёровым, Неонилла считала его довольно мягким, а потому была уверена, что проблем не возникнет. Молния снова ударила где-то рядом, а затем дом содрогнулся, и дверь, сорванная с петель, влетела в комнату. На пороге стоял князь Гостомысл собственной персоной. Сзади него маячил Наволод. Неонилла не успела произнести и слова, как тёмная магия скрутила её и буквально вдавила в стену. — Где Хельга? — Голос Гостомысла больше напоминал рычание зверя. Женщина высокомерно усмехнулась, но внутри начала паниковать: вся её огромная сила словно исчезла. — Не говоришь? — Глаза князя потемнели, словно ночь. — Отлично, с мертвецами разговаривать даже проще, они никогда не врут. Вокруг шеи Неониллы затянулась петля. Тогда женщина поняла: дела её плохи.