Чем рабом быть у страхов своих

День, когда викинги пустятся в путь домой, все ближе. Это знают все в деревне, и Посси тоже. Торальд часто замечает, как она задумчиво смотрит на него, внезапно спохватываясь и отводя глаза, когда он ловит ее взгляд. Она молчалива, и, хотя часто приходит смотреть, как викинги готовят лодку, мало говорит с Торальдом. Он тяготится ее грустью и молчанием, но что он может ей сказать?.. Заметив однажды, как Торальд вырезает что-то на киле, Посси спрашивает, что это значит. — Это имена тех, кто отправился с нами в поход, и кого мы потеряли навсегда. Посси задумывается, а затем добавляет: — Вырежи и мое имя, Торальд. Прежде, чем он успевает ей что-то сказать, она уходит. Торальд смотрит, как она удаляется вдоль воды, кутаясь в длинную шаль… *** День отъезда назначен. В последнюю ночь Торальд поднимается на свое любимое место ночлега — самую высокую башню деревенской стены. С одной стороны он видит скалы и море. Если посмотреть в другую сторону, можно увидеть, как в окошке Посси горит жёлтый огонек — сегодня особенно долго, ведь вся деревня уже погрузилась во тьму. Торальд внезапно весь подбирается, заметив движение во дворе. Точечный силуэт в шали с длинными фалдами, ветер рвет темные волосы — он узнает ее из сотен других. Посси медленно идёт через двор, перед стеной останавливается и задирает голову вверх — Торальду не видно ее лица в темноте, но ему кажется, что она смотрит прямо ему в глаза. Посси продолжает путь. Торальд чувствует, что у него почему-то спирает дыхание, пока она поднимается по ступеням на башню. Несколько мгновений звона в ушах — и вот он видит ее, и голова моментально очищается. Посси улыбается. Она подходит и встаёт рядом, глядя не на Торальда, а на морской горизонт вдали. — Вы уезжаете, — утверждает, а не спрашивает Посси. — Да. Завтра. — Завтра… — тихо повторяет Посси и с силой закусывает губу. Внезапно она вплотную придвигается к Торальду — теперь он видит только ее глаза, и больше ничего. Проваливается в них, в ее волосы, в ее запах… Он неожиданно чувствует сладкую, почти болезненную слабость, которая позволяет ему наконец сказать все, что хотел. — Уезжай со мной, — шепчет Торальд в ее медовые волосы, в горячие ладони, касающиеся его лица, в скулы, в которые вжимается губами, — уезжай со мной… — почти стонет он. Посси не отвечает, обвивая его своими сводящими с ума руками. Торальд выпутывается из этих рук, из волос, из безумных губ, стараясь сохранить ясность ума. — Ты слышишь, Посси? Ответь мне! — он отталкивает ее, тяжело дыша. Лицо Посси подергивает колючий холод, мгновенно сменяя страстное, чувственное, туманное выражение. — Куда мне ехать с тобой, Торальд? — говорит она, и с каждым словом в ее голосе все громче звенит сталь гнева, — в твое родное поселение, в котором ты бываешь двенадцать дней в году, постоянно плавая в походы и грабежи? Ждать тебя среди десятка твоих жен, смотреть, как ты привозишь из-за моря новых, и потом опять ждать, пока придет моя очередь греть твою постель? Я знаю, как живут норманны. Мы так не живём. Теперь приходит очередь вспыхнуть злостью Торальду. — Да, вы живёте по-другому! И ты бы хотела, чтобы я жил здесь с тобой, принадлежал тебе? Зарыл топор, лук и лодку, жирел на твоих грядках, копаясь в земле, как старый медведь, лишившийся зубов? Зато был бы только твой? На щите викинг спит, меч свой сжал он в руке, и лишь небо — крыша его, — шепчет Торальд слова старого скальда, которые помнил с детства. Посси горестно смотрит на него, но продолжает молчать. — Так чего же ты хочешь, Посси? — устало спрашивает Торальд, словно сражался с дюжиной врагов. — Я хочу, чтобы ты уехал далеко за море. И я хочу, чтобы ты взял меня в жены только до этого рассвета. Посси придвигается к нему, проскальзывая руками прямо под рубаху. — Сложен, как бог, — усмехается она, скользя по его телу, как змея, и впиваясь губами так, словно надеется достать до самого сердца. *** Посси уходит, как только над морем начинает синеть тонкая полоса. Торальд хватает ее руку, удерживая, вглядываясь в ее лицо: — Что с тобой? Жалеешь, о том, что сделала? Посси вырывает руку, но оглядывается напоследок: — Жалею. Потому что я не смогу думать больше ни о чем другом на свете. *** «И я, Посси. И я…» — Торальд чувствует, как на его теле до сих пор вспыхивает каждое ее прикосновение в ту далёкую ночь.