Ограбления и любовники

      «Посетитель с талоном номер один-один-три, подойдите к шестому окну,» — сообщил металлический голос одновременно с тем, как эта информация отобразилась на табло.       Я оттолкнулась от стены, которую подпирала последний час, и присела на стул у указанного окошка. Служащая банка забрала у меня талончик и что-то вбила в компьютер.       — Ваше удостоверение личности?       Я держала его наготове и сразу же протянула ей.       — Спасибо.       Пока девушка перебивала данные с удостоверения, я искоса ее разглядывала. На вид ей было где-то двадцать два, то есть она была ненамного старше меня, но казалась очень измученной, словно с рождения работала в этом отделении банка и порядком устала от однотипных процедур. Рядом с клавиатурой стояла чашка с логотипом Массачусетского технологического института. У нее на пальце я заметила обручальное кольцо, а на внутренней стороне запястья — прошлогоднюю дату.       «Интересно, — подумала я. — Она замужем за своим соулмейтом или кем-то другим?»       Она казалась мне слишком молодой для брака. В столь юном возрасте выходят замуж только по очень большой любви, по необходимости или за соулмейтов. Чаще всего замешаны сразу два фактора из трех, во всех возможных комбинациях.       Знакомая по университету встречалась с одногруппником, пока одно неудачное стечение обстоятельств не привело к тому, что им пришлось узаконить свой союз.       Моя сестра встретила своего соулмейта в очереди за кофе. Она говорила, что с каждым днем влюбляется в него все сильнее и сильнее, и через полгода я должна была быть свидетельницей на ее свадьбе.       Школьная подруга встречалась с парнем, когда судьба свела ее с ее соулмейтом. Она не верила во все эти байки про родственные души и была вполне счастлива со своим молодым человеком, но ее родители свято чтили традиции и заставили ее выйти за соулмейта.       Когда меня спрашивают, как я отношусь к тому, что кто-то уже распределил между всеми людьми их вторые половинки, я отвечаю, что это все брехня. Наличие «второй половинки» означало, что мы изначально рождались нецелыми, а я себя такой не ощущала. У меня была учеба, научные проекты и тысячи тайн вселенной, которые я хотела открыть. Единственное, в чем я нуждалась — это стипендия для магистратуры, и что действительно сделало бы меня счастливой, так это номер выигрышного лотерейного билета, нежели дата встречи со своим соулмейтом.       И все же, несмотря на весь мой скептицизм, я нет да нет и поглядывала на свое левое запястье, проверяя, не появились ли на нем заветные восемь цифр.       — Вам нужно заполнить вот этот документ, — служащая банка протянула мне свеженапечатанный лист. — Подпись и сегодняшнюю дату здесь и здесь.       Я старалась писать быстро, и все же меня не покидало ощущение, что я задерживаю всех в банке. Служащая банка смотрела то на свой телефон, то на монитор компьютера, словно хотела быстрее от меня избавиться. Я перевернула лист и пробежала глазами по строчкам, отыскивая, что еще нужно заполнить. Я была целиком погружена чтением и не сразу поняла, что слышу за своей спиной какой-то шум.       Служащая банка оторвала взгляд от монитора компьютера и посмотрела мне за спину. Ее глаза расширились от ужаса. Я развернулась на стуле и замерла.       Их было четверо. На лицах — маскарадные маски, а в руках — винтовки, смотрящиеся особенно комично с элементами костюмов. Только смеяться никому не хотелось.       — Дамы и господа, — произнес парень в сине-зеленой маске, украшенной павлиньими перьями. — Давайте сделаем все быстро и без ненужного геройства. Ложитесь на пол, лицом вниз. Увижу телефон — предупредительного выстрела не будет.       Мне пришлось приложить усилие, чтобы заставить свое онемевшее тело сползти со стула. Мимо меня прошли черные ботинки, и я зажмурилась. Сквозь заложенные от паники уши я едва различала, что происходит. Грабители с военной точностью забрали содержимое банковских ячеек и, не тронув никого из посетителей, стремительно исчезли.       Убедившись, что опасность миновала, все стали потихоньку подниматься с пола. Все произошло так быстро, что я задумалась, не привиделось ли мне это. Служащая, оформляющая мою заявку, подняла документы, которые я выронила, и уставилась на них, явно не понимая, что с ними теперь делать.       — Это ваше, — сказала мне служащая, протягивая мое удостоверение. Я протянула руку, чтобы забрать его, и замерла.       На моем запястье, где еще пять минут назад ничего не было, черными чернилами была выведена сегодняшняя дата.

***

       С тех пор, как я стала свидетельницей ограбления банка, прошло больше трех суток, но я продолжала прокручивать в голове те пять минут, за которые все изменилось. Я, как и другие, давала показания полиции, так что у меня была возможность услышать чужие версии и убедиться, что между тем, как меня стали обслуживать у окна номер шесть и как появился квартет в масках, никто больше не заходил в банк.       Чтобы на твоем запястье появилась дата, вы с соулмейтом должны были не просто встретиться. Вы должны были посмотреть друг другу в глаза дольше нескольких секунд, не случайно скользнуть по нему взглядом в толпе, а осознанно увидеть перед собой.       Я дожидалась своей очереди долго, достаточно долго чтобы пересечься взглядами со всеми, кто был в банке кроме меня. Даты не было, когда я заполняла документы, а после этого я смотрела только на грабителей, пока мой мозг пытался осознать, что видят мои глаза. Ошибки быть не могло. Мой соулмейт — грабитель банков.       Я всегда относилась к теории родственных душ со скептицизмом, и теперь, когда я пополняла ряды тех, кто «нашел» свою вторую половинку, стала еще меньше верить в нее. Я была отличницей, никогда не списывала, не прогуливала и почти никогда не врала родителям.       Как, ну вот как моим соулмейтом мог оказаться человек, который носит маскарадную маску, умеет обращаться с огнестрельным оружием и грабит банки?       С другой стороны, из того, что мне удалось найти по ограблению, выходило, что одна общая черта у нас с ним все же была: перфекционизм. Это было уже не первое ограбление банка в моем городе, и хотя преступники вынесли уже больше ста миллионов долларов, никто понятия не имел о составе группы и как ее ловить.       Совершенно неожиданно для себя самой я почувствовала некую… гордость? Конечно, в том, чтобы бояться за свою жизнь и лежать, лицом прижимаясь к холодному полу, было мало приятного, но ведь кто-то там, наверху или внизу, решил за меня, кем будет моя родственная душа. Так что надо сказать спасибо, что это грабитель-профессионал, а не воришка, который по глупой ошибке попался полиции на первом же ограблении.       По истечению четвертого дня с тех пор, как на моем запястье появилась дата, передо мной возникла дилемма. Поскольку я не считала, что теперь моя жизнь должна крутиться вокруг моего соулмейта, я могла продолжить заниматься своими делами, не обращая внимания на дату. Это был разумный выбор, и я была готова следовать ему, если бы меня не терзал вопрос, почему распределение прошло именно так, а не как-то иначе. Я не слышала о случаях, когда бы соулмейтами оказывались совершенно не подходящие друг другу люди. Да, не все встречались со своим соулмейтами, предпочтя остаться друзьями, но факт оставался фактом: они были родственными душами в прямом смысле этих слов.       Почему же у меня не так?       Чем дольше я об этом думала, тем сильнее это меня беспокоило. Я понимала, что единственный способ раз и навсегда закрыть тему, это снова встретиться со своим соулмейтом, но как это сделать, если я понятия не имела, кто это? Полиция месяцами не могла вычислить, кто входит в банду.       Я потерла дату, чернеющую на моей коже. Связь соулмейтов была неоспоримой, и ничто не могло встать на пути двух человек, которым было суждено встретиться. Полицейские не могли поймать грабителей. Но вряд ли среди них был кто-то, чья вторая половинка входила бы в эту банду.

***

      У меня ушла неделя, чтобы нащупать ниточку. Я не знала, выручила ли меня связь с моей «родственной душой», или же в свое время мне нужно было идти учиться на детектива, но мне удалось найти закономерность в ограблениях, используя только информацию из открытых источников. Теперь я знала, где они будут и когда, однако понятия не имела, что мне делать с этой информацией. Передать полиции, чтобы они могли арестовать преступников? Но дадут ли мне потом поговорить с ними, чтобы я могла найти ответы на свои вопросы? А что, если я еще могла спасти его, образумить?       Дата ограбления неумолимо приближалась, а я все еще не знала, как поступить. Тогда я закрыла глаза и попыталась абстрагироваться от самой себя, выключила разум и позволила сердцу сделать выбор. Я надеялась, что так смогу определить, достоин ли мой соулмейт риска.

***

      Мне удалось рассчитать план ограбления вплоть до времени, по крайней мере, мне так казалось. Я постоянно смотрела на часы, дожидаясь своей очереди. Если я ошиблась во времени, и меня обслужат раньше, то придется искать довод задержаться в банке.       Но я не ошиблась. Ровно в двенадцать ноль ноль двери в банк открылись, и вошли четверо.       Я почувствовала легкое дежавю, услышав приказ от грабителя в маске павлина, и одной из первых улеглась на полу. Запоздало я поняла, что я уделила много внимания плану грабителей, но толком не составила свой. Я выбрала неудачное место, и когда легла, то почти ничего не видела. Я осторожно поозиралась по сторонам. Я надеялась, что та же невидимая связь, которая привела меня в нужное место в нужное время (дважды) укажет мне, кто именно мой соулмейт, но, видимо, на этом волшебство закончилось. Грабители пришли, ушли, а все также осталась ни с чем.       Однако теперь я знала, что схема работает, и могла вычислить следующее место. В этот раз я была умнее. Пока я дожидалась своей очереди, то ходила туда-сюда, якобы разминаясь, а на деле выбирая удобную точку. И когда грабители пришли, и я опустилась на пол, то оказалось, что я не прогадала. Теперь я могла смотреть на них, не боясь того, что меня засекут.       Я рассмотрела троих, насколько это позволяли их маски. Дверь сторожил грабитель в маске льва. Он был крупнее остальных, с по-военному подстриженными волосами. Грабитель с маской орла следил за посетителями банка. Заостренный клюв медленно поворачивался из стороны в сторону вслед за прицелом винтовки. Третий — Ящерица, или скорее даже Хамелеон — собирал деньги в сумку. А четвертый…       — Мне кажется, или я тебя уже видел?       Надо мной возникла тень. Я запрокинула голову и увидела, что надо мной склоняется четвертый грабитель. Я узнала его голос и павлинью маску. Это был тот самый человек, который отдавал приказы по время ограбления.       — Я… — я замолчала. От страха закружилась голова, и я испугалась, что могу отключиться — хорошо хоть я уже была на полу, так что сотрясение мне не грозило.       — Нет, точно, ты была последние два раза, — он пнул мою пеструю сумку, которую я не догадалась сменить, и, схватив меня за руку, вздернул на ноги. — Ты кто такая?       — Что происходит? — это был другой грабитель, Хамелеон. Он прекратил складывать купюры в сумку и оглянулся на нас. Это был первый раз, когда заговорил кто-либо кроме Павлина.       — Эта девчонка была на последних двух местах, — Павлин потряс меня одной рукой, продолжая держать во второй винтовку. — Откуда ты знала, где мы будем? На кого ты работаешь?       — Я…       — Ты что-нибудь кроме «я» выдавить можешь?       Я сглотнула.       — Я рассчитала, — жалобно пробормотала я. — Используя новостные репортажи, было не так трудно найти закономерности, и…       — Ты из полиции?       Я широко распахнула глаза и энергично покачала головой.       — Ну тогда на кой ты сунулась в банк, если знала, что его будут грабить? Любишь экстрим?       Он снова меня потряс.       — Прекрати ее сотрясать, — снова влез Хамелеон. — От того, что ты ее сильнее запугиваешь, она не станет быстрее отвечать.       — Я бы с этим поспорил. По фиг. Все, не держу. — Павлин отпустил меня, и я прислонилась к стене, боясь, что просто-напросто свалюсь обратно на пол. — Ну так что ты тут забыла?       Вместо ответа я закатала рукав и показала грабителю дату.       — Это один из вас, — тихо сказала я.       Павлин уставился на мое запястье. Я ожидала, что он посмеется над глупой девчонкой, которая сунулась на место преступления в поисках второй половинки, но вместо этого грабитель повернулся к своим.       — Ну и кто этот счастливчик? — Когда ни один из его ребят не пошевелился, он поднял винтовку и направил ее на Орла. — Не ты ли?       Через маски я увидела испуг в глазах сообщников грабителя. Орел показал свое запястье. Ничего. Павлин проигнорировал парня в маске Льва (видимо, уже и так знал, что там) и повернулся к последнему оставшемуся. Я поняла, что от переживания не могу сделать даже крошечный вдох. Если сейчас окажется, что это не Хамелеон, то я зря рисковала своей жизнью.       Тяжело вздохнув, Хамелеон закатал рукав и вытянул руку в нашу сторону. Мы с Павлином синхронно вытянули шеи, чтобы ее рассмотреть. Аккуратно выведенная на загорелой коже дата была идентична моей.       «Вот и все,» — подумала я, не особо понимая, что чувствую. Радость? Недоумение? Я получила подтверждение, что мой соулмейт — грабитель банков, но что делать теперь? Все пошло не так, как я планировала.       И тогда снаружи завыли сирены.

***

      Разборки со мной отняли у грабителей время, которое обычно они тратили на побег, и теперь они были отрезаны от выхода. Через окна я видела красно-синие вспышки от мигалок.       — Отведите всех в хранилище, — приказал Павлин Хамелеону. Его голос не казался испуганным, но и довольным его назвать было трудно. — А свою подружку — в кабинет управляющего, и жди меня.       Павлин толкнул меня, и я налетела на своего соулмейта. Хамелеон удержал меня, но затем больно схватил за плечо и потащил вглубь здания. Лев и Орел, угрожая винтовками, загнали остальных посетителей банка в хранилище и заперли решетчатые двери. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть, все ли с ними в порядке, но Хамелеон грубо меня подтолкнул, вынуждая ускорить шаг. Я никогда не была в этой части банка, но грабители явно знали, где и что. Это подтвердило мои подозрения о том, что они тщательно изучали место перед тем, как ворваться внутрь.       В кабинете управляющего Хамелеон усадил меня на стул и подошел к окну, чтобы зашторить его.       — Он захочет узнать, на кого ты работаешь, — сказал Хамелеон, поворачиваясь ко мне. Он не целился в меня из винтовки, но держал ее наготове. — Поэтому для всех будет лучше, если ты все расскажешь мне.       — Но я и правда ни на кого не работаю! — воскликнула я. — Я учусь на последнем курсе в университете. Две недели назад я пришла в банк, чтобы закрыть счет, но тут пришли вы, а затем я обнаружила это.       Я снова показала ему свое запястье. Даже через маску было заметно, что Хамелеон скривился.       — Я хотела во всем разобраться, и стала изучать материалы по ограблениям, которые смогла найти в сети. Ну и… заметила кое-то общее.       Хамелеон покачал головой.       — Какой же надо быть дурой, чтобы сунуться в банк, который собирается ограбить вооруженная банда?       — Ну, тебе в соулмейты досталась бесстрашная дура, а мне — воришка в маске хамелеона, — не удержалась я. — Можем объединиться и подать коллективный иск на вселенную о неудовлетворенности услугой «родственная душа».       Плечи Хамелеона дернулись, и я вдруг поняла, что он сдерживает смех.       — Все никак не пойму, из каких ты.       — Каких что?       — Вроде веришь во всю эту чушь с родственными душами — иначе бы тебя здесь не оказалось. Но в то же время в тебе слишком много скептицизма и иронии.       Я пожала плечами.       — Научный интерес. Я хотела понять, почему отличнице, которая терпеть не может жульничать, мог достаться в соулмейты грабитель банков.       Хамелеон некоторое время изучал меня.       — Если и правда такая сообразительная, — наконец сказал он. — То сама догадаешься.       Я хотела задать ему еще несколько вопросов, но услышала приближающиеся к кабинету шаги. Хамелеон снова напрягся и вскинул винтовку. На пороге появился Павлин.       — Не туда целишься, — напомнил он Хамелеону, подходя ко мне. Хамелеон опустил оружие, но его плечи все еще были напряжены. — Итак, продолжим наш разговор.       — Я уже допросил ее, — сказал Хамелеон. — Не думаю, что она врет.       — О, я и не думал, что это так, — Павлин коснулся моего подбородка и заставил поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — Знаешь, ты напоминаешь мне мою сестру. В школе она была лучше всех. Получила стипендию от нескольких университетов, в том числе от Йеля. А когда ездила по кампусам, чтобы окончательно выбрать, куда поступать, встретила студента по обмену и бам — получила свою первую татушку.       — Полагаю, эта история не закончилась хэппи-эндом? — нервно спросила я. Мне хотелось, чтобы он убрал свои руки от моего лица, но боялась пошевелиться.       — Почему же? Они оба до отвращения счастливы и наслаждаются жизнью в ЛА.       — А у тебя есть соулмейт?       Павлин выпрямился, отстраняясь от моего лица, и я смогла вдохнуть свободно. Он закатал рукав и показал мне голое запястье.       — Вселенная считает, что нет, но я с ней не согласен. Вот моя родственная душа, — он покачал в воздухе зеленой купюрой. — И мне нравится, когда она набирает в весе. Но мы отошли от главной темы. Как тебя зовут?       — Лейси.       — Рад познакомиться, Лейси. Ты довольно хорошо справилась с тем, чтобы разгадать нашу схему, и теперь ты применишь свои гениальные мозги, чтобы вытащить нас отсюда.       Я уставилась на него.       — Эм… у меня ушла неделя, чтобы найти закономерности в местах и датах. Не думаю, что смогу…       — А ты не думай, — тон голоса Павлина изменился, и у меня от него по телу забегали мурашки. — Ты пробуй. Если, конечно, ты хочешь, чтобы дюжина заложников вышла отсюда живыми. Присмотри за ней.       Павлин развернулся, чтобы уйти, но я окликнула его.       — Мне понадобится схема банка. Ну или хотя бы дайте мне походить по нему и все изучить.       Павлин наставил на меня винтовку. Хамелеон шагнул вперед, словно хотел встать между мной и другим грабителем. На несколько секунд мы застыли.       — Ладно, — наконец сказал Павлин. — Устрой подружке экскурсию, но проследи, чтобы она не хитрила. У вас двадцать минут.

***

      — Как тебя зовут?       Хамелеон не ответил. Мы потратили десять из двадцати отведенных нам минут, чтобы бегло осмотреть помещения на первом этаже. Я подозревала, что полиция уже взяла под контроль все выходы из здания, и не имела ни малейшего представления, как грабителям уйти. В фильмах, которые я смотрела, обычно использовали взрывчатку, чтобы проделать новый выход, или заранее подготовленный обманный маневр. Я не знала, было ли что-то из этого наготове у грабителей, но подозревала, что нет — иначе бы они не стали просить о помощи заложника.       — У меня от страха кружится голова, — продолжила я. — И я понятия не имею, как вам выбраться из здания. Так что буду благодарна, если ты поговоришь со мной, чтобы я могла отвлечься.       — В каком университете ты учишься?       Это было не совсем то, что я хотела, но из двух зол выбирают меньшее.       — В Стэнфорде.       — Далековато ты забралась от Калифорнии.       — Приехала на каникулы домой. А ты где учишься?       — Я уже давно выпустился.       — А мне остался последний год.       — Что будешь делать после выпуска?       — Родители хотят, чтобы я нашла престижную работу, а я бы хотела заняться исследовательской деятельностью.       — Разве одно мешает другому?       — Им не нравится моя тяга к загадкам. Они бы предпочли, чтобы я занялась искусством, а для меня музыка и исследования — два разных мира. Чтобы это совмещать, приходится словно жить на две жизни.       Хамелеон фыркнул. Я оскорбилась.       — Что?       — К своему удивлению я должен отметить что мы не так уж с тобой различаемся.       Я навострила уши. Мне было интересно, какая именно часть из моей жизни совпала с его. Он тоже занимался музыкой? Или у него были разногласия с родителями?       — Правда?       Хамелеон сверился с часами.       — Нам пора возвращаться.       Я разочарованно вздохнула.       — Мне нечего вам предложить. Я не знаю, как работает полиция в случае взятия заложников. У вас нет взрывчатки?       — Насколько мне известно, нет.       — А заранее приготовленного отвлекающего маневра?       — Нет.       Я всплеснула руками.       — Тогда не знаю, чем вам помочь. Если бы я хотя бы знала, какие выходы должны быть менее охраняемыми, то тогда мы могли сосредоточить внимание полиции в одном месте, а вы бы ушли через другое, но…       — Ты знаешь, как отвлечь их внимание?       Я неуверенно кивнула. Хамелеон выслушал мой план и одобрительно кивнул. Он помог мне выбрать место, хотя я не понимала, чем он руководствуется. Мы вернулись в кабинет управляющего позже назначенного времени. Павлин выглядел рассерженным, но едва он взглянул на мое лицо. как его настроение улучшилось.       — У тебя есть идея, не так ли?       Павлину мой план понравился значительно меньше, чем Хамелеону, но даже он не стал спорить с тем, что это отвлечет полицию. Он отдал приказ Льву и Орлу, и через десять минут все было готово. Я настроила компьютеры в холле банка и кивнула Павлину.       — Все готово.       Теперь я должна была вернуться к заложникам, а грабители, дождавшись сигнала, выйти через дверь, которая, по мнению Хамелеона должна была меньше всего охраняться.       — Небольшая корректировка плана, — сказал Павлин, хватая меня за локоть и уводя в другую сторону. — Ты пойдешь с нами.       — Что? — воскликнула я одновременно с Хамелеоном.       — Нам не нужны проблемы, — напомнил мой соулмейт.       — Полиция наверняка заинтересуется, почему она не была с другими заложниками, а ее отпечатки теперь на компьютерах. Раз уж ее будут считать сообщницей, почему бы ей ею не стать?       Я распахнула глаза.       — Но…       — Время, — пропел Павлин, толкая меня к выходу. — Ты верующая? Если да, рекомендую начать молиться, чтобы твой план сработал.       Что-то коснулось моей руки. Я вздрогнула и развернулась. Хамелеон ободряюще сжал мою ладонь, пока Павлин смотрел в другую сторону, и тут же отпустил.       Я закрыла глаза. Не так я представляла себе этот день…       Из холла донеслась серия выстрелов. Отсюда она звучала приглушенно, но я вывела динамики на полную мощь, так что полиции снаружи должно было казаться, будто стреляют по-настоящему. Мы услышали грохот, когда массивные двери в банк снесли с петель, чтобы брать здание штурмом.       — Дамы и господа, нам пора на выход.

***

      Когда мы оказались в фургоне, разукрашенным под машину инкассаторов, мне завязали глаза. Я не могла перестать думать о том, сколько дурацких ошибок совершила за последние недели. И почему? Потому что хотела понять причину связи, в которую даже не верила? Или это запоздалый подростковый бунт — влезть в криминал ради парня, которого даже не знаешь? Мне было страшно за свою жизнь, за заложников, которые могли пострадать при штурме банка полицией. Но вместе с этим, где-то глубоко-глубоко под слоями страха и неопределенности, я почувствовала будоражащий всплеск адреналина.       Я только что помогла ограбить банк. Я не просто разгадала, где и когда будут грабители, когда полиция не приблизилась к этому и на шаг — я придумала отвлечь копов включенным на полную мощность динамиков видео со звуками стрельбы, чтобы вынудить их сорваться с места и перейти к действиям. Это было ужасно.       Это было удивительно.       — Ну что, Лейси, — сказал Павлин, когда, по моим подсчетам, мы отъехали от банка на достаточное расстояние. — Неплохо для первого раза.       — Для первого и последнего раза, — поправил его Хамелеон.       Я не могла видеть их лица, но практически услышала в голосе Павлина улыбку.       — Ты правда думаешь, что я расстанусь с таким не огранённым алмазом? Красивая, умная и в меру остроумная. Ну не прелесть же? Кто знает, какие еще гениальные мысли крутятся у нее в очаровательной головушке.       — Брехня, — сказала я, поворачиваясь на звук его голоса. — У вас уже был план. Но ты решил меня испытать, а заодно скинуть подозрения полиции на меня.       — Я же говорю — умная! Дик, если ты не веришь в эту фигню с соулмейтами и на нее не претендуешь, я хотел бы взять ее себе.       Теперь я знала имя своего Хамелеона, но мне нравилось, что Павлин так легко мне его раскрыл.       — Ты правда думаешь, что ее стоит в это впутывать?       — Она уже в это впуталась. Теперь варианта два: убить или оставить с нами. А я не фанат крови.       Мы сменили машину и дальше ехали в относительном молчании, пока не добрались до какого-то здания. Видимо, мы заехали во внутренний двор, потому что когда я вышла из машины с завязанными глазами, никто из прохожих не спросил, какого черта происходит. Я не могла видеть, куда иду, поэтому меня направлял Хамелеон — Ричард — держа меня за плечи. Он пах чем-то приятным, но я не могла сообразить, чем именно.       Меня связали, но сняли повязку с глаз. Я отказывалась открывать глаза и опустила голову в немом протесте. К черту все. Я знала их голоса, знала, как зовут одного из них. Если я увижу их лица, то окончательно подпишу себе смертный приговор.       — Можешь не тратить на это усилия, — устало сказал Ричард где-то совсем рядом со мной. — Он уже все для себя решил. Тебя так просто не отпустят.       Я заколебалась. Глубоко вздохнула, признавая все поражение. И открыла глаза.       Ричард сидел на стуле напротив меня, уткнувшись локтями в колени и наклонившись в мою сторону. Я уже знала, что он окончил университет, и по моим прикидкам, ему было чуть больше двадцати пяти. Павлину, судя по его голосу, было больше.       — Раз уж я все равно застряла тут, с вами, — тихо сказала я. — Не поделишься историей, как ты стал грабителем банков?       Ричард пожал плечами.       — Я всего лишь делаю то, что считаю правильным.       — Фиговый ответ.       — Зато честный.       — Он убьет меня? Павлин.       — Он не любит марать руки.       — То есть поручит это кому-то другому, — догадалась я. Может даже, самому Ричарду, чтобы снова сыграть на нашей связи.       — С тобой ничего не случится, — твердо сказал Ричард. — Я не позволю ему тебя и пальцем тронуть.       — Спасибо, конечно, только винтовка — не тот тип оружия, при котором нужно «трогать пальцами».       Ричард закатил глаза.       — Ты всегда такая язва?       — Только когда мне страшно.       Ричард посмотрел мне за спину, где остальные что-то делали, негромко переговариваясь. Помещение было небольшим и практически пустым. Не склад, но и жилым домом это было трудно назвать.       — Все зашло слишком далеко. Мы должны были все свернуть еще после прошлого раза, но я не был уверен, что нам хватает информации.       — Какой информации?       Ричард перевел взгляд на меня.       — Кто из банка нам помогает.       Я подумала обо всем, что Ричард мне говорил, и о нашей связи. Я гадала, почему он мой соулмейт, но когда рассказала немного о себе, он подметил, что мы не такие уж разные. Он не казался мне бандитом, скорее наоборот — приличный парень, вежливый, в голове явно больше двух извилин. Но при этом он умеет обращаться с оружием и влез в банду грабителей, так как считал, что поступает правильно…       Я внимательно на него посмотрела.       — Возможно, я принимаю желаемое за действительное, но кажется я знаю, что тут на самом деле происходит.       Ричард встал со стула.       — Держи свои мысли при себе. А я постараюсь вытащить нас отсюда.

***

      Быть заложницей — приятного мало, но хотя бы они не держали меня постоянно связанной. Павлин был восхищен тем, что я смогла разгадать их план, но понимал, что рано или поздно их схему разгадает и полиция. Он собирался провести еще одно ограбление, в дату, не подходящую под мою схему. А вот место, как я понимала, он менять не собирался, и благодаря Ричарду я теперь знала, почему. Кто-то помогал им. Ограбленные банки не были филиалами, но что-то их объединяло. Закономерность которую нашла я, была географической, и я сомневалась, что это было как-то связано с пятым членов банды.       — Почему бы не выбрать другой банк? — спросила я, устав слушать препирательства Павлина и Льва о датах. Павлин никуда не спешил, но его партнер хотел как можно скорее выйти из игры и отправится в теплые края с женой. Он постоянно потирал запястье с датой, и я поняла, что он женат на своем соулмейте.       Ричард предостерегающе посмотрел на меня, но Павлин лишь улыбнулся.       — Мы слегка ограничены в выборе, дорогая. Порядок был согласован заранее, и сейчас трудно что-либо поменять.       — И вы не боитесь, что полиция найдет связь?       — Полицейские очень узко думают. У них не хватает… фантазии.       «Ну да, ну да, ” — подумала я.       Вскоре Павлин и Лев куда-то ушли. Орел уселся с банкой пива у телевизора, но то и дело бросал на меня пронзительные взгляды. Они больше не носили масок, но я не могла перестать ассоциировать их с ними — уж очень удачно они передавали суть.       Ричард тихо отозвал меня в уголок.       — Мы не будем ждать нового ограбления, — сказал он, для вида наливая в чашку воду. — Завтра ночью я тебя отсюда вытащу.       — Но как? Павлин приказал Орлу следить за мной, — внезапно меня осенило. — О, я знаю.       Ричард вскинул бровь.       — У нас с тобой теперь ментальная связь?       — Сомневаюсь. Я знаю, как я бы решила эту проблему, но думаю, что у тебя другой план.       Он передал мне стакан. Орел сидел к нам боком, его взгляд был прикован к экрану, но меня не покидало ощущение, что он следит за нами.       — Я устрою потасовку с Павлином. Он побоится со мной связываться и позовет на помощь остальных. Пока никто не видит, ты сбежишь. Через два квартала отсюда — полицейский участок.       — Примерно нулевое совпадение в планах.       — А что предлагаешь ты?       — Что ты уговоришь его на одну ночь поменяться спальнями.       Здесь была только одна спальня, которую занимал Павлин. Мне выделили раздвигающееся кресло, а Ричард и Орел спали на диване, пока Лев нес вахту на случай моего побега или неожиданного визита полиции.       — Ну да, и он с радостью променяет свою кровать на диван, из которого торчит пружина.       — Учитывая, как он нас шипперит — не думаю, что с этим возникнут проблемы.       Ричард вспыхнул.       — Шутишь, что ли? — было забавно наблюдать, как человек, который безо всякого страха ввязался в ограбление банков, смущался от мысли постановочных отношений.       — Твой план о мордобое и самопожертвовании, а мой не предполагает никаких жертв, да еще сможем сбежать вдвоем.       — А что, если он захочет понаблюдать?       Я хотела возразить, но потом сообразила, что Павлин достаточно самодоволен и раскован, чтобы пойти и на такое.       — Придумаем что-нибудь.       Взгляд Ричарда скользнул мне за спину. Мы слишком долго говорили полушепотом, и это привлекло внимание Орла. Я услышала, как скрипнуло кресло, когда он с него встал.       — Ладно, — сказал мне Ричард. — Твоя взяла. Но начать придется сейчас.       — В каком…       Я оборвала саму себя и понимающе хмыкнула. Ричард склонил голову и поцеловал меня, положив ладонь на мою шею. Я знала, что это всего лишь игра на публику, но, казалось, мое тело было совершенно не против происходящего. Мы были знакомы всего лишь сутки, но мне было так легко перешучиваться с ним, разговаривать, словно мы знали друг друга всю жизнь. Я впервые поняла, что значит «родственная душа». Это не о схожести и одинаковости. Это об этом чувстве — легкости и разгорающемся внутри пламени.       Шаги, направляющиеся в нашу сторону, остановились.       — Дик, ну серьезно, — с отвращением сказал Орел.       Ричард неохотно отстранился от моих губ. В его глазах я заметила отражение своих чувств. Похоже, не только мне этот поцелуй позволил иначе на все взглянуть.       — Тебе что-то не нравится? — холодно спросил Ричард, быстро пряча настоящие чувства.       — Хочешь повеселиться со своей новой подружкой — делай это не при всех.       — А у нас тут много мест, где можно уединиться? — ехидно спросил Ричард, постепенно приводя мой план в действие.       Орел отмахнулся.       — Держи себя в руках, — сказал он, возвращаясь к креслу. — Смотреть тошно.       Когда Павлин и Лев вернулись, Ричард как бы невзначай упомянул о стычке с Орлом. Павлина весьма заинтересовали мои отношения с Ричардом.       — Кажется, ты не хотел, чтобы мы брали ее с собой, — напомнил он, кивая на меня. Я сидела в отдалении, но слышала каждое их слово.       — И все-таки она здесь.       — И у тебя внезапно проявилась к ней симпатия?       Ричард пожал плечами.       — Ты же сказал: если она не со мной, то с тобой.       Мы могли бы разыграть карту со Стокгольмским синдромом — хотя какая-то часть меня уже не понимала, какие чувства были вызваны нашей связью, а какие — инстинктом самосохранения. Но Павлина вряд ли можно было отнести к романтикам. Поэтому когда Ричард снова меня поцеловал, я его оттолкнула. В его глазах было недоумение. Наблюдающий за нами Павлин расхохотался.       — Кажется, ты ей не особо нравишься.       — Зависит от того, между кем и кем выбирать, — огрызнулась я.       Ричард схватил мою руку и поймал меня в объятия. Я попыталась вырваться, но он крепко меня держал.       — Переигрываешь, — прошептал он, скользя губами по моей шее. Я помнила, что должна изображать сопротивление, но когда он снова меня поцеловал, прижимая к себе, удерживать эту мысль стало труднее.       — Нет, они и дальше будут этим заниматься прилюдно? — возмутился Орел. — А мы должны на это все смотреть?       Ричард поднял на него взгляд, продолжая прижимать меня к себе.       — Если хочешь, можешь к нам присоединиться.       Я его пнула, но Ричард успел уклониться. Его губы изогнулись в усмешке.       Да закрепления успеха Ричард прокрался ночью к креслу, которое служило мне кроватью. После того как я с шумом его прогнала, разбудив всех, кроме Павлина, который спал за прочной дверью, главарю грабителей пришлось искать компромисс.       — Откуда в тебе столько энергии? — проворчал он.       — Как ты думаешь, учитывая нашу напряженную работу и время на подготовку к ней, когда я в последний раз встречался с девушкой? — парировал Ричард.       Павлин тяжко вздохнул.       — Черт тебя дери, Дик. Ладно, для всеобщего спокойствия, можешь занять мою спальню. На одну ночь. И помни — она нужна нам живой.       Поскольку я все равно разыгрывала недовольство происходящим, я решила воспользоваться шансом и ударила Павлина под ребра. В отличие от Ричарда, он не успел уклониться.       — Следующим буду я, — процедил он, пока Ричард оттаскивал брыкающуюся меня в сторону.       Если до этого момента я вела себя тихо, то после «договоренности» между Ричардом и Павлином стала кричать, пинаться и предприняла одну неудачную попытку побега. В конце концов я выбесила грабителей настолько, что они были готовы запереть меня в отдельной комнате ради банальной тишины.       — Да уведи ты ее уже, — взорвался Павлин, отрываясь от схемы банка, которую пытался выучить.       Ричард взял меня в охапку и оторвал от пола, пока я извивалась и кусалась. Орел даже любезно приоткрыл дверь в спальню, пропуская нас внутрь. Я крякнула, когда Ричард бросил меня на кровать и тут же придавил своим телом к простыне. Это было бы даже приятно, если бы я так не боялась за наш план.       — Ты еще здесь? — спросил Ричард Орла. Тот хмыкнул и закрыл дверь, отрезая нас от шума телевизора в холле. Наступила резкая тишина.       Я встретилась взглядом с Ричардом. Он все еще нависал надо мной.       — И почему ты так не сопротивлялась тогда, в банке? — прошептал Ричард.       — Они бы убили меня, чтобы не мешала.       — Они могут убить тебя и сейчас.       Я улыбнулась, хотя понимала, что его слова правда.       — Зато теперь я знаю, кто мой соулмейт.       Ричард прислушался к звукам по ту сторону двери, но она была слишком прочная. Он поднялся с кровати и подошел к окну.       — Приготовься, — сказал он мне. Мы не знали, есть ли на окне сигнализация, и не выйдет ли кто из грабителей во двор, откуда просматривается спальня. У нас будет всего несколько секунд, чтобы перебраться через забор и добраться до полицейского участка.       Окно с тихим щелчком приоткрылось. Мы замерли, но наша паника была напрасной. Ричард выбрался первым, а затем помог мне. Через распахнутое окно в холле я слышала звуки телевизора.       — Готова? — спросил Ричард, берясь за щеколду на заборе.       Я кивнула. Калитка с протяжным скрипом отворилась. Петли словно кричали: «Побееееег!». И мы побежали.       Мы нуждались в спешке не только из-за страха, что нас могут поймать или убить. Осознав, что мы сбежали, грабители захотят смыться, и тогда полиция их больше никогда не найдет. Так что мы бежали со всех сил, ловя на себе удивленные взгляды прохожих.       Когда мы ворвались в полицейский участок, дежурный коп вскочил со своего места.       — Что случилось? — спросил он, изучая на предмет опасности. — Кто вы?       Ричард уперся руками в коленки, пытаясь выровнять дыхание.       — Детектив по ограблениям Ричард Дрейк, — на выходе сказал он. — Мне срочно нужно связаться с моим участком.

***

      — Не на эту ночь любви они рассчитывали, — пробормотала я, наблюдая, как по коридору ведут арестованных грабителей. Мне назвали их настоящие имена, но я никак не могла расстаться с прозвищами, которые они сами себе выбрали. Павлин, Лев, Орел и Хамелеон. Какие точные и подходящие названия.       — Единственная, на которую они могут рассчитывать в ближайшие лет пятьдесят, — сказал Ричард Дрейк, детектив по ограблениям и коп под прикрытием, передавая мне чашку кофе.       С моей семьей уже связались и проинформировали, что я жива и здорова, хотя и ужасно выдохлась после пробежки. Почти всю ночь мне задавали вопросы, сначала копы из одного участка, потом из другого. Их всех интересовало, как я во всем этом замешана, и хотя Ричард объяснил, что я не имею никакого отношения к банде, я подозревала, что в ближайшее время за мной будут наблюдать.       На самом деле, я сильно рисковала, предположив, что Ричард работает под прикрытием, но эта версия была единственной, которая все объясняла. Например, откуда он знал, какой выход не будет охраняться полицией в случае захвата заложников: его команде пришлось оставлять такие лазейки, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств Ричард мог выбраться и подать знак своим.       Вселенная не ошиблась, определив мне в пару парня, закончившего полицейскую академию с наивысшими оценками. Она просто забыла указать, что он может вести двойную жизнь. Как я ему тогда сказала? «Для меня музыка и исследования — два разных мира. Чтобы это совмещать, приходится словно жить на две жизни.»       — Я понимаю, что после всего пережитого я последний человек, которого ты хотела бы видеть, — начал Ричард, помешивая сахар в кофе. — Но у тебя есть парень?       — Неа. А у тебя, как я понимаю, нет девушки? Или та фраза про «напряженную работу» была лишь для игры?       Ричард улыбнулся.       — Не была. Мне придется еще немного поработать на этой неделе. Дать показания, завершить отчеты, помочь найти сообщника из банка. Но, возможно, ты была бы не против встретиться на выходных?       Я задумалась. Мне нравился Ричард. И я определенно нравилась ему, да и еще эта история с родственными душами…       — Не пойми меня не правильно, — медленно сказала я. — Но я бы хотела пока не видеться с тобой. Произошло слишком много всего. Появление даты, взятие в заложники… я хочу убедиться, что это не Стокгольмский синдром или что-то еще, понимаешь?       — Ты не хочешь разобраться, что чувствуешь на самом деле, не зацикливаясь на теме с предназначением и не боясь за собственную жизнь.       Я прищурилась.       — У нас точно нет ментальной связи?       Он рассмеялся.       — Я в этом уже не уверен.       Мы обменялись номерами телефонов и попрощались. Было приятно, что он не давил на меня и понимал, почему я хочу взять паузу. Это чего-то да стоило.       Я была уже у лифта, когда мне в голову пришла одна мысль. Я посмотрела на свое запястье и провела пальцем по дате. Мои губы растянулись в улыбке.

***

      «Посетитель с талоном номер ноль-три-один, подойдите к шестому окну,» — сообщил металлический голос. Я скользнула на освободившийся стул и протянула служащей банка талон со своим удостоверением. Она взглянула на него и, узнав имя, подняла на меня глаза.       — Вы были здесь, когда нас ограбили, — сообразила она.       — Ага, — довольно подтвердила я. — Видите ли, мне так и не удалось закрыть счет из-за вашего соулмейта.       Девушка вздрогнула.       — Что, простите?       Я указала на дату на ее запястье.       — У Фрэнка Леера, он же Лев, точно такая же дата. Слабая улика, я знаю. Но этого хватило, чтобы полиция решила вас перепроверить. Знаете, что она обнаружила? Что вы не просто закончили МИТ с отличием, — я кивнула на ее чашку с логотипом университета. — Но и успели поработать над разработкой программы, которая сейчас установлена в трети банков города. Вам оставалось только устроиться в один из них и вовремя отключать систему безопасности через уязвимость в программе. Поэтому грабители могли изменить время, но не место — им подходил далеко не каждый банк.       — Бред, — фыркнула девушка, стискивая пальцы в кулаки.       — Возможно. Но мой соулмейт так не считает. А вот, кстати, и он.       Ричард возник за спиной девушки и показал ей свой значок. Он подмигнул мне, прежде чем надеть на служащую наручники.       — Нет, это все, конечно, очень хорошо, — сказала я, оглядывая остальных банковских служащих. — Но мне кто-нибудь наконец закроет этот счет?