Притяжение

      — Эммет…       — Он никому ничего не скажет, — поспешил заверить парень Реджину, чье лицо сейчас было белее снега, что пушистым ковром покрывал улицы Бостона.       — Но ты не можешь быть в этом уверен наверняка.       — Я просто знаю, окей? — грудная клетка Эммета начала вздыматься все чаще, наполняя легкие накатывающей паникой, которая, наверняка, передалась от такой же взволнованной Реджины. — Но, думаю, я все равно должен поговорить с ним.       — Подожди, — Миллс, наконец-то, пришла в себя и успела схватить молодого человека за руку, пока тот не выбежал из кухни. — И что ты собираешься ему сказать?       — Правду, — ответил Эммет, даже не задумываясь.       — Может, мы сможем придумать какое-нибудь объяснение… — попыталась брюнетка, но была встречена лишь нервным смешком.       — Какое объяснение, Джина? Ты посмотри на меня, — на этих словах, как по щелчку, в голове Свона всплыло наставление отца, и он поспешил к раковине, чтобы привести себя в порядок. Наконец, смыв со своего лица следы чужой алой помады, он вытерся полотенцем и снова вернул свое внимание Миллс. — Только полный идиот бы не понял, чем мы тут занимались. А как ты уже, наверное, заметила, мой отец далеко не дурак.       Реджина опустила голову и обняла себя руками, при виде чего у Эммета защемило сердце, и, не имея возможности сопротивляться своему новоприобретенному инстинкту всегда и во всем поддерживать и оберегать эту милую брюнетку, он подошел к женщине и прижал к себе. Почувствовав, как нежные руки обвились вокруг его талии, Свон с облегчением выдохнул. Реджина не собирается делать несколько шагов назад из-за сложившейся ситуации, и это не могло его не радовать.       — Если честно, мне показалось, что он даже и не был особо удивлен, — пробормотал Эммет в темную макушку.       — Знаешь, я тоже об этом подумала, — Реджина немного отклонилась назад, чтобы заглянуть в серые глаза. — Думаешь, мы спалились гораздо раньше?       — Раз папа заметил, то возможно.       — А Мэри-Маргарет? И Ники? О, Господи! — Реджина закрыла лицо ладонями, чувствуя, как горячее чувство стыда разливается по ее щекам. — Милый, что мы наделали?       — Джина, все в порядке, — парень опустил руки Миллс и переплел их пальцы. — Заметь они, то уже давно бы подняли панику. Но моя мать была слишком пьяна, чтобы разглядеть хоть что-то дальше собственного носа, а Ники… Она была сосредоточена на поставленной для нее в этот вечер задаче — изображать мою девушку. А с отцом я поговорю и все ему объясню. Уверен, он поймет.       — Не хочу, чтобы все закончилось так, — Реджина посмотрела на сцепленные в замок пальцы и сжала ладонь Эммета еще сильнее, понимая, что еще не готова отпустить.       — Ничего не закончится, пока мы этого не захотим, — Свон склонился вперед, прижавшись лбом ко лбу брюнетки. — Ты хочешь прекратить? — Миллс отрицательно покачала головой. — Отлично, — парень позволил себе довольную улыбку, а после, пообещав, что все уладит, оставил на щеке Реджины теплый поцелуй и направился в гостевую спальню, где рассчитывал найти отца.       ***       Он как раз собирался постучать, когда из комнаты вышла Доминика.       — О, Эммет, — девушка аккуратно прикрыла за собой дверь. — Дэвид сейчас выйдет. Мэри не очень хорошо.       — Да, прости за это, — Свон скорчил виноватую рожицу. Так стыдно за мать ему еще не было.       — Да ничего страшного, с кем не бывает, — улыбнулась Дагер, ободряюще погладив друга по плечу. — Я бывала и в худшем состоянии, — подмигнула девушка, и Эммет, наконец, улыбнулся в ответ. — Ладно, пойду, помогу маме, а то она и до утра все не разгребет, — и, напоследок ненадолго сжав руку парня, Ники двинулась в столовую, дабы приступить к уборке.       Эммет принял еще одну попытку проникнуть в гостевую, но у него снова ничего не вышло, так как на этот раз в дверях он наткнулся на отца.       — О, а вот и ты, — Дэвид подарил сыну самую очаровательную улыбку из всех возможных. — Пойдем, подышим свежим воздухом, — он положил руку молодому человеку на плечо и, больше не сказав ни слова, повел в сторону прихожей.       Оказавшись на крыльце, Эммет тут же втянул носом морозный воздух, освежая свои разбросанные мысли, собираясь начать свой монолог, но не успел и слова сказать, как услышал фразу, которую услышать ну ни как не ожидал.       — Я рад за тебя.       Парень резко обернулся, не веря собственным ушам. Отец смотрел на него все с той же теплой улыбкой на лице.       — Ты рад?       — Конечно, — Дэвид поравнялся с сыном и устремил взгляд в черное небо. Сегодня даже звезд не было видно. Эммет просто стоял и рассматривал профиль отца, в ожидании его дальнейших слов. Его вечные морщинки у глаз, которые были вовсе не от старости, а от того что мужчина все время улыбался, слегка вздернутый нос, который передался и парню, и слегка приоткрытый рот, из которого сейчас вырывались облачка пара, напоминающие сигаретный дым так, если б Дэвид курил. Но он не курил — бросил несколько лет назад, после того, как застукал своего ребенка за этим пагубным занятием. В тот день он дал слово, что больше не возьмет в рот ни одной сигареты, если и Эммет пообещает сделать то же самое.       — Когда ты понял? — наконец, не выдержал Эммет затянувшееся молчание.       — Честно? Как только вы оказались в одной комнате, — Дэвид перевел взгляд на сына. — Ты никогда ни на что и ни на кого так не смотрел.       — Как?       Свон-старший еще раз многозначительно улыбнулся и, отойдя к перилам, снова повернулся к Эммету, облокотившись на них спиной и скрестив руки на груди.       — Как будто Реджина — это самое прекрасное, что ты видел в своей жизни.       — Пап…       — Она смотрит на тебя так же. Поэтому я рад за тебя.       — А мама… Она тоже…       — Ты же знаешь, она всегда видит только то, что хочет видеть, — Дэвид усмехнулся. — И сейчас она убеждена, что вы с Доминикой замечательная, очень счастливая пара, так что, даже если ты засосешь Реджину прямо у нее перед носом, она все равно ничего не поймет.       — Фу, пап, — Эммет скривился от подобного выражения, а мужчина лишь громко расхохотался. Но потом вмиг стал серьезным.       — Но, рано или поздно, она все равно должна будет все узнать. И будет лучше, если это произойдет не по чистой случайности, а потому что ты сам ей расскажешь.       Эммет молчал, смиренно опустив голову. Дэвид подошел к сыну и обнял за плечи.       — Главное, не затягивай.       ***       Вернувшись в дом, Дэвид сразу же направился в комнату, где во всю храпело тельце его пьяной жены, а Эммет собирался найти Реджину, но заметил на диване Дагер, и решил сначала подойти к ней.       — Закончили? — спросил он, присаживаясь рядом.       — Да, там немного осталось. Мама сказала, что сама справиться.       — Спасибо за помощь, Ники. Для меня это, правда, было очень важно.       — Не за что, — улыбнулась девушка. — Знаешь, мне, наверное, даже понравилось. Как оказалось, изображать отношения намного проще, чем в действительности состоять в них.       — Это уж точно, — усмехнулся Свон.       — Но знаешь… — продолжила Доминика, придвигаясь к Эммету чуть ближе, — пртворяться ведь можно не только по праздникам.       — Что ты имеешь в виду? — парень посмотрел на подругу, не понимая, к чему та клонит. А Ники в то время оказалось к Эммету почти вплотную.       — Может, я и не хочу серьезных отношений, но от физического удовольствия я бы не отказалась, — Доминика положила ладонь Эммету на бедро, плотно обтянутое джинсами, и провела вверх, выпустив свои кошачьи коготки.       — Убери руку, — спокойно, но твердо потребовал Свон.       — Да брось, малыш. У нас же был такой горячий, просто умопомрачительный секс, а так как мы оба свободны…- Ники склонилась к самому уху бывшего и томно прошептала, — ничто не мешает делать нам это снова и снова.       — Дагер, какого хера? — Эммет резко отстранился, ощутив крайне неприятное ощущение от такой близости с девушкой. Но не успел он ничего толком понять, как Доминика совершенно неожиданно нависла над ним и впилась жестким поцелуем в плотно сомкнутые губы. А затем…       — Извините, не хотела мешать. — И стук удаляющихся каблуков. Ну конечно, Реджина все видела. взбешенный Эммет оттолкнул Ники на противоположную сторону дивана и быстро вскочил на ноги.       — Дагер, ты пьяна.       — Да, желанием снова почувствовать тебя, — девушка снова попыталась дотянуться до Эммета, но тот сделал шаг назад, из-за чего Доминика неуклюже бухнулась на подушки.       — Давай поговорим завтра, когда ты проспишься, — Эммет проследил взглядом, как Ники неловко встает и нетвердой походкой поднимается в свою комнату, и только после этого поспешил найти Реджину.       Миллс осматривала кухню, убеждаясь, что работы на сегодня больше не осталось, когда ее уединение было нарушено.       — Джина, — брюнетка обернулась и тут же оказалась в крепких объятьях. — Прости меня.       — Эммет, ты меня задушишь.       — Прости, — повторил Свон и, ослабив хватку, взял лицо Реджины в свои ладони. — Это она меня поцеловала, слышишь? Я не хотел этого.       — Я знаю, милый. — Женщина накрыла руки Эммета своими, а после опустила их и, обогнув молодого человека, направилась на выход из кухни. — Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.       Свону ничего не оставалось, как молча поплестись следом. Они прошли в соседнюю с хозяйской спальню. Эммет оглядел помещение, в котором был впервые, а потом снова посмотрел ни Миллс, что продолжала стоять в дверном проеме.       — Постель чистая. Там, — Реджина указала на дверь, что была в правой части комнаты, — ванная. Можешь пользоваться всем, что там есть. Если что-то понадобиться — моя комната рядом. Ну, или можешь написать мне.       — Хорошо. Спасибо. — Эммет еще раз осмотрелся. — А там что? — спросил он, ткнув на еще одну дверь, но на этот раз по левую сторону.       — Моя спальня. — Реджина встретилась с удивленным взглядом, поэтому поспешила объяснить. — Это когда-то была детская. Фрэнк сделал смежный проход, чтобы мы в любой момент могли проверить Ники без лишних хождений. А когда дочка выросла, мы переделали комнату под гостевую. А эта дверь с тех пор заперта.       — То есть, — Свон приблизился к Реджине, и положил руки ей на талию, — чисто теоретически, я бы мог проникнуть к тебе под покровом ночи, и остаться абсолютно не замеченным?       — Не сегодня, Эммет, — Миллс убрала руки парня от себя и шагнула в сторону.       — Ты обижена на меня?       — Конечно, нет, — поспешила заверить брюнетка молодого человека. Но следующим предложением выбила из легких того весь воздух. — Просто есть вещи, о которых я хотела бы подумать.       — О чем подумать? — напрягся Эммет.       — О нас, — не стала ходить во круг да около Миллс. — Обо мне.       — О тебе? Реджина, я не понимаю.       — Спокойной ночи, Эммет, — женщина собиралась выйти из комнаты, когда Свон окликнул ее.       — Ты собираешься все прекратить? — парень очень старался, чтобы ее голос не дрожал, но выходило чертовски плохо.       — Спроси меня об этом завтра.       ***       Эммет прокрутился несколько часов, не находя себе места. Его трясло от страха, что все закончится, не успев начаться. Что та тонкая, но прочная нить, за которую они тянулись друг к другу, все-таки порвется, не оставив после себя ничего. Что тот хрупкий иллюзорный мир, где он счастлив с самой совершенной женщиной на свете, рухнет вместе с первыми лучами солнца. А потом он почувствовал слезы на щеке. Не его слезы. И поцелуи. Чужие губы блуждали по его лицу, оставляя невесомые поцелуи на висках, глазах, щеках… и, наконец, добрались до его собственных губ. В этот момент Эммет открыл глаза, но густая темнота не позволила ему разглядеть черты лица над ним, но это было и не нужно, потому что, казалось, эти губы парень узнает из сотен тысяч других. Горячие капли стали обжигать его кожу все чаще, и тогда Эммет не выдержал, приняв сидячее положение вместе с женщиной, разместившейся на его бедрах. Свон начал вытирать мокрые дорожки слез, всматриваясь в блестящие карие глаза.       — Джина, родная, что происходит?       Но брюнетка не ответила, снова впиваясь в желанные губы поцелуем. На этот раз жадным и требовательным.       — Ты мой, Эммет. Только мой, — услышал Свон хриплый шепот, когда Реджина на короткий миг отстранилась, прежде чем начать терзать молодые губы с новой силой, проникая языком и устанавливая свои права на молодого человека под ней. — Я ни с кем не хочу тебя делить, слышишь? Я не хочу тебя отпускать.       — Я с тобой. Я всегда буду с тобой, Реджина.       — Не нужно давать таких серьезных обещаний, — Миллс разорвала очередной поцелуй и посмотрела в серые глаза, продолжая сжимать белую майку на чужой груди мертвой хваткой. — Давай договоримся ничего друг другу не обещать. Не произносить громких, красивых слов. Давай просто будем. Здесь и сейчас. Давай наслаждаться этим, столько сколько сможем, но пожалуйста… ничего мне не обещай.       На этот раз Эммет сам притянул Реджину к себе и стал нежно ласкать любимые губы, перевернув брюнетку на спину и нависнув над ней. Свон понимал страх женщины и принимал его. Он знал, чего именно Реджина боится. Почему просит обо всем этом. Она надеялась избежать очередной боли и разочарования, если в один, без сомнения, ужасный день все закончится. И ради Реджины Эммет зарекся не давать громких обещаний, не говорить о чувствах, не заставлять женщину, чувствовать себя зависимой или обязанной.       Но они сами не осознавали, что в ту ночь, каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый стон и вздох — стали обещанием.