***
Оставляя сумку в коридоре Томми валится на маленький диван. Центральный новостной вещает о скором праздновании цветении подснежников. Их городок очень трепетно относится к их небольшой весенней традиции. На главных улицах жители выставляют на своих балкончиках глиняные горшки с распустившимися подснежниками которые в древности называли «садами Адониса». Вот только звук керамики выбил всю почву из-под ног. Монотонный голос ведущей что продолжила делиться новыми подробностями расследования убийства какой-то девушки. Вот только это сейчас последнее, о чем думает парень. - Мистер Мартин, а мы уже вас заждались, – низкий тембр голоса пробирает морозом по голим участкам кожи – ну так что мистер Мартин не желаете составить мне компанию? Бывший редактор ещё минуту борется с явно выраженной дрожью в руках. Резкий выдох и он встречается с бордово-кровавым балахонами капюшоны которых скрывают полностью личность присутствующих. Да они черт побери выше его на голову, и в плечах шире. А вот человек что сидит за кухонным столом и мирно попивает чай выглядит вполне обычно. - Могу ли я… - Мартин зачем ты копаешь под Opus Dei? Неужели это настолько важно, что ты не только навел справки, но и наведался к бывшему сотруднику Кальви. Позвонил в детскую больницу, в которую анонимно жертвуют большие взносы. Перевернул городской архив. Совсем не похоже на твою прежнюю деятельность. Всё это очень похоже на произвол… – так легко и просто словно прогноз погоди на сегодняшний день. Бывшего редактора этот визит только сильнее распаляет и злит. - Сэр лучше сенсации что всех на слуху есть только проверенная и наконец раскрыта паутина тайн, череда случайностей, Гордиев узел называйте как хотите, – незнакомец отставляет чашку складывая руки в замок рукава же приспустились, обнажая длинные перчатки. - Мартин не пожалей о своих словах. Думаешь с такой статьёй тебя вернут на кресло редактора. - Моей конечной целью является совсем другое кресло – мужчина на это только скалит зубы. - Советую пересмотреть принципы. Отодвигая кухонный стул с характерным звуком, мужчина не глядя назад покидает комнату останавливаясь в коридоре. На комоде лежал блокнот с шариковой ручкой и ключами. Легким касанием он распахивает его на листах что перепачканы рецептом чая от бессонницы. Так и не услышав щелчка двери Томми решил проверить, где находятся члены ереси. Мужчина только прикладывает палец ко рту в знак молчания и покидает студию.***
- Знаешь Одиль ценнее та вещь что разбивалась бесчисленное количество раз. Мастера же, возвращая её в первозданный вид глубже изучали осколки, грани, звездные крошки, не высохшие слёзы нимф и поддерживаемые искры. Многие ошибочно полагают что их собственный мышечный орган, перекачивающий кровь есть чем-то редкостно ценным. Раритетом. Вот только нужно ли оно кому-то в бархатной коробочке без истории. Человеческое сердце ведь антикварное с историей, трещинами, опытом. Оно является реликвией для обладателя моногамной половины. Укрыты золотым руном что послала богиня облаков Нефелой сердца дают клятву на вечное сопровождение друг друга. Девушка что стояла за стойкой любовно смотрела на скрепление ладони этот мужчина её околдовывал. Пиджак без лацканов персиково-бежевого цвета был одет на голое тело открывая вид на ключицы пояс что был небрежно завязан на талии скрывая всё остальное. Брюки того же цвета, а на ногах неизменные сабо с небольшим каблуком. - «Господи сколько же Томасов было рождено в тот год!» Парень разворачивает внутренней стороной изящную женскую ладонь. Одиль сдерживает смешки ведь незамысловатые манипуляции парня больше похожи на щекотку. - Что же там такого интересного? – скромно хихикая интересуется девушка на что парень, поднимая на нее взгляд легко дует на влажную ладонь. - Знаешь ты б могла стать автором историй на амфорах. Но почему-то выбрала медицину, – не выпуская леву ладонь хиромант мимолетно отводит взгляд к медицинским картотекам. Девушка только хлопает ресницами послеобеденное солнце дарит её блондинистым волосам сладко янтарный оттенок. Медовый. Да и сладковатый запах фацелии только сильнее манит дотронуться к собранным кудрям. - У тебя талант к гончарному делу. Невероятный талант… – почти шепчет на что девушка затаив дыхание уже ничего практически не слышит громкий стук сердца гудел в ушах с невероятной скоростью. - «Нашла!» Винсент последний раз наполняет легкие сладковатым ароматом пока Одиль с прижатой рукой к груди быстро покидает регистратуру амбулаторно-поликлинического учреждения. Пальцы покалывают фантомной болью. - Какая по очередности его? – подходя к картотеки интересуется Ви пока собеседница уже разместилась на массивном сканере документов. - «22» - в ответ только кивают. Томас Мартин родился утром. Звук клавиш стационарного компьютера в несколько мгновений заставляет принтер выплюнуть распечатку круга, разделённого на двенадцать отрезков. Домов. - Юпитер в девятом доме.***
Стоя около голого строения что, больше походило на картонную коробку с листами испачканными красочными каракулями всего того, что окружает творца даря пейзаж за «окнами». Теплый внутренний свет завораживающе заигрывает калейдоскоп разбитого орнамента. Витражи рассказывают библейские сюжеты, но само исполнение панно было таким… Живим. Красота их отражалась своим несовершенством, дефектностью стекла, шероховатостью, трещинами и крупицами песка. Но желанием поведать другим образы святых. Наконец отвлекаясь от созерцания изображений бывший редактор приоткрывает дверь церковного центра гуманитарной помощи «Архангел Гавриил». В центре расположен длинный стол что застелен белой скатертью, на которой церковные служители размещали ужин. Запах так хорошо отвлекал от концертантов неприятной вони ведь некоторые нуждающиеся похоже заживо гнили. Найдя смоляную макушку Томми, внутри удивился что волосы таинственного были в небольшом беспорядке, да и маркизской короны с мятными камнями не игралась с искусственным светом, одет он был по земному. - Я на пальцах своей руки могу пересчитать людей что осознано отказались от сотовой связи в пользу голубей. - Не доверяю я коробочке что после одного упоминания о чём-то может предлагать мне это ненавязчивой рекламой. - «Диффузоры им бы не помешали» – задумчиво обводя взглядом тарелки делится Шут. - Наличия диффузора только подтвердит проблему, – легко отвечает Ви перекладная несколько блюд ближе. - «Тогда пусть на столах размещают тарелки с порезанными цитрусами» Томми посматривая на лица незнакомцев, никак не понимая отсутствия реакции не только нуждающихся, но и священнослужителей. Как они могли игнорировать человека в костюме шута что сидел на столе свесив ноги на скамейку и так необходительно выражал свое недовольство. - Никто не видит – отвечает Винсент, складывая руки в замок – и ты до недавно не видел. - «Появился не в то время и не в том месте» – улыбаясь произносит, не отвлекаясь от созерцания дна первого блюда. Каждое предложение Шута отдавалось табуном мурашек всё же Томми до сих пор перебивает в… да он и сам не понимает как так легко принял то что за каким-то странным парнем с созвездиями в глазах таскается никому не виден человек в шутовском наряде. А несколько дней назад к нему наведались Иллюминаты. После увольнения его жизнь стала больше походить на балладу сумасшедшего. Интересно как мистер Патрик отреагирует на то, что в скором времени он немного потеснит его на том ящике возле кофейни с панорамными окнами и отменимы эклерами. - А кстати ты принес тигровый глаз? – оракул вспоминает предлог встречи. Сколько ж удивления было в голосе редактора, когда Ви сообщил что не пользуется сотовым, но не прочь побеседовать за стационарным телефоном хостела. - Да же не знаю, что сказать в свое оправдание, – шаря по карманам пальто Томми даже примерно не может предсказать какая реакцию на минерал его ожидает. Держа минерал темного цвета в пальцах, он столкнулся с насмешкой Шута что практически игнорировал его существование. Таинственный молча разглядывал когда-то золотисто-жёлтый камень. - «Гости наведались?» – насмешливо уточнил Шут пока оракул всё же забрал тигровый глаз. Неловкое молчание прервал голос священнослужителя что призывал вознести молитву. Пока присутствующие, прикрыв глаза благодарили за ужин на столе бывший редактор изучал центральный витраж, на котором был изображен архангел Гавриил. Всё панно в этой тухлой коробке были совсем непосредственными каждый излучал возвышенность, трепет, недостижимость. Спустя несколько молчаливых минут с разных углов длинного стола зазвучали приборы что разрезали, разливали, отрезали, накладывали, пробовали разные блюда сегодняшнего ужина. - Давай приступим к накопившимся вопросам, – приоткрывая глаза предлагает Винсент.***
- … тогда же еще не пробило и четырёх. Грань на тот момент не до конца растеряла энергию, как и Милли не вернулась в мир духов. Но ты сам впутался, – поддевая вилкой томак коричневатого оттенка оракул жмет плечами, не утаивая карт делится событиями той ночи – какое глупое «стечение обстоятельств». - Так ты гадалка? - Оракул! – возмутился Винсент пока Томми задумчиво водил пальцем под губой листая собственные заметки в блокноте. - Милдред это та девушка что была вбита серийником? - «Нет она единственная жертва» - Парня по имени Йенсен вчера нашли утопленным в небольшом озере. Странно то что смерть произошла из-за шока. Глаза были закатаны, а волосы полностью седыми. Ни следов сопротивления и каких-то побоев не обнаружили. Он был близким другом Милдред с которой расправились достаточно жестоким способом, – просматривая заметки он, вспоминая что за несколько часов один из редакторов новостной колонки спрашивал некоторые нюансы публикаций с рейтингом 21+. Всё же цензура новостей всегда была жестока. - «Жрица вместе с Судом» - шепчет Шут недавний расклад. - Всё было предрешено – отвечает в том же тоне Ви. - И похоже, что именно Йесена объвялять убийцей Милдред… Шут в удивлении поворачивает голову к Ви. Йенсен в скором времени и правда должен был последовать за душой Милли, но то, что нынешнее тело намереваются опорочит может пагубно сказаться на дальнейшем его пути. Окрестив убийцей невиновного душа, наталкивает не принимать связующую душу. Считая себя грязным, недостойным монограмной половины. Наказывая себя и, подталкивает на полигамность тела не только связующую, но и собственную. - Инцидент парня выставлять как самоубийство, – говорит Томми, что правильно разъяснил молчание: «Что результат вышел не таким как следовал быть» – записка с сознанием и тихая, но быстрая кремация. Дело Милдред с самого начала не решались полноценно озвучивать, а паренек просто станет ответом для тех, кто задает вопросы. Эдакий козел отпущения. - «Что бы и не думали копать под делом» – скалится Шут на такое предостережение. Они отводят внимание от насущных проблем что с каждым днем сильнее выходит из-под контроля. Винсент никак не комментирует только тихо шепчет в колоду. Выбрав одну из карт, он также безмолвно находит ответ. Прочитав единственную карту, оракул только с готовностью в глазах всё-таки спрашивает: - Ты уже определился с ответом Томас? После встречи с теми тремя иллюминатами, а именно так он окрестил их кровавые балахоны с конусообразными капюшонами. Бывший редактор просидел за кухонным столом больше двенадцати часов. Глаза за это время настолько раздражились что после капель только сильнее залились кровью. Звонок знакомого наконец смог уравновесить моральное состояние. Он больше не в газете никто не сможет притеснить ли вычитать по их меркам неэтичные высказывания. С другой стороны… а какая к черту другая сторона. Они знают его позицию. Адреналин сделал всё за него холодный контроль перегрелся и решил отдать управление защитной реакции. Журналистская деятельность позволяла подсмотреть в замковой скважине истину. То, что ни в одной новостной сводке не будет. Шифр, предложения между строк, координаты, предостережения. Ответы. Их в Томми больше нет. Только вопросы. А он пошёл в эту сферу с четкой целью. - Ха и правда самый большой страх — это неведение, – прозвучало единственное предложение подтверждая и подталкивая. Конец был определен ещё тогда в кофейне, возле которой взор бывшего редактора случайно зацепился за насмехающегося некто. - Да.***
- Бэзил а я уже и не надеялась, что ты подойдешь – скрипучий голос священно служителям с сигаретой в зубах глумливо улюлюкает. Локтем упираясь в ораторскую трибуну. Центр почти полностью опустел. Остались только волонтеры что собирают грязную посуду и несколько тех, что тихо переговариваются со священнослужителями. А те цитирую Библию и тихо шуршат бумажными пакетами, в которых покоятся фольгированные контейнеры с едой. Скорей всего мужчина возле трибуны занимает высшую должность из присутствующих и наглядно её демонстрирует. - Слышал новости Брат Тео? – милостиво интересуется Винсент, когда названий скользит взглядом по Томми что дожидается на приличном расстоянии и снова на Ви. - Сыну Божьему следовало сказать всё открыто и тогда он бы смог получить прощение Бога, – заученно звучит ответ пока пальцы стряхивают пепел прям на голые деревяные доски. Слишком сырые чтобы воспламенится. - Сыну следовало не выбирать методом убийства удушья… йо-йо, – улыбка больше походила на оскал. Бывшему редактору это отдалено напоминало ту насмешку, когда он делился сведеньями о «Семье». - Йо-йо? – переспрашивает Тео хмуро задержав взгляд мимо собеседника. - Ага – в той же манере сплетника делится Ви – самоубийство в том самом место, где как предполагали следователи избавились от орудия убийства. Дно озера. - Не слышал, что орудие нашли… - А его и не находили, – легко жмет плечами приближаясь в плотную к витражу Гавриила и заставляя Тео покинуть трибуну чтобы последующий разговор даже урывками не долетал к бывшему редактору – точнее не следователи и не в озере… - А где же? – интересуется Тео, не отрывая взгляда от осколков панно. - Кто знает – так же тихо отвечает. - Чем же девочка провинилась? - Это меня и интересует – наконец сталкиваясь взглядом с давним другом – Поможешь? Тео только вздыхает, туша окурок в коричневой осколок гиматий. Доставая из пачки две новые сигареты, он кивает на Томми чиркая зажигалкой: - Паренек… - Ви только кивает, затягиваясь дымом. - К нему они уже наведались – хмыкает, вспоминая глубоко чёрный минерал что недавно манил золотым переливом песков Сахары – порчу пытались навести. - И что думаешь? Стоит рискнуть. - Справедливость. Выпала Справедливость. - Дополнительную не пытался. Отрицательный кивок. А что ему стоит небольшая услуга? Жизни, например. Но важна ли она так сильно… - Ну так что – озорно ухмыляется Ви друга он знает слишком давно чтобы сомневается – принимаете пожертвованья кустиками клубники? - Ещё бы – жмет руку Тео перекатывая сигарету к уголку – пусть Мельпомена через несколько дней ждет, где и всегда.***
Наполняя легкие свежим воздухом с нотками остывшего ужина. Всё же центр располагался не в отдалённой местности. На углу двух спящих районов недостройка слишком выделялась возле миниатюрных домиков с подстриженными газонами, садовыми гномами и пьянчугами из гуманитарной помощи. Бывший редактор ещё при ужине заметил, как интенсивно они запихивали куриные ножки себе в глотки. Разобрать, где гнилые зубы соприкасались с хрустящей кожей цыпленка, было сродни сложнее нежели предположить виновника смерти жертвы в серии романов Агаты Кристи. В руке приятно похрустывает крафтовый пакет, где в фольге покоятся тарталетки Эклефехан. Миниатюрная версия масляного пирога с ложечкой меда прекрасно завершило сумбурный вечер. Особенно отдавая предпочтения сухой смородине. Из-за опустившееся температуры линзы очков потеют от горячего дыхания. Томми непозволительно снова возвращается в то утро. Снова и снова. Вот только чтобы разорвать этот порочный круг нужно найти щель. Он знает об её существовании что несомненно успокаивает истеричный смех. Увольнение. Неделя принятия. Встреча с мистером Патрика возле кофейни. Таинственный Винсент и история «Семьи». Архив и вырезки колонки «Щелкун». Игра в Лото или Бинго. Хостел «Монро». Иллюминаты. Центр Церковной гуманитарной помощи «Архангел Гавриил». Звук какого-то инструмента раздался из-за спины такой тихий чуть слышным мотивом. Кларнет. «Несколько десятков грызунов не двигались под мрачное звучания какого-то инструмента пока на закрытом мусорном баке сидел человек в красном слитном костюме…» Инструмент был красив в умелых руках мастера. Завораживающий момент разбивался о звук. Завершая одинокую симфонию к Шуту, долетают тоже еле слышные аплодисменты. - «Сказанье о рождении Аэды. Именно так называется мелодия» - Она… ха даже не знаю, – говорит с придыханием будто стал свидетелем создания чего-то что может потягаться с кристальностью воды, ценностью бриллианта и таинством сокровищ Пандоры. Мимолетной как цветения редчайших цветов и хрупкостью фарфора. Сотворение Аэды. - «Дочь Юпитера второго и Мнемосины. Одна из старших четырёх муз. Муза песни и пения» – Шут мимолетно соприкасается звуковых отверстый – «у муз есть прекрасный эпитет Аониды» - Как так получилось, что мистер Патрик узрел тебя – вдруг спустя минуты тишины спрашивает Томми. - «Я могу только догадываться о причине» – левый глаз прикрыт, демонстрируя звезду. Томми вспоминает что цвета как говорит Винсент хорошо отражают душевные грани нутра. Темно-синий цвет мудрости, но также злопамятность – «сумасшествие. Вследствие перебивания на границе жизни и смерти» Громкий хлопок двери привлекает внимание к оракулу что вальяжно приближается к парню. Его губы окрасились в сине-зелёные пятна с красными подтеками. Похоже они с братом Тео решили удостовериться в качестве пожертвования. - Что у него за должность? – спрашивает Томми с целью подтвердить свои догадки. - У кого? - Брат Тео? - Ординарий – хмыкает Ви перекидывая руку на плечо редактора. Ноги такие ватные – даю слово в скором времени он станет Архиепископ. - Неужели он и получил ординарную власть? – наглая улыбка стала очевидным ответом. Весенняя мгла приятно ласкала кудри и до ноздрей долетал сладковатый шлейф. Забавные гномы, выключенный свет во всех окнах, идеально припаркованные машины создавали иллюзию утопии. Как парадоксально что на границе утопии и настоящего разместился ящик утопленников. - Давай я тебе поведаю об «Клубе Адского пламени» чтобы скоротать время.