***
Небольшая студия в центре городка совсем не обустроена. Единственно что выдаёт что здесь проживают смятие листы бумаги запах краски принтера и полупустые чашки с кофе. Очередной чернильный лист отправляется в заполненную корзину с такими же чернильными версиями статьи. Уже бывший редактор газетной колонки отталкивается от монитора своего ноутбука чтобы протереть платком свои очки. Надеясь, что именно это немного заставить мозг фокусироваться на клавишах клавиатуры. Он уже почти целую неделю не покидает стен дома постоянно печатая новые и новые черновики статьей. Всё ещё не смирившись что, его, человека который потратил на газету четыре года жизни, так легко заменили. Да он не хотел останавливаться на ничем не подкрепленных сказах о сверхъестественном но... Увольнение стало стимулом для развития карьеры в области книжных издательств. Вот только все годы работы он пересказывал на бумаге уже имеющиеся байки местных жителей. Переслушивал её с разных уст добавляя структуру повествования и детального описания ключевых действий. Бывший редактор не забыл, как нужно писать совсем нет он забыл более значимую вещь. Как нужно создавать историю. Как пропадать в ней при создании более чётких линий лиц героев их привычек и манере речи. Его заметки больше не заполнены вырезками диалогов, закладки в сети не заполнение статьями для лучшего описания механизма роботы. Ему больше не снятся сны. Можно всё списать на творческий кризис вот только… Он описывает зимний лес в окружении горячих песков пустыни. Каждое предложение имеет картинку, но слишком плоскую с плохо растушёванным фоном и совсем не заметных из-за своей прозрачности персонажей. - Так дальше не может продолжаться, – откидываясь на спинку кресла накрывая лицо руками – мне нужна идея. Голова нещадно болит и отказывается хоть как-то работать. Спустя некоторое время анализу руки соскальзывают, а лицо озаряется идеей. - Слух. Мне нужен слух, – безмолвно вторит под звук всё ещё работающего принтера что выплёвывает очередной черновик на пол, где скопились и лежат многие его копии. Переводя взгляд на циферблат часов что, стояли недалеко парень мог только вздохнуть. Через некоторое время ночь уступит права восходящему солнцу за это время бывшему редактору нужно принять душ, собрать целые листы черновиков в стопки для сдачи макулатуры в пункт приема и сходить в магазин.***
Не далеко от хостела собралась толпа, в центре которой на небольшом пласте дерева размещены три перевёрнутые пиалы что под умелыми руками парня танцуют. - Итак господа в какой же пиале спрятан цитрин. Толпа раздалась с воодушевлением выкрикивать ответы пока игрок что выиграл две игры неотрывно смотрит на пиалы по очереди повышая ставки. «Азартный и до боли глупый.» думает человек в красном костюме пока толпа одобряюще кричит, а он пропадает в этом стаде людей. Мимолетные прикосновение заставляет купюры падать на землю под незатейливый свист. - «В античном мире полагали: Цитрин ораторам полезен; Красноречивый обладатель Считал тот камень оберегом.» В то же время шулер принимает ответ принимаясь медленно под стихшую толпу поднимать пиалу. Вот только пиала пуста что означает проигрыш, итак, шулеру нужна за максимальное время собраться вещи и унести ноги пока все те люди что делали ставки не отошли от шока. Всё расходятся молча как будто вышли из транса и наконец снова входят в русло настоящего. Никто и взгляда не опустил: - «Каждый раз поражаюсь этому трюку, - хмыкает незнакомец, глядя на рассасывающую толпу в глазах которых всё ещё дымка, – но в нем есть ограничения и это огорчает.» - Я неотразим неправда ли? – шулер прячет реквизит оставляя только цитрин, который красиво переливается даже в тени обеденного солнца, – только то, что не подаётся объяснениям может быть неограниченным. Собеседник некоторое время никак не отвечает только смотри на пейзаж леса. Могущественные стволы вековых деревьев скрывают голоса Гамадриад что просят не срубать деревья. Никто не слышит молитв лесных нимф их голоса недосягаемые человеческому слуху. Только те кто пали под осквернение могли наконец разобрать шелест листвы. - «Все твои неограниченные явление не стоят и цента Винсент, - названий только хмыкает на подкол направляясь к пустому пласте дерева, вокруг которого разбросаны банкноты с разным номиналом, - жизнь ведь тоже необъяснима.» Последние слова губятся в весеннем ветре и звоне бубенцов. - Думаю здесь хватит на оплату Донне и пачку Монте Карло.***
- Стьюи! Стьюи… открывай! – громкий голос сопровождается таким же громким кодовым стуком. Если прислушаться можно заметить схожие черти с азбукой Морзе. С легких выбивается весь воздух, когда дверь резко открывается. Хозяин номера флегматично опирается на косяк попутно зевая. - Что за «Спасите наше судно»? – сразу интересуется Стьюи. Парень живет в подвальном помещении хостела. Как он говорит: «здесь и квартплата ниже и места в разы больше.» - Я посылал SOS как «Сигнал Особой Срочности» - бубнит Винсент, протискиваясь в помещение Стьюи никак не отвечает. Всё пространство залито в фиолетовый цвет фитоламп в середине комнаты расположен стол что укрыт одноразовыми пластиковыми стаканчиками рассады. Остальное пространство, заполненное горшками от обычных овощей к кустам табака и ананасной клубники. Где-то можно заметить лужицы воды и грунт, потрёпанный временем коричневый диван за которым стоит садовый шкаф с мешками земли. Фитолампы ускоряют рост рассады и способствуют цветению фауны да атмосферу задают что надо. - Ну что Роб Баур как твои продвижении в выращиванье томака? – интересуется гость пока кошка породы американский керл по-хозяйски вышагивает в лабиринтах огородника. - Первая партия уже розовая что значит о скором созревании плодов, - для обладателя оранжевого афро томаки это долгожданные отпрыски которых он лелеет. Следит за числом стеблей прищипывает верхушки. Вообще души в них не чает. Винсент не видел такого сильного желания обхаживать. Даже когда в руки Стьюи попадались экземпляры что имели минимальное число для выращивания не удосуживались такого трепетного поведения. - Дегустация? - Зачем ты пришёл? – Винсент отводит полы одежды рукой нащупывая в переднем кармане кожаных штанов несколько смятых купюр, – Который час? - «Уже вечер. Но похоже фермер только недавно проснулся не все растения политы.» - Пачку белых Монте Карло, – озвучивает ответ на первый вопрос краем глаза замечая как невесомые шаги сопровождаются звуком бубенцов, – сейчас вечер.***
Заполненное помещение окутывается дымкой туманна. Сквозь одежду задравшуюся футболку Стьюи чувствует песчанки нагретого под ним песка. А может это всего лишь высохшая земля, которая разбросана почти везде. Винсент откинулся на спинку дивана в открытие участки кожи тоже врезаются то ли земля, то ли крошки от перекусов приятеля. Его губы окрасились в сине-зелёные пятна с красными подтеками. Особенность фитоламповой ганджи. Растафар никогда не стримился нажиться, но и предлагать не стремился. Стечения обстоятельств и только. Просто однажды Винсент услышал ритм регги и парящие клубки дыма. Африканец с ярко оранжевым афро подпирал головой одну из железных дверь подвала. На губах такие же разноцветные пятна. На плече Винсента сидела белая кошка с золотистым и сине-серым взглядом. Стьюи приоткрыв глаза непринуждённо предложил тлеющую в его руках самокрутку. На что новый знакомый раскрыл имя молчаливого зрителя что иногда попадается на глаза растафара. - Эти зельные глаза слишком сильно влекли, – Стьюи не может объяснить, но с этим парнем любой секрет выходит наружу. В его взгляде вселенская мудрость в них никогда не увидишь насмешку только понимание и совет только не точный расплывчатый чтобы ты сам взглянул на ситуацию, – в таких глазах я всегда тонущий без шанса на спасения. - Я мог бы помочь, - тихо говорит собеседник, не глядя на растафара, - выбрать именно того человека что достоин тебя. Человека что будет ответно смотреть в твои глаза и тонут вместе с тобой. Слишком красиво он бы сказал: «сказочно» от этого и горько на душе. Он создан для кого-то вот только этот кто-то ещё не появился. В поиске того незнакомцы оставляли трещины в память о себе. - Хочу, чтобы всё было естественно, - расслабленно приоткрывает собственное мировоззрение. На собственном сердце в будущем может появиться сотни трещин оно даже может рассыпаться осколками задевая внутренние органы, но, когда звон колокольчиков вибрацией дотронется до струн души. Он поймет, что в скором времени осколки сердца опустятся в горнило дабы отправится в руки ювелира что преобразит переплавленное сердце в одну из бесценных печатей соединения двух переплетающихся душ. Ведь до твоего рождения ты уже был для кого-то и после смерти ты будешь всё также для кого-то. Как и кто-то для тебя. Мельпомена тихо мурчит в знак согласия.