Бог Раздора выходит на сцену

— Благодарю всех за визит. Край носка ботинка Клоринды чуть стукнул тяжелую массивную колодку сапога герцога. Ризли незаметно вздрогнул, полностью вышел из прострации и перевел скучающий взгляд на Нин Гуан. Ризли порядком устал за последние месяцы. Переработка Нёвиллета и Клоринды настолько сильно повлияли на его беззаботные будни в крепости, что его личное волчье-собачье логово, где все друг-другу и самые близкие члены семьи, и самые худшие в мире враги, преобразилось в уютную канцелярию. С собственным режимом работы. С мелюзиной-медсестрой-секретаршей и банкой с конфетами для тех, кто часами ждет приема герцога в — матерь вашу — приемной. Не приведи Фокалорс кофе в его отдел. Он надеялся, что оставил жизнь, в которой ночами корпел за бесконечными кипами бумаг, в прошлом, когда юдекс готовил его к титулу герцога, но ошибался. И ведь не придерешься — никто его не заставлял помогать друзьям. Начиналась эта возня тоже сумбурно. Ризли уже не отделял прошлое от настоящего. Он уже давным — примерно четыре месяца — давно ничего, кроме бесчисленных судебных разбирательств, перед глазами не видел. Но, если говорить о том самом злополучном начале… Для него все началось в один день… и не закончилось до сих пор. В тот день Сиджвин с самого утра довела до истерики одного из осужденных, пришлось пить успокоительный чай с бедняжкой. Ближе к обеду его заняла драка между тюремными бандами, которую срочно пришлось прервать — чаепитие в полдник. Обеденный перерыв он решил провести с заключенными. Чай был отменным. Потом у него была работа с перерывом на один удивительный напиток с заваркой из листьев, а потом пророчество решило свершиться. После — цепочка странных, пугающих, необъяснимых событий, которые привели его в дворец самой Нин Гуан. Сначала Архонт, которому он молился, которому он был верен, оказался не Архонтом. Потом выяснилось, что леди Фурина — чуткая натура, которой было мало его суда, и она продолжила вести свое расследование, после которого в Меропид попали подельники его приемной семьи, о существовании которых не знал даже Нёвиллет. И этой чуткой натуре, он все равно продолжал поклоняться, несмотря на то, что та никогда не была Богом. После начались народные волнения, как по щелчку пальцев — кого-то одного не устроил могущественный правитель Нёвиллет, под строгой рукой которого упразднялись… бесчинства, а люди подхватили и устроили восстание. Ризли окинул усталым взглядом присутствующих. «Уже потом леди Фурину пытали, выгнали из родного дома, наделили опасной силой, заставив пройти через самый настоящий кошмар. А сейчас заставляют вести людей на убой.» Ризли здраво оценивал шансы. Фонтейну не выстоять. Он за эти месяцы наслушался и про Селестию, и про Бога Раздора. Но он, Ризли, пойдет за Фуриной. Он дорожит ею и любит ее также, как и Клоринда. Он разорвет любого, кто посмеет усомниться в праведности действий его Архонта. И, судя по лицам Навии и Клоринды, они разделяют его точку зрения. Апатия отступила в ту самую секунду, когда в мыслях зажегся огонек желания помочь Фурине. Ризли здесь не ради Фонтейна. Крепость Меропид не подчиняется Нёвиллету или Сумеречному двору, Ризли собственноручно спасет каждого заключенного, перевезет в безопасное место, если потребуется, потонет со своей тюрьмой. Герцог Ризли проделал весь этот путь ради Фурины де Фонтейн — истинного Бога Гидро земель. И никто не переубедит его в его же убеждениях. В грудине разлилось пламя, поджигающее адреналин, Ризли отогнал остатки сна и уселся на широком дубовом стуле поудобнее. — Полагаю, — Нин Гуан придирчиво всмотрелась в лица каждого, кто расположился за массивным лакированным деревянным столом. — Дети Мураты ясно выразили свою точку зрения по поводу нашего собрания и решили не тратить время на разговоры. Славно. Начнем. Ризли незаметно огляделся. У него не было никакого желания осматривать достопримечательности парящего в небе дворца, снобизмом он не болел, лелеять гордыню Воли Небес Нин Гуан он не собирался, но что-то в тоне женщины его заинтересовало настолько, что он позволил себе мимолетно осмотреться. По тому, как обустроено жилище, можно сказать о характере владельца этого жилища. Роскошь, которой был наполнен зал для проведения переговоров, слепила. Не из нефрита были сделаны картины, растения, столы и стулья, книги и свитки. Еще периодически то тут, то там мелькали золотые механизмы, статуэтки, принадлежности, о значении которых Ризли даже не догадывался. Казалось, вся мебель и предметы в этом зале были выставлены напоказ именно с целью показать финансовое превосходство хозяйки дворца над остальными смертными, чья участь заключалась в обыденной жизни внизу, на земле. Впрочем, герцог был наслышан о предыдущем Нефритовом дворце, да и взгляд у Нин Гуан чересчур расчетливый. Такие женщины могут установить десяток подпольных группировок и десяток правоохранительных ведомств и заставить своих подчиненных бегать друг за другом в угодном ей порядке. К такому выражению лица от хорошей жизни не приходят. Но и такие люди никогда не привыкают к роскоши. Забери у этой женщины все, опусти ее на самое дно — она не растеряется. Позже заберет свое в трехкратном размере. Такие люди опасны, думает Ризли. С такими людьми либо дружить, либо убить, а кости в прах обратить, чтобы развеять в семи концах света, и не факт, что поможет. Впрочем, не одна Воля Небес его заинтересовала. Про каждого второго в зале можно так сказать. — Прошу прощения. — подняла руку вверх нынешняя глава Ордо Фавониус, судя по капитанскому камзолу и вышитых на нем знаменах со львом. — Не все капитаны Ордо Фавониус еще прибыли. Магистр Джин, догадался Ризли. Милая женщина. Таким путь в темницу заказан. Слишком правильные, слишком четко придерживаются внутренних установок. С такими можно спать спокойно в одной комнате и знать, что тебя никто во сне не зарежет. Анемо Глаз у нее был расположен явно где-то за пределами зоны видимости, но энергией Свободы от нее разило. Чем сложнее устроено мироустройство в голове человека, чем больше он загоняет себя в рамки, тем выше вероятность, что он получит благословение Бога Свободы. А по Джин этой все и так было видно. По очень добрым и честным глазам с глубокими тенями усталости, по ровной спине и почти ощутимым грузом на плечах. Мужчина с огненно-красной шевелюрой подле нее был ее полной противоположностью, и, судя по одежде других капитанов, не входил в состав рыцарей. Он даже не смотрел на окружающих — вперил недовольный взгляд на двери, словно ждал чего-то или кого-то. Ризли перевел взгляд на Люмин и Паймон. Те серьезно и с пониманием кивнули ему в ответ. Он был бы рад, если бы они сели рядом с ними, чтобы выразить поддержку Фонтейну, чтобы они все вместе смотрелись солиднее, все-таки Люмин в пяти странах считается героем, скажи она: «помогите Фонтейну» — помогли бы без разговоров. Но им с Паймон было комфортно в компании мондштадтцев. Нин Гуан тактично улыбнулась: — Цисин тоже не в полном составе, как и Фатуи, которых, к слову, тоже нет. Думаю, задерживать всех ради опоздавших нет смысла. Из верхушки Ли Юэ присутствовала только сама Воля Небес. Словно дел срочных не было только у нее. Напротив Нин Гуан, словно на настоящем троне, вальяжно, на манер самого беспардонного обывателя непристойных питейных заведений, по-хозяйски положив ноги на стол, чуть ли не спала на своем месте… пиратка? Морячка — да, но манеры у женщины отсутствовали напрочь, что… восхищало. Ее присутствие явно не входило в планы Цисин, и, судя по самодовольному выражению женщины — разрешение ей и не нужно было. Огонек надежды тут же развеялся пониманием — переговоры обречены на провал. Магистр Ордо Фавониус на слова Нин Гуан отреагировала виноватой улыбкой, за которой прятались те же мысли, что и в головах всех присутствующих. Ризли подавил нервный смешок. Переговоры закончились в тот самый момент, когда нужда в каждом голосе отпала. Если несколько человек, из списка всех, кто специально был созван с разных концов Тейвата на этот совет, не будут принимать участие из-за опоздания — смысла в этом всем фарсе не было. И все же, он должен был что-то предпринять. — Семь стран несколько месяцев не могли назначить точную дату и отправить своих людей на эти переговоры. — послышался сиплый голос незнакомца в широкополой шляпе, сидящего у самого выхода. — Лучше сейчас подождать пару-тройку минут, чем снова полгода собачиться, когда придется созывать новый совет. Юноша с самым недоброжелательным взглядом во всем мире совпадал по описанию со Странником, официальным представителем Сумеру, правой рукой Кусанали. Послышался облегченный вздох Клоринды. Ризли накрыл ее ладонь своей. Под столом. Так, чтобы эта его поддержка была ощутима только для нее. Этот Странник был на стороне Фурины. Вроде как. Это означало, что Сумеру вступится за Фонтейн. — Нового совета не будет. — строго заявил престарелый мужчина, облаченный в национальные одежды Инадзумы. — Разве не ясно, что мы здесь просто тратим время? — Господин Хийраги… — металлическим, убийственно опасным тоном прозвучало из-за дверей. Через пару секунд в зал вошла представительница Фатуи, с детьми которой Ризли периодически приходится разбираться и вышвыривать из своей крепости. — Можете придержать свое мнение до обсуждения вопроса. — чуть мягче произнес мужской голос. Вслед за Слугой в зал вошел высокий мужчина, который вальяжной походкой обогнул стол переговоров, цепляющим взглядом остановившись на нем, Ризли, и уселся возле капитанов Ордо Фавониуса. Стоило ему расположиться на месте между Джин и хмурым мужчиной, который, вероятно, ждал именно этого опоздавшего, как мало-очевидный шлейф с тонкими нотками перегара стал более… заметным. Послышались шепотки со стороны послов из Инадзумы. Клоринда сказала, что Трикомиссия собралась в Ли Юэ в полном составе, но Ризли не видел смысла присутствия на переговорах комиссии Ясиро, которая занималась святынями и праздниками. Впрочем, Камисато Аято был более благосклонен к Фонтейну, чем остальные инадзумские ведомства. Ризли перевел взгляд на Арлекино — та с непробиваемой невозмутимостью пила чай, хотя ни напитков, ни закусок еще не подавали, но удивляться кружке, учитывая способности ее воспитанников, не было смысла. Важно было то, что Фатуи приложили много усилий, чтобы выручить Фонтейн во время пророчества. Ризли чуть оживился — союзников у них больше, чем он ожидал. — Я так понимаю, все собрались? — дипломатично спросила Нин Гуан, явно недовольная тем, что ее речь прерывали несколько раз. Зал на несколько секунд наполнился утвердительными возгласами, стоило всем высказаться, как Нин Гуан сама села за стол, сложила руки в замок и испытывающим взглядом уставилась на Клоринду: — Предлагаю первым высказаться нашим коллегам из Фонтейна. Ризли на каком-то ином уровне почувствовал, как все ее тело напряглось. За Клориндой он и ранее замечал некие… эмоциональные всплески. Но случались они только в присутствии Фурины. Признаться, если бы не госпожа де Фонтейн, он бы до конца своих дней думал, что судебные дуэлянты отбираются по критерию «отсутствие эмпатии». Клоринда не такая, думает он. Клоринда не из тех, кто может осыпать высокопарными речами. Ей просто нужно, чтобы был долг, который необходимо исполнять всю жизнь. Как и ему. Они оба далеки от всех этих дипломатических миссий, лучше бы Нёвиллет сейчас на этом месте своим авторитетом и опытом в переговорах показывал все прелести помощи Фонтейну. Но, как только письмо Годарда об их с Фуриной планах посетить Ли Юэ дошло до Нёвиллета несколько недель назад, Ризли понял — нация пропадет, если один и единственный день отпуска юдекс проведет в душном зале за душными пререканиями, а не с Фуриной. Взгляды у Нёвиллета всегда были очевидными, может, потому что Ризли рос под его покровительством, может, только он, герцог, наделен этим умением определять настроение юдекса. На фонтейнцев Нёвиллет смотрит с точки зрения правителя, на друзей мягко, невзирая на разницу в возрасте, на мелюзин — нежно, как отец. До пророчества он смотрел на Фурину так, словно пытался доказать самому себе, что фигура Архонта не значит для него ровным счетом ничего, кроме выгоды и обычного интереса. Откровенно лгал. Сколько бы Фурина его не пыталась вывести из себя — ему проще было стойко делать вид, что ее слова и выходки не имеют для никакого эмоционального веса, чем выдать себя в споре. А Нёвиллет мог спорить, он мог быть строгим и жестоким. После пророчества Нёвиллет смотрел на Фурину так, словно он был обезоружен одним ее присутствием. Словно, скажи она ему: «Отдай мне все, что у тебя есть», то тот, не раздумывая, поднял бы ее на руки и отнес в Эпиклез, чтобы усадить на судейский трон, и будь, что будет. Она может всех посадить за решетку, а может оправдать — Нёвиллет не станет препятствовать. Отчего-то Ризли уверен, что Нёвиллет никогда не боялся умереть. Уверен в этом так же, как и уверен в том, что юдексу проще пойти на войну с Селестией, чем смириться с тем, что леди Фурина смертна. Нёвиллет сказал ему, что хочет дать Фурине лучшую вечность. Что множество лет, которые она могла бы провести так, как она пожелает, имея силу, которой не было ни у одного Гидро Архонта, сделали бы ее счастливее. Ризли помнил, что сказал ему тогда: «Почему же Клоринда считает, что Фурина обрела счастье в той жизни, в которой она больше не была бессмертной?», на что получил: «Это Фурина. Сколько бы она не отнекивалась и не обижалась — ей будет мало. Она убедила себя, что выбрала жизнь, в которой ее ждут бесконечные овации и аплодисменты, но выбор за нее сделала Фокалорс». Ризли тогда возразил: «А не ты ли лишил ее выбора во второй раз?», но вместо ответа он получил кивок и отстраненное: «Я тоже должен был понести наказание.» В чем-то юдекс был прав. Любой бы на месте леди Фурины был бы недоволен. Но лицо Фурины, когда она пришла к нему в крепость просить о содействии было печальным. Разве новая жизнь подарила ей счастье? Разве и ее чувства не были так очевидны? Даже, если бы план Нёвиллета удался — Фурина бы потеряла не только смертность, но и его. Она бы жила веками со знанием, что Нёвиллет отдал свою жизнь, чтобы облегчить ее. Он бы умер, если не от рук аристократии, то от гнева Селестии, приняв все и сразу на себя. И как так вышло, что тот ученый Отес смог изобрести яд, который может быть опасен для бессмертного? С леди Фурины было достаточно той пытки. Хотя, смерть Фокалорс сломала ее сильнее. Клоринда месяцами караулила ее дом, боясь, что Фурина что-нибудь с собой сделает. Клоринда тоже не заслужила эту боль за Фурину. Но она — судебный дуэлянт. И ее нынешняя задача — справиться с переговорами. Клоринде не будет сложно встать и выразиться от лица всего Фонтейна. Она справится. Каждый бы нервничал на ее месте. Но она — особый случай. Она такая одна в целом мире и она абсолютно точно компетентна, у нее прекрасный голос, и, если судьба фонтейнцев и должна от кого-то зависеть — то от нее. Она справится, еще раз убеждает себя Ризли. Вскочив с места прежде, чем Клоринда успела открыть рот, он начал речь: — Как всем вам известно, Фонтейн за последний год претерпел ряд трагических событий… — Шесть стран хотели бы еще раз выразить свои соболезнования. — перебил его Хийраги. — Благодарю за сочувствие. — чуть холодно продолжил герцог. — Свершение пророчества затронуло не только уроженцев Фонтейна. Множество людей, в том числе и граждан ваших регионов, оказались в тот день под водой. Когда все свершилось, мы общими усилиями восстановили город и все вместе проходили непростой этап смирения с произошедшим. Тогда казалось, что все закончилось, что беда миновала, но враг все это время лишь ждал тот час, когда сможет ударить по нам в самый уязвимый момент… — Вы хотели сказать «По самому уязвимому месту»? — чуть ухмыльнулся опоздавший рыцарь, явно намекая на Фурину. «Кэйа!» — укоризненно шикнула ему Джин. — И это тоже. — отчеканил Ризли, чувствуя, как начинает закипать. — Наш Архонт… Шум, раздавшийся из-за входных дверей его прервал. Кто-то сбивчиво извинялся, послышался лязг металлов и женское: «Вы целы?!» — Да… да… — дверь открыл тощий высокий мужчина. — Я такой неуклюжий, вы извините… Он застыл в проеме, неловко заломил руки, буркнув робкое: «Я посол из Натлана, извините, пожалуйста, я так некомпетентен, опоздал, да еще и разбил несколько ваших ваз…» То, что вошедший родом из страны Пиро — было понятно по воинскому облачению и красным длинным волосам. Огромные окуляры увеличивали его бордовые глаза, что совсем не совпадало с образом обычного воителя страны Пиро, где вся армия состоит из людей с отменным здоровьем. — Мне так жаль, вроде бы, те вазы — последнее, что осталось от вымерших народов из Драконьего хребта, я постараюсь возместить… Нин Гуан, казалось, поседела. Чтобы не терять лицо перед собранием, она вымученно прокашлялась в кулак и заговорила с незнакомцем: — Опустим. Мы не ожидали, что Натлан решит подключиться к переговорам… Глава вашего племени отказал в участии, заявив, что… — «Народ Пиро примет всех уроженцев Фонтейна и возьмет расходы на себя. Нет смысла созывать совет, если пять делегаций в штаны накладывают, когда речь заходит о Каре Небес…» — учтивым тоном закончил мужчина. Нин Гуан кивнула, подтверждая вызывающие слова представителя Натлана. — Но, сами понимаете, кто-то должен же здесь сидеть и вести документацию… — мужчина крутанулся, чуть не рухнув на месте, показывая всем выжженный символ Мураты на плече. — Видите, я представляю интересы Натлана. Можно мне присесть? Извините… Не дождавшись ответа, он начал пролезать через представителей из Инадзумы, смачно стукнув локтем по макушке Кийраги, осыпая всех и каждого извинениями. Когда натланец уселся, и гам прекратился, Ризли продолжил: — Наш Архонт придумала способ спасти всех… — Думаю, часть с планом Фокалорс можно пропустить. — сказала Слуга. — Все наслышаны об обмане Гидро Архонта. Чем ближе перейдем к сути, тем дольше будем обсуждать важное. — А мне нравится… — встрял натланец. — Мы можем спокойно выслушать представителей Фонтейна, или нам придется терпеть этот цирк до запуска фонарей? — хриплым тоном спросил Странник. Ризли дернул щекой, попытался прийти в себя, успокаиваясь заявлением опоздавшего воина, что остальные пять стран просто боятся подобной участи настолько, что своими нервами выводят из себя его, герцога. — Фонтейн остался под руководством юдекса Нёвиллета. На тот момент казалось, что мы все на какое-то время в безопасности, пока леди Фурину не проклял один из Богов Селестии, носящий титул Бога Раздора. Он проклял ее бессмертием, обратил в существо, похожее на Дракона, и заставил ее покинуть земли Фонтейна. Она взяла на себя участь козла отпущения — если Небеса злятся за обман Фокалорс, то отвечать должна та, кого Фокалорс оставила после себя. Леди Фурина была вынуждена нести этот груз на себе, искренне считая, что Бог Обмана встал на сторону Фонтейна. Наша леди очень сердобольна, поэтому готова прожить вечность в изгнании, она не может вернуться домой, иначе Селестия уничтожит регион. Леди Фурина могла бы воспротивиться изгнанию и дать отпор Богу Раздора, но в таком случае — Фонтейн тоже не выстоит. Все мы видели, как Небесный Остров двигался в сторону столицы… — он рвано выдохнул, обдумывая дальнейшие слова. Умалчивать особо важные детали было не так сложно, как он себе представлял. Они с Клориндой и Навией понимали, что все их слова лишь отчасти правдивы, но, узнай остальные регионы, что Нёвиллет сам навлек эту беду на регион — навряд ли переговоры произошли бы. Хорошо, когда все можно свалить на Бога Раздора, подумал Ризли. Фурина уже сделала это в последний вечер перед изгнанием, когда хотела сбавить градус недовольства Нёвиллетом и панику народа перед движущейся в сторону Кур-де-Фонтейна Селестии. — Значит, — хмуро отозвалась Джин, пока Ризли переводил дух, — Этот Бог Раздора решил напасть самостоятельно? Из ваших писем мы поняли, что этот Бог из древних сказок — не миф, а существующая личность, которая захватила Небесный Остров и нацелена на уничтожение Фонтейна. Если доверять источникам, — уклончиво сказала она, — то этот Бог уже пять веков правит Селестией… — Разве не проще стереть с лица Тейвата регион? — подхватил Кэйа, — Такому Богу это будет под силу, к чему такие сложности с обращением вашего бывшего Архонта? — Были прецеденты и ранее. — ответил Странник. — Бог Раздора и раньше вступал в контакт с кем-то, кто под воздействием его сил либо уничтожал свою страну, либо сопутствовал ее уничтожению. В зале повисло давящее молчание, прерываемое нервными выдохами. — Иными словами, вы говорите, что ваш регион будет разрушен в любом случае. — подытожила Нин Гуан. — Да. — кивнул Ризли. — Боюсь, что с изгнанием леди Фурины, что без — наш регион уничтожат. Вы видели, как Селестия изменила свое местоположение. Бог Раздора смог скрыть этот факт от всех жителей Тейвата, кроме леди Фурины. Он выбрал ее своей жертвой. — В то, что Бог Раздора способен творить бесчинства — поверить можно, примеров много в народных фольклорах. — серьезно сказал Кэйа, сменив пьяную веселость на более строгое выражение лица. — Но разве его появления не идут рука об руку с использованием запретной магии? — Вы на что-то намекаете? — невозмутимо спросила Клоринда. Кэйа обезоруживающе улыбнулся, замахав руками: — Я имею в виду, что раньше фонтейнцы были океанидами, и их пребывание в человеческой форме — следствие использования иноземной магии, но сейчас, спустя столько времени, когда юдекс Нёвиллет сделал жителей своего региона полностью людьми, нет смысла Богу Раздора вмешиваться. Если только кто-то из жителей Фонтейна не прибег к использованию Запретного Знания. Бог Раздора, если верить слухам, напрямую связан с такой магией. К чему ему нападать на вашего Архонта, который после свершения пророчества остался обычным смертным человеком? Мы не можем отправлять своих людей в ваш регион, не зная всей картины. Такими темпами можно надумать, что леди Фурина имела неосторожность прибегнуть к такой магии, что привлекло внимание Бога Раздора, что, следовательно, запустило цепочку неутешительных событий… Или, быть может, леди Фурина взяла на себя все обиды от мира сего не просто так… Кэйа уставился одним глазом на Ризли, ожидая подтверждений своих слов. Ризли впервые в жизни почувствовал, как всю его выдержку и стан напрочь снимают одним взглядом. Он молился не потерять лицо и не опозориться на весь совет. — Сэр Кэйа, — металлическим тоном позвала Арлекино, — убавьте градус. Мы здесь не кидаться ложными обвинениями собрались. Кэйа, явно узнав по сделанному спокойному лицу Ризли все, что хотел, спокойно откинулся на спинку стула, буркнув: — Никто никогда не видел этого Бога, а обсуждать легенды и сказания можно до утра. Не вижу смысла копаться в первопричине, до истины мы никогда не доберемся, раз нашими разумами так легко повелевать. — Согласна. — угрюмо, но все еще гордо, сказала Нин Гуан. — Предлагаю перейти к обсуждению… Навия, которая все это время сидела, ерзая, резко вскочила: — У нас нет достоверных данных, но есть подтверждения из древних скрижалей и свитков со многих заброшенных храмов и замков Тейвата, что этот Бог Раздора и ранее был прямым участником свержений нескольких наций. Все всегда начиналось с пророчеств или использования Запретной магии, и всегда в текстах упоминался этот Бог Раздора. Но все его жертвы неизменно сходили с ума и теряли контроль над властью или своим регионом. Леди Фурина — не такая! Она сильная и волевая, она — воплощение Фонтейна, его традиций, культуры, истории, пока жива она — жив и регион! Не смейте даже в мыслях обвинять ее хоть в чем-то, потому что… Ризли, казалось, постиг искусство слияния с бесконечно-вечным, и он уже нашел свой покой и умиротворение. Цирк превратился в базар, где каждый норовил отщипнуть себе кусочек высокопарной речи. — Госпожа Навия, — учтиво прервала ее безудержный поток слов Нин Гуан. — Никто в этом зале не станет беспочвенно оскорблять ваших предводителей. Мы все наслышаны о леди Фурине и все молимся, чтобы она преуспела в своих попытках вернуться на родину целой и невредимой. После этих слов заволновалась уже Клоринда. Мондштадтцы всем своим видом показывали, что знают куда больше, чем должны, Арлекино, казалось, знала уже обо всем еще до того, как Фурина покинула Фонтейн. Теперь и Цисин заявляет, что в курсе об первоначальной причине путешествий Фурины. Утечка? Все настолько очевидно? Впрочем, кого они все пытались обмануть? Опытных людей, которые на подобных делах строили свои карьеры? Да и Фурина между делом упомянула о чрезмерном внимании к ее персоне во время их путешествий. Неудивительно, леди де Фонтейн привлекла слишком много внимания, слежки все равно было не избежать, но чтобы далекий Мондштадт таким занимался… Нет, пока никто открыто не заявлял, что Фурину проклял Нёвиллет, а Селестия и без этого грозилась уничтожить регион — у них есть шанс на успех. — Мы отошли от главного. — вдруг заговорил натланец, важным видом поправил очки и принялся раскладывать по столу изображения с… Богом Раздора. — Этот Бог. Мы нарисовали приблизительный портрет из того, что смогли собрать, опрашивая самых старых Драконов, но даже те ничего путного вспомнить не могли. Уверен, что их память повреждена его магией. Раз он настолько могущественный, то просто так обмануть его не удастся. Приблизительный портрет оказался почти детальным описанием того самого Юния, о котором говорил Нёвиллет. Ризли ошарашенно уставился на натланца, не понимая, как из множества недостоверных слухов можно было так отчетливо и ясно нарисовать несколько портретов одного человека. — О нем ходят много сказаний. — сказал Камисато Аято, переглянувшись с Кудзё Сарой, — Даже до Инадзумы некоторые дошли, наши коллеги с острова Ватацуми сказали, что в их старых песнях упоминался кто-то, кто обладал силой управлять разумом. — У меня есть основания полагать, что Бог Раздора вмешивался в судьбу нескольких наций, проживавших и проживающих сейчас на территории Инадзумы. — заявила Люмин. — Люмин права. — подхватила Паймон, задумчиво потерев переносицу, явно что-то вспоминая, — Нам приходилось исследовать множество заброшенных мест, Паймон полагает, что не обо всем безопасно говорить, раз дело касается Запретного Знания. Паймон может назвать как минимум шесть наций, которые могли пострадать от Бога Раздора. Если дело и касалось неповиновения Небесам… — То всегда появлялся кто-то, кто служил своеобразным спусковым крючком для запуска механизма уничтожения нации. — закончила Люмин. — Кто-то один, на кого можно свалить всю вину. Кто никогда не вел себя так опрометчиво, чтобы не слушаться воли Небес или использовать Запретное Знание. Теперь версия фонтейнцев не казалась натянутой, что облегчало задачу вдвойне. После этих слов в зале повисло напряженное молчание, которое разбил воин из Натлана: — В наших сказаниях он упоминается, как покровитель лжи, некоторые наши Драконы утверждают, что являются его дальними родственниками. — Хотите сказать, что Бог Раздора — Дракон страны Пиро? — спросила Нин Гуан. — Это тоже не сказки? — Именно. — кивнул мужчина. — У нас не так много данных о нем, хотелось бы поговорить с вашей леди Фуриной, может, она бы сказала больше, чем мертвые… — он хотел удобнее сесть на стуле, но спинка под его небольшим весом хрустнула и накренилась. — Извините, я такой неуклюжий… Мир вокруг перестал душить, Ризли немного расправил плечи, все еще чувствуя цепкий взгляд Кэйи на себе. Впрочем, потомок каэнри’йцев посреди бела дня на переговорах… сам Кэйа притягивал к себе ненужное внимание. Даже два потомка, изумился Ризли, заметив неприметного капитана возле Джин, которому переговоры казались настолько лишними, что он принялся детально рассматривать портрет Бога Раздора. — Как вас зовут? — неожиданно спросила пиратка, которая до этого никак не выдавала своего присутствия. Ризли усмехнулся — от моряка тихого поведения никогда не жди, а тут эта женщина вела себя образцово-прилично. — Б-Брут… — густо покраснев, ответил воин. — А вы Бэй Доу? Та самая? Дракон морей, лучший капитан самого сильного флота и рулевой самого быстрого флагмана во всем Тейвате! — Тише-тише. — гортанно рассмеялась Бэй Доу, — Не знала, что в Натлане меня еще помнят. — Где вас не помнят? — усмехнулся Аято. Нервозность, нависшая над столом переговоров быстро сошла на нет, стоило бывалым любителям острых ощущений и опасных приключений начать вспоминать моменты из своего прошлого, связанные друг с другом. Ризли вопросительно посмотрел на Клоринду — та кивнула, мол, знала Бэй Доу. Ризли почувствовал себя униженным. Такая женщина, а к нему на чай в Меропид за пиратство не попадала… — И все же. — вдруг заговорила Слуга. — Мы теперь можем считать, что целью Бога Раздора является леди Фурина и уничтожение Фонтейна ее руками. Как упомянул сэр Кэйа, фонтейнцы теперь обычные люди, состоящие из крови и плоти. Нам нужно думать, как их спасти. Атмосфера в зале резко переменилась. Теперь никто не возникал и не препятствовал переговорам. Все поголовно сверкали хмурыми взглядами, и, если Инадзума и Ли Юэ ранее показывали свое нежелание сотрудничать, то сейчас их решение могло измениться. — Уничтожение нации — дело серьезное. — начал Хийраги. — История помнит, как целые кланы вымирали, стоило им выказать неповиновение. Сейчас же нам открылась завеса тайны — неутешительная. Если во многих случаях действительно виноват Бог Раздора, то сражаться с ним нет смысла. Мы все отправим своих людей на убой, а выжившие будут завидовать мертвым. — Неужели убить сотни тысяч людей просто так… — покачала головой Джин. — Никто от такого не застрахован. — Никому бы и в голову не пришло, что всем на Небесах сейчас заправляет психопат. — кивнула Бэй Доу. — Бессмертные, может, и могли бы противостоять ему, но не все Архонты живы. Да и леди Фурина… — Нам жаль. — сказала Нин Гуан. — Даже, если леди Фурине как-то удастся обойти влияние Бога Раздора, думаю, на ней одной он не остановится. Это было так же ясно, как и сияющее в небе солнце. Но от осознания этого факта легче не становилось. Но, если учесть все приключения Фурины в Сумеру — вполне вероятно, что Бог Раздора вцепился в нее не просто так, и Нёвиллет, и Фурина что-то не договаривали, Ризли это тяготило, но он жил со слепой уверенностью, что, если леди Фурина молчит — значит от ее тайны зависит благосостояние целого региона. — Фонтейн только пережил пророчество. — продолжила Кудзё Сара. — Очевидно, что жертвы, на которую пошла ваш Архонт, было мало… Ризли понуро смотрел на свои ладони, понимая, что, сколько бы ни храбрился, к отказу не был готов. Он обвел взглядом присутствующих, надеясь, что хоть кто-то выразит поддержку. — Мондштадт откроет все порты. — встала с места Джин. — Заброшенные попытаемся восстановить. Мы не самая близкая страна, надеемся, что Фонтейн не падет так скоро, но с вашими быстрыми кораблями, думаю, проблем с перевозкой людей не возникнет. Можно обсудить детали размещения жителей в нашем регионе после праздников… — Неизвестно, когда именно произойдет все то, о чем мы тут говорим, — подхватил мужчина, сидящий подле нее, — Чем больше у нас времени на план эвакуации — тем лучше. — Мастер Дилюк тоже примет участие в спасении фонтейнцев? — елейно спросил Кэйа. — Винокурня «Рассвет» возьмет на себя часть расходов. Остальное следует обговаривать уже с вашими… палатами? — чуть неуверенно проговорил Дилюк. — Именно. — решительно заявила Джин. — У нас полно бесхозных полей и пустых деревень. Много мест, где можно свободно заниматься сельским хозяйством и торговлей. Врата столицы всегда открыты. — она еще раз кивнула, словно убеждала себя в правильности принятого решения, — Мондштадт примет у себя всех желающих. Сердце совершило кульбит, казалось, с последних слов магистра Джин прошло не несколько секунд, а несколько лет. — Не боитесь, что Кара Небес настигнет и вас? — спросил Брут. — Мало ли, вдруг ваша помощь в спасении фонтейнцев будет рассмотрена Богами, как акт неповиновения… Джин колебалась. Ей явно это решение далось через много мысленных преград, но она ответила: — Нация Анемо чтит независимость и свободу. Если наши друзья оказались в опасности или их сковали путы судьбы — нам ничего не остается, кроме как помочь. Думаю, Бог Ветров согласился бы с моим решением. Нин Гуан смотрела на нее с нескрываемым уважением, и, казалось, одобрением. Смелость магистра Ордо Фавониус вдохновила многих, включая тех, кто раньше скептически относился к призыву Фонтейна о помощи. — Южный Крест готов встать в самых малонаселенных районах. — твердо сказала Бэй Доу. — Либо возле Кур-де-Фонтейна. — она хищно посмотрела на Ризли. — Я так понимаю, свита юдекса и леди Фурины эвакуироваться не будет, а встретит Селестию с гордо поднятыми головами. — Ризли дернул щекой, понимая, что так оно и будет, но говорить о таком вслух было больно — слова резали слух. — Мой Алькор подсобит, если захотите уплыть, или спасет тех, кого только сможет… — Капитану Южного Креста следовало бы обсудить свое решение с Цисин, прежде чем давать такие обещания. — строго встряла Нин Гуан. Бэй Доу на ее слова сардонически рассмеялась: — Мы не подчиняемся ничьим законам и не робеем перед главнейшими от мира сего. Если дело касается хорошей битвы и не менее хороших лавр после этой битвы — Южный Крест всегда придет на помощь. Бэй Доу, вопреки тому, что не скрывала своих корыстных намерений, звучала, как истинная уроженка страны Контрактов. Ризли вдруг осенило: — Мы готовы отплатить за вашу помощь, если потребуется в пятикратном размере, Мермоний… — Как руины смогут осыпать нас благодарностями? — перебила его Нин Гуан. — Если Кара Небес достигнет и те страны, которые решились впустить на свои территории фонтейнцев — миллиарды моры, которые вы могли бы пообещать станут бесполезными. — Вы можете отказать нам. — чуть нервно ответил Ризли. — Но Фонтейн готов пойти на любое сотрудничество со всеми регионами, невзирая… — Ни к чему так прибедняться. — вставил Камисато Аято. — Фонтейн — первая и единственная страна, которая снабжает весь мир своими механизмами. Если ваш регион падет — рынок, экономика, торговля потерпят крах вместе с вами. Как и многие другие аспекты современного мира. — Трикомиссия согласна впустить в Инадзуму всех инженеров, механиков, ученых и рабочих, чьи навыки и опыт могли бы послужить на благо развития технического прогресса. — заявил Кийраги, дождавшись утвердительных кивков Аято и Кудзё. Ризли до крови закусил губу, думая о том, как бы не отказаться от такого проявления милости со стороны Инадзумы. — Цисин не может брать на себя такую ответственность. — твердо сказала Нин Гуан. — Ли Юэ подвергся нападению, еле выстоял в бое против такого слабого существа, как Бешт, а Боги Селестии в разы сильнее… Мы отвечаем за сохранность наших территорий и жителей, проживающих на них. Цисин — не Боги, даже не Адепты, боюсь, мы ничем не сможем вам помочь. Ризли слабо кивнул, понимая, что благосклонности Мондштадта, Натлана, Инадзумы — вполне достаточно, но сердце неприятно и болезненно стучало в груди, напоминая о том, что отказ Цисин может способствовать еще большим потерям со стороны Фонтейна. — Но, — тут же добавила Нин Гуан. — Адепты готовы поделиться со всеми желающими частью своих сил. — поймав загоревшийся надеждой взгляд Ризли, она продолжила. — Магия Адептов может разместить большое количество людей в своеобразных обителях, которые не имеют никаких физических границ во внешнем мире. Люди смогут находиться там какое-то время, такие вопросы, как питание и досуг будут улажены чуть позже. Ризли неверящим взглядом глазел на Волю Небес, не зная, благодарить ее или извиняться за тысячу нелицеприятных мыслей, которые роились в его голове до этого момента. — Славные чайники. — добавил Брут. — Как-то доводилось бывать в подобных. Не знал, что нынешние Владыки и Адепты такие способные, раз могут приютить в своих обителях много народу. Слово «нынешние» неприятно резало слух. Ризли недоверчиво покосился на Брута, понимая, что не он один заметил странное поведение натланца. — Магия, как и прогресс, не стоит на месте. — ответила Нин Гуан. Что-то в ее голосе исказилось настолько, что Бэй Доу убрала ноги со стола и села ровно, хотя, казалось, что тон женщины почти не изменился. — Сумеру примет всех. — коротко заявил Странник. — Расходы пополам. — Фатуи согласны обеспечивать безопасность сопровождения мирных жителей. — сказала Арлекино. — Снежная сможет разместить людей только на пограничных территориях, иначе проблему с продовольствием придется решать долго. Мы можем принять несколько тысяч человек. В остальном — перевозка и охрана граждан может сопровождаться и Предвестниками, и членами Фатуи, чьи ранги ненамного ниже. Принятые люди будут жить за счет Снежной. Работа Фатуи будет оплачиваться дворцом Мермония. Ризли утвердительно кивнул: — Мермоний будет признателен всем, кто согласился сегодня принять жителей Фонтейна, невзирая на угрозу со стороны Небес. Нин Гуан встала с места, мягко указав Ризли на его стул. Герцог почувствовал, как онемевшие от напряжения ноги неприятно закололо тысячами мелких игл, стоило нервной системе снова заработать и заставить мужчину сесть. — Натлан не отказывается от своего заявления? — спросила она у Брута. Брут перестал горбиться и неуклюже перебирать портретами Бога Раздора. Он выпрямился и тоже встал с места: — Дети Пиро Владыки никогда не отказываются от своих слов. Вся его неловкость вдруг исчезла. Он снял окуляры и кинул их за спину, словно ему изначально не нужны были очки, чтобы видеть. Странник напрягся так сильно, что своим нервным вздрагиванием привлек внимание Ризли. Послышался щелчок затвора пистолета Клоринды. В воздухе заискрилась энергия Электро, которую тут же подхватили Крио, Пиро, Гео и Гидро. Люмин кивнула Паймон, и та спряталась у нее за спиной. — Полагаю, — споткнувшись на первом слоге, сказала Нин Гуан. — Собрание можно считать закрытым. — Славно! — весело сказал Брут, развернулся на пятках и широкими шагами направился к двери. — Постойте, Брут. — не скрывая хрипотцы в голосе, остановила его Нин Гуан. Натланец остановился. — Вы забыли свои бумаги. Разве вы не должны передать их главе вашего поселения? Брут наигранно ахнул: — Точно-точно! Как я мог забыть… Знаете… Они мне ни к чему, все равно я Натлан не скоро посещу… Можете отправить их на мою родину? Только не забудьте подписать и рассказать всем этим вашим Архонтам и их фамильярам, что Брут был на переговорах… Он развернулся к столу, демонстрируя всем взгляд Драконьих красных глаз. Лицо его вдруг вытянулось, приобретая те же черты, что были у Бога Раздора на принесенных натланцем портретах. — Марк Юний Брут. А затем — испарился, оставив после себя тысячу мелких мерцающих алых огоньков. Повисла гробовая тишина. Все присутствующие прекрасно понимали, кто именно был на совете и с кем они обсуждали план спасения фонтейнцев. — Сколько у нас времени? — угрюмо спросил Странник. — До осени. — тем же тоном ответил Ризли. — Юдекс Нёвиллет планирует спровоцировать Селестию в сентябре. — Значит, — встала с места Арлекино. — У нас полгода на то, чтобы эвакуировать страну.

***

— Да ты видел, что творится?! — недовольно пробурчала Фурина. — Он даже не отреагировал! — Кажется, Его Светлость был обеспокоен теми переговорами. — пожал плечами Ромул. Фурина кинула последний томный взгляд на удаляющийся от порта корабль, развернулась к речному Духу, смешно скривив нос: — Даже не удосужился рассказать о том, как Юний им все испортил! Так нечестно! Почему обязательно выдерживать драматичную паузу перед раскрытием секрета аж на целых… — она взглянула на несуществующие часы, которые достала из несуществующего нагрудного кармана, — Ах, да! Мы встретимся очень нескоро! Ризли не просто не оценил ее шутку с подменой чая на кофе, но и до самого рассвета спокойно выносил все ее попытки вывести его из себя. Сначала Фурина была уверена, что дело в магии ночи, в празднике, мол, Клоринда настолько очаровала герцога своей неприступностью, что тот потерялся в думах вплоть до часа отплытия. Впрочем, на голос Клоринды он отзывался исправно. На все остальные — с третьего раза. Ризли явно был потерян, что беспокоило и Нёвиллета, но никто не бил тревогу, что означало, что переговоры прошли успешно. Одно она поняла точно. — Нёвиллет планировал к осени наведаться на Небесный Остров. Хотел, чтобы я вернулась в Фонтейн к этому дню… Но Юний сказал ждать… Я рада, что мы все пришли к чему-то общему, раз решили бороться все вместе, но боюсь, что Нёвиллет не станет дожидаться его сигнала. — И правильно сделает. — ответил Ромул. Фурина покачала головой: — Один неверный шаг и мы все погибнем. Я уже поняла, что бойни не избежать, но очень надеюсь, что мы все обойдемся переговорами. Или как-то обманем Небеса. — Ты слишком сильно доверяешь тому, кто носит титул Предателя. — вздохнул Дух. — Он подчиняет себе Небеса, но все еще позволяет Богам решать судьбу Фонтейна? Он может предать тебя в любую секунду, невзирая на все речи, которые тебе говорил. План Нёвиллета действенный. Мы вернемся в Фонтейн, когда он опустеет и вступим в бой с Богами, с нами будут сильнейшие Архонты, я к этому времени восстановлюсь, ты к этому времени научишься управлять силами — шанс выжить большой. Даже если скинут Шип — у нас будут силы биться дальше, а у них — нет. Сама по себе кара в виде сбрасывания Шипа требует много сил. У нас больше шансов, если мы нападем первыми. — Предлагаете вырезать Богов Селестии? — усмехнулась она. — Небесный Порядок спасал этот мир тысячелетиями. — Уничтожая нации. — Нам нужен другой план. — отчеканила Фурина. — Если бой неизбежен, тогда все равно не допускать геноцид. Чем мы будем лучше, если сотрем с лица Тейвата Небесный Остров? Даже, если допустить, что это — возможно. Кто тогда встанет на место нынешних Богов? Мы? Юний? Или никто? Ничего не изменится. Всегда будут моменты, когда придется убивать людей толпами, чтобы предотвратить катастрофу мирового масштаба, потому что всегда будут люди, которые будут хотеть нарушить законы этого мира, а законы необходимы… Порочный круг… Ромул замер, уперев осторожный взгляд на де Фонтейн. — Что? — нервно спросила она. — Ты говоришь, как Бог Раздора. Фурину передернуло от сравнения: — Я не имела ввиду, что Кара Небес, которая истребляет народы — справедлива. Но и мы не можем перебить весь остров. Пока Боги во власти Юния — следует действовать его плану. В лучшем случае, мы изменим способ наказания людей за неповиновение Богам. В худшем — насильно убедим Богов Селестии, что Архонты, Драконы и другие бессмертные готовы защищать смертных, и, что полномасштабная война никому не нужна и можно решать проблемы не так… кровопролитно. — А теперь, как Фокалорс. Де Фонтейн слабо хлопнула его по плечу: — Не сравнивай меня ни с кем — я неповторимый оригинал. — Боюсь, это Бог Раздора и Фокалорс — оригиналы. — усмехнулся Ромул. — Ах ты… — притворно насупилась Фурина, — Думаешь, если старше меня — все можно? Я ведь все еще могу попросить Годарда обучить тебя ботанике или механике… Ромул широко улыбнулся, сверкая маленькими выпирающими клыками: — Ни в коем случае. Я буду самым послушным мальчиком, только не наказывай. — Ужасная интерпретация! — схватилась за живот де Фонтейн. — Ты хоть сделайся помладше и глаза невинные округли, а то такой видный парень, произнося такие слова, выглядит непристойно. Впрочем, Ромул действительно изменил личину. Вместо тринадцатилетнего неказистого худощавого мальчика к Фурине после праздника вернулся парнишка лет семнадцати — красивый, почти оформленный. Еще выше и упрямее. Волосы тоже отрастил, связал в небрежный низкий хвост, наверняка хотел заплести, но не хотел походить на Нёвиллета — потому что они теперь смотрелись почти одинаково. Если мелюзин косвенно можно было назвать детьми юдекса, пускай, внешней схожести они не имели, то Ромула, если поставить рядом с Нёвиллетом, действительно можно принять за родственника Гидро Дракона. Младшего брата или сына. Они были пугающе похожи. Настолько, что Фурина хотела попросить Ромула отстричь волосы, но Дух в праве носить тот облик, который хотел. «Это на него так старые друзья повлияли?» — изумилась Фурина. — «Почаще надо его отправлять веселиться с другими юношами.» — Ремус как-то сказал, что Бог Раздора уничтожил Тейват в тот момент, когда дал возможность смертным и бессмертным пользоваться магией не из этого мира. — вдруг начал Ромул. — А Сцилла говорил, что Драконы сами довели свой мир до такого из-за своей гордыни. Они медленно шли в сторону хижины «Бубу», чтобы точно убедиться, что Годард лег лечиться. — А ты? — А я, — задумался Ромул. — Я считаю, что Тейват сейчас должен принадлежать людям. Фокалорс говорила, что люди безгрешны в глазах бессмертных существ. Я почти согласен с ней. Я предвзято отношусь к Богам и Драконам, поэтому знаю, что, если хочешь защитить смертного — убей бессмертного. Ты во многом похожа на Фокалорс, хотя я знал ее всего пару часов. Но в тебе определенно есть что-то и от Бога Раздора, словно вы кровные родственники. Это пугает, но, видимо, связь с Энергией меняет мировосприятие, раз ты больше не винишь во всем Селестию, а просто думаешь, как спасти свой народ. Фурина кивнула: — Мне тоже кажется, что эти силы что-то изменили во мне. Ромул мягко коснулся ее ладоней и нежно погладил большим пальцем тыльную часть кисти. Де Фонтейн мягко улыбнулась ему. Хотела бы она так же гулять по Тейвату с Фокалорс. — Расскажешь, как вы с ней познакомились? Ромул вдруг гомерически расхохотался, словно эта история не брала свое начало с того дня, когда он убил брата. — Когда она вознеслась, такой грохот был… Говорят, чем могущественнее Бог, тем сложнее ему ступить на Землю Обетованную, словно само мироустройство понимает, что именно этот Бог может изменить судьбу мира и препятствует его вознесению. Моя камера разрушилась, точнее, потолок обрушился. Я тогда впервые за пять веков увидел дневной свет. Думал, что умер. Был уверен, что во второй раз погиб. — он перевел взгляд на Селестию. — Я слышал, что внизу случился Катаклизм, но сил у меня почти не было. Меня истязали так сильно, что я был готов развеяться. Я хотел умереть. Исчезнуть. Думал, под светом солнца будет лучшая смерть для такого отродья, как я. Но неожиданно сверху спрыгнула… она. — он высоко подпрыгнул и приземлился на руки. — Как циркачка! Фокалорс пританцовывала, что-то напевала, словно не забрела в камеры для самых опасных преступников, и смотрела на меня, как на заморского зверька, будто это я ее напугал неожиданным визитом. Она сказала, что пришла по зову Гидро стихии, что сама судьба привела ее ко мне, что мы тесно связаны… шутила и смеялась со своих же шуток… Я был поражен. — Я бы тоже была. — улыбнулась Фурина. — Я прогнал ее. Сразу увидел черты лица Рема, подумал, дочь от какой-нибудь его фаворитки, но она назвалась дитем Эгерии, а я… Я понял, что Эгерия умерла. Я знал ее немного, все-таки мы с Ремом были ее племянниками. А вознесение Фокалорс означало одно — она либо настолько сильна, что смогла вынести обращение в Бога, либо… «В основном люди возносились после смерти.» — поняла Фурина. — «Но были и редкие случаи, когда смертный выносил вознесение и обретал тело Бога уже в Селестии… Это тоже болезненный процесс…» Фокалорс подходила под описание второй категории возвышенных. Учитывая, что ее тело, Фурина, до сих пор пережило такую мутацию… Но… «Она могла не выдержать.» — почему-то пришло в голову. — «Я не выдерживала ее смерти.» — Мне стало ее жаль, а ей меня. Она дала мне каплю Гидро энергии, именно каплю, помещенную в металл, украшенную, как на твоем костюме, и сказала, что это — исцеляющий источник. Он лишь поддерживал мое тело в этом мире, не особо помогал во время пыток, но я прожил следующие пять веков благодаря ему. Впрочем, после смерти Фокалорс… — Он превратился в безделушку? Ромул кивнул, осторожно поглядывая на Фурину, словно отлично понимал ее мысли. — Когда Юний тебя вызволил… — начала она. — Я знал, что Фокалорс мертва. Знал про их связь с Богом Раздора и не понимал, почему я ему нужен в Фонтейне. — ответил Ромул. — Я перебрался ближе к Белло, смотрел на Петрикор с высоты и думал о… Ремусе, о Сцилле. О том, что я сделал. В Петрикоре все еще есть вход в Ремурию, я хотел отправиться туда. Но потом я понял, для чего меня выпустили. Я слышал ваш разговор с Нёвиллетом, когда вы уединились на… — Аквабусе. — подсказала Фурина. — Да. Я ничего не понимал. Но знал, что передо мной была Фокалорс, но не Фокалорс. До того момента я был уверен, что Юний хочет, чтобы я убил Гидро Дракона, но ошибся. Я сразу осознал, что Нёвиллет что-то сделал с тобой, и тебе было очень больно и обидно рядом с ним, поэтому я спросил Юния: «Мне нужно защитить эту девочку?», а он ответил: «Любой ценой. Отвлеки Гидро Дракона от нее, чтобы она была в безопасности. Потом можешь быть свободным». Шаг за шагом они приближались к хижине. Опомнившись, Ромул чуть осмотрелся и тихо продолжил, чтобы их не услышали: — Я не верил Юнию, знал, что он задумал что-то ужасное, предпочел позволить Нёвиллету поймать себя, чтобы следить за тобой. Я не удивился, когда понял, что мои подозрения оправдались, поэтому решил последовать за тобой в Сумеру. Фурина снова поймала его ладонь и сжала в своей. Получилось нелепо — теперь его кисть была, как две ее, но обрадовался Ромул ее ласке так, словно он все еще дитя. Они поднялись по каменным лестницам к хижине, в нос тут же ударил зловонный запах лекарств. Фурина задержала дыхание, стараясь не обращать внимание на тревогу, которая теперь появлялась в аптеках или рядом с большим количеством лекарств. — Стой. — резко сказал Ромул, встав прямо перед ней. — Что такое? — заволновалась де Фонтейн. — Сильная концентрация Пиро. Ромул всегда преграждал ей вход куда-то только в случае, когда ей могла угрожать опасность. Фурина быстро огляделась — город мерно восстанавливал темп после массовых гуляний. Вряд ли кто-то хотел навредить им посреди бела дня на людной улице. «Там Годард!» — тут же пронеслось в голове. Фурина прошмыгнула мимо Ромула вперед, врываясь через массивные двери в хижину. — Мурата? Посреди пустого помещения, заполненного различными травами, эмульсиями, снадобьями и другими видами лекарств, спиной к ней стояла Архонт. Она накинула на себя темный плотный плащ, но яркие волосы и узнаваемая броня все равно выдавали Богиню. — Фурина. — без привычной вальяжности в голосе позвала ее Мурата. — Есть разговор. — Я думала ты уехала… Мурата тоскливо — что поразило до глубины души — улыбнулась: — Мне нужно было кое-что забрать, чтобы отдать тебе.