-460° по Фаренгейту

...чужой секрет Мучительнее всех несчастий. Л. де Вега

      Когда Ворон шагнул в полумрачный холл и собственная магия осела ему на плечи, Лукреция проронила, не поворачивая головы:       – Что-то ты зачастил в Академию, Corvo.       Близилось утро. Геката давно утомлённо отвернула от них свой лик, но за прошедшие несколько часов Лукреция ни разу не сомкнула глаз, впав в оцепенение, и только появление ведьмака вывело её из этого состояния.       Стряхнув с плеч остатки магии, Ворон прошёл вглубь комнаты, направляясь к лестнице, ведущей наверх.       – Мне стоит согласовывать с тобой каждый визит? – осведомился он, проходя мимо, и Лукреция на секунду прикрыла глаза, прежде чем ответить:       – Нет. Конечно, нет.       Но как только мужчина, посчитавший разговор завершённым, поставил ногу на ступеньку, добавила, по-прежнему не поворачивая головы:       – Ты ведь уже не мальчик, Corvo. Мне нет дела до того, кому ты наносишь свои визиты.       На это Ворон ничего не ответил, но и с места не сдвинулся, положив руку на мраморный поручень, и только тогда Лукреция, сохраняя горделивую осанку, повернула голову и смерила его взглядом.       – Впрочем, – выдержав многозначительную паузу, примирительно заговорила она, – в последнее время я не уделяла делам Академии должного внимания, поэтому благодарна тебе за то, что ты взял всё в свои руки, хотя я знаю, как общение со студентами утомляет тебя.       Она не сомневалась, что её мнимое участие нисколько его не тронуло, но кто-то же должен проявить миролюбие, пока Белогора нет. Впрочем, у неё были основания подозревать, что и Corvo сейчас мысленно не здесь, но Лукреция ничем себя не выдала, когда, вздохнув, вновь заговорила:       – Признаться, прежде я во многом полагалась на Франческу, а она, как ты знаешь, не терпит, когда кто-то вмешивается в дела Академии. Но сейчас, когда она ещё не совсем оправилась после приступа, а студенты уже начали отбиваться от рук, я намерена вернуться к своим обязанностям, чтобы ты и Белогор могли сосредоточиться на решении насущных проблем.       – Я признателен тебе за то, что ты ценишь моё время, – отозвался Ворон, не скрывая сарказма, но теперь уже Лукреция не обратила на донёсшиеся с лестницы слова никакого внимания. Грациозно поведя плечами, она позволила себе улыбнуться, прежде чем снова обратиться к нему:       – Побудь со мной немного, Corvo. В последнее время мы так редко видимся...       – Уже поздно, – равнодушно заметил ведьмак, давая понять, что не заинтересован в разговоре. – Я удивлён, что ты не в постели: примерные девочки вроде тебя ещё спят.       Лицо Лукреции дрогнуло в едва уловимой гримасе. Отвернувшись, она бросила в строну, чувствуя, как едва сдерживаемая злость прорывается наружу:       – Вот как? Видимо, поэтому ты так задержался – проверял, все ли примерные девочки в постелях? Вынуждена тебя огорчить: Эстер Кроу больше не входит в их число.       С лестницы ощутимо потянуло холодом, но Лукреция была слишком разгорячена, чтобы придавать этому значение. Поднявшись с дивана и не догадываясь о проступивших на щеках пунцовых пятнах, высокая и стройная, с распущенными на ночь волосами, она устремила на Ворона обвиняющий взгляд и, переходя в открытое наступление, выпалила:       – Я никогда не сомневалась в твоих решениях, Corvo, но ты должен признать, что одно из них было ошибочным!       Ворон наклонил голову, скрывая лицо в тени, но Лукреция провела с ним достаточно времени, чтобы научиться распознавать скрытые сигналы, и сейчас с негодованием осознала, что её слова его позабавили, хотя то, что о чём она собиралась сообщить, касалось благополучия всех, в том числе этой несносной девчонки.       – Тот, кто занимает должность профессора венецианского колледжа Академии, должен служить образцом для подражания, особенно сейчас, когда Орден только и ждёт удобного случая, чтобы открыто объявить об угрозе с нашей стороны! Любой необдуманный поступок может стать поводом для новых гонений! И какой пример для студентов подаёт Кроу?!       – Кого именно ты имеешь в виду? – перебил её Ворон с издёвкой. – Я знаю нескольких Кроу, назначенных на должность профессора Академии, и только один из них значительно преуспел в том, что ты называешь дурным примером.       – Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду! – прошипела Лукреция, качнувшись вперёд, чтобы увидеть его бесстыжие глаза, но, опомнившись, благоразумно решила не сокращать дистанцию. Она повысит голос, если это потребуется, но если Corvo не захочет слушать, она до него не докричится, даже если будет высказывать всё прямо в лицо. – Сначала эта вопиющая вылазка в палаццо, а теперь...       – Это было до того, как леди Кроу согласилась занять должность в Академии, – отрезал Ворон. – И я не помню, чтобы ты возражала против этого назначения.       Всё так, и теперь Лукреция корила себя за это. Узнав от Франчески, что после наречения дочь Александра собирается покинуть Венецию, чтобы изучать проклятия и заниматься исследовательской работой, она со всей искренностью пожелала ей встретить столько проклятий, сколько возможно, лишь бы это удерживало её подальше отсюда. Но когда Тадеуш Кроу так глупо, так нелепо погиб и Corvo тут же предложил ему замену, Лукреция неожиданно согласилась. Тогда эта идея показалась ей изящной. Томясь в оплетённом плющом поместье, принимая многочисленных посетителей, ищущих у Ковена поддержки, отвечая на приходящие со всего света письма, посещая светские мероприятия, пока мужчины были где угодно, но только не здесь, Лукреция решила, что для такой деятельной натуры, как дочь Александра, вступление в должность преподавателя венецианского колледжа Академии равносильно заключению. И она даже не собиралась отказывать себе в удовольствии любезно принести ей соболезнования от лица Триумвирата, но Corvo её опередил. О своём согласии Лукреция пожалела в тот момент, когда туман над старым палаццо рассеялся, а тучи над их головами сгустились.       – Она приносит нам неприятности! – процедила женщина сквозь зубы. – Неужели тебе доставляет удовольствие разбираться с проблемами, которые она создаёт? Раз так, то полюбуйся-ка вот на это!       Умолкнув, чтобы перевести дыхание, она резко махнула рукой, посылая Ворону лежащий на диване срочный выпуск «Venezia», доставленный всего пару часов назад. Благодаря существующей договорённости с редакцией газеты свежие выпуски Ковену, как, впрочем, и Ордену, доставляли задолго до того, как тираж расходился по городу, поэтому обо всём случившемся члены Триумвирата узнавали заблаговременно.       Пальцы Ворона сомкнулись на газетных листах. Он пробежался взглядом по тексту, который Лукреция легко могла воспроизвести по памяти – он до сих пор стоял перед её мысленным взором. Именно из-за этого она и не сомкнула глаз, дожидаясь возвращения ведьмака.       Который, видимо, был занят чем-то очень важным, раз не ответил ни на одно её сообщение.       – Её видели вместе с инквизитором, – выплюнула Лукреция, когда Corvo, по её подсчётам, уже должен был закончить чтение. – С Ричардом Блэкуотером. Когда на Виньоле происходило очередное убийство. Через пару часов об этом узнают все, и студенты в том числе. Она хоть представляет, что натворила?!       Она всё-таки сорвалась на крик, но Ворон, казалось, ничего не заметил, продолжая смотреть в газету, а затем, не сказав ни слова, поднялся наверх, унося её с собой. С его уходом холод только усилился.       Глядя ему вслед, Лукреция почувствовала, что остывает. Постояв немного, она в изнеможении опустилась на диван и, обняв себя за плечи, поняла, что это не холод.       Это отсутствие тепла.