Цена Любви

На перроне стояла молодая девушка девятнадцати лет, длинные голубые волосы доходили до поясницы и были завязаны в пышную ажурную косу, пока карие глаза не без боли смотрели в алые очи напротив. Он был спокоен, как удав, короткие чёрные волосы уже изрядно поела седина, а лицо – морщины, но для своих пятидесяти пяти он выглядел очень и очень хорошо. Дорогой солидный костюм просто идеально сидел на, пусть и немолодом, но весьма крепком теле, хоть широкие ладони слегка и вспотели от волнения. - Папа. – почти с болью выдохнула девица, украдкой теребя рукав брендовой кожанки. – Мне страшно. - Ничего не бойся, малышка. – тоскливо улыбнулся отец, взял дочку за голову и осторожно поцеловал в лоб. – Ты же знаешь, что всегда можешь позвонить или вернуться домой. Более того, тебя в аэропорту встретят братья, они же помогут обосноваться. Лилейный звонил мне буквально час назад, а потому тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Всё будет хорошо. Слова отца её успокоили, но ком в горле проглотить она не могла. Его алые, слегка выцветшие глаза смотрели на неё, как на одну из самых дорогих вещей в его жизни, потому что так оно и было. Вот, его маленькая девочка выросла и стала настоящей красавицей, за которой бегают толпы парней, но жениха он ей уже приглядел. Прекрасный кандидат, а самое главное, взаимный со всех сторон. Не сказать, что ему было легко отпустить дочь, но он – Отец, и это его самая главная задача. Он дал своей девочке всё, что мог, и теперь самое главное – посадить её на самолёт, который увезёт её в Англию, где её встретят его старшие сыновья. Там она обоснуется, а к началу семестра пойдёт в Оксфорд, на пару со своим парнем, на которого у её отца были очень большие планы. А как же иначе, ведь он не мог отдать свою девочку кому попало. Не в силах сдержать эмоции, дочка обхватила отца, что есть силы, уткнулась носом в широкую грудь, а с карих глаз покатились слёзы. Конечно, всё будет хорошо, но всё-таки… - Я люблю тебя, папа. – уже даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе, плакала девушка. – Я так сильно тебя люблю… И маму тоже. Скажи ей об этом. - Конечно, детка. Всё будет хорошо, не плачь, тебе надо собраться. – мужчина осторожно попытался выскользнуть из объятий, хотя сам с трудом сдерживал тошнотворный ком. – Ну давай, тебе пора лететь. Посадку уже объявили, а ты ещё тут. Обязательно напиши мне, как будешь в Лондоне, люблю тебя. - Я обязательно тебе позвоню. – девушка не сдержалась и поцеловала отца в щёку. – Я люблю вас. С этими словами брюнет не без боли, отпустил свою дочь на самолёт, силясь не показывать слёз. Вроде уже сколько детей так отправил, а каждый раз, как в первый. Со стороны это выглядело даже как-то умилительно: солидный мужчина, под два метра ростом и почти метр в ширь, в дорогом костюме, с огромным состоянием, которого боялись все и вся, провожал дочку и силился сдержать слёзы на алых глазах. Каждый раз, как в первый. Самолёт взлетел, и только после этого любящий отец направился прочь из аэропорта. Сев в машину и отдав команду водителю ехать домой, мужчина был полностью поглощён мыслями о своей дочурке, но не только родителя беспокоил перелёт. В тонированной машине, что наблюдала за уездом главы семейства, молодой парень украдкой курил, пока его напарник что-то вбивал в компьютер. Вид у обоих был напряжённый, однако следовать за богатеем они не рискнули, мерно шерстя информацию по базам данных. - Элион Рэдфокс. – тяжело вздохнул один из наблюдателей, глядя на профессиональную фотографию на экране. – Девятнадцать лет. Закончила гимназию с отличием, с уклоном на математику. Снималась в журнале, была моделью с четырнадцати лет. Девка знатная, богатая, завидная, короче всё по максимуму. Батьку обожает до одури, в прочем, как и остальная рота пиздюков. - Сколько у него детей? - Официальных? - Да хотя бы. – парень даже не удивился, а скорее озадачился из спортивного интереса. – Они все – погодки, его самому старшему сыну сейчас тридцать семь, а этой девке – девятнадцать. Это уже восемнадцать детей… А сколько их там ещё дома сидит? - Официальных данных нет. – усмехнулся наводчик. – Рэдфокс вообще ничего не афиширует касательно своей семьи, даже не говорит, сколько у него детей, но каждый год отправляет очередного пиздюка во все точки мира. Семь его дочерей отучились или учатся в Гарварде и Оксфорде, а вот одиннадцать сыновей раскидало по разным универам мира, но все попали в топ лучших. - Этому мужику уже поздно сообщать о существовании презервативов, тут уже только вазэктомия. Я не хочу знать, откуда у этого «страуса» столько денег, и почему он ещё не сдох… Я хочу в глаза посмотреть бабе, которая на это подписалась. - Официально неженат. - Но кто-то же их рожает!!! Слушай, а это точно его дети?! - Вроде как да, но информации нет вообще. Его дом, это настоящая крепость, а есть места, куда даже прислугу не пускают. Легенды гласят, что в заветных комнатах хозяин сам берёт пылесос и моет полы, но это только слухи. - Что он там прячет? - А хрен его знает, скорее всего, семью. С его то деньгами и влиянием, ему есть от кого прятать дорогих ему людей. А вот с этим поспорить было нереально. Гажил Рэдфокс отличался не только фанатичным отношением к продолжению рода, но и баснословными суммами на счетах. Чтобы он не делал, деньги словно сами к нему шли. Фондовая биржа, недвижимость, нефть, казалось, стоило ему протянуть руку, и деньги начинали размножаться сами собой, что в прочем было у них общее с Рэдфоксом. Никто точно не знал, сколько у него детей, как и то, откуда они вообще берутся. Официальной жены у него не было, любовницы тоже, а няньки и уборщицы твердили за армейскую дисциплину в доме и неприступного хозяина, что не то, что взгляд в сторону служанки не бросит, но даже говорил как-то украдкой, общаясь зачастую только с детьми и своей свитой. Никто толком не знал, что творится в его доме, во всех свидетельствах о рождениях его детей в графе «Мать» стоял прочерк, и органы опеки однозначно бы вмешались, если бы не деньги и условия. Все свои баснословные бабки Рэдфокс спускал на детей. Образование, помощь, бизнес, он не жалел для них ничего, его дом был отдельным миром, который он оберегал, как зеницу ока. Он был очень властным мужчиной, крепко держал своих компаньонов и не давал спуску, но, пусть это было странно, но у некоторых его партнёров складывалось ощущение, что Гажил чего-то боится. К своим «потомкам» Рэдфокс относился почти с фанатизмом, держал в голове каждую значимую дату, являлся на все праздники лично и умудрялся ещё и тратить почти всё время на свору детей. Не сказать, что дочерей он любил больше, но его усиленная тревога за них была весьма обоснована. Самого Гажила сложно было назвать красивым мужчиной, но вот его дети были просто неземной красоты, причём, что девочки, что мальчишки. В них можно было влюбиться с первого взгляда, и находились среди «обожателей» не только особо настойчивые представители, но и весьма неадекватные сталкеры. Одному такому ярому фанату его девочки даже пришлось объяснять через дуло пистолета… Слова до него не дошли, чего не сказать о пуле. Ну что ж, зато одним придурком стало меньше. Надавить на него хотели не только ухажёры, но и конкуренты, и в определённые моменты казалось, что Рэдфокс сходит с ума. Вот честное слово, если бы не дети, он бы точно поехал кукухой. Странный парадокс: не имей он детей, дёргался бы меньше, но дети не дают сойти с ума. Что сказать? Баланс вселенной. Одни из таких вот конкурентов сейчас собирали информацию о многодетном миллионере и лишь тяжело вздыхали. Нападать на Элион было не просто бессмысленно, но и фатально, потому что её встретят братья, которые за сестру разорвут в клочья весь континент, а учитывая, что по состоянию и влиянию они не сильно отличались от своего отца – там даже пробовать не стоило. Вся эта огромная семейка держалась друг за друга, как осиное гнездо, и мочила всех без разбора, кто хотя бы от части был похож на опасность. Найти дворец проблемы не составило, трудности возникли, когда встал вопрос, как туда попасть. Это был «дом в доме», окружённый стеной, и казалось, брать его штурмом просто бесполезно. Проще было прыгать с парашютом, чем пытаться прорваться через эти стены. Всё под камерами, работали там чуть ли не вахтовым методом, сдавая смену и караул точно по графику. Вот ей богу, бабла немеряно, а на психиатра мужик зажал! Ну не ебанутый ли?! А пока ребятки думали, как пролезть в святую святых, многодетный отец вернулся домой. Встречали его детишки, снося по дороге всё, что можно было снести, включая родителя. Вот она, его любимая орава, от мала до велика, что всегда встречала папку, в какое бы время дня и ночи он не притащился домой. Младшему было четыре, старшей – восемнадцать, и ещё телефон разрывался от тучи спиногрызов, которые хотели поболтать с папой. Гажил был выжат, как лимон, но стойко отвечал на звонки своих отпрысков, почти матом крича в трубку клиентам и партнёрам, что он занят и не может сейчас говорить. Клиенты подождут, а старший сын, у которого дочка родилась на днях – это вне очереди. Дальше дело шло своим чередом. Дети, наконец, кончились, и можно было позвонить всем остальным, после чего мужчина пошёл ужинать. За место рядом с папой чуть не развязалась драка, которую брюнет пресёк моментально угрозой, что он сейчас уйдёт из-за стола вообще, если они не успокоятся. Мир наступил моментально, все расселись, поели, и направились спать, потому что папа сказал. Обойдя весь молодняк и каждому пожелав спокойной ночи, несчастный предприниматель ещё засветло направился в свою спальню, осторожно закрыв дверь. Огромная комната и огромная кровать, на которой могло поместиться человека четыре, но тут он почивал один, причём сегодня это было жизненно необходимо. Рухнув на матрац прямо в одежде и не без труда повернувшись на спину, мужчина почти моментально начал проваливаться в сон, как вдруг алые глаза выхватили из темноты ажурный стеллаж с книгами. Нет. Завтра. Всё завтра. Он без сил, сегодня он посадил дочку на самолёт, выбил дурь из очередных придурков, всех прибил и прилюбил, хватит. Спать. Сегодня только спать. А завтра с утра, с новыми силами… Всё завтра. С этими думами он почти моментально провалился в пучину сна, пока все остальные домочадцы тоже отходили на боковую. Ночь медленно, но, верно, ложилась на огромное поместье, но не все разделили участь хозяина. Когда добыть информацию снаружи невозможно, её есть смысл поискать изнутри, чем и занимались эти ребята. Тихо войти и так же незаметно выйти, не оставив никаких следов. Всё под камерами, все на взводе, но они – профессионалы. Пробраться в «окружной дом» проблемы не составило, тут обитала прислуга, весь организационный центр и прочее, а вот добраться в непосредственное жилище хозяина оказалось ой как непросто. Тут в принципе не было места, чтобы пройти незамеченным, а потому им просто повезло, что охранник схалтурил, однако, войдя в дом, вопросов стало только больше. Они ожидали увидеть здесь настоящий дворец, с кучей роскоши, позолоченные стены и дофига атрибутов избалованных пиздюков, но жилище выглядело очень даже скромно. Игрушек было не так много, сдержанный интерьер, ничего такого, ради чего стоило возводить такие стены. - Он и впрямь до одури боится за своих детей, не иначе. – хихикнул напарник. – Что думаешь, Стинг? - Я скажу, что у богатых свои причуды. – Стинг не разделял настроения друга. – Будь начеку, Роуг. Может у этого папика просто паранойя, но может он реально прячет в этом доме что-то очень ценное. Наша задача узнать и донести. На этом и порешали, правда разойтись удалось недалеко. Нет, их не заметили, просто жилище кончилось. Дом был немаленький, но при количестве детей они жили по три в одной комнате. Странно. У Рэдфокса так много денег, такое огромное поместье, а всех детей он держит в относительно тесноте. Что-то тут настораживало, и лишь спустя пару минут до парочки наконец дошло, что в этом доме нет подвала. Вот просто отсутствовали все ходы, которые обычно ведут в погреба. Их не было, и это вызывало неподдельный интерес. Неужели тут и впрямь нет подвального помещения? Быть такого не могло, чисто физически, и тогда ребятки решили пойти на риск. Выйдя из дома, они обошли его целиком, как вдруг заметили, что у фундамента есть отдельная вентиляционная система. Ответ был очевиден, но лезть пришлось в узкую трубу и тащить брюхо почти двести метров. Замысловатая система, что вела на нижний ярус, должна была обезопасить это место от таких, как Стинг и Роуг, но вместо этого, она их сюда привела, и сказать по правде, парочка слегка опешила, когда в подвале оказалась детская комната. Это было огромное помещение без окон и камер, но оно не походило на подземелье, и даже отчасти не угнетало своим видом. Тут было довольно светло, чисто, уютно, работал кондиционер, горели ночники, была очень даже добротная кухня, санузел, пара комнат и коридор, что туда вёл. В коридоре было заметно темнее, однако в других комнатах так же горели ночники. Это походило на квартиру под домом, причём совсем не бедную. Хороший ремонт, светлые обои, гирлянды в виде звёздочек, «звёздный потолок», мягкий ковролин, замысловатая люстра, много игрушек и колыбелька. От возни незваных гостей, малыш проснулся и начал капризничать, что весьма насторожило мужчин. Почему грудной ребёнок в подвале совсем один? Да быть такого не может. Этот звук, что раздался из коридора, заставил мужчин перехватить оружие и приготовиться к худшему. Каблуки? Кто ходит по дому в каблуках? Тихий стук по паркету осторожно приблизился, а в проходе мелькнул тёмный силуэт, от которого шпионы малость досадно усмехнулись. Девушка комплекции подростка, что резко остановилась в проходе, глядя на мужчин. Про лицо и всё остальное сказать было сложно, ибо было темно, но вот что действительно бросилось в глаза, что она не пряталась, а смотрела прямо на Роуга и Стинга, и, казалась, даже не моргала. Она уверенно глядела на них, что-то прикидывая у себя в голове, в то время как Стинг шепнул: - Ты заходишь сзади, кладёшь на туше, я брошусь спереди и закрою ей пасть. Только так, без фанатизма, вырубаем и уходим так же тихо. Да уж, нянька это, или кто там ещё, уже роли не играло, сейчас нужно было обезвредить свидетеля, и сделать это максимально деликатно, чтобы не нарваться на очень серьёзные проблемы. Они хотели сделать всё тихо, но ночная гостья решила по-своему. Она сорвалась с места с такой скоростью, что Роуг даже не успел вскинуть пистолет, когда длинные и острые как бритва зубы впились в глотку, вырывая трахею на пару с сонной артерией. Стинга залило фонтаном крови, но всё, что он успел сделать, это посмотрел на напарника, которому в мгновение ока одним движением вспороли живот, вытряхивая всё содержимое наружу, а само нечто лишь подлетело на три метра в воздух и отскочило на стену, уворачиваясь от пуль пришедшего в себя шпиона. Мать твою, оно сидело на стене вниз головой и шипело на Стинга и только сейчас он понял, в какую же сатанинскую парашу он залез! Это действительно была девушка, приблизительно шестнадцати лет, может чуть старше, на ней совершенно не было одежды, но вовсе не изящность обнажённого стана заставила мужчину затаить дыхание. Каблуки. То, что они с Роугом приняли за стук каблуков… Это были копыта. Натуральные козлиные копыта!!! От колена и ниже ноги покрывал густой голубой мех. Та же ситуация была и с руками: от локтя до пальцев были покрыты голубой шерстью, из которой торчали окровавленные острые когти, выше же колена и локтя было совершенно человеческое тело, если не считать жёсткого длинного хвоста, что больше походил на хлыст с голубой кисточкой. Её лицо ничем не отличалось от среднестатистической школьницы с короткими голубыми волосами, если не считать бешенные карие глаза с вертикальным зрачком, перекошенную в ярости окровавленную пасть, усыпанную рядами мелких острых зубов и рога. С голубой макушки торчали козлиные рога, на которые эта мразь вот-вот насадит ублюдка, что так нагло залез в её обитель. - Что ты, блядь, такое?! – голос шпиона предательски надломился, но стоило твари зашипеть, как тот резко вскинул оружие. – Сдохни, блядина!!! Он бы точно выпустил в это чудище все патроны, если бы его самого пуля не настигла раньше. Патрон вошёл прямо в запястье, от чего Стинг выронил пистолет, и буквально в тот же миг в него засадили патронов семь. Рухнув на коврик, что на глазах пропитывался кровью, Стинг губами пытался ловить воздух, но всё, на что его хватило, это повернуть голову и встретиться взглядом со взбешёнными алыми глазами. Гажил не просто хотел рвать и метать, он ловко перезарядил пистолет, направил на незваного гостя и изрешетил его, пока затвор сухо не щёлкнул. Никакой пощады, он смотрел, как блондин захлёбывается кровью, но состояние шпиона ему было неинтересно. Медленно отойдя от умирающего парня, мужчина не удержался на ватных ногах и рухнул посреди комнаты. Его трясло, пистолет выпал из рук, как вдруг он поднял голову на растерянное чудище на стене, протянул руки и почти со слезами шепнул: - Тихо-тихо, не бойся. Всё хорошо, тебя никто не обидит… Иди ко мне, малыш. От того, что произошло дальше, у Стинга даже притупилась боль. Лютая упыриха резко присмирела, спрятала клыки, на карих глазах мелькнули слёзы, а сама она медленно сползла со стенки и на карачках, как-то по-кошачьи, подошла к Редфоксу, обхватила его когтями и беззвучно заплакала, уткнувшись носом в широкую грудь. Он гладил её по голубым волосам, уже отработанно поднырнув под козлиные рога, пока она размазывала кровь со своего лица о его белую рубашку. - Не бойся, я тут. Я знаю, ты испугалась, но всё позади. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. – повторял хозяин дома, немного досадно глядя на разбросанные кишки, после чего осторожно поднял голову бесовщины и поцеловал в губы. Так нежно, насколько мог, словно боялся спугнуть или сломать, от чего по её щекам покатились слёзы, а сама она обвила шею любимого, углубляя поцелуй. – Всё хорошо. Ничего не бойся. Это выглядело бы мило, если бы не было так жутко, но из приятных и не очень дум их отвлёк детский плачь. Выстрелы напугали малышей, и тут упыриха показала себя с другой стороны. Резко вздёрнув слегка удлинённые ушки, она ловко выскочила из объятий Рэдфокса и кинулась к колыбельке. Не думая ни секунды, она подхватила грудную кроху и тут же приложила к обнажённой груди. Малец затих моментально, а вот тройка постарше повылазила из кроваток и этот балаган уже был свален на несчастного отца. Да что ж это такое?! Игнорируя кровь на рубашке и труп, Гажил ловко подхватил детвору и профессионально уложил за пару минут, а вот рогатая бестия с дитём возилась больше для удовольствия. Столько любви было в её глазах, острые когти осторожно перебирали чёрные волосики их малыша, пока на дьявольской пасти мелькала самая счастливая улыбка из всех возможных. Воистину, все мамы одинаковые, но у Стинга эта картины вызывала лишь ужас. Она стояла на двух копытах, рога и когти блестели в свете ночника, а жёсткий хвост задорно вилял из стороны в сторону, будто от удовольствия. Поцеловав малютку в лоб, чудище уложило деточку в колыбель и как раз в этот момент Гажил вышел из комнат, украдкой закрыв за собой дверь. Так, сейчас надо пройти напрямик в свою комнату, но у этой чертовки были свои планы на него. - Нет, Леви, нет! Я сказал: «Нет»!!! – твёрдо отрапортовал мужчина, когда бесовщина потопала за главой семейства, а после и вовсе запрыгнула ему на спину. – Леви, слезь с меня! Я Элион на самолёт посадил, замотался, как мразь! Это ты не спишь, а я с ног валюсь! Завтра! Всё завтра!!! Послышался скулёж, похожий на щенячий, а сама бесовщина лишь крепче ухватила своего мужчину и не хотела слезать. От этого действия Рэдфокс зарычал и не без труда начал разжимать когти этой твари. Усадив чертовку на мягкий ковролин, брюнет указал на труп Роуга: - Кушай. Как первого скушаешь, второго закинь в холодильник. Разберись с ними, а я спать. Приползёшь утром, ради всего святого, не буди меня! Я проснусь сам!!! На это упыриха лишь подскочила к своему мужчине, украдкой чмокнула в губы, рухнула на карачки и начала, как ни в чём небывало, есть с пола ещё тёплые внутренности разорванного шпиона. Гажил на всё это смотрел, словно видел это каждый день, хотя откуда Стингу знать, что они тут вытворяют? Брюнет ушёл туда, откуда пришёл, оставив незваного гостя истекать кровью глядя на то, как мракобесье из ада пожирает его мёртвого напарника. Спать. Пора спать. Всё остальное завтра. Стинг же пытался сделать хоть что-то, как вдруг тварюга подскочила к шпиону и как-то неоднозначно посмотрела тому в глаза. Её клыкастый рот был растянут в несколько гаденькой ухмылке, после чего она высунула длинный полуметровый раздвоенный змеиный язык и, не наклоняясь, слизнула струйку тёплой крови с краешка губ незваного гостя. По вкусовым критериям он её явно устроил, а потому, буквально в тот же миг, когтистая лапа одним движением откинула разодранный подбородок в сторону, а острые клыки впились в шею. Это ощущение, которое затмило всю боль на раз. Вытягивая из него даже страх, упыриха высасывала кровь быстрыми глотками, от чего парень усыхал прямо на глазах. Картинка померкла, в ушах зазвенело, рассудок начал отключаться, страшно хотелось пить, сил не осталось даже на осязание, а прелестница из ада и не думала останавливаться. Ещё ни разу она не оставила хоть каплю, которую могла забрать, хотя… Было у неё всё-таки одно исключение из правил, но к нему она пойдёт утром. А пока тварь высасывала все соки и жизнь из шпиона, Гажил рухнул на кровать, силясь забыться тревожным сном, хоть алые глаза и косились на стеллаж с книгами, за которым, собственно, и был ход в комнату его девочки. Как же он перепугался, когда услышал выстрелы, вот ей богу, он бы забил этого ублюдка голыми руками, если бы понадобилось. Где-то внутри он понимал, что она сможет разорвать любого, но… Он ей обещал. Честно, Рэдфокс не помнил, когда заснул. Ему казалось, что вот он закрыл глаза, и вот открыл снова. На улице ещё было темно, до рассвета ещё около часа, но стоило ему обрадоваться, что можно ещё поспать, как острые коготки скользнули под рубаху, жёсткий раздвоенный язык прошёлся по шее, а над самым ухом послышалось почти кошачье мурлыкание. Это действие разогнало адреналин, но ей это было только на руку. - Леви… Леви, не надо! – тихо шепнул олигарх, силясь отстраниться от своей пассии, но та лишь ловко уселась верхом на своего мужчину, и уже потянулась к ремню брюк, когда он перехватил эти лохматые когти. – Леви, я сказал: «утром»!!! Да, мать твою, ты… Но не успел мужчина договорить, как чертовка ловко откинула его руки в стороны, вцепилась когтями в поседевшие виски и до крови впилась в губы. Он – единственный, кого она хоть время от времени спрашивала, «настроен» он, или нет, но сейчас она его такой привилегией не удостоит. Сказал, что проснётся сам – проснулся, остальное – его проблемы. Отказать ей было невозможно просто физически, и было неважно, хочешь ты этого, или нет. Эта гадина могла взять кого угодно, когда угодно и где угодно, вне зависимости от возраста, степени усталости и даже ориентации. Неважно, есть ли у тебя силы, пока у неё есть желание, ты не спрячешься, а хотела она всегда! - Ну пожалуйста. – мужчина уже даже не сопротивлялся, а лишь обречённо отвёл алые глаза в сторону. – Леви, мне пятьдесят пять, у меня тридцать семь погодок… Ну скажи мне, ну нахрена тебе ещё один?! Она ничего не ответила, а лишь как-то озадаченно и даже с какой-то издёвкой глянула на любимого. Ещё один? О чём он? Какой «один»?! С его то дыхалкой и её родословной, они ещё штук пятнадцать точно наклепать успеют! Гажил глядя на эти фанатично сияющие карие глаза лишь догадался о чём она подумала и смиренно выдохнул. Он от неё не сбежит… Никогда. Она мурчит, пока острые коготки украдкой царапают его шею и грудь. Она не говорит, почти никогда, она даже дышит бесшумно, и лишь тихий стон слышится, когда она вводит в себя его плоть. Близость с такими, как она, бывает только двух типов: «неземное наслаждение» и «десятый круг ада по Данте», но Рэдфоксу повезло стать её самой любимой игрушкой. Если бы он нравился бы ей хоть на йоту меньше, она бы давно уже высосала из него все соки, однако ей хотелось, чтобы эта маленькая пакость продолжалась. Ей казалось это незначительным, но для брюнета это был пиздец всего бытия. Он не знал, зачем она это делает и зачем ей столько детей, почему она вообще их рожает, если может этого не делать? Пытался ли повлиять на количество своих потомков сам Рэдфокс? После десятого погодки подряд, мысль отрезать себе яйца уже казалась не такой уж абсурдной, но проблема в том, что любящая «жёнушка», толи мысли читать умеет, толи просто чувствует подобные позывы к пресечению собственного рода, из-за чего несчастного муженька либо запирали в доме и брали силой, либо съедали врача, который должен был сделать вазектомию и возвращались к пункту «один». Ближе к сорока у Гажила мелькнула мысль, что, ну не сможет же он до конца своих дней «быть на ходу», возраст не щадит никого, но, толи ему с генетикой не повезло, толи эта была одной из фичей самой Леви, а к пятидесяти пяти все его анализы были, как у пацана до тридцатника. Где-то внутри теплилась надежда, что хотя бы к семидесяти чреда погодок в его жизни прервётся, но глядя в эти обезумевшие карие глаза из-под голубой чёлки и не менее бешенный оскал, что-то ему подсказывало, что сдохнет он прямо на этой койке и ровно за девять месяцев до рождения своего последыша! Она никогда не кричит, ничего не говорит и иногда ему кажется, что она немая. Лишь по её дыханию и едва уловимым вздохам можно понять, что она чувствует. Ей хорошо, острые когти впиваются в крепкие плечи, силясь не разорвать плоть в клочья, но пара алых капель всё же стекает по ним. Запах его крови заставляет вертикальные зрачки расшириться, а лицо исказить в гримасе почти ощутимой боли, от чего она широко открывает клыкастую пасть и ускоряет темп. Она дрожит, кажется, она сейчас заплачет, как вдруг у неё хватает сил поднять руку и почти со слезами слизнуть кровь со своих когтей. Ей кажется, она сейчас сорвётся, но вместо этого, она лишь припадает к его шее, пока длинный язык слизывает кровь с плеч. Как она хочет вонзить клыки в эту глотку, но… Откинувшись на подушку, брюнет крепко сжал челюсть, а чертовка лишь довольно оскалилась и рьяно впилась в губы. Она всегда берёт всё без остатка, и этот раз не стал исключением. Ощущая, как семя мужчины заполняет её чрево, она лишь облизнулась, растянулась на широкой груди, осторожно поднырнула под шею, дабы не выколоть рогами глаза, и сладостно заурчала. Рэдфокс же лишь как-то тяжело выдохнул, украдкой глянув на копыта и хвост, что задорно щекотал его ногу. Матерь божья, как он до этого докатился? Почему с ним это произошло? В какой момент он свернул не туда, и почему он просто не может застрелить это мракобесье? Он знал ответ на каждый из этих вопросов. Знал их так хорошо, что вот уже тридцать девять лет дёргался от каждого шороха и подлетал посреди ночи, хватаясь за пистолет, стоило ему хоть на миг почуять даже намёк на опасность. У него были миллионы, власть, страх и ужас, который он внушал всем и каждому, он был настоящим колоссом в своём мире, но глубоко внутри он всё ещё шестнадцатилетний отморозок, до которого дошло, что всё вокруг слишком даже для него.