***
Кошка появилась полгода назад ещё будучи стройным котёнком-подростком с огромными голубыми глазами. Сначала, когда из коробки показалась белоснежная мордочка, Линор даже обрадовалась. Голубые глаза у белых кошек связаны с мутацией и предполагают наличие глухоты. Но потом бестолочь показала чёрные плечи и навсегда потеряла уважение своей маленькой хозяйки. Нет, Кошка не была глухой, она просто обладала довольно редким окрасом и сапфировыми глазами. Если мама надеялась, что домашний питомец сделает её выдающуюся дочь немного более приземлённой, то она жестоко просчиталась. Всё, что сделала Кошка, так это укрепила мнение Линор о глупости большинства людей, которые восхищались этими животными. А вот Жеке, напротив, Кошь понравилась, он даже интересовался, почему Линор не хочет дать более звучное имя своему питомцу. — Кошка есть кошка! — отрезала девочка. — Да я что? Я не спорю! — машинально повторил любимую фразу отца Жека. Кошка осталась Кошкой, и была она существом в высшей степени бесполезным. Мышей в квартире не водилось, а разрешения на препарирование мама не дала: — С меня достаточно лягушек! — воскликнула Ангелина Перкосраковна, а когда мама говорила тоном Ангелины Перкосраковны, то спорить было бесполезно.***
Сейчас изнывая от жары, Линор подумала, что если бы у Кошки нашлось больше сознательности, то она бы превратилась в кусок льда, чтобы охладить квартиру, но нет, ходит мяукает. На телефон пришло сообщение от Жеки, Линор вяло открыла его и прочла: «Привет! Как дела? Как Кошь?» Девочка закатила глаза. Ну ладно, с больными не спорят. Жека умудрился заболеть ветрянкой посреди июля. Линор ещё в четыре года настояла на том, чтобы мама сделала ей прививку от ветряной оспы, но её всё равно не пускали к другу. Мама Жеки окружила его такой удушающей заботой, что сквозь неё было невозможно пробиться. Она варила сыну ароматный куриный суп, пекла пирожки и так тщательно смазывала каждый «волдырик» зелёнкой, что Жека превратился в подобие Шрека. Единственная связь с внешним миром ему была открыта только через телефон. Его мама даже отпуск за свой счёт взяла, чтобы сыночка был под присмотром, а папа, напротив, взял дополнительные смены в своей лаборатории. Сейчас Жека отчаянно скучал, особенно по Линор, конечно же. «Да ходит тут, бестолочь! Я хорошо, а ты как?» «Скукота. Мама на рынок ушла за курочкой». «Новые папулы появились? Жека не знал, появились ли у него новые «волдыри», об этом было бы неплохо спросить маму. «Нет, не появились». «Пиши, как появятся». Линор переползла на другой кусочек пола, хорошо мама его вчера помыла. «Так скучно! Тебе хорошо, у тебя есть Кошь». «Её Кошка зовут! Да что хорошего? Ходит, раздражает!» «Мне бы такой раздражитель. Она у тебя такая красивая!» «Дурак!» Линор посмотрела на грациозно разлёгшуюся Кошку. Вот что в ней можно было найти красивого? Девочка задумалась, и тут азартный огонёк вспыхнул в глазах. Она села и застрочила сообщение. «Слушай, хочешь, я её тебе в гости передам?» Жека чуть не захлебнулся от радости. «Ты придёшь ко мне с Кошкой?» «Твоя мама нас не пустит. Нет, есть идея получше!» — и она принялась лихорадочно излагать план транспортировки Кошки. Сама кошка следила за полётом чёрной мухи.***
Жека весь взмок от волнения. План был не просто необычным, он был… дерзким. Вообще, мама всегда запрещала держать в доме животных. — Ох, не люблю этот пух и перья, одна аллергия от них! Надышится ребёнок аллергенами и вот, нате! Получите, распишитесь — астма! — Дорогая, но почему сразу астма? — вяло протестовал Роман Самуилович. — Даже не спорь со мной! — мама была настроена решительно. — Астма это меньшая из бед! А как же эхинококки? Ты вообще в курсе, что они таблетками не лечатся? Только под нож, операция! Ты этого хочешь для нашего Женечки? — Да что я? Я не спорю, — папа даже руки поднимал будто сдавался, но грозовые мамины взгляды его долго преследовали. — Надо же, родного сына под нож готов положить из-за всяких блохастых! — весь вечер ворчала Эсфирь Леонидовна. — Эся, дорогая, я был не прав, — пытался оправдаться папа, но суп в этот вечер был приготовлен без любви. Жека больше не помнил, чтобы родители вновь говорили о возможности завести домашнего питомца. Но что, если Кошка уже проникнет в их «крепость», не станет ведь мама изгонять её? И внезапная смелость овладела залитым зелёнкой человечком.***
«Давай!» — написал он Линор и принялся ждать. «Иди на балкон!» — последовал ответ. Он вышел на лоджию и открыл окно. В целях экономии мама при заказе стеклопакетов отказалась от москитных сеток. «Деньги на ветер!» — возмущалась она. Теперь Жека залез на стул и почти наполовину высунулся из окна, а сверху на него спускалось счастье. Линор придумала безупречный план. Кошка была загнана в сумку-переноску, к ручке которой Линор крепко привязала толстую верёвку. Затем сумка отправилась с открытого балкона вниз. Линор жила на пятом этаже, а Жека на втором, и сейчас он с сияющими глазами смотрел на ползущую вниз переноску.***
Бабки у подъезда сидели, задрав головы вверх, а у бабы Нюры сердце замирало от страха, ведь она своими дальнозоркими глазами чётко видела сидевшую в сумке кошку. В окошко-сеточку упёрлась белоснежная мордочка, сама кошка жалобно мяукала. Бабки узнали Жанку, вот по ком ремень плакал. Ещё хуже было то, что со второго этажа выглянул зелёный мальчик, который, широко расставив руки, готовился принять дар с пятого этажа. Мама Жеки, в это время как раз подходила к подъезду. Она уронила покупки и в беззвучном крике раскрыла рот. Она боялась за сына и одновременно опасалась, что, окликнув его, спровоцирует падение. Несколько мучительных мгновений любящее материнское сердце билось с замираниями. Наконец, когда её мальчик принял сумку и скрылся с ней из вида, Эсфирь Леонидовна подхватила пакеты и бегом бросилась домой. Она успела как раз к моменту, как сын извлёк перепуганную кошку и с бесконечной нежностью обнимал её. Он поднял на маму сияющий взгляд, и у той не хватило сил ругаться. Пока не хватило.***
Вечером мама Жеки поднялась к Ангелине Перкосраковне, и состоялся непростой разговор. Была вызвана Линор, которая нисколько не отрицала своего участия в транспортировке Кошки. — Вы ведь запретили к Жеке приходить, — пожала худыми плечами Линор. — Было принято решение, доставить Кошку к нему без прямого контакта. — Что? — Эсфирь Леонидовна сдвинула чёрные брови, но на девчонку это не подействовало. — Жека счастлив? — из-за отсутствующих передних зубов получилось «щаслив». — Да, но… — она недоговорила, так как Линор широко улыбнулась. — Прекрасно! Можете не благодарить! — Уйди, пожалуйста! — взмолилась Ангелина Перкосраковна, предвидя бурю от вспыльчивой соседки. Линор убежала свою комнату, Эсфирь Леонидовна так и стояла с открытым ртом. По итогу переговоров на самом высоком уровне было принято решение кошку оставить у Жеки, раз он так сильно ей рад.***
Так, Кошка, сменив своё непритязательное имя на Аделаиду Францевну, получала с избытком ласки от всех членов семьи, и над ней перестала маячить опасность препарирования. Мама Жеки забыла ужасы про эхинококков и любила вечерами смотреть с Адочкой сериалы, а папе просто нравилось, что кошка его не осуждает. Про Жеку и говорить нечего: к первому сентября у него все вещи были в стикерах со снежной мордочкой Аделаиды Францевны. Линор этого котобесия не понимала, но из вежливости никак не комментировала. У всех свои странности.