?

Глава 9 Катара Этому звонку я даже не удивляюсь. Он только подтверждает мои догадки — господин Зуко сумел без спроса залезть во все сферы моей жизни. Буквально в каждую внёс свои коррективы. Даже не знаю, чего он там пообещал хозяйке квартиры, а, может, вообще пригрозил, но она теперь точно не пустит меня обратно, не продлит договор. Действовать нужно быстро. Принимать решение прямо сейчас. Поэтому я решаю со всем согласиться. Пусть думает, что я сдалась. — Хорошо — удручённо сообщаю в трубку. Нарочно не называю собеседника по имени, чтобы не порождать в коллективе лишних вопросов. Если кто-то узнает о моей связи с Зуко, ничего хорошего из этого точно не выйдет. — Я сделаю, как вы говорите, раз уж теперь у меня нет жилья. — Отлично! — отзывается мужчина. — Я рад, что ты взялась за голову. Бегать за тобой у меня абсолютно нет времени. — Ну, вы же все равно не дадите мне спокойной жизни — напоминаю ему. — Я могу обеспечить безбедную жизнь со всем необходимым, пока ты носишь моего ребёнка и после, конечно же. Его слова снова неприятно ранят в самое сердце. Неужели, он на полном серьёзе думает, что мать согласится отдать свою кровиночку? Похоже, этот человек в материнстве вообще ничего не смыслит. — Мне пришлось отъехать по важным делам. Автомобиль с водителем будет ждать у входа в университет прямо сейчас. Насчёт работы не беспокойся — все улажено. Если нужно забрать что-то из старой квартиры — предупреди водителя. — Да, у меня много необходимых вещей — зачем-то поддакиваю. — Хорошо. Я буду дома вечером. Тогда обговорим подробнее условия нашего соглашения. И, Катара… не пытайся обмануть меня. Я знаю о тебе всё. Зуко сбрасывает вызов, и я тут же на эмоциях выдаю: — Урод! Получается даже более раздражённо, чем я хотела, но ничего не поделать — выбесил! Если Зуко думает, что я так просто сдамся, то он идиот. — Это кого ты так красиво называешь? — хмыкает Тоф — Аанг опять косячит? — Ага — соглашаюсь — На пару со своей мамашей — добавляю, чтобы как-то оправдать свое обращение к Зуко на «вы» — А что с жильем? — любопытство Тоф, как обычно, берет верх над остальными качествами коллеги. — Договор м хозяйкой квартиры расторг, представляешь?! — расширив глаза, объясняю я. Тут я даже не вру. В какой-то степени — Говорит, копить на жилье будет легче, если не придется на аренду отстегивать. У мамы, говорит, будем жить. — Ну, Катар, в этом, в принципе-то нет ничего плохого — поддерживает Тоф. — Сама у свекрухи два года жила — выжила. А она у меня, сама знаешь, какая! Ежовых рукавиц даже во сне не снимает. Так что не переживай. Ужиться можно практически со всеми. Да уж… Я вдруг представила, как буду уживаться с поехавшим миллионером, что возомнил себя отцом моего малыша. Я не сразу ухожу из университета. Во-первых, не хочу, чтобы Зуко думал, что я побежала выполнять его распоряжение мгновенно, а, во-вторых, хочется избежать лишних расспросов коллег перед моим исчезновением с работы. На перемене к нам заходят и другие преподаватели, и я поднимаюсь со стула только когда все они расходятся по своим парам. — Ты идёшь? — как-то недоверчиво спрашивает меня Тоф, замечая, что я не спешу. — Да, пойду через минуту. У меня пара у экономистов, тут недалеко. — Ладно, я побежала. Снова остаюсь одна и выглядываю в окно. Отсюда как раз открывается вид на центральный вход. Там, прямо за воротами с внутренней стороны, красуется блестящая черная машина. И она ждёт меня. Напряжение проскальзывает даже в мыслях. Не получается ни на чем сосредоточиться. Ну, ничего! Доберусь до дома, а там что-нибудь придумаю. Я называю водителю адрес своей квартиры, и весь путь мы проводим молча. Меня это радует. Можно представить, что я еду в такси, да и вообще есть время подумать над планом. Надеюсь, что Зуко проглотил наживку, и не станет проверять мои обещания на верность. Все же, мне везёт. Наша с Аангом квартира находится в старом районе, и дворы здесь не приспособлены под большое скопление машин. Поэтому дорогую иномарку приходится оставить с торца многоэтажки. Отсюда просматривается мой подъезд, но из-за довольно обильной зелени, что растет вокруг, можно остаться незамеченной, если, как только выйдешь из двери, пойти вдоль дома и не выходить на тротуар. В подъезд я все же вхожу. Не знаю, какая роль отведена моему конвоиру, и насколько ответственно он к ней относится. В любом случае, бежать сейчас сразу не вариант. А вот минут через пять будет самое то. Конечно, это все мои догадки и предположения, но я решаю действовать так, как придумала, потому что других идей у меня нет. Мне кажется, Зуко полагает, что я испугалась его угроз и совершать глупостей не стану. Вот только он плохо меня знает. Квартира нагоняет ещё большую тоску. Мне нравилось здесь, и съезжать совсем не хочется. Да и куда податься? Мои родители живут примерно в ста километрах от Москвы, и ездить оттуда на работу, тем более, с животом, у меня не получится. Как представлю этот ежедневный ранний подъем и толкание в пробках на въезде в город — жуть! На всякий случай я ещё раз звоню мужу. Мне с ним уже все ясно. Прощать такое поведение я не стану. Мне и обидно и страшно, но больше я злюсь. Злюсь на него за этот ужасный поступок. Если честно, видеть его не хочу! Но считаю, что он, как отец, должен принять участие в спасении нашего малыша, и ради этого я даже готова немного потерпеть его физиономию. Так подло бросил меня! До сих пор потряхивает, когда думаю об этом. Аанг, конечно же, не берет трубку. Точнее, его номер все ещё недоступен для меня. — Скотина! — выпаливаю вслух после очередной такой попытки. С собой я ничего не беру. Если следовать плану, который я придумала, то мне ещё удастся вернуться в квартиру, чтобы забрать все. Несмотря на то, что в задуманном я уверена на все сто, волнение меня не отпускает. Оно плещется внутри неспокойными водами бушующего океана. Мне то становится дико страшно, то ч немного отпускаю переживания. Потом они по-новой возвращаются, и так по кругу. Спустя четыре минуты, я выхожу в подъезд. Даже здесь уже воровато спускаюсь по лестнице, точно и тут за мной следят. И этому факту я даже не удивлюсь. Что может быть в голове у такого человека, как Зуко, я понятия не имею! Перед тем, как выйти из темного подъезда на яркую майскую улицу, я совершаю глубокий вдох. — Все будет хорошо! — уверяю сама себя, потому что поддержать меня больше некому. Нажимаю на кнопку. Толкаю дверь. Она широко распахивается, закрывая обзор водителю, который меня ожидает. Я успеваю скрыться ща деревьями до того момента, как тяжелая дверь закрывается снова. Сердце колотиться так, что вот-вот выпрыгнет. Да и на лёгкие вдруг наваливается такая тяжесть, словно марафон пробежала, а теперь никак не могу отдышаться на финише. Ещё немного стою на одном месте, чтобы унять бурю внутри. Сама не замечаю, как укладываю руку на живот. Будто защищаю свою крошку. Мне есть ради кого бороться. Мне есть о ком заботиться. Мне есть теперь кому отдавать свою любовь, раз Аанг этой любви недостоин. Мысли о ребенке помогают мне прийти в себя, успокоиться немного и убедить себя в том, что я все делаю правильно. Я теперь уже с шумом выдыхаю и, пробираясь сквозь кусты, растущих у дома, иду на встречу своему спасению, в полицейский участок, что находится здесь неподалеку. Зуко совершает преступление, преследуя меня, а любой преступник должен быть наказан. И можете закидать меня танками, если я неправа (Все же я закидаю ее тапками, ведь я все ещё не наказана)