Не его Дора

      — А ты Нимфадора, да?       — Тонкс.       — Тонкс?       — Это моя фамилия. Я терпеть не могу своё имя.       — Почему? Оно же такое красивое.       Чарли искренне недоумевал: что именно ей могло не нравиться в имени? Он не был настолько смышлёным как его младший брат Перси, который в свои восемь прочитал столько книг, что уже мог бы окончить Хогвартс быстрее старших, но слово «нимфа» знал. Магические существа и их изучение — единственная причина для среднего Уизли заглянуть в одну из книжек в их немногочисленной домашней библиотеке, и возможно именно поэтому её имя показалось ему таким красивым. Нимфы, конечно, были интересны мальчику куда меньше, чем драконы, но это уже совершенно другая история.       — А что если я буду звать тебя Дорой?       — Дорой?       — Да, Дорой. Оно короче и проще, но всё ещё очень красивое.       — Ладно, давай. Все равно, кажется, не отстанешь. А тебя как зовут?       — Чарльз, но так меня называет только моя мама, и то, когда злится. Можешь звать меня Чарли.       — Приятно познакомиться, Чарли.       Они расходятся за разные столы: Шляпа не отправила их на один факультет, но они обязательно встретятся ещё, и даже не один раз. Дора стала первой не Уизли в его жизни, которую Чарли полюбил. Полюбил, конечно, не так, как вы могли подумать — им было всего одиннадцать, когда они познакомились, и любить они друг друга могли только так, как дети любят своих родителей, братьев, сестёр и друзей. Они довольно быстро находят общий язык, и почти всё свободное от занятий время проводят вместе.       — Знаешь, мне кажется, Распределяющая шляпа иногда ошибается.       — Почему?       — Ты гораздо смелее меня, но на Гриффиндор не попала.       Дора с Пуффендуя, но, как кажется Чарли, на своём факультете совсем уж выделяется. Она не может усидеть на месте, то и дело влезает в какие-то передряги и не боится говорить всё, что думает. Сам он так не умел, даже несмотря на то, что как и старший брат оказался на Гриффиндоре, факультете храбрецов. Всегда был куда осторожнее и рассудительнее, сначала думал, а потом делал, в то время как она делала, получала осуждение со стороны и только после этого немного задумывалась — что же именно не так? Обычно и на этот вопрос она отвечала не самостоятельно, а с помощью лучшего друга. Выпутывать Дору Тонкс из неприятных происшествий уже стало одной из специализаций Чарли Уизли, и его это, в принципе, вполне устраивало.       — Мне кажется, твоя мама меня недолюбливает.       — Брось, она тебя обожает.       Он никогда не расспрашивает Дору о семье — знает, как она меняется в лице, если кто-то упомянет хоть кого-то, кроме её родителей — да и её близкое родство с Блэками его никогда не волновало. О своих же родственниках он говорить любил, и в первую очередь знакомил подругу со всеми братьями, которые уже доросли до учёбы в Хогвартсе. Дора частенько появляется в Норе на каникулах, и Молли относится к девочке как к родной дочери (даже если иногда это означает то, что она перестает воспринимать её как гостью и относиться к ней как-то иначе), а малышка Джинни и вовсе смотрит на неё с таким восхищением, с каким не смотрела ни на кого раньше. Тонксы, конечно, тоже всегда рады видеть Чарли у себя — их дом совсем не похож на Нору, в которой царит вечный хаос. Он куда спокойнее и тише, что довольно иронично, учитывая их с Дорой отличия в характере.       — Ты обязательно попадёшь в Национальную сборную, когда вырастешь. Про тебя будут писать в «Ежедневном пророке», фанатки в очередь будут выстраиваться…       — Да ну, ты преувеличиваешь!       — Чистая правда, я в этом уверена!       Она поддерживает его сначала на отборе в команду, а затем и на каждой игре. Пуффендуйцы даже в шутку назвали её «предательницей факультета», когда она заявилась на матч Гриффиндор-Пуффендуй с плакатом «Чарли Уизли — чемпион». Сама же Дора в команду попасть даже не пыталась: на каждом занятии по полётам у мадам Трюк она то и дело сваливалась с метлы, так что шансов стать успешной спортсменкой у неё было очень мало. Возможно, неуклюжесть со временем не так сильно мешала бы ей, будь она хоть немного усидчивее, но, к сожалению (или к счастью людей, на которых Дора не свалилась при полёте), такой чертой младшая Тонкс тоже не обладала.       — Дора, пойдёшь со мной на бал?       — Смеёшься? У меня обе ноги левые.       — А у меня как раз правые. Соглашайся, будет весело.       Конечно, ни о какой романтике тогда речи не шло. Возможно что-то Чарли и чувствовал, но пока точно не осознавал, что именно. Им всего по четырнадцать лет, какое это могло иметь значение? Ему просто хотелось провести прекрасный вечер в компании лучшей подруги — и так оно и вышло. Танцуя, они споткнулись, наверное, раза три, каждый раз громко смеясь и обязательно поднимаясь назад. Их не волновало то, что они могут порвать свои парадные мантии — Чарли ещё до учёбы в Хогвартсе научился у матери основам шитья и был если что готов спасти и свою одежду, и наряд Доры. Главное то, что сейчас им очень весело друг с другом, а всё, что будет потом — проблемы завтрашнего дня.       Они вместе готовятся к С.О.В. — Чарли всё даётся куда проще, ведь он староста, обладатель довольно неплохих оценок, а ещё и необычайно горит тем, чем занимается. Доре немного сложнее: она мечтает пойти в мракоборцы, а значит не имеет права на ошибку. Ей, к тому же, куда тяжелее усидеть на одном месте дольше десяти минут, но он пытается помочь: таскает для неё старые конспекты Билла, слушает, как она с огромным трудом повторяет наизусть главы из учебников по Защите от темных искусств и Зельеварению, задаёт вопросы, на которые девушка то и дело забывает ответы. Они справятся, справятся обязательно и справятся оба. Иначе и быть не может, так ведь?       Впервые он осознал, что влюблён, на шестом курсе. Говорить об этом он, конечно, не планировал — не был готов рисковать многолетней дружбой ради чего-то, в чём сам был до конца не уверен. Может, ему только кажется? Может, он ошибается и через пару дней или недель забудет обо всём, переключившись на что-то другое? Может, всё пройдёт и ему и не придётся ни в чём никому признаваться?       Но чувства не прошли — за последние два года только усилились, буквально распирая его изнутри. Впереди ещё одни экзамены, в этот раз последние, и они оба тратят почти всё время на подготовку к ним. Они вот-вот покинут стены Хогвартса, отправившись навстречу взрослой жизни, и больше не смогут видеться каждый день. Эта мысль Чарли, конечно, радовать не могла. Он привык, что Дора всегда рядом: пусть даже не в той же гостиной, что и он, но всё же в том же здании, всегда может прийти и составить ему компанию.       Экзамены позади, и оставались лишь последние дни их пребывания в школе. Они выпили слишком много — это факт, и едва способны были стоять на ногах, но все равно куда-то шли. Виной тому бутылка огневиски, которую ему подарил Билл на семнадцатилетие, уже опустошённая до дна, и довольно неплохие результаты Ж.А.Б.А у обоих: по крайней мере достаточные для их дальнейших карьер. У них впереди целая жизнь, полная возможностей, но сейчас его волновать может только она — до утра ничего другого для него не существовало.       Они бредут к берегу Чёрного озера: возвращаться в общежития было уже слишком поздно, поэтому, кажется, рассвет они встретят тут. Она спотыкается, и он, несмотря на то, что пьян не меньше, если даже не больше, ловит её, подхватывая за талию. Дора близко — слишком близко, настолько, что он может прямо сейчас её… Нет, это неправильно. Они просто друзья, и он сейчас всё испортит. Нужно отпустить её и пойти дальше. Не нужно открывать рот, Чарли, не нужно.             Но он всё-таки открывает.       — Знаешь, Дора, я, кажется, в тебя влюбился.       — Чарли… — девушка отстраняется, и Уизли отпускает её, помогая снова встать на ноги.       — Что?       — Я даже не знаю, что тебе ответить.       — Скажи, что думаешь. Правду.       — Я тоже тебя люблю, но как друга. Как брата. Понимаешь?       В ответ он только молчит. Несколько секунд не может сформулировать ничего внятного (а кажется, что целую вечность), и уже начинает жалеть, что вообще открыл рот. Теперь она всегда будет смотреть на него иначе, теперь она не сможет относиться к нему так же легко, как раньше. Он так и останется для неё тем странным школьным другом, который умудрился по уши в неё влюбиться. Она забудет о нём, когда они покинут стены школы, забудет навсегда, либо же будет вспоминать только изредка, как какую-то неловкую историю из юности.       — Забудь. Я просто сказал глупость, не подумав.       Между ними повисла тишина — впервые с той самой церемонии распределения на первом курсе, когда они познакомились. Она всё ещё Дора, но больше не его Дора. Да и никогда такой не была, наверное. Остаток утра они так и сидят молча на влажной от росы траве, наблюдая за тем, как солнце медленно поднимается, освещая территорию школы тёплыми лучами.             Только вот на душе у Чарли всё ещё паршиво и холодно, как будто он нырнул прямиком в озеро и назад не выплыл.