Владыка Ра и трудности божественного судопроизводства

Картины вырисовываются, пестрят и сменяются одна за другой. Ра смахивает и перелистывает их, продираясь сквозь поток чужих видений, словно через заросли папируса. Мысленно резюмирует, что один он в этом бардаке не разберется, плюет себе под ноги и окликает Судьбу. Та отзывается премерзким скрипучим голосом. — Что именно желает узреть владыка? Шаи стоит за его спиной, аки смиренный лакей, но ухмыляется слишком самодовольно. Ра приходится смириться с тем, что ситуацией руководит здесь вовсе не он. — Хочу увидеть, как избежать проблем с этими исфетовыми отпрысками. — Перефразируем, владыка, — Шаи вертит собственный всевидящий глаз меж пальцев. — МОЖНО ли избежать проблем с ними. Глаз поблескивает и слезится в крючковатых пальцах Судьбы, зрачок дергается, расширяется и сужается. Сзади на яблоке болтается красный нерв. Отвратительное зрелище. Такое же, как и сама Судьба. До чего же любит этот ехидный старик подкидывать подлянки владыке, а потом смотреть, как Ра вертится ужом на сковороде, пытаясь вырваться из всех хитросплетений. Наверняка еще со своей благоверной Месхенет ставки делает, сколько выдержат нервы царя богов. Ух, придушил бы старика его же собственной бородой! — Ты же Судьба, у тебя тысячи вариантов развития одних и тех же событий! — Ра резко взмахивает руками, и столпившиеся вокруг бабуины-писцы, ведущие учет всего, что происходит в мире, разбегаются по темным углам, как тараканы. — Естественно, среди них есть и тот, где все сложилось удачно. Иначе просто быть не может! Шаи хрипло смеется, и смех его звучит как приговор чаяниям владыки. Тот запускает в него потоком силы, чтобы отрезвить, но напрасно — как судьба неподвластна даже богам, так Шаи не скован рамками этого мира. К нему невозможно прикоснуться, если он сам того не желает, его нельзя ударить — магия проходит сквозь его призрак, как свет сквозь тонкую шаль. — В любом случае, владыка может поискать, — Шаи с улыбкой разводит руками, будто приглашая Ра снова взглянуть в Бездну Видений. — Двери моей обители всегда открыты для царя богов, и он может оставаться здесь столько, сколько пожелает. Ра отворачивается, задумчиво почесывает рыжую бородку, продолжая изучать миры и судьбы. Вот он видит, как Осирис, старший из будущих ублюдков Нут, со свитой выезжает на охоту. Через несколько минут его младший братец Сет собственными руками рвет старшего на части, а вокруг валяются трупы свиты. Ра смахивает этот вариант — смерть Осириса означает для владыки вечную зависимость от него. Для того он и наведался к Шаи, чтобы исключить все возможности, что злодейка-судьба заставит его сковать себя одной цепью с каким-то младшим божком, привязанным к подземному миру. Ра со смехом смотрит на то, как боги на пирушке один за другим пытаются влезть в роскошный саркофаг, притащенный Сетом. Разумеется, это удается одному Осирису — по его меркам этот гроб без колесиков и был сделан. А дальше толпа приспешников Сета разгоняет гостей по углам и бросает саркофаг в реку. Ра хлопает себя по лбу — какой же абсурд, даже смерть этого олуха — сплошной балаган. Ра не стал досматривать, как сраженная горем жена Осириса ищет его тело по всему Египту, добирается аж до Ханаана и учавствует в других невероятно интересных приключениях. Он продолжает перебирать варианты, но к его разочарованию, во всех из них Осирис так или иначе не выживает после покушения Сета и становится лордом подземного царства, навсегда привязывая к себе Ра как к источнику необходимого исцеления. Что поделать, Дуат невероятно вредоносно влияет на живых богов. Наверное, просто атмосфера не та. Проходить через нее каждый день — то еще испытание. После смерти Осирис сам становится душой и телом Дуата, воплощением царства мертвых, и если раньше Ра мог получать исцеление и восстановление от отдельных его представителей, то сейчас помощи ждать можно будет только от самого Дуата, то есть, Осириса. Последний приложит все усилия, чтобы поставить Ра в зависимость от себя, и владыка это знает. Какой-то младший божок, а столько спеси! Чтобы какой-то бастард пытался подчинить себе волю самого царя богов. Немыслимо! Быть может, удастся устранить причину покушений? Младшая сестра Осириса оборачивается его женой и приходит к нему ночью. Об этом узнает ее муж Сет, когда беременность скрывать уже становится невозможным. Она бросает ребенка, и в нем Ра с удивлением узнает Анубиса, собственного четвертого сына. Однако, как лихо могли завернуться события! Но Анубис уже живет и здравствует, а его «родители» еще даже не родились. Этот вариант явно примешался сюда откуда-то из параллельного континуума. Сколько же у Шаи тут мусора! Ра с раздражением продолжает перелистывать одно видение за другим. Сет убивает Осириса из зависти, Сет убивает Осириса из-за нанесенного оскорбления, Сет убивает из-за подставленной подножки, Сет убивает… Не то, все не то! — Ты издеваешься надо мной? — в бессилии вопрошает Ра, поднимая голову, чтобы уловить плавающий в пространстве призрак самой судьбы. — Совершенно не понимаю, чего от меня желает владыка, — Шаи состроил мину невинной овцы, улыбаясь почти полностью беззубым ртом с одним-единственным желтым клыком. — Все, что я мог показать, у царя богов уже на руках. — Мне просто нужно, чтобы этот ублюдок не был убит и не занял трон Дуата! — Ра выходит из себя, озаряя тьму Бездны яркой вспышкой своего гнева. — Мне все равно, куда он денется и что с ним будет! Анубис уже правит Дуатом, миру мертвых не нужны никакие сторонние узурпаторы! Шаи трясет седой головой — видать, мощный удар света все-таки выбил его из колеи. Ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Владыка лукавит. Его беспокоит не узурпация трона Запада, а вечная зависимость от того, кто его узурпирует, — призрак Шаи оседает вниз, паря над полом лёгкой дымкой. — Но владыке нужно принять, что есть вещи, что во всех мирах и судьбах неизменны. На них держится мироздание. И владыка зря пытается бороться с тем, что было установлено еще до него. Если кому-то суждено занять свое место, этого не избежать. И даже царь богов не сможет это изменить. Ра скрипит зубами и сжимает кулаки. Собственное бессилие еще никогда не приводило его в такую ярость. — Апофис с ними! — Ра резко оборачивается, полы одежд вздымаются на легком сквозняке. — Еще не поздно запереть их в утробе их же мамаши. Пускай сидят по ту сторону бытия и не суются в этот мир! Громкий шаг владыки удаляется, а Шаи дожидается, пока владыка окончательно покинет его владения, после чего позволяет себе рассмеяться. Ах, как жаль, что царенька не соизволил глянуть все видения с самого начала. Ведь все они начинаются с того, как он проклинает Нут, носящую в чреве детей, лишением возможности избавиться от бремени. Подлянка ожидает владыку там, где он не ждет. Сам того не ведая, он делает все, чтобы сценарий свершился так, как его поставил всемогущий невидимый драматург — мироздание. Осталось только усесться поудобнее и наблюдать. Ожидается знатная свалка. А Шаи любит веселье.