ибо… неху-.
они у него — как у псины — преданные, наивные, уставшие. Леша в детстве не сворачивал шею щенкам, хотя был не прочь… если бы Идрак был псом, в детстве Леша бы пристрелил его. а потом глядел вверх стекляшками цвета души своей вопрошающе, где же его кара, указывая средним пальцем небесам. и гвозди вбивал бы в ладони по количеству заповедей по памяти, и на кресте бы лежал, не висел, по тупому, вовсе не выйдя прочь. в общем, все не как у людей. нет, Леша вовсе не был жестоким. Леша брал руки Идрака в свои, по своей же тактильной прихоти, глядел в вымученно-счастливое лицо и понять не мог, почему же пес напоминает ему котенка: под гниющим крыльцом во дворе. у Идрака взгляд — потерявшийся еще когда-то в юности. да и сам он — блуждающий каждый день в прострациях, далекий от реального мира. уставший. он глядел прямо на Лешу примерно вечность, чувствуя в ладонях своих, как тепло льет на паркет. и Леша что-то шутил, смотря искося вглубь, но видел только свою вину. и влачился по дороге этой, вымощенной кирпичом, по обрывкам, что сотканы прошлым. и кричать бы, что прошлое уж прошло, что не стоит его тревожить, только вот в горле ком, и пальцы сильнее сжимают чужую шею. Идрак одергивал руки собственные по третьему счету и глаза отводил до следующего пришествия. касаться Леши — сродни — первородный грех. был бы Бог, думает Леша, у Бога бы были Идрака глаза. был бы Богом Идрак…Леша бы не родился.