Скатерть-Самобранка

Около лесной опушки, посреди огромного поля, заполненного шелестящейся от ветра травой, стояла старая ветхая избушка. Казалось, небольшой порыв ветра — и останется на месте избушки одна лишь печь. Небольшая тропинка, начинающаяся где-то в поле, вела к самой избе и рядом стоящему столу, подле которого на лавке сидела седая старуха. В одной руке была у неë тоненькая, немного скривившаяся от времени иголочка, в другой же держала она ниточку и пыталась продеть еë в ушко, дабы заплатать небольшую дырень в мужском кафтане. Но, к сожалению, с дрожащими руками и плоховидящими глазами сделать это было очень сложно. Внезапно крепкие мужские руки осторожно взяли в свои пальцы острый инструмент и продели в его ушко ниточку. Старуха счастливо улыбнулась и подняла взгляд на улыбающегося старика, стоявшего позади неë. Старец выпрямился, обошёл деревянную лавку и встал пред старухой спиной, смотря на поле и о чëм-то размышляя. — В мешках осталась всего дюжина картофелин, да пучок сушëного укропа, — задумчиво протянул старик, почëсывая бороду. — Авось протянем ещë немного. А пока надо бы наведаться в поле наше. Быть может растёт там что-то. Или пойти в деревушку ближайшую. Быть может там что найдём. — Пропадëм мы, — с потерянным видом проговорила старуха. Всë счастье в глазах и лёгкость внезапно пропали, вновь сменившись на тяготящие мысли. — Не мели чепуху. Сам знаешь, чисто поле наше, нет там ничего съестного. А в деревушку ближайшую не дойдëм — стары мы уже. Ноги еле ходят. Куда уж нам ходить по свету, да по деревням шастать? — А что нам, с голоду помирать? Не для этого мы с тобою столько трудились. — Смирись, старик мой. Неспроста ведь лето быстро наступило. Покарал нас Леший за наши злодеяния. Век нам гнить на этой земле. Старик отвернулся от супруги и прискорбно опустил голову. Не хотел он осознавать это, но старуха была права. Может и вправду, перестать карабкаться к невозможному и просто смириться со своей участью?... Внезапно в поле что-то зашумело. Мелкие камни вздрагивали и подпрыгивали от тряски земли, колосья травы нервно колыхались. Взглянули старик со старухой в степь лесную, глядят — диво дивное! По дороге едет печка белоснежная, а на ней сверху сидят парень с девушкой. Видимо к ним направляются, раз шум только увеличивается, да печь приближается. Подъехала родная кормилица к избе, спрыгнул с неë молодой парниша, помогая спуститься своей подруге, да подошли они вместе к старикам. Дед в раздумьях зачесал бороду, а бабка, узнав в весёлых молодых знакомые лица, тот час же радостно улыбнулась — Касатик! Не уж то ты, в самом деле? Вернулись, родненькие, не забыли про стариков, — старик, уже поняв кто перед ним стоит, бросился обнимать новоприбывших. — Вы как, погостить приехали, иль по важному делу какому? — Права ты, старушка, по важному делу прибыли мы. Рассказать мне вам кое-что надобно. Емеля отошёл от Василисы, подошёл к старикам и встал пред ними на колени. Старуха спохватилась, всполошилась, «Батюшки, куда ж ты на колени?...». Старик же ничего не сказал, лишь продолжал глядеть на молодого парня, пока тот собирался с мыслями, но даже его это действие смутило. — Дорогие мои, каюсь пред вами. Не Леших рук дело быстро наступившее лето. Вина на мне лежит. Не так давно получил я три желания, на них мог загадать себе всë, что угодно. Да вот только дураком был, и два желания истратил на печку ездовую, да на тёплое лето, вместо холодной зимы. Тогда я и представить не мог, как могу кому-то беду этим нагнать. Простите меня, глупца. Поздно я осознал свою ошибку, — на лицах стариков отразилась горькая печаль. Они смотрели на Емелю с грустью и неким смирением. — Ничего, Емелюшка, не в обиде мы. Главное, что ты понял свою ошибку и извинился. Иди с миром, не переживай за нас. Мы тут как нибудь протянем, — старуха со слезами на глазах вскочила и взяла мужа за рукав. Старик лишь обернулся, легонько кивнул ей, и ветвь обратил взор на молодых людей. Старуха же, совсем расстроившись, схватилась за краюшек повязки на голове и, отвернувшись, стала пытаться вытереть слезы, всë сильнее подступающие. — Нет, не могу я так уйти. Принёс я вам подарок, в качестве извинения. Примите же его, — Василиса поднесла к столу белоснежную скатерть и аккуратно расстелила еë. — Это — скатерть-самобранка. Она вам сама может накрыть на стол. Нужно только сказать: «Скатерть-самобранка, обернись, обновись», и тогда весь стол будет во всяких вкусностях, каких даже царь батюшка не видывал и не пробовал. Бабка и дед с интересом поглядывали на скатëрку, расстеленную на их дряхлом столе. Она была такой красивой и чистой, даже не подумаешь, что на ней уже стояли кувшины с молоком и квасом, иль же свинина с овощами, как рассказывает им Емелюшка. Первым не выдержал дед. Наклонившись к скатерти, он громко отчеканил: — «Скатерть-самобранка, обернись, обновись!» И тут же весь стол накрылся тарелками с различными бубликами, кувшином кваса с водою, картошкой, мясом, спелыми яблочками, да другими фруктами. Старуха, будто не веря чуду, взяла одно яблочко в свою руку и осторожно откусила. Еë глаза заслезились. Она жевала и счастливо улыбалась, а по еë щекам текли слëзы. Старик тоже не остался в стороне. Он приобнял жену сбоку и стал тихонько поглаживать по еë руке, всë ещë держащей яблочко, а сам же радостно смотрел на чудо-скатерть, спасшую им жизнь. — Спасибо тебе, Емелюшка. Век тебя помнить будем, да добрым словом поминать. Ты к нам заходи вместе с девицей своей, мы вам своего с поля дадим иль скатерть чего даст предложим, — подойдя к молодым проговорил старик, с благодарностью смотря в глаза парнише. — Спасибо, внучек.. Порадовал стариков на старости лет, — старуха, чуть успокоившись подлетела к Емеле и крепко обняла, отчего тот даже пошатнулся. Бабка хоть и выглядела слабой со стороны, но хватка была еë сильна так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Обнял парень в ответ бабушку, простился с ней да со стариком и в путь дорогу собрался. — Прощайте, старики. Добрым словом вас поминать буду. Спасибо за всë. Залез Емеля на печь, помогая Василисе подняться, да поехал на ней по стариковскому полю, всë дальше и дальше от избушки. Вскоре так далеко уехал, что вдали от избы осталась одна точка, скрывающаяся за ветками елей. — Не думала, что ты и вправду изменишься, — задумчиво проговорила девица-щука, сдерживая хитрую улыбку. — А то после всех твоих путешествий, да желаний щуке... Я думала долго вбивать тебе в головушку буду. Емеля тихо фыркнул и закатил глаза, смотря вдаль на открывающийся горизонт. Всë же права Василиса была, жаль он тогда этого не понимал. — Ну что, теперь-то закончил все свои дела? — Теперь... Думаю да. Василиса счастливо улыбнулась и, удобно устроившись на печи, облокотилась спиной о грудь Емели, закрывая глаза. Вот он — тот самый храбрый, смелый, немного глуповатый, а теперь ещë честный и ответственный Емеля, которого она успела полюбить за всë это время. Парень же, в ответ на еë действие, лишь приобнял еë за талию и осторожно поцеловал в висок. Неважно, что произошло раньше. Главное, что он смог исправить все свои ошибки и теперь счастлив.