Блюститель

Жизнь блюстителя Дэнетора, одного из величайших государей Гондора, закончилась в прошлой главе. Что стало с Фарамиром и Альмариан, можно узнать из рассказа “Последний из дома Хурина” и цикла “Друзья моря”. Но мне захотелось представить себе, как бы развивались события, если бы ранивший Фарамира южанин промахнулся. На мой взгляд, Дэнетор заслужил немного света и в этом мире. Фарамир и его всадники мчались к спасительным Воротам Минас-Тирит. “Еще немного… еще… чуть…” У него темнело в глазах, голос был сорван, казалось, тело налилось свинцом и отказывалось слушаться. “Они еще не дошли?!” — заметив своих пехотинцев, ужаснулся и застонал он. — Капитан! Они почти настигли нас! — услышал Фарамир. — Разворот! Оружие! — прокричал он. Всадники придержали коней, развернулись и с мечами наготове поскакали навстречу конным харадцам. Сверху послышались душераздирающие визги назгул. Огромный богатырь-южанин вырвался вперед и обрушил свой меч на капитана Гондорцев. Тот из последних сил отбил удар, но харадец был полон сил и продолжал атаковать измученного Фарамира. Сзади пропела труба. “Будет вылазка”, — понял юноша. Зазвучали роги дол-амротцев. “Амрот за Гондор! — кричали они. — Амрот за Фарамира!..” Над головой Фарамира, обдавая ужасом и холодом, пронеслась тень, и сразу же харадец снова обрушил на него свой меч. На миг юноше показалось, что он падает. Но в этот миг длинное копье одного из дол-амротских рыцарей вонзилось в южанина и выбило его из седла. Фарамир закрыл глаза и на миг перевел дух. — Ты ранен?! — узнал он голос Имрахила. Принц смотрел на совершенно серое лицо племянника. — Гимильхад! Проводи капитана Фарамира в Город, — приказал он. Юноша развернул коня, и тот сам устремился к Воротам. Едва веря, что он в безопасности, Фарамир въехал в Минас-Тирит. — Фарамир! — радостно кричали люди вокруг, но у него не осталось сил даже поднять руку, чтобы ответить на их приветствия. Если в Осгилиате и у стены Раммас-Эхор он еще волновался о том, как встретит его отец, то теперь единственной его мыслью и желанием было лечь и забыться. Снова пропела труба, рыцарям Дол-Амрота было приказано возвращаться. В Четвертом Ярусе Фарамира догнал Имрахил, и они поехали вместе. Опасаясь, что племянник не удержится в седле, принц поддерживал его за локоть. Так они поднялись к воротам Цитадели, где все спешились, и Имрахил и Гимильхад повели юношу дальше. Дэнетор ждал. Увидев сына, он облегченно выдохнул, шагнул вперед и протянул руки. Фарамир подошел к нему, отец крепко обнял его, и в тот же миг у юноши подогнулись колени так, что старик с трудом удержал его. — Тебе нужно отдохнуть. Идем, — сказал Дэнетор. Отец привел Фарамира в его покои и велел слугам принести таз с теплой водой. Дэнетор сам снял с сына плащ, кольчугу и пояс с оружием. Дальше его раздели и обмыли слуги. В другой момент Фарамиру, возможно, было бы неловко, но сейчас он был слишком измучен. Несколько раз он бессильно ронял голову, проваливаясь в забытье, и тут же просыпался. Наконец на него надели чистую сорочку и уложили в постель. Дэнетор укрыл его и сел рядом. Какое-то время он смотрел на спящего Фарамира, благодаря Судьбу, которая все же сжалилась и вернула ему сына. — Государь!.. — послышалось за дверями. Дэнетор нехотя поднялся и вдруг заметил в спальне Пиппина; очевидно, тот пришел сюда вслед за ним. — Останься, — велел он. — Если лорд Фарамир проснется, немедленно позови меня. — Да, милорд, — отозвался хоббит. Когда спустя много часов Фарамир приоткрыл глаза, было светло, комнату пронизывали солнечные лучи. “… посплю еще”, — он отвернулся к стене и попробовал укрыться с головой. “Солнце?!” — внезапно сообразил юноша и сел. В кресле встрепенулся дремавший хоббит. — Я позову государя, — сказал он и исчез за дверью. Когда Дэнетор вошел в комнату сына, тот стоял у окна. — Отец!.. Снова светит солнце! — обернулся Фарамир. — Значит ли это, что мы выстояли?! — Да, сынок. — Блюститель подошел и тяжело опустился в кресло. На его бесцветном изможденном лице явно были заметны следы последних бессонных ночей. Фарамир подошел и обнял его. — Пришли роханцы?! — Пришли, — кивнул Дэнетор. — И еще человек с севера с большим подкреплением. — Вы… не рады?.. — удивился Фарамир. — Конечно, рад. Просто у меня совсем не осталось сил, — тихо ответил старик. “Да, действительно… к чему было оставаться в Гондоре тогда. Он вовремя ушел и еще более вовремя вернулся. Это он умеет. Победитель…” — губы Дэнетора тронула едва заметная усмешка. — Отец… Вам нужно отдохнуть… — Ты прав. — Много… погибших? — осторожно спросил Фарамир. — Очень. Сын опустил голову, но потом встрепенулся. — Но мы выстояли, отец! Мы выстояли!!! — Он сжал холодную кисть Дэнетора. — Кто мог в это поверить?.. Возможно… — начал было Фарамир, но умолк. — Я больше не сержусь на тебя, сынок. Ты хотел как лучше… И пока надежда и правда нас еще не оставила. Поверь, я буду счастлив, если у хафлинга получится. Вот только… — тяжело вздохнул он и покачал головой. Блюститель ушел отдыхать, а Фарамир оделся и спустился в Город. Врачебные дома были переполнены ранеными, но настроение у многих было приподнятое. — Капитан! Лорд Фарамир! — Его окружили лекари и легко раненные воины. — Как вы? — улыбнулся он. — А вы слышали?! — внезапно спросил кто-то. — Что именно? — Вернулся король!!! — Да! Король! Это он одержал победу!!! — раздалось множество голосов. Фарамир на миг задумался. Он слишком хорошо знал родословные знатных гондорских семейств и помнил каждого из потомков королей поименно, однако разочаровывать людей не стал. “Что бы это могло значить?.. Или это тот человек, о котором рассказывал мне Фродо?” Наконец, покинув Врачебные Дома, он спустился вниз. Черный от пожарищ Нижний Ярус снова напомнил ему о цене этой победы… А ведь возможно, что она только временна, подумал он, и его приподнятое настроение окончательно улетучилось. Он снова ощутил сильную усталость и повернул назад, в Цитадель. У входа во Дворец он заметил дядю. — Фарамир? — Спасибо, что успели, — поклонился юноша, — еще чуть-чуть — и для меня было бы всё кончено. Имрахил любезно улыбнулся. — Ты, наверное, уже слышал новость?.. — О чем, дядя? — В Гондор вернулся король! — со значением ответил тот. — Но… мы же знаем всех, кто мог бы претендовать на Трон. Законного наследника не существует. — Настали великие времена, и грядут не менее великие перемены. Они явили Гондору наследника Элендила. — Он… потомок Исилдура? — Да. И, таким образом, Элендила, что важнее. — Тем не менее, в свое время притязания Артэдайнского короля Арведуи были отвергнуты. По законам Гондора, королем может быть лишь потомок и наследник Анариона. — Законы пишутся людьми! — возразил Имрахил. — И отказ лорда Пелендура признать Арведуи был несомненной ошибкой. Более того, появление этого человека в Гондоре — явный знак судьбы. Фарамир кивнул. — Что до меня, то я уже признал Арагорна, сын Араторна, своим государем, — сообщил Имрахил. — Вот как?.. — Надеюсь, ты сделаешь то же самое. — Признать или не признать претендента на трон нашей страны должен Блюститель, — напомнил Фарамир. — И, надеюсь, он это сделает. — Я не возьмусь сказать за отца. — Фарамир покачал головой. — Я даже не знаю, какие нужны доказательства… — Он пришел и спас Минас-Тирит от гибели. С ним — эльфы, сыновья самого Элронда, брата первого государя нашего народа. Тебе этого недостаточно? — Давайте продолжим этот разговор потом… — предложил Фарамир. — И спасибо, дядя, что предупредили меня. Он поднялся к себе, а потом подумал и пошел к отцу. В покоях старика горел приглушенный свет. Фарамир очень тихо вошел. Дэнетор лежал в постели, но не спал. — Сынок?.. А я, похоже, уже разучился спать… — грустно улыбнулся он. — Отец… — ? — Это правда… что победу одержал… Неожиданно Дэнетор рассмеялся, а потом взглянул на удивленного Фарамира. — Ну, если появление в последние часы битвы, которая тянулась не один день, называется “одержать победу”... — ответил Дэнетор. — Нет, Фарамир, всё не так просто. Сначала ты ценой неимоверных усилий выиграл для Минас-Тирит больше суток спасительного времени… Потом до появления роханцев мы с твоим дядей командовали обороной осажденного Города… Потом пришел король Тэоден с его всадниками и переломил ход сражения. А уже после, чтобы нанести окончательный удар, явился Торонгил. — Торонгил?.. — переспросил Фарамир. — Я много лет знал его именно под этим именем, он наотрез отказывался назвать мне настоящее. И только сегодня я узнал, что на самом деле его зовут Арагорн, сын… Араторна. — Вы знали его много лет? — изумился сын. — Да, малыш. — А вы знали, кто он?! — Почти. Я знал, что это человек из рода Исилдура, который не возражал бы стать гондорским королем. — Но… — Много лет назад… Дай вспомнить… Мне тогда было около тридцати, он поступил на службу к моему отцу, блюстителю Эктелиону. — Он служил дедушке Эктелиону?! — Да. Если честно, я еще тогда ожидал, что он заявит свои притязания на трон… Но в один прекрасный день, незадолго до кончины моего отца, он предпочел просто исчезнуть. — То есть, как? — не понял Фарамир. — Он же при поступлении на службу должен был дать клятву верности. — Он дал ее, но что ему клятва какому-то блюстителю, если он считает себя законным государем Гондора… Он мнит себя куда выше нас. Фарамир молчал. — Завтра будет Совет капитанов. Вот и посмотришь на него, — закончил Дэнетор. — Хорошо, отец… А теперь постарайтесь все же уснуть. Может быть, мне послать во Врачебные дома за лекарством? — Небо! У них сейчас столько людей, нуждающихся в помощи. Не нужно тревожить их по пустякам. — Отец, если вы совсем не будете спать… Это может плохо кончиться… “Оно уже плохо кончилось, малыш… Как хорошо, что ты этого не замечаешь”. — Иди и тоже ложись, — велел Дэнетор, — ты слишком переутомился, пока был в Осгилиате. На следующий день в Тронном зале собрались гондорские и роханские капитаны. Арагорн и Дэнетор церемонно приветствовали друг друга. “Да… Гэндальф говорил, что он сильно постарел… но не настолько же…” — подумал северянин. Узнав о планах Митрандира идти к Мораннону, Дэнетор резко этому воспротивился. — Мы только что совместными усилиями одержали очень непростую победу. И гондорцы, и роханцы дорого за это заплатили и нуждаются в отдыхе. Как можно самим идти к Мораннону навстречу гибели?! Это безумие. У нас сейчас как раз появилась возможность немного прийти в себя и собраться с оставшимися силами, чтобы снова дать Врагу отпор. — Я же сказал, что на поле брани его победить невозможно! — рассердился Гэндальф. — И лишь миссия хранителя может окончательно избавить этот мир от Саурона. — Шанс, что хафлинг сделает это, равен одному из тысячи! Нет, что я говорю, из миллиона!.. — возразил Блюститель. — И все же, пока он есть, мы должны сделать всё от нас зависящее, — веско произнес Арагорн. — Я не отступлю. Мы подошли к самому краю, где поровну надежды и отчаяния. “Поровну?! Нет, они, определенно, сумасшедшие!!!” — подумал Дэнетор. — Колебаться — значит проиграть, — продолжал Арагорн. — Пусть же никто не отвергает советы Гэндальфа, — он выразительно взглянул на Дэнетора, — чья долгая борьба против Саурона подошла к решающему испытанию. Если бы не он, то всё давно уже было бы потеряно. Однако пока я не претендую на то, чтобы отдавать кому-либо приказы... Пусть каждый выбирает для себя сам. — Мы для этого и пришли сюда с Севера. Отец наш Элронд думает точно так же, — заявил Элрохир. Дэнетор взглянул на Эомера и его капитанов. В другое время роханцы наверняка поддержали бы его, ведь он всегда пользовался большим уважением у рохиррим, но понял, что его время ушло. Роханский король сообщил, что последует за Арагорном. — Что до меня, — заговорил Имрахил, — я признаю Арагорна своим государем. Его воля для меня — приказ. Дэнетор молчал, все взглянули на Фарамира. — Я останусь в Минас-Тирит. Город наполовину разорен и сожжен. И мы не знаем, как и что сложится. Нельзя оставлять людей без защиты. — Это правда, — неожиданно согласился Гэндальф. — В Минас-Тирит должен остаться значительный гарнизон. — Сюда идут четыре тысячи человек во главе с Ангбором Ламедонским, — сообщил Арагорн. — Это свежие силы, и к тому времени, как мы выступим, они как раз достигнут Столицы. Наконец Совет закончился. Дэнетор поднялся, поклонился собравшимся и ушел. Фарамир последовал за отцом. — Лишь ты не предал меня, мой мальчик, — сказал старик, когда они остались одни. — Я знал, что Имрахил меня недолюбливает, но все же не ожидал, что он так быстро переметнется. Хотя этот род всегда был уязвлен тем, что им приходится признавать наше главенство и нам подчиняться. — А я… знал. — Фарамир вспомнил, как невольно стал свидетелем разговора деда Адрахила с сыном. — Что ж… — тяжело вздохнул Дэнетор. — Как бы то ни было, пусть у них получится. Спустя два дня Армия Запада выступила из Минас-Тирит в свой отчаянный поход. Фарамир, чтобы унять тревогу, занимался делами. Нужно было похоронить павших и расчистить окрестности Столицы от тел орков и южан, разместить пришедших с Ангбором воинов, разобрать завалы в сгоревшем Нижнем Ярусе… Так прошло восемь дней… И наконец, орлы принесли в Гондорскую столицу благую весть о гибели Саурона и окончательной победе. Сердце Фарамира забилось, и он поспешил в Цитадель, чтобы поделиться с отцом этой радостью. Но, когда он ворвался в покои Дэнетора, тот был бледен и печален. — Отец!!! — Я знаю, сынок… Прости меня… Ты был прав. Это был крошечный, ничтожный шанс, но всё… получилось. — Не просите прощения! Я же знаю, сколько сил вы всегда отдавали, чтобы продлить существование Гондора на год, на месяц, на день… И как тяжело вам было сознавать, что всё теперь зависит от случая… Я и сам почти не верил, что это возможно. Но Небеса не оставили Гондор и помогли хоббиту. — Да, без помощи свыше это было бы невозможно, — согласился Дэнетор и опустил голову. — Отец?.. — склонился над ним Фарамир. — Меньше месяца мой дорогой мальчик не дожил до этого дня, — прошептал старик и заплакал. Фарамир не знал, что сказать отцу и как его утешить, и лишь обнял его. Вскоре появился вестник и сообщил, что на Кормалленском поле состоится празднование победы над Сауроном и чествование хоббитов, после которых Арагорн собирался вступить в Столицу. Фарамир немедленно распорядился отправить через Андуин провизию, а также множество просторных и удобных шатров. Ему хотелось увидеть Фродо и Сэма и тоже почтить и поблагодарить их, но он понимал, что не может покинуть отца и Минас-Тирит. — Вы… признаете Арагорна? — в один из вечеров осторожно спросил у отца Фарамир. — У меня нет выбора. На его стороне армия, лорды, рохиррим и даже брат моей жены, — усмехнулся Дэнетор. — Да, есть люди, которые останутся верны данной мне присяге и, если что, поддержат меня… И их даже немало… Но я слишком люблю гондорцев, чтобы начинать гражданскую войну. — Значит, признаете, — с облегчением произнес Фарамир, которому была невыносима мысль о распре. — Нет. Не признАю. Его признаешь ты. — Я?! — не понял изумленный Фарамир. — Для меня он не государь и не король. Я отрекусь от блюстительства в твою пользу, и ты, уже как блюститель, его признаешь. — Но… — Ты хочешь, чтобы это сделал я?! Чтобы я вышел из Ворот своего родного Города и встал перед ним на колени?! — Нет!.. — Я не знаю, что он делал после ухода из Гондора… Не хочу сказать, что он бездельничал все эти годы… Однако если взглянуть на него и на меня… А ведь я старше всего на три месяца. — ?! — ахнул Фарамир. — Хотя да, если он служил еще вашему отцу… Но, даже полагая, что он лет на десять вас младше, я удивлялся тому, насколько молодо он выглядит. — Тогда он не стал заявлять свои притязания. В это страшное время он оставил Гондор мне. А теперь… когда Саурон, наконец, повержен, я должен встать и уступить ему свое место. Теперь… когда у меня не осталось ничего… Лишь воспоминания и потери. Ты еще молод, у тебя всё впереди… Поэтому тебе будет легче это сделать. Небо, как я всегда хотел править в мире… Думать о созидании, а не о разрушениях, о жизни, а не о смерти. Смело смотреть в будущее, а не каждый миг опасаться худшего… Но даже сейчас это оказалось невозможно. — Отец… — в глазах юноши стояли слезы. — Может быть, это дерзко, но у вас есть я… Я люблю вас и никогда вас не оставлю. — Спасибо, малыш… И действительно, на следующий день Дэнетор лично составил акт об отречении, подписал его и вручил сыну. — Отныне ты правящий Блюститель Гондора, государь Минас-Тирит и глава дома Хурина, — сказал он. — Вы всегда останетесь моим отцом, — поклонился Фарамир и поцеловал ему руку. — Что ж… готовь коронацию. Спустя несколько дней Фарамир последним из правящих блюстителей принес присягу. С замиранием сердца он вошел в Тронный Зал, где собрались уцелевшие члены Совета Минас-Тирит. На плечи юноше возложили отцовскую мантию. Фарамир поднялся к подножию трона, преклонил колени и бережно взял белый жезл. “Надеюсь, этот Арагорн действительно наш законный король и заслуживает этой великой чести…” — подумал он. Фарамир поднялся, повернулся лицом к собравшимся и торжественно возгласил: “Я, Фарамир, сын Дэнетора из дома Хурина, слуга дома Анариона и отныне — блюститель Гондора, клянусь править справедливо и мудро и хранить эту Страну, покуда не вернется истинный Король!” Старик-отец нашел в себе силы присутствовать на церемонии и по праву старшинства первым поцеловал жезл в руке нового блюстителя. Близился май. До коронации оставалось всего несколько дней, когда Дэнетор сообщил сыну, что уезжает. — Уезжаете? — не понял тот. — Но куда?.. Я думал, мы поселимся в старинном доме Блюстителей в Цитадели, где жил наш род, пока в Гондоре еще царствовали короли. — Если хочешь, можешь обосноваться там. Это разумно, — ответил старик. — А вы?.. — Я поеду в Эмин-Арнен. В конце концов, это наши земли. — В Эмин-Арнен?! Но там же ничего нет. От замка остался лишь один фундамент… Нет, конечно, мы со временем отстроим его, но… Не в Убежище же вы будете жить… — Некоторое время назад я послал людей в Итилиен, и они отыскали в одном из заброшенных селений дом, у которого уцелели стены. Его должны были подремонтировать и сделать крышу. Я поживу пока там. — Отец… — Не отговаривай меня. Я уже сказал, что Торон… Арагорн мне не король. И я никогда не склонюсь перед ним. Думаю, у него хватит деликатности оставить меня в покое и не показываться в Эмин-Арнен, по крайней мере, пока я жив. Фарамир, действительно, не смог остановить отца, и уже на следующий день старик вместе с Валакаром и несколькими преданными ему слугами и гвардейцами покинул Столицу. Накануне отъезда он последний раз зашел в покои жены и долго сидел там, предаваясь печальным воспоминаниям, а потом побывал в комнатах старшего сына. Вечером Фарамира неожиданно разыскала Альмариан. — Скажи… До меня дошли слухи, что государь уехал из Минас-Тирит… — Увы. — И куда же он направился? К тетушке Ротинэль в Долину Рингло? — Отец никогда не опустится до положения бедного родственника, — грустно усмехнулся и покачал головой Фарамир. — Но тогда куда же он мог поехать? — В Эмин-Арнен. — В Эмин-Арнен?! — изумилась она. — Да. — Но… — Для него там восстановили какой-то домик. К сожалению, он не хочет признавать лорда Арагорна своим государем, и, скажу честно, у него на это есть свои причины. — Для меня этот Арагорн тоже не государь. Для меня государем Гондора всегда будет твой отец, — ответила Альмариан. — Альмариан… — Вот что… Почти все раненые покинули Врачебные дома, и теперь я не очень нужна здесь. Я хочу последовать за лордом Дэнетором и служить ему. — Послушай… Что ты будешь делать в лесу в этой избушке?.. — Я найду. В конце концов, я почти лекарь. Не отговаривай меня. Лучше помоги мне туда добраться. — Хорошо, — сдался Фарамир. Следующим утром девушка в сопровождении двух гвардейцев уехала в Итилиен и ближе к вечеру добралась до небольшого каменного дома на опушке леса. Дэнетор удивился ее появлению, но обрадовался. “Что ж… Вот Небо на старости лет посылает мне славную дочку”, — размышлял он. Вскоре выяснилось, что никто из приехавших со старым Блюстителем слуг не умел хорошо готовить, и Альмариан взяла это на себя. В оставшееся от стряпни время они с Дэнетором гуляли неподалеку от дома, а вечерами разговаривали, вспоминая родных, или играли в шахматы. В один из дней Дэнетор сказал Альмариан, что хочет пройтись к Андуину. Старик до сих пор хорошо помнил бОльшую часть Итилиенских дорог и тропинок. Выйдя из дома, они повернули на северо-запад. Спустя примерно милю деревья неожиданно расступились, и прямо перед ними на противоположном берегу Реки предстала Минас-Тирит. Дэнетор подошел к усеянному весенними цветами крутому склону холма и остановился, глядя на Город. Присмотревшись, Альмариан увидела окружавшие Столицу толпы. “Сегодня же эта коронация…” — вспомнила она. Был удивительно ясный солнечный день, и они даже заметили над Башней Эктелиона белоснежный стяг Блюстителей. Но внезапно его искорка погасла, а вместо него начала подниматься черная точка. Альмариан взглянула на хрупкого, печального старика, которого, казалось, мог унести порыв сильного ветра. Некоторое время они стояли так, не говоря ни слова. — Здесь красиво… — наконец заговорил он. — Очень, — с готовностью согласилась она. — Вряд ли я еще долго проживу… Похороните меня здесь. И не делайте надгробия. Не хочу, чтобы меня тревожили. — Надеюсь, вы еще поживете, государь… Фарамиру будет очень одиноко без вас, — добавила она. — Я достаточно пробыл государем… Да и не может быть двух государей в одной стране… — Дэнетор немного помолчал, а потом повернулся к ней. — Я давно хотел сказать тебе. У тебя был чудесный отец, и, думаю, ты не захочешь называть так кого-то еще. Но, если ты не возражаешь, пожалуйста, зови меня дядюшкой, как некогда твоя мама. — С радостью, — ответила она. Он еще какое-то время смотрел на величественный, прекрасный и так внезапно ставший чужим Город за Рекой, потом тихо вздохнул, развернулся и зашагал к своему новому дому. (C) 2024 murzwin