Самый новый Человек-паук

— Как же я заебался, — парень шумно выдохнул и упал на кровать. Когда лицо столкнулось с мягкой подушкой, отдавая лёгкой болью в носу из-за недавнего неудачного падения, он перестал думать. В последнее время это стало слишком сложно. Он промычал что-то непонятное и перевернулся на спину. Шея всё ещё болела. Зевок. Снова выдох. Что теперь делать? — Чёрт-те что блять происходит. Парень приподнимает голову и аккуратно заводит руку за спину, пытаясь нащупать на своей шее маленький укус. Перестать думать полностью не получается, и он всё-таки возвращается к мыслям о том, как всё произошло.

Неделю назад

— Да я ебал возвращаться в лабораторию, тем более за твоей работой! — Ваня раздражённо поправляет чёлку и отчаянно борется с желанием кинуть телефон в стену. — Ну пожалуйста, — Саша не просит — умоляет. Ему не отказать. — Я так баскет пропущу, — уже зная, чем закончится разговор, отвечает парень. — Вот и побегаешь заодно. — Дурак блять, — Бессмертных сбрасывает звонок и, засунув телефон в карман ветровки, перепрыгивает через турникет, заходя обратно в здание исследовательского центра, в который не так давно пристроился его друг и он сам. Ему никогда не нравилась мрачность и тишина этих коридоров. Привыкший к музыке и разговорам, он совершенно не мог работать в тишине, слушая лишь гул оборудования, прерываемый редкими хлопками дверей соседних помещений. Стены, казалось, давили, дышать получалось через раз. Тогда спасал Саша. Он будто чувствовал, когда становилось тоскливо, и приходил вытащить Ивана-компьютерного-гения-Бессмертных из плена техники. Они вместе шли в небольшой буфет при центре, в котором из ассортимента были только сухие и даже не сладкие булки и молоко. Там можно было дышать спокойно. Ваня спотыкается о стоящий на полу знак с надписью «Осторожно, мокрый пол» и, успешно удержав равновесие, оглядывается. Кажется, раньше он здесь не был. Ярко-белые стены создают ощущение беспомощности, как будто тебя заперли в психиатрической больнице, сбежать из которой нет шансов. Как будто ещё секунда и тебя привяжут к кушетке ремнями и, обездвижив, начнут лечить разными таблетками. Например, теми, после которых чувствуешь себя как овощ и не можешь нормально мыслить. Он втайне мечтал о такой жизни. Но это было лишь в особенно отвратительные моменты, когда казалось, что что угодно будет лучше, чем его нынешнее положение. Это было давно. Парень вглядывается в двери каждого кабинета, пытаясь отыскать хоть какие-то опознавательные знаки, что помогут ему найти рабочее место друга, а заодно и его бумаги. То, над чем Саша корпел так долго, то, что боялся не только показывать другим, но даже дать подержать, могло просто исчезнуть, кануть в Лету, если завтра он не представит своё открытие остальным. Поэтому надежда была только на Ваню, который так удачно задержался на работе в попытке доделать отчёт. Бессмертных чуть не спотыкается во второй раз, но вовремя замечает полное грязной воды ведро, которое уборщица так некстати оставила посередине коридора. А вот и нужная дверь. — И как я должен здесь что-то найти? — он хмурится и смахивает с лица непослушную чёлку, что так и норовит закрыть глаза. В помещении, освещённом лишь светом уличного фонаря, отыскать что-то кажется настолько трудным, что Ваня порывается уйти, но вспоминает, что подвести Сашу ему хочется меньше всего. Он оглядывается, замечая, что чуть ли не на каждом столе лежит по кипе бумаг, окруженных множеством маленьких и больших пробирок и колб. — Не дай бог разбить что-нибудь, — бормочет парень себе под нос, аккуратно перекладывая с места на место какие-то документы, расчёты. — Не то, тоже не то… Этанол? А это случайно не спирт?.. Неважно. Он ходит от стола к столу, перебирая всевозможные исследования на всевозможные темы, пока наконец не видит на одной из неаккуратно лежащих папок нужную фамилию. С облегчением выдохнув, Ваня быстро забирает со стола нужные бумаги и по неосторожности смахивает на пол какую-то пробирку с вязкой зелёной жидкостью. — Блять, — шипит он, подальше отходя он неизвестного вещества, — этого ещё не хватало для полного счастья. Бережно засунув папку в рюкзак, Бессмертных кладет его на ближайший стул, стараясь избегать других реактивов. В замешательстве он отходит к стене и натыкается на дверь. — Может, это кладовка? — он задумчиво рассматривает сенсорный экран, что находится рядом. — Не припомню, чтобы я ставил такую систему защиты для обычной подсобки, — парень вытаскивает из заднего кармана штанов небольшую бумажку и, быстро преодолев многоуровневую защиту, входит в комнату. Тусклый синий свет позволяет разглядеть очертания предметов, но не даёт понимания всего ужаса происходящего. На потолке и стенах висят странные липкие нити, где-то сбоку стоит чан с красно-голубой жидкостью, а под ногами что-то неприятно хрустит. От этого звука при очередном шаге становится невыносимо мерзко, и Ваня всё же смотрит на пол. Внутренности будто связывает тугим узлом, к горлу подкатывает тошнота, а в глазах неприятно щиплет, когда он понимает, что вся комната кишит пауками, а ходил он по их яйцам. Парень закрывает рот рукой и пытается прислониться к стене, но задевает паутину, которая приводит в движение остальные нити, и уже через секунду на него начинают сыпаться восьминогие твари самых разных размеров. Ваня не может даже крикнуть, опасаясь, что эти ползучие гады заберутся к нему рот. Всё, что остается — отмахиваться, надеясь, что они не попадут в уши. Наконец он решает выбираться из этого жуткого места и, всё ещё стряхивая с себя пауков, выбегает из комнаты, запирая за собой дверь. Не обращая внимания ни на противно-зелёное вещество на полу, ни на удивлённую уборщицу в коридоре, он хватает рюкзак и бежит на выход. Со всех ног. Как можно быстрее. А потом чувствует жжение в области шеи, мерзкое ощущение крохотных лапок и укус. Так всё и началось.